Опять они сидели в разных углах гостиной и молча смотрели друг на
друга.
- Теперь вам все ясно, - наконец сказал Колян.
- Мне ничего не ясно, - хмуро возразила она. - Кроме того, что к вам
нельзя притронуться. Вы будто под током.
- В этом и причина моих преступлений. Дело в том, что я умею
прикасаться к чужим душам.
Она смотрела на него почти бессмысленно. То, о чем он говорил, не
укладывалось в обыденные представления о воровстве.
- Как же это у вас получается?
- Не знаю. Вино плюс вода и музыка.
- Что?
- Заряжает и разряжает. Стоит исключить вино, и я могу быть очень
полезен, но сейчас это уже редко случается. Когда же заряд минусовый...
Впрочем, сами видели.
- Но зачем это вам, если приносит одни неприятности?
- Не знаю.
- Что же вы делаете с чужими чувствами?
- Забавляюсь ими, грею собственную душу, испытываю ее в разных
состояниях, - глаза его загорелись, как у маньяка. - Даже не
представляете, какое это удовольствие - прощупывать десятки чужих
состояний! Вот вы идете по улице или просто с кем-то беседуете, и самое
большее, что улавливаете в человеке, это выражение глаз, лица, по которому
можно догадаться о внутреннем мире. Но эта догадка вне вас, то есть вы
можете даже сострадать или радоваться с кем-то его радостью, однако все
это не то. Вы никогда не сумеете полностью вобрать в себя чей-то восторг
или печаль.
- Почему же, - начала было Стеклова, но он опередил ее.
- Не спорьте, все эти так называемые сопереживания - ничто в сравнении
с тем, что происходит со мною. Мне дано умение врываться в физическую
оболочку другого и творить там ералаш. - По лицу его блуждала улыбка
фанатика. Слегка прикрыв глаза, он продолжал: - Дорогая Татьяна
Васильевна, вы не можете и вообразить, до чего это утомительно и чудесно -
вторгаться в чужие миры. Знаю, что и преступно, но если бы у вас была
возможность хоть раз окунуться в душу другого, вы бы поняли меня. Вот,
говорю себе, мимо прошла пушистая доброта и обволокла меня с ног до головы
мягким теплом. А знали бы, как ранят колючки зависти и ненависти, но я
стараюсь избегать их, как и все тяжелое, неприятное, имеющее такое же
число оттенков, как и счастье. Зато в радости купаешься, точно под теплым
душем. И вот, когда я забираю чужое состояние, человек ощущает себя
обкраденным. Так ведь? Что испытали вы?
- Будто из меня что-то вынули.
- У некоторых появляется ощущение, что у них украли нечто материальное,
и тогда начинается погоня.
- Но как можно притягивать?.. Значит, надо иметь в груди... вакуум?
Он вздрогнул. Слово ударило по сердцу. Произнесли то, о чем он лишь
смутно догадывался, но боялся признаться в этом.
Тот, кто знал его, не мог сказать, что он черствый, нечуткий. Более
того, чувства подчас так захлестывали, что он тонул в их стихиях.
Жизненная энергия переполняла его, он был готов в любую минуту на самый
тяжелый труд, но, когда представлялась такая возможность, ощущал тоскливое
нытье под ложечкой. Все, что подворачивалось, было не по нему. Что именно
принесло бы удовлетворение, не знал. Порою лишь это ощущение беспредельных
сил делало могучим в собственных глазах. Но душа его зияла такой пустотой,
что порою становилось не по себе.
- Что ты за человек? - сказала ему в десятом классе учительница
литературы. - За все берешься, все начинаешь с успехом и ничего не
доводишь до ума.
В то время силушка уже играла в нем, и он надеялся, что выход ей
непременно найдется. Но проходили год, и два, и три, а дела по душе так и
не было. Присматриваясь к людям, он начинал понимать, что, скажем, дворник
вовсе не мечтал с пеленок подметать мостовую и даже учитель или инженер
порою случайно становились ими. Усилие - вот без чего не обходился ни один
труд, но он не любил преодолевать себя.
Знал, что нельзя шарахаться от той работы, которая идет в руки, надо
честно делать ее, и тогда все будет в порядке, и удовлетворение придет, и
уважение людей. Словом, все это понимал, но следовать осознанному не мог,
душа искала и не находила того единственного дела, тягу к которому
подспудно чувствовал. И, когда чудилось, что вовсе нет у него никакой
души, чтобы все-таки ощутить ее необременительную тяжесть, нырял в толпу,
где можно было перепробовать множество состояний. Соприкасаясь с
человеком, не только познавал его эмоциональный настрой, но и то, чем
занят ум. Вбирал в себя на недолгое время его род занятий, как одежду,
примерял его и всегда с неудовольствием отторгал. Хорошо, если это
проходило бесследно, а не так, как в тот раз, когда загремел на три года.
Это было в разгар курортного сезона. Солнце плавило асфальт, как на
жаровне, подогревало песок. Пляжи были так плотно усеяны курортниками, что
при взгляде на них вспоминались лежбища морских котиков и колонии кайр. По
привычке занесло в бар, где дернул стакан вина. Затем бултыхнулся в море.
Долго не выходил из воды, предчувствуя, что это обернется для него худо.
Тело тряслось, но не от озноба, а от бьющей через край энергии, которой
морская вода подзаряжала его особенно щедро. Надо было срочно разрядиться,
и не иначе, как через контакт с другим человеком. Выйдя из воды, побрел к
брошенной на песке одежде. Мимо прошел мужчина лет сорока, невзначай
зацепил его локтем. Нервы, мозг, тело радостно встрепенулись,
перестраиваясь на чужую психику. Человек судорожно дернулся и упал в
песок. А он в тот же миг обрел уверенность в себе, впитал на короткий срок
почти всю информацию чувств и мышлений своей жертвы и с такой силой
пережил чужое состояние, будто и впрямь влез в другую шкуру. До сих пор не
представлял, что такое душевное равновесие. Сейчас же оно влилось в него
всего лишь на несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы
успеть восхититься - мир обрел устойчивость, мерное сияние красок,
наполненность хорошими событиями. Тревога, сомнения, страх - все, что
постоянно преследовало его, гналось за ним по пятам, исчезло, уступив
место уверенной силе и вере в себя. Он знал, куда ему идти, что делать, не
было исподволь разъедающей мучительной неопределенности, колебаний. Но
длилось это недолго.
Человек вскочил с песка и крепко схватил его за руку.
- Ах ты, подонок, воровать вздумал!
- Что, что я у вас украл?! - закричал он, пытаясь вырваться, но хватка
была железной.
- Как что? А это?
И он с ужасом увидел в руках чьи-то электронные часы. Лишь в следующую
минуту догадался: вероятно, идя к воде, человек вспомнил о них, расстегнул
на ходу браслет, а тут он... Будто из-под земли выросли два дюжих
милиционера в летней белой форме, но, как только схватили его под руки,
отлетели метра на два, отброшенные переполнявшей его энергией.
Вобрав в себя на ходу сразу две личности, поспешил дернуть с пляжа. Еще
несколько человек пытались его задержать, но каждый отскакивал, точно он
был подтоком. Бежал в одних плавках и, разумеется, не мог не привлечь
внимания. По набережной за ним уже мчалась толпа полуголых курортников.
Когда же пробегал мимо лодочной станции, оттуда выскочили четверо мужиков
с рыболовецкой сетью и набросили на него сеть, будто он зверь или птица. В
отчаянии барахтался он на земле, все больше запутываясь. Волоком так и
доставили его в участок.
В тот день на набережной было несколько краж, поэтому обвинили его. Так
и не смог доказать, что это воровство совсем иного рода.
Каким образом в его руках оказывалось что-либо из предметов
потерпевших? Никак не удавалось уловить тот миг, когда и впрямь
превращался в банального воришку, поэтому выходило, что судили его по
закону, и даже не было надобности объяснять, в чем дело, - все равно никто
бы не поверил и ничего не понял.
Стеклова смотрела на Коляна, и в голову приходили нелепые мысли о
"летающих тарелках", фантастических пришельцах из космоса. То, чему она
была свидетелем, настраивало именно на этот лад.
- Я не из космоса, - улыбнулся он. - Но каждый человек для другого -
пришелец. Сколько людей, столько непознанных цивилизаций. Я же -
контактор. Контактер-неудачник. В уфологии контактерами называют людей,
умеющих налаживать связь с экипажами "тарелок". Знали бы вы, как
многообразны наши земные цивилизации, какие среди них есть удивительные
миры. Многие прекрасно могут взаимодействовать друг с другом, а иные до
того чужды, что лучше бы им никогда не сталкиваться, но обстоятельства
сводят их даже в браке. Татьяна Васильевна! - Он вдруг схватился за
голову. - С чем мне пришлось встретиться... Какое разнообразие планет и
созвездий! Любой астроном позавидует. Есть маленькие, вроде бы ничем не
примечательные, но даже на них происходят великие события: скажем,
извергается замаскированный вулкан, и всех, кто попадает в зону его
влияния, припорашивает пылью. Встречаются пустыни, выжженные на сотни
верст, но и там можно набрести на артезианский колодец, а недалеко от него
найти великолепный цветок, чудом уцелевший от знойного ветра. Есть и
довольно экзотические миры, где каждую минуту что-нибудь случается. С
такими лучше не связываться. Зато в иных находишь отдохновение.
- А что представляет моя планета?
Он задумался.
- Говорите, я не обижусь, - подтолкнула она.
- Видите ли, мир ваш пестр и зыбок. Я почему-то не решаюсь пройтись по
его тропкам.
- Неужто есть болота? - разочарованно и обидчиво спросила она.
- Пожалуй, это не болота, это что-то незнакомое мне, в чем, однако,
можно погибнуть.
- Вы серьезно?
- Вполне. Не думайте, что заигрываю. Романами вы и без меня сыты. Но,
глядя на вас, почему-то лучше понимаешь собственную неправоту, хотя и ваша
жизнь не во всем права.
- Возможно, - согласилась она. - Впрочем, я перебила вас - так хорошо
рассказывали о путешествиях на другие планеты.
- Об этом можно вспоминать бесконечно, но мне кажется, вам куда-то
нужно идти.
- В "Спорттовары" за кроссовками сыну - обещали оставить.
- Идите, - кивнул он. - Только, пожалуйста, закройте меня на ключ.
Нужно было немедленно лечь и, включив внутреннюю мелодию, вообразить
себя птицей в голубом небе. Когда удавалось ощутить за плечами крылья,
губительная энергия уходила.
Однако не так просто уложить себя. В подобных случаях его привязывали к
кровати. Но как привязаться к дивану?
Все же он лег. Усилием воли заставил тело не дергаться, поочередно
расслабил одну мышцу за другой. Желтое тепло мягким коконом укутало с
головы до ног, но он стряхнул его с себя и очутился в сверкающем
голубизной небе, где парил до тех пор, пока не увидел внизу белый город с
изящными линиями причудливых, разнообразных зданий. На тротуарах
диковинные деревья с крупными плодами. Улицы свободны от машин, но и
пешеходов почему-то нет. По мостовой шагает отряд молодых людей в форме:
синие костюмы, лиловые береты. В центре отряда он замечает себя, четко
печатающего шаг.
У здания со стройными колоннами отряд останавливается и оборачивается
лицом к Координатору, человеку с волевым взглядом глубоко посаженных глаз
под выпуклым лбом. Координатор зачитывает номера секторов, где каждый
будет дежурить. Ему выпадает двадцать четвертый "А". Он разворачивается и
идет в нужный сектор. Его внимание привлекает один из домов, одноэтажный,
со старинной мансардой. Оттуда идут сигналы, на которые он должен
отреагировать.
Смеркалось. В квартире, куда он позвонил, мирно сидели у телевизора и
были очень удивлены его появлением. Настроившись на волну каждого члена
семьи, он тоже растерялся: не было причин для беспокойств. Но тут
распахнулась дверь одной из комнат, оттуда вылетел растрепанный, вихрастый
подросток и вкопанно замер, оглядывая собравшихся. Токи смятения тут же
запульсировали у виска, он схватил подростка за руку и, радостно вздохнув,
узнал в нем себе подобного.
Никто не ведал, откуда приходит к человеку эта способность - читать
чужие эмоции, ощущать их, как свои собственные. Ни один вуз не мог обучить
этому. Дар приходил внезапно, как болезнь, и так же неожиданно исчезал.
Нужно было только не упустить миг его появления, чтобы предупредить беду,
которая настигала человека, если он не знал, что делать с этой
способностью.
- Поздравляю, - сказал он родителям. - В вашей семье родился контактер.
Отец с матерью переглянулись.
- Это замечательно, - развеял он их сомнения. - Это означает, что ваш
мальчик везде будет желанным гостем, так как отныне его призвание -
осуществлять связь между людьми. А что может быть прекраснее. Если хочешь,
- обратился он к мальчугану, - пойдем со мной в обход.
Тот готовно кивнул, привел себя в порядок, и они вышли на улицу. Город
готовился ко сну, одно за другим гасли окна.
- Это лишь кажется, что все благополучно, спокойно, - сказал он
мальчугану. - Попробуй сфокусировать энергию в области сердца - и сразу
все услышишь и поймешь.
- Но как это сделать?
- Я не могу объяснить. Надо почувствовать самому.
Пустынные мостовые гулко отражали звуки шагов. Здания причудливых
геометрических форм сверкали разноцветными огнями. За их стенами шла
невидимая чужому глазу, со страстями и волнениями жизнь, которую контактер
чувствовал толчками и покалываниями во всем теле.
- Нужно уметь отличать отрицательные эмоции от положительных. - Он
обнял своего юного спутника.
- Разве это сложно? - удивился мальчик. - При чьих-то отрицательных
эмоциях будто кто колет меня иголками. Я заметил это во время одной из
крупных ссор родителей и еще когда заболела бабушка.
- Да, но есть отрицательные эмоции благополучные и есть тревожные.
Контактер имеет право вмешиваться лишь в тревожные, хотя они и опасны для
его жизни.
- Ясно, - кивнул мальчик. - Но что случилось вон в том сферическом
доме, на его третьем поясе? Оттуда идет такой поток отрицательных эмоций,
что мне беспокойно.
- Идем.
Они вошли в здание, напоминающее подводный батискаф. По винтовому
эскалатору поднялись на третий пояс, позвонили в нужную квартиру. Им долго
не открывали, и они собрались уже было взломать дверь, когда та
распахнулась. На пороге стоял старый человек с тросточкой, в домашнем
халате, лысую голову прикрывал чепчик. Глаза его были воспалены, губы
дрожали.
- Я думал, пришла Инна, - сказал он с болью и обидой. - Нет, вначале я
так и решил - контактеры, а потом родилась надежда - вдруг Инна? Что ж,
входите. - Тяжело опираясь на тросточку, он прошел в комнату.
- Вот! - Мальчик бросился к столу и сгреб с него кучу облаток с
таблетками. - Вы задумали отправиться на тот свет?! - воскликнул он. -
Из-за какой-то Инны!
- Не какой-то, - строго возразил старик. - Это моя дочь, и я не позволю
ее называть так. Правда, она уже три месяца не приходит. И никто не
приходит. А этот, - он указал тростью на включенный телевизор, - мне
порядком надоел, я даже хотел разбить его.
Пока мальчик прятал таблетки в карман своей курточки, он подошел к
старику, обхватил пальцами запястье его правой руки и почувствовал, как в
него переливаются стариковская боль и печаль. Тот недоуменно осмотрелся,
его сухие губы растянулись в улыбке.
- Ишь, какие гусары! - Старик потрепал за ухо мальчишку и, вздохнув,
ушел в спальню.
Их путь был на Центральную площадь. Здесь всегда толпился народ, и
сейчас, несмотря на позднее время, площадь была многолюдна. Мальчик
незаметно нырнул в толпу, и он потерял его из виду. Переступая с ноги на
ногу, люди стояли, чего-то в нетерпении ожидая. Никто не обращал на него
внимания, но он почему-то был уверен, что ждут именно его и не замечают
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг