- Сколько там может быть солдат? Тысячи две?
- Нет, - немного подумав, ответил банкир. - Не больше полутора тысяч,
но ведь у вас меньше сотни.
- У нас около двух сотен, - сказал Лоой. - Я не думаю, что мои
матросы будут сидеть сложа руки. Нам все равно нет смысла жить без нашей
госпожи.
- Да что же это за страна такая? - изумился Маарду Лунгарн. - Мне
братец Воршуд все уши прожужжал, но я все равно не представляю себе, как
может такое быть на самом деле.
- Может, - сказал Барнаба. - И еще у нас могут появиться союзники. Я
не обещаю, но очень, очень постараюсь.
***
- Что ты задумал? - спросил Магнус, как только они с Барнабой улучили
минутку поговорить наедине.
- Видишь ли, я немного рассчитываю на тебя и на Куланна, но основную
работу выполню сам. Я подумал, что Древние существа в какой-то степени
живут вне времени и пространства. Они присутствовали при сотворении мира,
они пребывают в какой-то собственной вечности. И надеюсь, они не зависят,
как боги, от тех изменений, которые я внес в ткань мира.
- И ты хочешь?..
- Я хочу попытаться вызвать драконов. Помнишь, как они провожали ее?
- Конечно. Такое ни один человек не забудет до самой смерти.
- А я хочу, чтобы вся Кортегана до конца своих дней тоже кое-что
запомнила, - сказал толстяк.
И Магнус подивился тому, как изменился шумный, толстый, цветастый
Барнаба, и отметил, что у него все чаще и чаще появляется определенное
лицо - с каждым разом все дольше задерживаясь в каком-то одном виде.
- А при чем тут Куланн? - поинтересовался молодой чародей.
- У меня есть подозрение, что дракон Сурхак к нему неравнодушен. Во
всяком случае, он относится к нашему сангасою чуть-чуть иначе, чем к
остальным людям. Попрошу Куланна присоединиться ко мне, когда я стану
призывать...'
- Сказать ему об этом?
- Конечно, нам ведь еще нужно договориться, как и когда мы нападем на
Белый замок.
***
Король Барга Барипад с неослабевающим интересом смотрел на арену.
Королевская ложа была самым удобным и выгодным местом во всем амфитеатре.
Ее устроили каким-то хитрым образом так, что было видно абсолютно все,
даже то, что кажется незаметной мелочью. И его величество, повелитель
Кортеганы и Риеннских островов, наслаждался боем между Великим магистром
ордена унгараттов и женщиной-гладиатором, которую захватили, кажется, в
Штайре.
Король был доволен. В последнее время Катарман Керсеб позволял себе
слишком много, а остановить его было практически невозможно, потому что
рыцари-унгаратты представляли собой реальную силу и являлись единственным
профессиональным войском Кортеганы. Стражники и армия под командованием
престарелого Вайгео Ваирао в подметки им не годились по части выучки и
дисциплины. И потому король периодически чувствовал себя актером на вторых
ролях при прекрасном, статном, молодом и невероятно могущественном
Катармане Керсебе, Непобедимом.
И вот Непобедимого нещадно избивают при всех рыцарях его ордена, и
кто - слабая, хрупкая, и весьма красивая (надо признать) женщина, которой
место в королевской опочивальне, а не на изрытом песке арены. То, что
противница магистра явно голубых кровей, Барга не сомневался. Только в
течение сотен и сотен лет формируется такое прекрасное тело, такая гордая
осанка, такой прямой, ясный и открытый взгляд человека, не привыкшего
кланяться, унижаться и пресмыкаться перед кем бы то ни было. Для этой
женщины не существует великих мира сего.
Барга Барипад даже вообразить не мог, насколько он был близок к
истине.
Пятидесятилетний король откинулся в своем удобном кресле, развалился,
отдыхая. Молчаливые, вышколенные слуги окружали его со всех сторон. Один
держал поднос с разнообразнейшими винами в тонкостенных бокалах, второй
обмахивал повелителя веером. Третий едва сдерживал двух огромных псов,
которым было жарко, душно и скучно в переполненном людьми подземелье, а
потому они рвались отсюда на волю. Его величество Барга наслаждался
зрелищем, которое открывалось перед ним как на ладони.
Окровавленный, плюющийся кровью, шатающийся Катарман Керсеб ничем не
напоминал того красавца, который полчаса тому назад вышел на арену
сразиться и победить. Унгаратты открыто насмехались над ним, радуя своего
короля. Барга Барипад понимал, что, однажды выставивший себя на посмешище,
Великий магистр перестал быть той грозной силой, которую так боялись все
придворные короля Кортеганы да и он сам.
Каэтане оставался последний удар. Спотыкающийся, полуслепой рыцарь
был ей не опасен. Бордонкай оказался прав - она была намного сильнее. Она
бросила взгляд в ту сторону, где высилась тень гиганта в черных доспехах,
улыбнулась. И уже занесла клинок, чтобы отсечь голову своему противнику,
как вдруг в амфитеатре раздался звон оружия, грохот и дикие вопли. И
началась паника.
Кто-то кричал:
- Это матарии! Нас предали!
- Спасайтесь! - визжал другой.
Рыцари похватались за мечи, ничего не понимая, но готовые стоять
насмерть. Каэтана, воспользовавшись тем, что на арену никто не смотрел,
еще раз ударила магистра под дых, отчего он свалился бесчувственной
грудой, и подскочила к Рогмо и сангасоям.
- Ну, выручайте! - прошептала она, обращаясь к милым своим мечам, и
ударила изо всех сил.
Небесные клинки - чудо, сотворенное любовью и Курдалагоном - разве
могли не выполнить ее просьбу? Жалобно звякнули перерубленные цепи, падая
к ногам полуэльфа. А еще через секунду-другую были свободны все сангасои.
Рогмо молнией метнулся к клетке, где лежало захваченное оружие, и вытащил
через прутья меч Аэдоны. Эльфийский клинок полыхнул в свете множества
факелов и окрасился в красный цвет.
В рядах кипело яростное сражение. И Каэ увидела мелькающие в толпе
унгараттов, закованных в доспехи, белые одежды и золотые пояса воинов
полка Траэтаоны. Увидела - и не удивилась. А разве могло быть иначе?
А еще она пожалела орден. Да, унгаратты могли воевать с матариями, с
хассасинами и с варварами. Они могли устраивать поединки и гладиаторские
бои. Они могли многое. Но у них не было ни единого шанса устоять против
разгневанных воинов, воспитанников самого Траэтаоны, которые сражались
некогда с бессмертными на Шангайской равнине. Люди, обратившие в бегство
Арескои и га-Мавета, не убоявшиеся безглазого Баал-Хаддада и устрашившие
самого Джоу Лахатала; люди, обнажившие оружие при виде Йа Тайбрайя; дети
Истины, уходившие после смерти к ней, а не в Царство Мертвых и встречавшие
Тиермеса как друга, - что могло противопоставить им игрушечное войско
унгараттов?
Могучий Куланн размахивал своим боевым топором, как перышком, будто
дирижировал сражением. И под его ударами падали, как подкошенные, смятые и
скомканные тела рыцарей, одетых в броню. Прекрасные сангасои работали
мечами так, что король Барга Барипад невольно залюбовался ими, забыв на
минуту о том, что это и ему угрожает смерть.
- Почему не вызвали подмогу? - перекрывая шум боя, закричал Ариано
Корваллис. Но ему никто не ответил.
Магистр-казначей не знал, что снаружи, на стенах Белого замка, кипит
отчаянное сражение, о котором еще долго будут складывать легенды не только
в самой Кортегане, но и во всех сопредельных землях. Он не знал, что
ошалевшие, обезумевшие унгаратгы едва отбиваются от могучих воинов в белых
одеждах малых числом, но великих умением.
Что карабкаются, прямо по неровной каменной кладке, на необозримую
высоту башен диковинного вида люди с зажатыми в зубах длинными кинжалами.
И командует ими бравый морской волк - капитан одного из самых красивых
кораблей, когда-либо пристававших в гавани Малого Бургана. Просто невдомек
унгараттам, что матросы могут драться лучше иных рыцарей, когда речь идет
об их госпоже.
Что в окружении голубых молний стоит на огромном каменном зубце
крепости высокий светловолосый молодой человек в черном плаще и, подняв
руки к стремительно багровеющему небу, читает заклинания, защищая своих
немногочисленных воинов.
Что крохотный мохнатый человечек, которому вообще не место в подобных
сражениях, в зеленых башмачках с загнутыми кверху носами, увенчанными
золотыми шариками, и в кокетливой шапочке, сдвинутой на левое ухо, мечет
сиреневые комья пламени в унгараттов.
И что кружат над стенами Белого замка поющие драконы, сверкая и
искрясь в лучах заходящего солнца. Невероятные драконы. Могучие. Те самые,
в которых на Имане давно уже никто не верил.
***
Все было закончено в самый короткий срок. Его величество Барга
Барипад и несколько десятков вельможных унгараттов успели скрыться, сбежав
еще одним потайным ходом. Куланн подозревал, что этими ходами Малый Бурган
изрыт, как муравейник.
Большинство рыцарей были уничтожены во время короткого, но яростного
сражения. Возлюбленные Смерти оказались на поверку не такими уж и хорошими
солдатами, и сангасои пожимали плечами, вытирая свои окровавленные мечи.
Катарман Керсеб так и остался валяться на арене, уткнувшись разбитым
лицом в грязный песок.
Исполинская тень воина в черных доспехах помахала рукой на прощание,
перед тем как вернуться в священную рощу Салмакиды или еще куда-нибудь,
куда обычно уходят светлые души.
Факелы догорели и стали гаснуть, но некому уже было их заменить, и
поэтому подземелье постепенно стало погружаться в темноту. Исчезли во
мраке высокие колонны, поддерживающие свод, статуи, изображающие
героев-гладиаторов, затем и окровавленные тела погибших утонули во тьме. И
только портреты королевских особ и великих магистров еще были освещены
двумя светильниками.
Каэтана в сопровождении своих воинов медленно вдвигалась к выходу. Из
огромной золотой рамы равнодушно глядели ей вслед серые, холодные глаза
Пэтэльвена Барипада.
***
Каэ на собственном опыте убедилась, что любовь во много крат сильнее
ненависти: если поединки с рыцарями она еще как-то перенесла, то дружеские
объятия ее потрепали изрядно. Каждый по очереди обнимал и теребил ее,
чтобы убедиться в том, что она находится рядом, живая и здоровая, веселая
и такая своя.
Проведший практически целый месяц в заточении, не видевший свою
хозяйку вечность и еще чуть-чуть, Тод прыгал, катался по палубе, визжал и
облизывал Каэтану с такой исступленной радостью, что она сдалась. После
недолгого, но весьма торжественного ужина, на который пригласили и
господина Маарду Лунгарна, Ингатейя Сангасойя наконец добралась до своей
каюты и погрузилась в сладкий сон, из которого ее ничто не могло вытащить.
"Астерион" на всех парусах шел через море Лох-Дерг. Наши друзья были
уверены, что их не станут догонять. Конечно, атака Белого замка и убийство
нескольких сотен унгараттов - это было преступление, которое в Кортегане
каралось мучительной смертью. Собственно, даже соответствующей казни не
существовало, потому что прежде такого никто не мог и предположить. И все
же появление драконов, которые разнесли в клочья внешнюю охрану и
разрушили до основания несколько башен, испепелив при этом казармы с
солдатами, должно было заставить короля Баргу Барипада и пылающего жаждой
мщения Катармана Керсеба десять раз подумать, перед тем как посылать
погоню.
Пришлось составить и новый план действий. На прощание господин Маарду
Лунгарн сообщил, что усилия ордена унгараттов не прошли зря и теперь
Ронкадор и Эль-Хассасин находятся в состоянии войны. К Трайтону подошли
вражеские галеры, Тритонов залив перекрыт, и лучше не испытывать судьбу
несколько раз подряд. Перебрав все возможные варианты, Каэтана
остановилась на следующем: морем они добираются до побережья Ронкадора и
высаживаются у Хребта Зверя. Там "Астерион" встанет на якорь, а она - в
сопровождении сангасоев - верхом пересекает страну. Сложно будет переплыть
через озеро Эрен-Хото, но это уже проблемы отдаленного будущего. Корабль
же, который автоматически остается в прошлом отряда, должен будет ждать
их, по своему времени, максимум несколько дней. Барнаба твердо обещал, что
может это устроить. Путешественники надеялись, что Хартум не окажется
втянутым в очередную войну, а они успеют вернуться еще до того, как
Кортегана и Тиладуматти подключатся к боевым действиям.
Так и случилось, что четыре дня спустя "Астерион" бросил якорь у
пустынного берега. Было раннее утро, яркое, светлое и уже жаркое. Море
тихо шелестело, накатываясь на белый песок. Вдали виднелись горы, густо
поросшие лесом. Они действительно были похожи на выгнувшийся дугой хребет
какого-то зверя, на котором шерсть встала дыбом.
Людей, вещи и оружие перевезли на берег в первую очередь. Сложней
было переправить коней, но в конце концов справились и с этим. Сердитый
Тод не дал запереть себя в каюте и категорически рычал на всякого, кто
пытался преградить ему дорогу. Времени было немного, переспорить упрямую
собаку оказалось невозможно, и Тод был включен в состав экспедиции.
Капитан Лоой старался выглядеть строго и безразлично, чтобы не
отягощать своих друзей сверх меры. Но глаза у него были
печальные-печальные, и все понимали, как ему трудно сейчас.
Каэтана, Рогмо, Магнус, Номмо, Барнаба и Куланн во главе отряда
сангасоев были готовы двигаться в путь. Они еще раз помахали на прощание
остающимся, вскочили в седла и пустили коней галопом (что Тод
приветствовал бешеным вилянием хвоста: умнице псу объяснили, что лаять
нельзя, и он согласился, хотя и воспринял этот запрет с некоторым
удивлением).
Всадники довольно быстро пересекли песчаный пляж и скрылись под сенью
деревьев.
Только следы копыт, глубоко отпечатанные на песке, говорили, что они
были здесь еще несколько минут назад.
***
Огромная империя Зу-Л-Карнайна переживала тяжелые времена. Только
неусыпным бдением и каторжной работой Агатияра она еще держалась,
выстаивала, не впадая в бездну отчаяния, восстаний, гражданских войн и
голода. И все же с каждым днем становилось все труднее и труднее
удерживать этого колосса от распада.
Агатияр решил было, что он чего-то не учел, что империя таких
масштабов не может долго существовать, - но ведь до недавнего времени все
было в порядке. Трагедия происходила не в империи. Трагедии разыгрывались
повсюду, где жили люди, и весь мир вокруг оставлял желать лучшего. Темная
сила перехлестывала через край, и неясно было, сможет ли кто-либо вообще
остановить ее.
Со дня отъезда Каэтаны на Иману прошло не так уж много времени: около
полутора недель. Но событий случилось столько, что Агатияр потерял им
счет. Ему казалось, что он уже несколько лет разбирается с возникшими
проблемами, а им нет конца и края.
Четыре дня назад скончался от полученных ран придворный маг Гар
Шарга, жестоко поплатившись за свою беспечность и самонадеянность. А принц
Зу-Кахам сообщал из Фарры о своих подозрениях насчет чародея этого же рода
- Эр Шарги, обвиняя его в предательстве и участии в каком-то жутком
заговоре магов. Прежде ни Зу-Л-Карнайн, ни Агатияр не придали бы этому
сообщению такого значения. Все знали, что принц Зу-Кахам обладает пылким
воображением и спит и видит себя героем и спасителем отечества, а потому
подавай ему какого-нибудь врага, а еще лучше - заговор или бунт.
Но теперь аита и его верный визирь склонны были серьезнее относиться
к подозрениям Зу-Кахама. Слишком много мелочей свидетельствовало о том,
что на этот раз принц прав.
Не успел император получить от Каэтаны прощальное письмо,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг