Орлик шел не спеша, тонко цокая подковами по влажной от ночной росы
мостовой. Солнце медленно выплывало из-за моря, и окна домов вспыхивали
зарницами. Вскоре весь город полыхал золотисто-алым пламенем восхода.
Они ехали недлинными кварталами международных секторов, где каждое здание
было произведением искусства, ибо выражало национальный дух того или иного
народа, и Айке чудилось, что она попала в музей архитектуры; рядом со
стилизованными под горные сакли домами соседствовали европейские строения,
вобравшие в себя элементы античности, поздней готики или неоарта, на одной
из башенок дома, напоминавшего миниатюрный дворец из сказок братьев Гримм,
железно клацал крыльями механический петух, пока наконец не прокукарекал
шесть раз.
На площади Здоровья встретился отряд африканского подразделения МФВ.
Темнолицые юноши и девушки в кремовых костюмах и шафрановых пилотках стройно
печатали шаг в направлении лечебной зоны. Лошадь в центре города вызвала у
них веселое оживление. Кто-то озорно крикнул: "Привет циркачам!"
- Слышишь? - полуобернулся Гали.
Айка промолчала, лишь крепче обхватила его талию. Пожалуй, ей никогда не
было так хорошо, как сейчас. Хорошо ехать по городу, облитому утренним
солнцем, хорошо чувствовать близость Гали, хорошо сидеть на коне так, что
никто не подозревает в тебе больную. Хорошо!
Гали расценил ее молчание по-своему: уж не догадывается ли она о его
вчерашних похождениях? Не раз убеждался в ее проницательности. Однако то,
что услышал в следующую минуту, превзошло все ожидания. Он даже остановил
коня и развернулся к Айке всем телом:
- Что ты сказала?
- Я спросила, проводил ли ты Светлану домой. Ведь ей было так плохо.
Вчера впервые нарушила собственный запрет следить за Гали - уж очень он
был удрученным, поэтому она не оставляла его весь день и вечер до той
минуты, пока он не стал согревать руки Светланы. Тогда же решила непременно
признаться в своей постыдной слежке. Ночью почти не спала. Было тревожно за
Гали - уж очень не понравился ей Батист. К Светлане не ревновала. А может,
это разновидность ревности, когда особенно остро воспринимаешь свое
несчастье, а на душе до того горько и тяжело, будто рушится весь мир, и
собственная жизнь представляется в таких мрачных тонах, как при взгляде в
бездонную пропасть, на дне которой лишь погибель. Но что за диво - стоило
увидеть Гали и все вмиг изменилось. Будто слегка повернули трубку
калейдоскопа, и черный узор расцветился яркими красками, приняв заодно иную
форму.
- Извини, - попросила она. - Я очень волновалась за тебя и поэтому пошла
на такое.
- Не понимаю. Тебе доложили, или ты... Впрочем, кто мог рассказать, ведь
это было поздним вечером. И что же ты видела?
- Все. Как ты и Светлана заходили в кафе. Потом пошли к Батисту. С вами
еще был Пашка. Он мне тоже почему-то не понравился. А Батист - брр. Обещаю
тебе - это в первый и последний раз. Честное слово, больше никогда не
унижусь до подглядывания!
- Но как это у тебя получилось? - Он смотрел на нее с испугом.
- Не знаю.
- А можешь сказать, чем сейчас занят Батист?
- Могу. Только надо лечь и сосредоточиться.
- Да... - протянул Гали, все еще не сводя с нее глаз. - Впрочем, я всегда
подозревал, что ты не как все. Поехали. - Он дернул уздечку, и Орлик вновь
зацокал по мостовой.
На рыночной площади разворачивался воскресный базар. Через час будет
пестро и разноязычно. На стойках засверкают красными и желтыми боками
ароматные южные яблоки, вырастут горки виноградных гроздьев, местные корейцы
будут торговать сладким луком, грузины - айвой и гранатами. А с порта
подбросят заморские ананасы и бананы, рыбу разных сортов, красочные
кустарные безделушки. Гали хотелось показать Айке этот праздник красок и
форм, но надо было добраться до Салтории не по солнцепеку.
- Мой отец был прекрасным наездником, - сказал он, стараясь хоть чем-то
похвастать перед Айкой, чей необычный дар напугал и заворожил настолько, что
теперь только и думал о том, как бы поскорее найти повод, чтобы еще раз
убедиться в нем. - Он умел на полном скаку пролезать под седлом, ехать, стоя
на спине коня. Его даже приглашали на арену и спортивные соревнования, но он
смеялся, говорил, что ирригатор должен не скакать по земле, а вгрызаться в
нее зубами. Я почему-то запомнил его лучше матери. Отец часто брал меня с
собой. Бывало, нахлобучит на меня свою огромную папаху, крикнет: "Уста,
джигит!", и мы мчимся галопом.
- Хочу галопом, - капризно выдохнула ему в ухо Айка.
- Погоди, вот выедем за город.
Цок-цок копыта по мостовой. Улицы заполнялись любителями искупнуться в
этот ранний час, спешащими на работу бойцами МФВ и вольнонаемными со
значками фронта. Широкоплечий парень на вороном коне, в шортах и белой
рубашке с закатанными рукавами и девушка в джинсах и голубой тенниске
привлекали внимание, их провожали долгими взглядами, и никто не знал, кто
они, куда держат путь и как долго еще им быть вместе.
Солнце уже полностью выкатилось из волн, превратившись из алого в
золотое. Они ехали побережьем вдоль шоссе, слева от которого тянулась
ковыльная степь. Здесь гулял ветер, и Гали с тревогой взглянул на небо: оно
стремительно заволакивалось темными облаками:
- Держись! - крикнул он.
Орлик взял галоп. Из встречных автомашин высовывались головы любопытных:
слишком живописно выглядели и конь, и всадники. Панамка слетела с Айки, по
девушка лишь крепче прижималась к Гали. Простор моря и степи вливался в
грудь, переполнял, и Айка бессвязно, упоенно стала выкрикивать все, что
сумасбродно вертелось на языке:
- Амазонка в прериях! Эй-эй, где вы, пираты и морские волки! Капитан
Блад, пришпорьте коня!
Они промчались километров пятнадцать, когда небо расколола красная
молния, громыхнуло, сорвались первые холодные капли. На дорогу вымело шар
перекати-поля. Точно живое существо, указывающее путь, он пересек шоссе и
понесся влево по тропинке, ведущей к стогу сена. Конь свернул за ним. Когда
подъехали, дождь уже хлестал вовсю.
Гали снял Айку с Орлика, вырыл в копне выемку, и Они спрятались в пахучей
свежескошенной траве. Приключение так растормошило и развеселило ее, что она
без всякой неловкости прижалась к теплому боку Гали.
- Я бы хотела иметь такого брата, как ты, - сказала она, слегка
подрагивая от все еще не спадавшего возбуждения от скачки.
- Почему брата? - насторожился он.
- Потому что брат - навсегда. Он рассмеялся.
- Айналайн, - тягуче продышал ей в ухо, вбирая ртом влагу с ее лица и
волос, порывисто притянул к себе и ощутил, как напряглось, окаменело ее
тело. - Не бойся, все будет ладом. Я никому - и себе тоже - не позволю
обидеть тебя. Буков просил не говорить, но я не могу, я просто должен
сказать тебе нечто...
- Что именно?
- Знаешь ли, что в ту ночь, после концерта, ты ходила? И даже танцевала!
И тебе вовсе не приснилось, что я нес тебя на руках в палатку.
Айка молчала, не веря услышанному.
- С тобой были еще шестеро: тот блондин, что взглядом двигает предметы,
еще двое парней и две девушки - одна мулатка, а другая узкоглазая, как я.
Буков сказал, что луна имеет над вами власть, но говорить об этом не
следует, чтобы лишний раз не травмировать. А мне кажется наоборот - ты
должна знать о себе все. Рано или поздно Буков перестанет делать из этого
секрет, а пока он проводит наблюдения, исследует вас. Ты и не предполагаешь
о своих возможностях, и это несправедливо.
- Ох, Гали, - она судорожно вздохнула, - неужели это и впрямь было?
- Я шел за тобой через весь парк. Ты ростом чуть выше моего плеча, но
очень стройненькая. Мне так хотелось подойти к тебе и чтобы ты обняла меня,
повисела у меня на шее.
Айка вновь надолго замолчала. Потом сказала задумчиво:
- Значит, не зря мне кажется порою, будто санаторцы в каком-то
заколдованном сне. Думаю, и в тебе заложено нечто, о чем ты еще не
подозреваешь.
- Что там во мне заложено. Вот никак не могу определиться, мечусь
туда-сюда. Чуть было в лапы фортиусов не попал.
- Не спорь, я знаю.
- Айка...
- Что?
- Побывай где-нибудь, а? Только уходи ненадолго. Пока гроза. А потом
расскажешь.
Айка не могла успокоиться. Итак, она ходит во сне. Что же мешает ей
ходить наяву?
- Гали, расколдуй меня!
Теперь она знала, что встанет на ноги. Вот когда?
- А ты можешь заглянуть на дно океана?
- Конечно, - рассеянно кивнула она. - Но сначала надо бы прорваться туда,
где меня, возможно, ждут.
Айка закрыла глаза, и Гали на миг показалось, что она исчезла, хотя рядом
белело на траве ее лицо. Минут через пять она очнулась и с досадой сказала,
что на Альфанту попасть не удалось, между тем, там нуждаются в ее помощи.
- Помчусь в Атлантику. Там, кстати, моя подружка. - И она вновь точно
провалилась куда-то.
...Синеглазка лежала на коралловой отмели, почти сливаясь с песком. Лишь
выпуклые синие глаза выдавали присутствие рыбины, единственного в мире
существа, с сознанием которого Айке удавалось полностью сливаться. Вот и
сейчас чуть не вскрикнула от боли, ощутив, что Синеглазка попалась на
рыболовный крючок, но порвала леску и теперь лежала, страдая от боли во рту.
Надо было что- то делать. Неподалеку вцепился в камень небольшой осьминог.
Синеглазке было не до лакомств, но Айка заставила ее подплыть к осьминогу и
заглотнуть его вместе с камнем, который, царапнув по крючку, вышиб его из
рыбьей пасти и был тут же выплюнут. Синеглазка облегченно заработала
плавниками, испуская волны признательности...
- Айка, вернись, вернись, - отчаянно тормошил ее Гали.
Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Склоненное над ней лицо Гали было
встревоженным.
- Ты стонала, и я испугался. Было больно?
- Не мне, Синеглазке. Это мероу, рыба из семейства каменных окуней.
Удивительное существо. В молодости была самцом, потом у нее стало два пола,
а сейчас превратилась в самку. К тому же Синеглазка - настоящий хамелеон:
меняет цвет не только в зависимости от обстановки, но и от настроения. У нее
редкостные глаза - таких нет ни у одной рыбы. Я пришла вовремя, помогла ей
избавиться от крючка. Видел бы, какими красками расцвечено океанское дно!
Есть рыбы совершенно сказочных форм и цветов. Когда впервые встретила
золотистую рыбу-ангела, решила, что кто-то зажег электрическую лампочку. А
какая чудная рыба-клоун! А у рыбы- кошки длиннющие усы. Представь, есть
рыбы-бабочки, пестрые, веселые. Но я никому, Гали, слышишь, даже маме, не
рассказывала о своих путешествиях. Только тебе.
Он смотрел на нее с завороженным любопытством и не мог понять, сочиняет
она или говорит правду. Начиталась книг, может и придумать, что угодно.
- Ты, конечно, не веришь. Твое право. Но ведь и я могу не поверить, что
ходила. В прошлом году я написала одному академику о таинственных развалинах
подводного города с точным указанием его координат. Может, Атлантида? И
получила ответ: "Продолжай, девочка, мечтать, это так замечательно!" Давай
пообещаем всегда верить друг другу... Ты хотел, чтобы я увидела Батиста?
- Уже дождь кончился. Поехали!
Тучи, погромыхивая, уходили на запад. Всадники продолжали путь.
В Салторию прибыли около полудня. Здесь тоже промчалась гроза, и стайки
курортников запоздало опешили на пляжи, не желая терять ни минуты целебных
благ августовского солнца.
На въезде их остановил милиционер. Пока он рассматривал пропуск Гали,
коня окружили мальчишки, ощупывали, гладили его, кто-то даже дернул за
хвост.
Этот небольшой уютный городок с мечетями, узкими улочками, с безоконными
стенами домов, повернутых спинами к прохожим, нравился Гали тишиной и
таинственностью. Новая часть города, менее экзотическая, вырисовывалась
стройными шеренгами зданий, аккуратной планировкой детских площадок,
стадионов, санаторских парков. Он показал Айке караимскую кенассу, старую
турецкую баню, проехал по брусчатке петлистых переулков, таких тесных что
только два коня могли бы разойтись здесь. Впрочем, автомобильное движение в
городе было запрещено, лишь весело перезванивались старые трамвайчики.
Единственный, в области кинотеатр иллюзион-фильма начинал работу с двух
часов. Айка давно мечтала посмотреть хоть один такой фильм, создающий
впечатление реального участия зрителей в действии, и Гали решил после
прогулки по городу вернуться сюда.
Чуть ли не в центре велись раскопки древнего античного города.
Разглядывая стены укреплений, полуоткопанные строения умершей цивилизации,
Айка впервые засомневалась: не поступить ли вместо исторического факультета
на археологический? Как должно быть интересно восстанавливать прошлое. И,
наверное, не обязательно самой копаться в земле, хотя с удовольствием
потрогала бы века руками.
Отцветала софора, и еще влажные после дождя мостовые были усыпаны
желто-салатовым цветом. Сизая от жары уходящего лета и соленых ветров листва
тополей и акаций предвещала скорую осень.
Они посетили аквапарк, вдоль аллей которого тянулись длинные ряды
аквариумов. Увидев в одном из них мероу, похожую на Синеглазку, Айка
расстроилась. Рыбе явно не хватало океанского простора, как и двум небольшим
акулам, дельфину и маленькому китенку.
- Вероятно, ты никогда не была в зоопарке, - догадался Гали, заметив ее
удрученность.
- Не была. Но рыбам в неволе еще хуже, чем зверям, я чувствую.
Орлик выходил на центральную аллею аквапарка, когда наперерез коню
выскочила девушка, в которой Гали не сразу узнал Светлану: на лоб ее была
надвинута пляжная шляпка с лохматым ободком. За ней подбежал чернявый парень
в форме солдата МФВ.
- А мы только что электричкой приехали, хотим пойти на иллюзион-фильм, -
затараторила Светлана. - Как здорово, что встретились. Знакомьтесь, это мой
адресат.
- Мы уже знакомы. Марио, вы помните пас? - узнала Айка парня.
Теперь и Гали разглядел в нем итальянца, который увязался в море за
Айкой.
Марио пожал им руки и простодушно осведомился:
- Не правда ли, я не ошибся, потратив три года на переписку с этой
девушкой?
Светлана стала взахлеб рассказывать, как они утром встретились в
назначенном месте и в ту минуту, когда протягивали друг другу руки,
громыхнул гром, и это несомненно было небесным салютом в знак их встречи.
Потом, как-то сразу снизив голос, сказала, оглядываясь:
- Гали, с нами в электричке ехали Батист, Паша и одна из вчерашних девиц.
Мне показалось, что они с товаром. Батист спрашивал, почему вы ушли не
попрощавшись, а Паша интересовался, где ты. Они собирались прибыть сюда па
баркасе, но там что-то с мотором. На тебя, Гали, они очень злятся, будь
острожен.
- Это пусть они осторожничают. Думаешь, сбросил рюкзак и на этом
успокоюсь?
- Ребята, о чем вы? - не понял Марио. - Есть предложение: до начала
сеанса покататься на катере или на лодке.
Айке не хотелось, чтобы ее лишний раз снимали с Орлика, и Гали понял ее.
- Нам нужно на озеро, - сказал он. - Встретимся у кинотеатра.
Кресла в зале располагались ярусами, а площадка с панорамным экраном
напоминала арену. Многие шли сюда прямо с пляжа, распаренные солнцем и
теплым послегрозовым морем.
Айка сразу узнала Батиста. Он вошел со своей свитой и уселся на два ряда
перед ней, так что был виден его длинноносый профиль. Слева расположился
Гриня, справа Пашка и вчерашняя итальянка. Айка жадно смотрела им в затылки,
сверяя свое мысленное впечатление с тем, что видела наяву. Нет, она не
ошиблась, все совпадало: и долетающий сквозь гул уже наполненного зала
визгливый смешок Батиста, и вишневое платье итальянки, и кудлатая Пашкина
голова. По мере того как все более убеждалась в том, кто находится перед
ней, тревога ужом вползала в нее, а по возвращении Гали еще более усилилась,
потому что компания заметила его и Пашка даже негромко свистнул.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг