Сделав несколько кругов в своей неожиданной стеклянной тюрьме, она
вдруг замерла и сквозь стекло уставилась на тетку, затем подняла голову и
взглянула на меня, присевшего над бутылью. Взгляд этот был вполне
осмыслен, и мне опять стало не по себе: она изучала нас!
- Ай-яй-яй, - продолжала причитать тетка. - Ну в диво, ну и чудо! - она
застучала ногтями по стеклу, но русалочка не шевельнулась, продолжая
разглядывать нас. - Если по-настоящему, то ее полагается сдать в
какую-нибудь научно-исследовательскую лабораторию или в Академию наук.
Уверяю тебя, ничего подобного наукой еще не зарегистрировано. Любой
ихтиолог скажет тебе, что русалочки водятся только в сказках. И все же мы
выпустим ее на волю. Жаль, если она станет подопытным кроликом.
- Что?! - я так и подскочил. Меня продолжало трясти, но теперь уже бил
озноб восторга. - Никуда мы ее не выпустим! Ведь это же уникум!
Зоологическая редкость! Истинное чудо!
- Не хочешь ли ты поселить ее в своем аквариуме? - насторожилась тетка,
зная, что я с детства развожу рыб, что у меня и дома, и даже на работе
аквариумы с гуппи, неонами, морскими петушками.
- Именно об этом я и подумал. Упустить такую диковинку!
Тетка сняла бутыль с колен, поставила на землю и встала.
- Разве ты не видишь, что это не рыба? - Глаза ее сузились, белесые
ресницы возмущенно заморгали. - С ней нельзя развлекаться, как с игрушкой,
это преступление!
- Я создам ей все условия. Здесь, в речке, ее подстерегает много
опасностей. У меня же будет спокойно. Думаю, ей просто повезло, что
угодила именно к нам: кто-нибудь другой, возможно, захотел бы
познакомиться с ней поближе, кинув на сковороду.
Я представил, как обрадуются этой чудесной малютке Валера и Аленка, да,
пожалуй, и Людмила, которую почему-то раздражают мои аквариумы: она
боится, что из-за них у детей разовьется аллергия.
Мои доводы привели тетку в раздумье. Неохотно, но все же ей пришлось
согласиться с тем, что сейчас, пока не заживет лапка-ручка, отпускать
русалочку в реку опасно.
Я набрал речной травы, ряски и несколько камешков для аквариума. Мы
осторожно опустили бутыль в кошелку и сверху прикрыли от любопытных глаз
носовым платком. В метро я держал кошелку у себя на коленях, то и дело
приподымая угол платка - как там наша добыча? - и каждый раз поспешно
накрывал бутыль, встречаясь со взглядом, в котором ясно читались
недоумение и испуг.
По пути домой мы заехали в зоомагазин, купили сушеных дафний, мотылей и
трубочника.
- Надо бы приобрести аквариум, - подсказала тетка.
Я хотел было возразить, сказать, что до отъезда осталось немного,
поживет и в бутыли, но побоялся теткиного гнева - она, конечно, не
подозревает, что я хочу увезти это чудо к себе домой.
И вдруг, как это бывало в детстве, тетка будто прочла мои мысли.
- Не думаешь ли ты забрать ее с собой? - спросила она.
- Именно так.
Тетка опешила:
- Ну для чего она тебе?
- Как для чего? У меня Валерка с Аленой. - Сказал и спохватился: -
Собственно, речь не о них. Во-первых, эту живность надо подлечить, и потом
я, заядлый аквариумщик, знаю, как за ней ухаживать. У тебя она может
сдохнуть.
- Живность, сдохнуть... - Тетка не на шутку была возмущена. - Нет, ты
не осознаешь до конца, что мы поймали. Разве к ней приложимы эти слова?
Меня уже начинали раздражать эти сантименты.
- Согласись, все же она не человек, - сказал я так громко, что на нас
обернулись.
Тетка укоризненно промолчала.
Аквариум мы, однако, купили, так как до отъезда оставалось еще три дня.
В троллейбусе я опять украдкой отдернул платок. Наша находка
настороженно повернула голову. Не развернулась всем корпусом, как это
делают рыбы, а именно повернула свою удивительную, почти человеческую
головку. "Почти" потому, что блестящее перламутровое лицо, хотя
очертаниями походило на девичье, было все же, грубо говоря, из рыбьего
материала.
- Много рыбок поймал? - вытянула ко мне морщинистую шею сидящая рядом
старушка, и я поспешно опустил платок. Свидетели мне были не нужны. Хотя я
уже и начинал предвкушать, как покажу улов Людмиле, детям, коллегам, как
все будут ахать и удивляться. Что там сиамские коты, доги, крокодилы в
ванных и даже львы в квартирах в сравнении с этим дивом!
Людмила уже была дома и вертелась перед зеркалом в новых красных
сапожках на белой платформе.
- Как улов? - безразлично спросила она.
Мы с тетушкой переглянулись с заговорщицким видом. Я переместил
русалочку из бутыли в аквариум и Поставил его на стол. Пудель Филька
спрыгнул с дивана, подбежал к столу, дрожа от возбуждения, стал
поскуливать и прыгать вокруг него.
- Всего одна рыбешка? - усмехнулась Людмила, мельком скользнув взглядом
по аквариуму, но тут же осеклась. Я с удовольствием наблюдал, как она
подошла к столу, наклонилась к аквариуму, глаза ее расширились, лицо
побледнело.
- Что это? - она растерянно обернулась ко мне.
Застыв, чуть опираясь хвостом о дно аквариума, русалочка в упор
разглядывала жену, затем всплыла наверх, высунула головку из воды, обвела
взглядом комнату, будто желая понять, куда попала, в опять нырнула на дно.
Людмила села на диван.
- Обыкновенная русалка, - сказал я как можно спокойнее. - Андерсен,
русские народные сказки, базарные коврики, мисхорская дева...
Людмила вдруг расхохоталась.
- Господи, - с придыханием, вся еще в смехе, сказала она, - до чего
забавная игрушка! Я, грешным делом, и впрямь подумала, что живая. И
сколько это удовольствие стоит? Где купили? Была сегодня в "Детском мире"
и ничего подобного не видела. Надо же, как научились имитировать природу!
Живая, да и все!
- Она и есть живая, - строго перебила ее тетка.
Людмила недоверчиво взглянула на нее, потом на аквариум, из которого за
нами внимательно наблюдали радужные глаза.
- Шутите?
- Вовсе нет.
Людмила встала, и я, не успев ничего сообразить, увидел, как она
решительно сунула руку в воду, схватила русалочку, вытащила из аквариума и
тут же с брезгливым испугом бросила назад так, что ее окатило брызгами.
- Кошмар какой-то, - пробормотала она, вытирая лицо тыльной стороной
ладони. - Это что же делается? Неужели и впрямь живая?
В маленьком сферическом аквариуме русалочке было не очень удобно,
тесновато, но я успокаивал себя тем, что близится день отъезда, в у меня
дома она будет в посудине на сорок литров. Сейчас же я был озабочен тем,
какая еда требуется этому невероятному существу. Русалочка не
притрагивалась ни к одному угощению, на которое обычно рыбы жадно
набрасываются. Наоборот, шарахалась и от живого мотыля, и от трубочника,
не ела и сушеных дафний. Тогда я стал кидать ей все подряд: кусочки
голландского сыра, колбасу, хлеб, и в конце концов так замутил воду, что
пришлось менять ее. В водопроводной хлорированной воде гостье ужасно не
понравилось. Минут десять она не могла успокоиться - всплывала на
поверхность, жадно заглатывала воздух и рассерженно разбрызгивала воду
хвостом.
Надо было что-то делать и с ее лапкой-ручкой. Я приклеил ей на плечо
лейкопластырь, но она тут же ухитрилась содрать его крохотными зубами и
здоровой рукой.
- Ну что ты сделала? - огорченно сказал я, будто она могла что-то
понять. И то ли мне показалось, то ли на самом деле русалочка чуть
виновато взглянула на меня.
Пришлось перевязать плечо бинтом. Не скажу, что повязка пришлась ей по
вкусу: пока мы с Людмилой накладывали ее, русалочка выбилась из сил и
потом долго в неподвижности лежала на дне, в самом укромном месте, между
камушком и речной травой.
Узнав, что я собираюсь везти это диво в поезде, Людмила взглянула на
меня, как на сумасшедшего.
- Во-первых, у нас и так два чемодана и три сумки, - сказала она, с
трудом сдерживая гнев. - И хотя бы сообразил, как может отразиться на ней
это путешествие. Кстати, чем ты все-таки собираешься кормить ее? Мой совет
- отпусти ее в речку, иначе, она погибнет. То, что ты делаешь с ней,
издевательство.
Тетка горячо поддержала ее, но я заупрямился. Не знаю, что более
руководило мною - сострадание к этому раненому существу или желание
щегольнуть, поразить детей, друзей, знакомых. Но отпустить ее на произвол
судьбы мне казалось немыслимым. К тому же охватило странное чувство, что с
ней я потеряю нечто очень важное.
Филька по-прежнему с любопытством крутился вокруг аквариума, запрыгивал
на стул и совал свой нос чуть ли не в воду. Русалочка испуганно
шарахалась. Должно быть, пес казался ей великаном, чудовищем.
Утром следующего дня, едва открыв глаза, я глянул на подоконник, куда
пришлось перенести аквариум из-за Фильки, и замер. Русалочка сидела на
кромке аквариума совсем в человеческой позе. Ее малахитовые волосы
сверкали на солнце, и вся она, казалось, впитывает его каждой чешуйкой.
Выходит, эта полурыба-полудевочка может свободно дышать воздухом? Отчего
же она задыхалась всякий раз, когда мы вынимали ее из воды? От испуга?
Наделена ли она психикой? Мышлением? Что это вообще за существо? Время от
времени она меняла позу, подставляя солнцу спину. При этом чешуйки
серебристо вспыхивали, наливались теплой янтарной желтизной, будто
впитывали в себя солнечный свет. Заметив мой взгляд, русалочка испуганно
юркнула в воду. Я рассмеялся. Мне было хорошо и удивительно, как в
детстве, когда тетушка рассказывала одну из множества сказочных историй,
которые еще и разыгрывала передо мной в лицах.
Забившись в траву, русалочка с минуту тихо сидела там, затем из-за
камушка не без любопытства выглянуло ее лицо. Я подумал о том, что кажусь
ей еще более страшным, чем Филька, настоящий Гулливер - есть от чего
прийти в ужас! - и отвел глаза.
Тетя Леля с трогательной заботой обихаживала редкую диковинку. То, что
русалочка отвергала еду, тетку беспокоило не менее, чем меня. Тревожила и
предстоящая дорога. Я видел, как тетка разрывается между желанием сообщить
о своем улове научно-исследовательскому институту и боязнью повредить
русалочке.
Детская, мечтательная улыбка озаряла лицо тети Лели, когда она
наблюдала, как русалочка изучает брошенные в аквариум ветки водяного
папоротника и ричии или делает какие-то странные движения, отдаленно
напоминающие танец. И когда пришел день отъезда, мне было слегка жаль
увозить от тетушки эту игрушку, к которой она успела привязаться. Все же я
убедил ее в том, что оставлять девочку-рыбу без моего присмотра сейчас
нельзя.
- Да-да, возможно, - кивала тетка, и ее короткая челка как-то жалобно
подрагивала на лбу.
В поезде было душно, и я часто заглядывал под вагонный столик, куда
поставил бутыль с русалкой. Людмила ехала насупившись, всем видом давая,
понять, что в схожу с ума, возясь с этой дерыбой, то есть девочкой-рыбой,
как назвала она русалочку. Жена как-то очень быстро привыкла к ее
чудесности и воспринимала ее не так, как я. Ее уже раздражало, что надо
поминутно следить за тем, как бы не расплескалась вода. Ехавшие с нами в
купе муж с женой, люди немолодые и усталые, узнав, что я везу детям
аквариумных рыбок, потеряли к бутыли интерес. Меня же переполняло чувство
приобретения чего-то, названия чему и не подберешь, чего не купишь ни за
какие деньги. Лишь одно волновало и пугало: чем все же кормить русалочку?
Пошел четвертый день, как она ничего не ела. Сколько она может без еды?
Добавочным стрессом было для нее, вероятно, и путешествие, и я опасался,
как бы с ней чего не случилось.
С теткой мы расстались невесело. Она с тревогой поглядывала на сумку с
бутылью и укоризненно качала головой. Весь путь домой передо мной стояло
ее лицо с белесыми ресницами и звучало печально сказанное ею:
- Хотите или нет, а я приеду к вам не в следующем году, как намечала, а
через пару месяцев, лишь спадет жара.
- Хоть сейчас, - не очень любезным тоном пригласила Людмила, а в поезде
призналась мне: - Хороша тетка, спешит на свидание не с детьми, а с этой
дерыбой.
У меня же было ощущение, что мы везем с собой ребенка и на нас лежит
ответственность за его жизнь. В какой-то мере это даже тяготило меня, хотя
в целом я ощущал себя неожиданно разбогатевшим.
По приезде домой, прежде, чем вынуть из кошелки бутыль, мы высыпали
перед Валерой и Аленкой ворох игрушек: заводные машинки, вертолетик,
шагающий робот, кукла, набор игрушечной посуды. Как только восторг
несколько поутих, я выставил на стол свой сюрприз.
- Ой, девочка! - воскликнул Валера. - Водяная девочка!
- Русалочка, - завороженно прошептала Аленка. - Настоящая!
- Чур, моя! - Валера бесцеремонно полез рукой в воду. Я подскочил к
нему и грубо оттолкнул от бутыли.
- Ты что, с ума сошел! - вскричала Людмила. - Из-за этой дерыбы так с
ребенком обращаешься!
Валера насупился.
- Она живая, - твердо сказал я. - Ее нельзя трогать руками, иначе она
умрет. И почему ей быть твоею? Она ничья - ни твоя, ни Алены, ни мамина.
Она принадлежит природе.
- Развел антимонию, - усмехнулась Людмила и убрала бутыль на кухню. -
Готовь аквариум, а то портит интерьер.
- Ее дом в подмосковной речке, - продолжал я, с трудом сдерживая гнев.
- К нам она приехала погостить.
- А разговаривать она умеет? - поинтересовалась Аленка, возбужденно
блестя глазами.
Я задумался. А и впрямь - может, умеет? Кто знает.
- Она из породы рыбьих, значит, не умеет, - рассудил Валера. - И вообще
она - самая настоящая рыба в будет жить в аквариуме, пока не сдохнет. На
девочку она только похожа.
Его рассуждения очень не понравились мне, но я промолчал, не желая
портить радость встречи.
- Значит, она ничья, - задумчиво сказала Аленка. - Жаль.
И тогда я спохватился.
- Нет, если по-настоящему, то моя, - строго сказал я, решив, что у
русалочки все-таки должен быть хозяин: так спокойнее. - И прошу: ни в коем
случае не лезть в воду руками.
- Она раненая? Кто ее ранил? - забеспокоилась Аленка, заметив тонкую
полоску бинта на плече русалки.
И я на ходу сочинил историю, в которой за крошкой гналась щука и,
спасаясь от нее, русалочка зацепилась за корягу, а я в это время хотел
искупаться, и вдруг, прямо к моим ногам выплеснуло эту перепуганную щукой
крошку. Мой рассказ, кажется, вызвал у детей сочувствие. Это меня
обрадовало. Восьмилетний Валера и шестилетняя Алена в общем-то были
добрыми ребятами. Но Валера иногда позволял себе охотиться с рогаткой на
воробьев и голубей, из-за чего у меня случались крупные разговоры с ним.
Поэтому, подготавливая для гостьи самый большой аквариум, я давал
наставления: не полоскать руки в воде, ничего не бросать туда, иначе
русалочка умрет.
- А что она ест? - поинтересовался Валера.
- Ничего.
- Как? - не поверили дети хором.
А Валера сыронизировал:
- Солнечными лучами, что ли, питается?
Вот тут меня и осенило: что, если русалка и впрямь автотрофное
существо, заряжающееся лучами солнца? Но как же она тогда клюнула на
червяка? Может, из любопытства? Ведь сидит же по утрам на краешке
аквариума, купаясь в солнечном свете.
Вскоре моя догадка подтвердилась.
Я поставил аквариум так, чтобы утреннее солнце падало прямо на него, и
на следующий день рано утром увидел русалочку, греющуюся в его лучах. Она
явно получала удовольствие от их обилия, ее серебристые чешуйки отливали
золотом, будто она переодевалась в другой наряд. Мне было известно, что к
автотрофам на земле относятся только растения, человек может лишь мечтать
о таком экономном приеме пищи, и вот... Это было существо поистине
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг