душевного равновесия или сошел с ума. Нингишзида был уверен в том, что ему
удастся сохранить свой рассудок, и за это он сражался на протяжении целого
года. Даже отъезд Кахатанны из храма и последовавшая за этим необходимость
лично утешать толпы безутешных паломников не выбили его из колеи. И все же
наступил тот миг, когда Нингишзида бессильно уронил руки и утратил дар
речи.
Это случилось, когда трое здоровенных детин уверенно протопали к
храму, громыхая и позвякивая таким количеством нашитых на одежду
безделушек, что птицы в рощице встревоженно упорхнули, - кто их знает,
этих варваров?
- Это еще что за пугала? - простонал Нингишзида..
- Это трикстеры, - тихо прошептал один из младших жрецов, пришедших в
Сонандан не более пяти лет назад.
В самом деле, трудно было представить себе более несуразное
сочетание, нежели то, которое представляли собой стройные, изысканные,
мускулистые жители Сонандана, одетые в яркие и легкие наряды, и
тяжеловесные, грузные увальни-трикстеры, обряженные в доспехи из шкур
ящеров.
Они были мощными и высокими, их длинные волосы и пышные бороды,
заплетенные в многочисленные косы, были украшены кольцами, перстнями и
сережками. На головах громоздились меховые шапки, совершенно немыслимые в
жарком климате Запретных Земель. В руках варвары сжимали огромные боевые
топоры, но озирались по сторонам немного затравленно и диковато, похоже
никому не угрожая. Конные воины Сонандана сопровождали их на некотором
отдалении, чтобы не смущать еще сильнее.
Нингишзида вышел навстречу трикстерам, плохо представляя себе, какое
дело могло привести в Храм Истины этих воинственных обитателей Аллефельда,
о нравах и обычаях которых он был много наслышан от Каэтаны. Она хохотала
до упаду, вспоминая свой несостоявшийся брак с трикстерским вождем
Маннагартом, а также его невероятный гарем. Интересно, что сказала бы Каэ,
увидев нынешних ищущих?
- Я Маннагарт! - рявкнул самый высокий, огненно-рыжий детина,
количество украшений на котором превосходило все мыслимые пределы. - Я
приехал к своей жене, искать ее. Ее все ищут, и я тоже решил.
Конные сангасои, невозмутимые, сдержанные и серьезные, чуть не
попадали со своих скакунов. Им пришлось изо всех сил вцепиться в поводья и
на какое-то время закрыть глаза, чтобы тела перестали сотрясаться в диких
приступах хохота. К их чести нужно заметить, что все это происходило
абсолютно беззвучно. И потому великан Маннагарт, на лице которого
выражение собственного достоинства причудливым образом сочеталось с явным
смятением, не был оскорблен у входа в храм.
Ищущего, если он уже пришел в храм, изгонять нельзя. Как эти трое
олухов прошли через весь Вард и нашли Проход через хребет Онодонги,
осталось загадкой. Нингишзида вдохнул, затем выдохнул, затем только
решился спросить:
- Что же нужно тебе, Маннагарт, в Храме Истины? Каэтана! - брякнул
вождь. - Поговорить. Мне нужно много говорить с ней. Отца Муругана убил
этот великан, и теперь нам мало с кем можно говорить. Гайамарт тоже
куда-то запропастился.
Лицо трикстера стало неожиданно серьезным и грустным. Жрец подумал,
что не ожидал увидеть на этой грубой физиономии такую гамму переживаний.
- Плохо в Аллефельде, - сказал Маннагарт. - Страшно. Прежде была
нечисть, был Кодеш, но мы могучее племя. Нам страшно не было.
- Что же теперь беспокоит тебя, вождь?
Уважительное отношение было по душе варвару. Рыжий размяк и даже
немного сдвинул меховое сооружение у себя на голове куда-то вбок.
Пожаловался:
- Жарко сильно.
- Пойдем в прохладное место, - величаво предложил жрец. - Ты
отдохнешь от дальней дороги, твои люди отдохнут. - Неожиданно он вспомнил
эпос о Маннагарте в исполнении Каэтаны и добавил:
- Нам принесут холодного эля.
Появление того самого вождя варваров в Сонандане граничило с
невозможным. Но в последнее время Нингишзида жил на грани реальности, и
ничего - получалось.
- Доложите правителю о прибытии гостей, - быстро приказал он одному
из слуг. А сам отправился исполнять обязанности хорошего хозяина.
Второй слуга, озадаченный верховным жрецом на предмет холодного эля,
побрел на кухню, бормоча под нос:
- У нас эля в глаза никто не видывал, где я ему отыщу это пойло?
Повар оказался сообразительнее и снабдил посланца огромным
количеством напитков, отрядив вместе с ним маленькую армию поварят и
кухонных слуг с подносами и подносиками, кувшинами и кувшинчиками, блюдами
и блюдцами, а также предметами, названий которым в человеческом языке нет,
а есть только в языке поваров, который, как известно, на несколько
порядков сложнее и изысканнее.
Варвар благосклонно отнесся к тому, что элем гостеприимный жрец
поименовал без разбору все прохладительные и горячительные напитки подряд.
И поглощал предложенное в необозримых количествах.
- Совет нужен, - сказал он в перерыве между двумя выпитыми кувшинами,
вытирая бороду ладонью. - Мы мудрые и великие воины, но и нам бывают нужны
советы. Я пошел в храм, к жене.
Нингишзида поперхнулся.
- Великой Кахатанны нет, - сказал он. - А главное, у нее нет и не
может быть смертного мужа.
- Она меня не полюбила, - печально признал варвар. - А я выгнал всех
своих жен. Я дом новый отобрал, вот у этого. - Он ткнул пальцем в своего
спутника. - Ей понравится.
Затем огляделся и признал:
- Тут красивее. Ладно, я тут останусь.
Возможное пребывание трикстерского рыжего вождя в качестве мужа
богини на территории Храма Истины так потрясло Нингишзиду, что смешная
сторона события полностью от него ускользнула. Зато возможные проблемы
вызвали лихорадочный и тревожный блеск в его глазах. К великому облегчению
верховного жреца, мудрый Тхагаледжа решил взять на себя эту задачу и
прислал нескольких вельмож, дабы они сопроводили варвара в его летнюю
резиденцию.
Трикстеры грузно затопали в указанном направлении, крепко вцепившись
своими лапищами в серебряные кувшины с тончайшими винами. Они прямо на
ходу опрокидывали их содержимое себе в глотку, а опустевший сосуд совали в
руки немного растерянным слугам. Впрочем, все очень скоро признали
варваров забавными, но не злобными.
Правитель Сонандана принял трикстерского вождя довольно благосклонно.
- И все же, могучий Маннагарт, что привело тебя в Храм Истины? Ты же
понимаешь, что богиня не может быть твоей женой.
- Она была бы самой хорошей женой, - насупился великан. - Умная и
догадливая. Не то что эти коровы, у-у-у... Беда у нас. На болотах мертвецы
объявились, сарвохов доедают. Если сарвохов едят, нам туго придется.
Война, говорят, будет.
- Кто говорит о войне? - спросил Тхагаледжа, невольно
заинтересовавшись.
- Колдун говорит: "Жена твоя, Маннагарт, воевать будет с большим
злом". Большое зло сидит в норе, заваленное огромным камнем. А найдутся
те, кто камень откатит в сторону, и большое зло полезет на свет. И тогда
моя жена встанет у него на пути. - Варвар задумчиво пожевал кончик своей
толстой косы. - Когда женщины воюют, мужчине стыдно сидеть дома и нянчить
детей... Моя жена - хороший воин: она отобрала руки у Энке и много чего
еще отобрала у других.
- Сердце у Маннагарта, - вставил один из спутников вождя, за что
получил крепкую затрещину.
- Зло везде. Когда полезет наружу, будет поздно, - забубнил дальше
рыжий. - Пришел воевать сейчас, пока не поздно. Пришел спросить, куда
вести воинов.
Тхагаледжа смотрел, слушал и... восхищался. Грубые, тупые,
необразованные варвары, ставшие мишенью и источником огромного количества
шуток и анекдотов, оказались по-детски чисты. И присутствие зла
почувствовали гораздо быстрее, нежели многие цивилизованные народы.
- Великая Кахатанна, - произнес он вслух, - делает все, чтобы камень
от норы никто не смог откатить. Надеемся, что и войны не будет.
- Колдун сказал, будет, - стоял на своем Маннагарт. - Воинам долго
идти. Куда приводить скажешь?
- Если начнется война, то главная битва будет здесь. - Правитель
подумал, что негоже отказываться от возможных союзников, мало ли что может
случиться?
- Ну, - сказал Маннагарт, поднимаясь, - тогда нам пора. Воинов
соберем и вернемся. Каэтане скажите, муж приходил, два дома теперь есть,
надо будет, третий - отберу. Ей понравится.
- Скажу, - заверил его Тхагаледжа, стараясь не расхохотаться в
присутствии этого чудного жениха великой богини.
Он не удержался и вышел проводить вождя Маннагарта - честь, которую
не оказывал ни наместникам, ни многим и многим знатнейшим вельможам. Но он
не думал о чести. Он смотрел, как увешанные побрякушками увальни в меховых
шапках, пыхтя и отдуваясь, плавясь на жаре, приторочили наспех собранные
все тем же сообразительным поваром припасы в мешках к седлам своих
диковинных скакунов; выслушал их отказ остаться хотя бы заночевать и долго
глядел вслед этим невероятным воинам, собравшимся спасать мир на такой
странный лад.
Он чувствовал себя так, словно уезжал кто-то близкий и дорогой, а не
неотесанные чурбаны, известные на весь Вард своей жестокостью.
По аллее спешил обеспокоенный Нингишзида. Завидев своего повелителя
еще издалека, он ускорил шаг и вот уже стоит рядом, внимательно
вглядываясь в глаза Тхагаледжи.
- Как вам эти гости, владыка?
- Ах, Нингишзида, я уже ничего не понимаю в этой жизни. Нам помогают
Боги Смерти и жуткие варвары, а просвещенные, умные и тонкие люди либо
равнодушны, либо находятся на противоположной стороне. Он пришел сказать,
что приведет войска. И что отберет третий дом у своих подданных, чтобы
угодить нашей дорогой Каэ. Вы что-нибудь понимаете?
- Боюсь, что нет, повелитель. Зато другие разобрались моментально.
Наш придворный летописец уже озаглавил новый раздел своей книги
оригинально и с изюминкой: "Трикстеры в Храме Истины".
- Пусть его пишет, - вяло согласился Тхагаледжа. - Это ведь не
худшее, что могло случиться в мире...
***
Пройдя несколько шагов в сопротивляющейся материи, из которой была
соткана иллюзия камня, Каэ, ведущая за собой хранителя Банбери, наконец
выбралась в просторный подземный ход. Здесь было тускло и нереально - ни
темно, ни светло. Но идти можно. Со сводов, как и во всякой уважающей себя
пещере, капала вода; что-то шуршало и шелестело.
Перстень на ее безымянном пальце пульсировал так, что вся рука
невольно дергалась.
- Неужели Арлон здесь спрятал талисман? - осипшим голосом спросил
барон Вентоттен. - Ведь его не найдешь, даже если поседеешь от поисков.
- В этом вся суть, - рассмеялась она. - А какой смысл прятать там,
где может отыскать кто угодно?
- Резонно, - вроде бы согласился барон, но тон у него был по-прежнему
неуверенный.
- Главное, чтобы здесь не было никаких неожиданностей. - Каэ вытащила
оба клинка из ножен и вся подобралась. Что-то такое ей показалось, крайне
смутное.
- Вы знаете, - Банбери немного смущенно обратился к ней, - я слышу
нечто, напоминающее мне голос. Тихий такой, слабенький, жалобный. Как если
бы кто-то голодный просил хлеба.
Почему-то Каэ не понравилось это сравнение с голодным существом, но
она ничего не сказала барону. Он мог бы это воспринять как намек на свое
увлечение кулинарией.
Постепенно, по мере того как они углублялись в подземелье, тьма
вокруг стала сгущаться. Не то чтобы она полностью лишила их возможности
двигаться вперед, но принесла с собой неуютное чувство чьего-то
присутствия, похожее на детскую боязнь темных комнат, и оно, разрастаясь,
становилось все острее и острее. Каэ не хотела лишний раз пугать барона и
молчала, а Банбери считал неудобным говорить об этом впечатлении, исходя
из того, что богиня все же женщина, а переносит трудности более стойко,
чем он - потомок гордого и славного рода. И вообще, именно ему следовало
бы вести ее за собой этими извилистыми, похожими на крысиные норы ходами,
в которых пахнет склепом и...
Крысиные норы? Позвольте-позвольте... Барон осторожно тронул Каэ за
плечо:
- Госпожа, странное дело. Коридор стал узким и слишком петляет из
стороны в сторону.
- Я заметила. Это неприятно, но у нас нет иного выхода. Приготовьте
оружие, барон. Кстати, этот ваш голодающий дает о себе знать?
- Верещит просто неприлично, если позволительно выразиться таким
образом.
- Позволительно, нам сейчас все позволительно.
Она напряженно думала о давнем совете Ан Дархан Тойона и Джесегей
Тойона: камней несколько, а настоящий - только один. И их нужно отличить
друг от друга.
Они достигли небольшой пещеры, когда два красных огонька неподвижно
зависли в полумраке на уровне ее лица. Там, в глубине подземелья, смутно
угадывались и контуры тела, но именно красные огоньки прежде всего
обращали на себя внимание. Это ее чуть не погубило. Уже поняв, что это
чьи-то горящие глаза, она все еще смотрела, как они медленно надвигаются
на нее. Тихо вскрикнул барон, со свистом рассекая воздух над ее головой
своим мечом. Послышался мягкий, приглушенный звук: чьи-то лапы топотали по
каменному полу; тяжелое тело взвивалось в воздух и снова приземлялось.
Затем почувствовалось смрадное прерывистое дыхание.
А потом тварь приблизилась, и Каэ содрогнулась от отвращения. Многое
доводилось ей видеть, но никакой монстр не пробуждал в ней такого острого
чувства неприятия, как эта гигантская крыса.
Чудовище оскалилось, обнажив ряд острых, сравнительно мелких зубов.
- Великие боги! - пробормотал Банбери у нее за спиной. В этом узком
проходе барон не мог выбраться вперед, хотя отчаянно пытался это сделать.
Но не локтями же ему пихать свою госпожу?
- Барон, приготовьтесь, - шепнула Каэ, приседая и выставляя Такахай и
Тайяскарон на вытянутых руках.
Крыса прыгнула на нее в тот же момент, когда Каэтана взвилась в
воздух. Противники встретились в полете. Ловкая тварь легко изогнулась
всем своим огромным телом, пытаясь схватить врага. Размерами она лишь
немного уступала лошади, и если бы этот маневр ей удался, то Каэ грозила
бы немедленная смерть в пасти мерзкого животного. Наверное, сама мысль о
подобной гибели взбодрила ее и заставила. двигаться намного быстрее, чем
обычно. Она обеими ногами приземлилась на спину крысы и вонзила один
клинок глубоко в глаз чудовища, а другим ударила поперек позвоночника.
Тварь дико завизжала, забилась в конвульсиях и мелко задрожала. Такахай по
самую рукоять проник в ее мозг, но агония крысы была гораздо длительней,
нежели у любого другого существа при такой страшной ране. Черная в этом
освещении, кровь пузырилась и булькала, стекая по густой вонючей шерсти на
каменный пол пещеры.
- Осторожно, Банбери, не поскользнитесь, - сказала Каэ, обращаясь в
темноту. - Банбери! Где вы?
- Он у меня, - тихо сказал кто-то. - Этот выродок Ассинибойнов должен
расплатиться за все шуточки своего веселого дедушки....
***
Невероятное это было создание: не человек, не скелет, не призрак, -
словом, не живое существо. Правда, и не мертвое. Среднее.
Такое состояние является самым опасным как для самого существа, так и
для тех, кто имеет с ним дело. Однако желающих обычно не находится, и
немертвый озлобляется на всех и вся. Вот почему даже случайный собеседник
рискует и жизнью, и душой, и тем, о чем обычно еще и не подозревает.
Каэтане подобное создание тоже было опасно. Особенно, если учесть, что на
шее у него висел предмет, насколько диковинный, настолько же и узнаваемый.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг