усилий восстановить в нем порядок и покой, твердой рукой управляя
непокорной стихией. Но об открытом столкновении с самим Йа Тайбрайя он
боялся даже думать. Обезумевший монстр долгое время преследовал и
А-Лахатала, и его слуг, нанося подводному войску своего врага страшный
урон. Только объединенными усилиями Новых богов его удалось загнать в
бездонную пропасть - Улыбку Смерти - и там усыпить на несколько
тысячелетий. А-Лахатал с неподдельным страхом ожидал, когда Ужас Моря
снова проснется и решит вернуться назад.
Наступил день, когда на дне Улыбки Смерти стал вскипать гигантский
водоворот...
***
Галера находилась в пути вот уже шесть часов. За это время сангасои
успели с комфортом расположиться в своих каютах на нижней палубе, устроить
коней в трюме и пообедать. Тод облазил всю галеру, то одобрительно ворча,
то выказывая недовольство, а Каэ и четверо ее друзей сидели в каюте над
географическими картами. Ингатейя Сангасойе была предоставлена царская - в
обоих смыслах - каюта. На самом деле именно в этом помещении располагался
Тхагаледжа, если ему приходило в голову совершить путешествие по Охе.
Дальше моря Надор нынешний правитель Сонандана не выезжал.
Каэтана была невеселая и уставшая. Это удивило и насторожило Магнуса
и Рогмо, которые еще полдня назад видели богиню веселой, свежей и бодрой.
- Что с вами, Каэ? - наконец решился спросить чародей.
- А что?.. - Она как-то безнадежно махнула рукой, но потом решила,
что будет невежливо отмахнуться от человека, который проявил к тебе
участие, и все-таки ответила:
- Преотвратное настроение.
- Чем оно вызвано? - Рогмо спрашивал не из любопытства и не из
вежливости, это она определила сразу.
- Так заметно? Прошу прощения... Сама не знаю. Наверное, дело в том,
что с водоемами и реками мне на Варде никогда не везло. Когда я
переплывала Дер, чтобы добраться до Аккарона, нам встретился левиафан.
Потом в подземном озере меня чуть не сожрали безглазые рыбы и какая-то
тварь, которая устроила там свою столовую. На Даргине я познакомилась со
статуей Йабарданая, одержимой идеей уничтожать всех и вся. В ал-Ахкафе я
опять же повидалась со Стражем Озера, и то, что он съел не меня, а другого
человека, было совсем не моей заслугой. И не его тоже. Ну а если болото
можно с натяжкой отнести к водоемам (все-таки воды там было многовато, на
мой взгляд), то воспоминания о сарвохе будут достойным завершением этого
списочка.
Она встала и прошлась из угла в угол просторной каюты.
- Я очень люблю воду и совсем ее не боюсь. Но не успела я вступить на
борт галеры, на меня будто гири повесили. Трудно дышать, трудно говорить.
Мысли разбегаются.
- Это дурные воспоминания, - авторитетным тоном заявил Барнаба. - А
также тяжесть разлуки, естественная растерянность и резкая перемена
климата. Все вполне объяснимо. Ложись-ка ты спать, и мы оставим тебя в
покое на сегодня. Ты ведь встала ни свет ни заря. А завтра, вот увидишь,
все будет гораздо лучше.
- Может, ты и прав, - вяло согласилась Каэ. Она пожелала спутникам
спокойного сна и повалилась на кровать, как только они вышли за двери. Тод
заявился через несколько минут и лег вдоль порога, перегородив вход своим
огромным телом.
Однако если Барнаба и Номмо отправились спать в приподнятом
настроении, болтая по дороге о всякой всячине, то Магнус выглядел немного
встревоженным. От Рогмо не укрылась легкая тень, скользнувшая в его
глазах, и он обратился к магу:
- Тебя что-то тревожит?
- Да, - ответил тот, оглянувшись. - Пойдем в каюту.
Сдружившиеся во время своего странствия, оба молодых человека
занимали скромное, но уютное и изысканное помещение, оснащенное всем
необходимым. Повалившись на кровати, устланные теплыми и мягкими одеялами,
они некоторое время молчали. Полуэльф не хотел докучать магу расспросами,
а Магнус напряженно размышлял. Наконец он обратился к другу:
- Барнаба - удивительное существо, но рассеянное и недальновидное.
Может, потому, что его могущество практически неограниченно и самое
большее, что грозит ему в случае неудачи, - это возврат к прежнему
существованию. А это не самый трагический конец. Но я диву даюсь нашему
Номмо, уж он-то должен был бы обратить внимание на то, что сказала Каэтана.
- А что? - насторожился Рогмо. У него неприятно засосало под
ложечкой, будто сбывались худшие его предположения.
- Все-таки мы имеем дело с Богиней Истины, это необходимо уяснить раз
и навсегда, - немедленно откликнулся чародей. - Она не может быть права
или не права, у нее иная природа. Если она говорит, что ей не по себе,
значит, это не ее личное состояние. Значит, здесь, на галере, находится
нечто, что вызывает у нее эти мысли и чувства.
- А почему она тогда сразу не определит, что именно не так?
- Какой ты смешной, князь, - даже немного развеселился Магнус. - Она
же в упор не видит зла, пока не столкнется с ним нос к носу. Как ты не
понимаешь? Зло ведь не бывает истинным ни при каком раскладе, оно другой
природы. И не истинным не бывает тоже. Зло - это пустота, пустота, не
заполненная светом.
- Кажется, я сообразил! - воскликнул Рогмо. - Ты думаешь, для нее не
существует зла?
- Конечно. Но ей тягостно ощущать близость пустоты. Поэтому она сразу
тускнеет. И меня это пугает, потому что я делаю вывод, что враг умудрился
пробраться на галеру. Нам с тобой придется смотреть в оба.
- А ты не можешь своим способом... - замялся Рогмо, - поколдовать,
что ли?
- И это попробую, конечно. Но чуть позже. Давай заранее договоримся,
что мы с тобой не забываем: на галере что-то не так. И внимательно за всем
наблюдаем.
- Можем даже дежурить по очереди.
- Пока не стоит. - Магнус наклонился поближе к другу. - Рассуди
здраво. Мы еще недалеко от столицы, находимся на территории Сонандана,
рядом и армия, и жрецы, и бессмертные, которые души не чают в Каэтане, и
даже поющие драконы. Если бы ты хотел наверняка нанести удар, стал бы
сейчас рисковать?
- Проще простого, - ответил князь Энгурры, - я бы терпеливо дожидался
того дня, когда мы выйдем в море Надор. А уж там развернулся бы вовсю.
Слушай, Магнус, какой ты умный.
- Даже противно, - легко согласился чародей. - А теперь рассуждаем
дальше: враг пока что не пошевелится, и мы тоже можем тихо и мирно спать.
- Согласен! - сказал Рогмо. - Что-то я устал сегодня...
Через несколько минут молодые люди уже сопели носами, выводя в высшей
степени музыкальные рулады. Каэтана заснула уже давно, но долгожданный сон
не принес ей облегчения. В призрачном мареве, которое искрилось россыпью
мелких блесток, в клубах серого и липкого тумана периодически возникала
темная фигура.
Фигура как фигура, ничего с виду в ней не было такого особенного,
чтобы задыхаться от гнева и ужаса, метаться под одеялами, стонать и
скрежетать зубами. Но несколько раз Каэ подскакивала на постели в
полусознательном состоянии, с отвращением чувствуя, как холодный пот
ручьями льется по лбу и спине, а потом падала назад, в трясину своего
кошмарного видения. И чем оно было проще и безобиднее, чем больше
искристое марево заслоняло темную тень, тем тяжелее и тяжелее становилось
у нее на сердце. Когда Каэ окончательно очнулась, она лежала на спине,
широко открыв глаза и глядя в резной потолок. Оттуда на нее равнодушно
взирала какая-то деревянная рыбина, абсолютно далекая от этих загадок и
тайн. И Каэ ей тихонечко позавидовала: плыви себе и плыви по деревянным
волнам, не зная забот и печалей, не имея шансов добраться до берега,
потому что его нет и в помине...
Тод чувствовал неладное. И как только хозяйка зашевелилась и уселась
на кровати, протирая глаза, он бросился к ней, нетерпеливо толкая ее
большой лобастой головой.
- Ну, что у тебя?
- Р-Р-РР.
- Вразумительно, что правда, то правда. Ладно, пес, давай постараемся
отдохнуть.
Она говорила и сама не верила в такую счастливую возможность. Первый
рассеянный луч света попытался пробиться сквозь зашторенное круглое
окошко. Наступал рассвет следующего дня. Галера качалась и переваливалась
на волнах; кричали наверху матросы; раздался зычный голос капитана. Каэ
поняла, что на сегодня муки отдыха закончены и она имеет полное право
выбраться наружу и принять участие в общих делах, в частности позавтракать
со вкусом. Встала, потянулась, разминая мускулы, и с неудовольствием
обнаружила, что чувствует себя усталой и разбитой, как когда-то раньше,
после странствий по болотам Аллефельда или Тор Ангеха. Это было странно,
даже несмотря на ночной вязкий кошмар. Все же каюта была слишком
комфортабельной, а постель слишком удобной, чтобы полностью обессилеть за
одну краткую ночь. Каэ махнула рукой, решив ни о чем не думать, набросила
свежую рубаху, быстро затянулась широким поясом и выскочила из каюты,
успев ласково погладить Такахай и Тайяскарон, лежавших на ночном низеньком
столике.
Капитан Лоой радостно встретил свою повелительницу и повел ее в
помещение столовой, где уже собрались остальные. За одним длинным столом
чинно восседали Барнаба, Номмо, Магнус, Рогмо, а также три пунцовых от
смущения молодых человека - смуглых, белозубых и мускулистых. Нарядные
камзолы и шелковые рубахи на них сидели как сработанные из негнущегося
материала, и движения у парней были замедленные и неловкие. Невооруженным
глазом было видно, что они смущались и трепетали одновременно - странное
сочетание и очень смешное, отметила Каэ про себя. Капитан Лоой представил
их как старших офицеров команды галеры.
Когда Каэ присела на отведенное ей место, парни чуть было не упали в
обморок, но кое-как удержались. Они сидели прямо, будто проглотили шесты,
и не прикасались к еде. Она поняла, что нужно спасать положение, потому
что ей в обществе этих истуканов тоже кусок в горло не лез.
- Нил, - обратилась Каэ к одному из офицеров, - это не вас я вчера
видела на носу галеры? Вы еще командовали подъемом косого паруса...
- Да, - улыбнулся Нил, - это я был.
- Вам очень идет обычный наряд: белое полотно лучше сочетается с
загаром, нежели коричневый шелк. И вообще, господа, если вам уютнее в
привычной одежде, не наряжайтесь ради меня. Разумеется, это не означает,
что вы должны отказывать себе в удовольствии.
- Спасибо, - нестройным хором ответили офицеры, заметно оживляясь.
- Как мы идем, капитан? - обратилась Каэ к Лоою.
Тот не без уважения глянул в ее сторону:
- Хорошо, госпожа Каэтана. Я еще никогда не видел такого устойчивого
попутного ветра. Если так пойдет и дальше, то мы очень быстро доберемся до
устья реки и нам даже не понадобится сажать на весла гребцов. Вы приносите
удачу...
- Потому что самое меньшее, что я вам должен, - это попутный ветер до
Хадрамаута, - произнес негромкий мелодичный голос, шедший от дверей.
Все как один развернулись в ту сторону. Там стоял высокий и стройный
красавец в текущих и вьющихся одеждах, которые сами по себе были ветром,
воздухом, сном... Моряки тихо ахнули. После Повелителя Водной Стихии этот
бессмертный был ими наиболее почитаем. А иногда он казался самым главным
божеством мира, ибо именно он повелевал ветрами и штормами, ураганами и
штилем, а значит, удачей и зачастую самой жизнью моряка.
- Астерион! - воскликнула Каэ с радостью.
- Я тоже собрался тебя проводить и что-нибудь подарить. Кстати, для
очень забывчивых - открой когда-нибудь шкатулку Тхагаледжи, он же просил.
- Спасибо, что напомнил. Садись поешь с нами.
Астерион улыбнулся:
- Спасибо, милая. Но мне не хочется. К тому же ты меня знаешь: через
пару минут я стану рваться прочь - лучше и не пытаться. Рад был
познакомиться; господа, - слегка склонился он в сторону замерших от такой
учтивости бессмертного людей. - Я вас запомню и узнаю, где бы вы ни
находились.
Моряки затаили дыхание, не смея поверить в такую удачу. Обещание
Астериона означало его покровительство в любых водах этого мира. Только
старые морские легенды о мореплавателе Шалиссе, достигшем края мира,
упоминали о подобном щедром подарке со стороны изменчивого бессмертного.
- Каэ, дорогая, пойдем поговорим на ветру.
Она легко поднялась из-за стола, бросив на гору снеди печальный и
тоскующий взгляд:
- Рогмо, Магнус, приглядите за Барнабой, а то он, не ровен час,
слопает и мою долю.
Когда они вышли из каюты, прошлись по палубе и остановились на корме,
Каэ невольно залюбовалась своим родичем. Стройный, во вьющихся одеяниях, с
летящими и клубящимися волосами, прекрасный и изменчивый, легкий и
непредсказуемый, Астерион, верно, был одним из самых удивительных существ
этого мира.
- Вот что я хотел сказать тебе, - произнес он, и она подивилась тому,
как тих и грустен был его голос, - конечно, я шалопай и непоседа, так что
всякого рода предчувствия и предсказания не для меня. Это дело Жнеца,
Курдалагона или Олоруна. Но, знаешь ли, я почувствовал в своем ветре
какой-то странный оттенок незнакомого мне дуновения. Я не посылал его, это
уже здесь чье-то затаенное дыхание смешалось с моим ветром. И я хочу
предупредить тебя, пока не поздно. Может, я и преувеличиваю, но пусть
лучше так, чем недоглядеть...
Астерион сам себя прервал на полуслове, порывисто обнял Каэ и легко
перетек куда-то за борт галеры. Несколько минут он парил в воздухе рядом с
судном, являя собой восхитительное зрелище, а потом, так же неспешно,
смешался со струйкой дыма и вознесся к белым рваным облакам. Откуда-то
сверху прозвучал его голос:
- В море Надор я навещу вас!
После завтрака Каэтана стояла опершись о борт и разглядывала
проплывающие мимо берега. Оха протекала по такой живописной, роскошной
местности, что сердце сжималось от тоски. Желтые песчаные пляжи сменялись
густыми, тенистыми рощами; скалистые, крутые берега переходили в пологие.
Иногда галера проходила мимо прелестных городков или поселков, сооруженных
возле чистой и полноводной реки. Мимо сновали лодочки рыбаков, небольшие
суда торговцев и проплывали величественные военные корабли. Флот Сонандана
был велик и очень силен - просто Каэ не успела до конца разобраться в
тонкостях этого ведомства, предоставив бразды правления старому вельможе и
самому искусному адмиралу по эту сторону Онодонги - графу Хайлею Шаратту.
Когда он докладывал ей об успехах и процветании флота ее государства, она
охотно одобряла и поощряла его. Тем более что Тхагаледжа и Нингишзида,
мнением которых она особенно дорожила, были довольны трудами неутомимого
адмирала. Но увидеть своими глазами это диво ей довелось впервые, и она
смотрела открыв рот.
- Прекрасные корабли, - сказал капитан Лоой, подходя к ней. - Я не
нарушаю ваше уединение?
- Наоборот, я буду очень рада. Так вы считаете наш военный флот
сильным, капитан?
- Конечно. Я думаю, у нас самый сильный флот на всем Варде, не
считая, разумеется, хаанухов. Но о них разговор особый - они рождаются на
море и на нем же умирают, в нем освящают младенцев, в нем хоронят умерших.
Говорят, что хаанухи - это дети наяд и тритонов и простых людей, вот
почему на суше им нельзя жить слишком долго. В Хадрамауте нет человека,
чья судьба не была бы связана с морем.
- Это прекрасно, - задумчиво молвила Каэ. - А кто следующий по рангу?
- Считается, что Аллаэлла. Но уверен, что наши корабли лучше, просто
Запретные Земли не афишируют свое превосходство. На корабле "Сын Йа
Тайбрайя" я обошел много морей и два океана, но никогда не плавал под
флагом Сонандана, это закон.
- Я помню, капитан. И иногда думаю, так ли мы были правы?
- Не знаю, возможно, более правы, чем подозревали до сих пор.
Сонандан - иная земля, отличная от прочих. Я счастлив, что из внешнего
мира смог попасть туда. Наверное, это тоже способ охранять нашу страну от
случайных людей.
- Вы правы, Лоой.
Капитан немного постоял рядом, затем молвил:
- Мне пора идти. Если что-нибудь будет нужно, я к вашим услугам... -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг