охотник. Что будет, то будет. Церемонии потом. Либо мычать
ему буллом, воняя разложившимися отбросами, либо... либо
быть ему когда-нибудь... Отцом. - Ун Топи и Лик Карк знали,
за чем выходят из корабля. Они знали, где лежит оххр. Вопрос
заключается в том, как они могли это знать. Сначала я поду-
мал, что они, может быть, не смогли захватить с собой всех
найденных оххров. Но это предположение смехотворно. Во-пер-
вых, платформа может выдержать не менее десятка бесформен-
ных, а во-вторых - и это самое главное, - они вначале вовсе
не собирались снова выходить из корабля. Похоже, что они
вдруг получили сведения о том, что около корабля. их ждет
еще один оххр. Как вы думаете, господин Отец, от кого они
могли получить такие сведения?
Вольно, вольно разговаривает охотник с Отцом, с непри-
язнью отметил Гали Пун, непочтительно. Но это потом, сейчас
надо слушать, потому что в словах охотника угадывались вещи,
о которых и подумать страшно, но еще страшнене думать о них.
- С вашего разрешения, я отвечу, господин Отец. Находясь
в корабле, Лик Карк с Ун Топи могли узнать о появившемся но-
вом оххре только от тех оххров, которые были уже на борту и
которых, заметьте, нашли тоже они.
- А откуда вы знаете, что оххры могут передавать друг
другу сведения на расстоянии?
- Я этого не знаю. Но я полагаю, господин Отец, что бес-
форменные, эти странные и непостижимые для нашего понимания
существа вполне могут обладать и таким умением.
- Значит, вы хотите сказать, что оххры почему-то хотели
попасть на Онир?
- Совершенно верно, господин Отец.
- Для чего же?
- Пока мы не знаем. Но мне кажется, вполне можно както
связать неполадки в работе машины с появлением новых охх-
ров...
Страшно, страшно даже подумать, что будет, если этот
охотник с неприлично жадным блеском в глазах окажется прав.
Никогда еще не угрожала Ониру столь ужасающая опасность.
Все, все нити сходятся к машине, и стоит ей начать давать
перебои, как остановятся все колесики гигантского механизма,
называемого Ониром. Допустим, самые важные общие решения и
так контролируются Советом Отцов, но кто, кто сможет дергать
одновременно за миллионы нитей, что идут от каждого аса к
машине? Что станет с метаморфозами? Кто сможет решать за
каждого аса, кем ему быть, где жить, с кем что делать, что
видеть в машинных новостях, что получать в дневном рационе?
- Это очень серьезная вещь, Вер Крут. Вы понимаете все
последствия того, о чем вы говорите?
- Так точно! - гаркнул охотник.
Ему кажется, что он умен, смел, он уверен, что перед ним
вся жизнь. Будут мелькать секторы, знаки на шее, пока не
окажется на ней золотой обруч. Он не знает, глупец, того,
что знает он, Гали Пун, старый Отец Онира. Только он один
может представить себе все размеры катастрофы. Только он
один из всего Совета Отцов понимает, что значит для Онира
вышедшая из строя машина. И ведь не раз, не два посещали его
тревожные мысли о том, что слишком уж они зависят от пяти
кристаллов в подземелье Совета. Но зато какую гармонию при-
несли на Онир эти кристаллы! Какой невыразимо прекрасной,
четкой, ясной, стройной стала жизнь на Онире! Асы избавились
от жаркого хаоса сталкивающихся желаний, от изматывающей ду-
шу суеты. Нет, нет, не стоит жалеть. Что бы ни случилось,
Онир познал высшую красоту государственности, и он, Гали
Пун, стоял у ее истоков...
Он чувствовал, как сжалась у него шея, кольнуло в груди.
Стар, стар он стал, отдал жизнь, ум, здоровье - все отдал
Ониру, один, всегда один, потому что не с кем было поделить-
ся тем, что видел он один...
- Так вы понимаете всю серьезность ваших заявлений, охот-
ник? - усталым голосом спросил Отец.
- Так точно!
- Каким образом вы намерены убедиться в их справедливос-
ти?
- Я бы хотел получить разрешение установить круглосуточ-
ную слежку за Уном Топи и Ликом Карком, господин Отец.
- Для чего?
- Если они находятся в контакте с оххрами, мы сумеем,
возможно, заметить в их поведении что-нибудь подозрительное.
А тогда...
- Что тогда?
- Я подумал, господин Отец, что, если мы сможем контроли-
ровать этих двух охотников, мы сможем тогда контролировать и
оххров. А через них уже и работу машины...
Колотье в груди утихло, дышать стало легче. Может быть,
пропасть, что зияла перед Ониром, была не так уж бездонна.
Может быть, и через нее можно перебросить мостик.
Отец посмотрел на охотника. Молодой, крепкий. Голодный,
жадный, хищный блеск в глазах. Застыл перед ним, вытянулся,
полон почтительности. А чуть расслабься - и вышвырнет тебя
такой вот молодой негодяй и объявит, что такова была воля
машины. Ас, узнавший цену машине, - это опасный ас. Особенно
если у него такой острый ум, как у этого охотника. Пусть
проследит за Карком и Топи, а когда они будут у него в руках
и работа машины будет обеспечена, тогда можно будет подумать
о будущем для бойкого охотника Вера Крута. На днях как раз
он видел расчеты машины, что для поддержания чистоты на Они-
ре в ближайшее время понадобится двести новых буллов...
- Хорошо, Вер Крут, мой помощник поможет вам установить
слежку. Идите...
- Мама, - прошептала Чуна и осторожно дотронулась в тем-
ноте своим клювом до клюва матери, - ты спишь?
- Да, асочка. А почему ты не спишь? Уже поздно, вечерний
ветер спал.
- Я не могу заснуть, мамочка. Я так полна... Ты не предс-
тавляешь себе... Сначала я не хотела тебе рассказывать, но
потом я подумала, что, кроме машины, ты одна у меня во всем
мире, с кем я всегда могу поделиться. И потом, не сказать
тебе было бы нехорошо, невежливо...
- Что случилось? Ты пугаешь меня! - Мать Чуны уже оконча-
тельно проснулась. - Зажги свет.
- Нет, мамочка, в темноте мне уютнее...
- Ну что, что случилось, асочка, не томи меня!
- Знаешь, кто ко мне приходил?
- Когда? Сегодня?
- Только что. Тебе ни за что не догадаться. Лик Карк.
Помнишь?
О машина, да будет благословенно имя ее, застонала мыс-
ленно аса. Ее дочь - и булл! Как проклятье какое-то, пресле-
дует их этот Карк. Какая ирония судьбы - получить первый
сектор и узнать, что единственная дочь, асочка ненаглядная,
принимает по ночам булла! Сошла с ума, рехнулась совсем
асочка. С бешеной скоростью пронеслось у нее в голове все,
что их ожидает. Вот становится известным, что аса из первого
сектора тайно встречается с буллом, и, не дожидаясь метамор-
фозы, их тут же вышвырнут в пятнадцатый сектор.
Как, как могло это случиться, ведь она всегда была такая
спокойная, рассудительная асочка...
- Ты не представляешь, мама, что с ним случилось. Когда я
вспоминала о нем, я всегда была уверена, что он стал буллом.
А его сделали охотником, и он охотился на Оххре. Он подру-
жился с оххрами, которых привезли на Онир, представляешь се-
бе? Они могут все делать с машиной, да будет благословенно
имя ее, а оххры слушают Лика, представляешь себе? И он ниче-
го не боится. Он уже попросил своих оххров, и они устроили
так, что нас перевели в первый сектор! Представляешь себе? А
ты все ломала голову, почему машина, да будет благословенно
имя ее, выбрала именно нас для столь высокой чести. Ой, ма-
мочка, ты не представляешь себе, как страшно его слушать!
Страшно и сладко. И дух захватывает. Как будто падаешь с вы-
соты. Представляешь?
Она поверила сразу, как верят в то, что неизбежно: утрен-
ний ветер, что несет по улицам туман, рождение, смерть, ме-
таморфозу. Наверное, она поверила в невероятный рассказ до-
чери потому, что уже была подготовлена к невероятному. Была
подготовлена с той самой секунды, когда увидела на серебрис-
том экране контакта странные слова: "первый сектор". Почему
мозг запечатлевает в важнейшие мгновения всякую чепуху? Ког-
да вспыхнули эти два невероятных, невозможных слова, она ду-
мала только о том, что обе буквы "р" почему-то помаргивают.
То вспыхнут, то погаснут. То вспыхнут, то погаснут. Она еще
решила, что сейчас оба слова исчезнут с экрана, потому что
не могли они там быть. Первый сектор - и они! Даже в самых
тайных мечтах своих, пряча сама от себя постыдное желание,
не видела она себя выше седьмого сектора. Ну, шестого, и то
кружится голова, как подумаешь о высоте такого положения. Но
первый сектор, золотой знак на шее? Это было абсолютно не-
возможно. Зажмурить как следует глаза, открыть - и все ста-
нет на свое место. Обычная метаморфоза обычных рядовых асов.
Конечно, хорошо бы снова вернуться в восьмой сектор, но хо-
теть - стыдно. Слова на серебристом экране не исчезли и не
изменились. Первый сектор.
И вот теперь поняла она, как произошло чудо. А она еще
уверяла себя, рернее пыталась уверять себя, что машина, да
будет благословенно имя ее, оценила их семью... Как же жить
теперь, зная, что живешь не так, как заслужила? По чужой ми-
лости. Как жить? Но что же делать?
- Глупость это все! - с тихой яростью прошипела она. - И
чтоб я больше такой ереси от тебя не слышала! Поняла?
- Да, мама, но ведь Лик...
- Вот тебе! Вот!
В первый раз за всю жизнь ударила аса свою дочь. Ударила
передней ногой, сильно, так, чтобы причинить боль. Ударила с
тем большей злобой, что знала - бьет она дочь ни за что, ни
в чем не виновата асочка. Виноват лишь слепой страх перед
возвращением в постылый девятый сектор, да хорошо еще, если
в девятый, а то загонят и туда, где жить не хочется. Где
грязные стены пахнут сыростью, где рацион мал и груб, где
усталые после тяжкой работы асы замирают по вечерам в тупом
оцепенении перед контактами.
- И чтоб никогда никому не смела говорить о своем Лике! И
чтоб никогда никому, даже машине во время метаморфозы, не
рассказывала о его бреднях! Поняла? Иначе - убью! Сама убью!
Старший смотритель оххров Ду Пини уселся перед контактом.
Начинались блаженные минуты перед экраном, когда можно было
сладостно покачиваться на тихой полоске воды между сном и
бодрствованием. "Почему ты не ляжешь спать?" - спрашивала
его всегда жена. "О, это было бы слишком просто", - тонко
улыбался он ей. - "Ты - аса, и ты не понимаешь, что немножко
горечи лишь подчеркивает сладость, и, чтобы по-настоящему
вкушать отдых, нужно немножко неудобства".
Наступило время вечерних машинных новостей, но экран кон-
такта молчал. Ду Пини почувствовал, как слетает с него тихая
сонливость. Не может же этого быть, экран включен, светится
контрольная лампочка, а новостей нет. Неужели же машина, да
будет благословенно имя ее, опять выкинула какой-нибудь фо-
кус с новостями? Только что впервые в истории Онира на экра-
нах появились буллы, а сегодня и вовсе ничего нет.
Он представил себе холодные глаза Отца Гали Пуна. Нет,
лучше не думать об этом!
- Куда ты? - крикнула жена.
- Убирайся! - Он отшвырнул ее от себя и бросился к окну.
Надо было, конечно, вызвать платформу, но душившее его
беспокойство требовало немедленных физических действий. Он
ринулся вниз по стене, поскользнулся, чуть не упал. Начинал-
ся вечерний ветер. Он нес с собой промозглую сырость, холод,
но Ду Пини не думал о холоде. Он мчался к зданию Совета, и
сердце, казалось, колотилось не в груди, а где-то в горле,
мешая дышать.
Дежурный стерегущий у входа не успел даже вытянуться в
почтительном приветствии и ошалело проводил глазами старшего
смотрителя. Кажется, добился золотого знака на шее, куда то-
ропиться, сиди себе перед контактом дома на сытый желудок,
не то что он... Ему-то не надо торчать на вечернем ветру у
входа в Совет, а он, вишь, летит как сумасшедший...
Ду Пини вбежал в комнату оххров и привалился к стене.
Сейчас, отдышусь только, подумал он. Оххры лежали, как обыч-
но, на полу, все шестеро, похожие на грязные бесформенные
камни. Почему его судьба и благополучие должны зависеть от
этих жирных невозмутимых туш, которым все на свете безраз-
лично? О машина, да будет благословенно имя ее, дай силы
быть спокойным!
Ему хотелось броситься на бесформенных, бить их ногами,
рвать клювом. Ему хотелось кричать, осыпать их проклятиями.
Почему, почему эти молчаливые ленивые твари могут безнака-
занно издеваться над ним, асом первого сектора, старшим
смотрителем? Кто дал им такое право?
Но Ду Пини не зря прожил долгую жизнь и поднялся по срав-
нению с шестым сектором отца на пять ступенек. Он знал, что
полагаться на свои чувства - верная дорога в стадо мычащих.
- Господа оххры, - сказал он, и голос его звучал спокойно
и дружелюбно, - к сожалению, машина, да будет благословенно
имя ее, работает в последнее время непривычно плохо. Цсщые
поколения ваших предшественников никогда не допускали ника-
ких поломок в кристаллах. Я уверен, что и вы поддерживаете
эти прекрасные традиции оххров: эффективность, быстрота,
четкость. Оххры также никогда не вступали с нами в контакт,
не отвечали на наши вопросы и ничего не спрашивали асов, да-
же тех, кто, как я, всегда заботился о них. Что ж, мы уважа-
ем другие обычаи, но я прошу вас, господа оххры, сделать
все, чтобы машина, да будет благословенно имя ее, работала
бесперебойно. Кто из вас пойдет со мной сейчас? Сегодня ве-
чером впервые за время существования кристаллов Онир не уви-
дел на своих контактах вечерних машинных новостей...
- Хочется плакать, - сказал своим полем Павел. - Еще
чуть-чуть, и он уговорит меня взять на себя обязательство по
безаварийному обслуживанию их эвээм...
- Откуда только берется вежливость у чел... фу-ты, - зас-
меялся Иван Андреевич, - опять поймал себя на том, что думаю
об асах как о людях...
- Кто пойдет с ним? спросил Мюллер.
- Давайте я, если вы не возражаете, - сказал Павел. - Ни-
как не могу привыкнуть к лежачему образу жизни.
- А мне ничего, - сказал Иван Андреевич.
- Вы редактор, - сказал Павел, - а редакторы испокон века
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг