стойлах, проклятые. Капитан стражи положил давеча глаз на вороного, так
тот... - Он прервал сам себя и уставился на Энкелада:
- Ты что, не слышал об этой истории?
- Нет, - искренне ответил тот.
- Вороной-то нашего капитана, - Кини согнулся Я захохотал, -
укусил... нет, не могу... ха-ха-ха... куснул в самое незащищенное место,
понимаешь? - Он вытер слезы, набежавшие от смеха, и уже серьезно произнес:
- В общем, смеяться тут нечему. Укусил, значит, капитана вороной, и
капитан сказал, что ежели он еще кому ущерб причинит, то, дескать, я буду
виноват и меня накажут, как если бы это я сам кусал... Короче, Энкелад, и
не проси, ну их, кляч паршивых!
- Кляч?! - обозлился Джангарай, который, как и Каэ, был почти уверен
в том, каких именно коней они найдут в конюшне захолустного городка. -
Плевать на твоего капитана покусанного! Коней мы купим.
- Нет-нет, господа, - заволновался было Кини, но сразу смекнул, что
речь идет о собственной выгоде, я широким жестом пригласил покупателей в
дом:
- Прошу вас. Посидим, поговорим. Может, что-нибудь интересное и
выясним, - и подмигнул.
Энкелад расплылся в улыбке и прокричал чуть ли на на всю улицу:
- Вот ко мне гости приехали, знакомься! Да в дом зови.
- Зову, зову, - чуть ли не пропел Кини уже из прихожей.
Друзья прошли через дом торговца и вышли с черного хода на задний
двор, где находилась конюшня. Внезапно раздалось радостное призывное
ржание.
- Голубчик мой, - обрадовалась Каэ - Услышал. Узнал.
***
Они чуть ли не бегом преодолели последние шаги, отделявшие их от
конюшни, и ворвались внутрь.
Все их кони были там. И смирная лошадка Воршуда, потянувшаяся к нему
мордой, как только он вошел. И гигантский седой скакун Бордонкая, начавший
молотить передними ногами перегородку, отделявшую его от хозяина. От
перегородки полетели во все стороны щепки.
- Дьяволы, сущие дьяволы, - взвизгнул Кини, бросаясь к дверям.
Рыжий скакун Джангарая поднял голову на изогнутой шее и приветствовал
господина радостным ржанием свободных коней Сарагана. Ворон тоже заливисто
заржал при виде Каэтаны. Остальные лошади из каравана Сайнаг-Алдара также
находились здесь. Им передалось приподнятое настроение, и они
заволновались в своих стойлах. Их было как раз три - для Эйи, Габии и
Ловалонги.
- Покупаем, - сказала Каэ, не желая терять времени попусту. - Сколько?
- Если подсчитать убытки и ущерб, нанесенный этими дьяволами жителям
нашего почтенного города...
- Короче, - прервал Джангарай речь Кини. - Перестань щипать остатки
своей бороды и называй цену.
Торговец набрал в грудь побольше воздуха, зажмурился и произнес:
***
- Пять золотых.
Очевидно, он ждал, что после такого кощунства земля разверзнется у
него под ногами, затем его поразит гром бесный, а уж затем, если
покупатели сумеют пережить званную им несусветную сумму, начнется
собственно торг. Он не предполагал ни единой секунды, что его
грабительские условия будут приняты без колебаний. этому когда Кини
услышал спокойный голос Каэтаны, то подумал, что рехнулся.
- Нормально. Короче, лошадей я езжу покупать сюда, как не в Аккарон,
тем более на ярмарку. По рукам.
Джангарай и Ловалонга уже выводили лошадей. Достаточно было открыть
стойла, и кони сами двинулись к выходу, нетерпеливо перебирая стройными
ногами в предвкушении предстоящего бега. Это были чистокровные скакуны,
застоявшиеся и не нуждающиеся в отдыхе.
- Красавец мой. - Каэтана с восторгом гладила Ворона по бархатной
морде, а он легко толкал ее головой в плечо, фыркал в уши, сопел и издавал
самое нежное и тихое ржание, на которое был способен.
Оторопевший Кини, которому, не торгуясь, вручили пять золотых, даже
как-то обиделся на не правильных покупателей, хотя ему и в голову не
пришло пожалеть, что он не запросил больше. Повертев в руках деньги, он
пожал плечами и отправился в дом досыпать.
А друзья, сопровождаемые Энкеладом, неспешной рысью выехали из города
по направлению к его дому.
Гилиан скрепя сердце распрощался с прекрасной госпожой, кометой
промелькнувшей в его жизни. Они с дядей набили полные мешки едой и
проводили маленький отряд до Нумнегира.
- Спасибо вам. - Друзья по очереди наклонялись с седел и крепко
пожимали руки гостеприимным хозяевам.
- Даст бог, свидимся, - проговорил Энкелад, - а не даст, сами возьмем.
- Прощай, - сказал Джангарай, хлопая Гилиана по плечу.
- Возьмите меня особой! - Неожиданно лопррсил парень.
- Ишь, чего выдумал! - так и взвился старик. - А ну марш домой. А вам
удачи, добрые господа!
- Ну и как мы собираемся переправляться? - Каэтана с недоверием
посмотрела на реку.
- Построим плот, - спокойно ответил Ловалонга, не понимая, почему она
мрачнеет на глазах. Каэ поняла его немой вопрос.
- Видишь ли, что-то не заладилось у меня с водоемами на Варде. Была
уже в моей жизни река, в которой плавал задумчивый левиафан. И не менее
прекрасное болото, в котором обитал обаятельный сарвох. Ну а подземное
озеро в городе джатов и вовсе не забыть до смерти. Закрою глаза и вижу...
- Каэ скорчила такую гримасу, что Ловалонга рассмеялся. - И что веселого
ты в этом нашел, ответь мне, пожалуйста? Если и здесь живут подобные
представители местной флоры и фауны...
- Кто? - переспросил талисенна, не поняв последних слов.
- Я говорю, если и здесь живут какие-нибудь звери или рыбы или другая
гадость...
- Рыба, - наставительно заметил Воршуд, - знаете ли, вовсе не
гадость. Особенно в белом вине.
- Гадость, - с убеждением сказала Каэ, вздрагивая при воспоминании о
безглазых рыбах, - и мерзость.
- Ничего здесь, я думаю, серьезного не водится, - примирительно
заметил Джангарай. - Река как река. О Даргине даже в легендах, помнится,
ничего особенного не говорят.
- Ну если уж в легендах... - протянула Каэ. Ей ужасно не хотелось
лезть в реку, но другого выхода не было - моста через Даргин все равно еще
никто не возводил.
Джангарай отошел к зарослям вместе с Бордонкаем, чтобы нарубить
молодых деревьев для плота. Эйя и Габия распутывали обрубленные лианы,
дабы использовать их вместо веревок, - трудно было найти более прочный и
доступный материал. Бордонкай рубил сплеча взятым у Энкелада топором, и
Джангарай невольно посочувствовал инструменту: ингевону было ясно, что
вскоре он закончит свое бренное существование. Зато работа продвигалась
быстро.
Ловалонга носил бревна на берег и складывал их ровными рядами. А Эйя,
Габия и Воршуд скрепляли стволы при помощи лиан - не должно пройти и
нескольких часов, как плот будет готов.
Принимаясь очищать очередное молоденькое деревце от веток и сучьев,
Джангарай внезапно вспомнил одно Древнее предание, слышанное им от учителя
Амадонгхи. Как раз про Даргин. Но предпочел не рассказывать об этом
Каэтане, чтобы зря ее не беспокоить.
Ближе к вечеру плот был готов. Солнце еще высоко стояло над
горизонтом, но удушливая жара понемногу спадала, и от реки повеяло
спасительной прохладой. Тени, падающие на берег от леса, стали понемногу
удлиняться, а по ровной глади реки побежали небольшие расходящиеся круги -
закончилось самое жаркое время и рыба стала охотиться.
- Постоять бы здесь с удочкой, - мечтательно вздохнула Каэ. - Красота.
***
- Вы любите ловить рыбу? - восхищенно воскликнул альв. - Что же вы
раньше не сказали?
- Как-то все некстати было, Воршуд.
- Почему это некстати? - возмутился альв. - Мы же Дер переплывали, а
вы ни словечком, ни полсловечком не обмолвились, что рыбачить любите.
- Я левиафанов ловить на удочку категорически от казываюсь.
- Дался вам этот левиафан, знаете ли. Подумаешь, один-единственный
левиафан, - не на шутку разошелся маленький человечек. - Что, из-за него
теперь и вовсе на рыбалку не ходить?
Каэтана рассмеялась и с удовольствием поддержала настоящий рыбацкий
разговор, приятно поразив альва знанием насадок, снастей и повадок
различных рыб. Она же для себя тоже извлекла немалую пользу из этого
разговора, выяснив без особого труда, что и рыба в этом мире водится все
больше знакомых видов.
К тому времени, как они с Воршудом добрались до предположений о том,
что можно выловить в Даргине, Бордонкай столкнул плот на воду, и теперь
Джангарай и Ловалонга грузили на него вещи. Каэ с альвом поторопились им
помочь. А урахаги спешно сбегали в лес, чтобы набрать в гнездах учуянных
еще накануне птичьих яиц на ужин.
После недолгих колебаний решено было отплыть немедленно.
***
Они залезли на плот и умостились на нем с наибольшими удобствами,
которые могли себе позволить. Каэтана сразу же пристроилась на передней
части, с нескрываемым наслаждением растянувшись на бревнах во весь рост.
Бордонкай вооружился самодельным веслом, которое вырубил из ствола
молодого ясеня, и встал с правой стороны. Слева, с таким же веслом,
поместился Эйя. Однако вскоре выяснилось, что ни он, ни Ловадонга, ни
Джангарай не в состоянии грести с такой же силой и скоростью, что и
огромный гемерт. Поэтому через несколько минут неудачных экспериментов
Бордонкай разогнал всех и стал управлять плотом сам.
Они хотели переправиться через реку напрямую, чтобы не терять
времени, но противоположный берег был настолько крутым и обрывистым, что
нельзя было даже представить себе, как на нем можно высадиться, а тем
более с лошадьми. Поэтому они вывели плот на середину Даргина и стали
медленно двигаться по течению, высматривая место поудобнее.
Сначала путешествие проходило в полном молчании. Даже близнецы не
разговаривали, а наслаждались короткими минутами затишья и оглядывали
окрестности. Альв дремал, положив руки под голову, а Джангарай и Ловалонга
сели рядом, словно решили вести беседу, но так и не нашли подходящих слов.
Время застыло, и только плот неутомимо двигался по реке да вода мерно
плескалась под веслом Бордонкая.
Даргин был довольно широкой и глубокой рекой, а вот его течение, к
огромной радости друзей, было слабым.
Каэтана сначала с недоверием поглядывала на темные воды, с одной
стороны испытывая желание опустить хоть руку в манящую прохладу, с другой
- не забывая о том, что здесь может водиться какая-нибудь зубастая хищная
тварь, которыми так щедро был населен Вард. Однако создавалось
впечатление, что река совершенно безопасна.
Неизвестно, сколько еще времени Каэ вела бы бесконечный внутренний
спор; возможно, пока они не пристали бы с другой стороны. Но тут плот
выплыл на такой отрезок реки, что дух захватило от неописуемой красоты.
Чащи Тор Ангеха отступили от берега и теперь находились довольно
далеко от Даргина, производя впечатление обычного густого и тенистого леса
без всяких рпризов. И перед ним протянулась широкая песчаная коса. Сколько
можно было охватить взглядом - прозрачная чистая река текла между двух
берегов, один из которых представлял собой огромный золотой пляж с кромкой
леса на горизонте, а другой - высокий песчаный обрыв, весь изрытый
птичьими норами. Солнце еще
Скользило яркими лучами по песку, заставляя каждую песчинку гореть и
искриться крохотным драгоценным камешком. Бело-золотые цвета, смешанные с
невероятной голубизной воды и неба, по которому редко-редко проплывали
пушистые белые облачка, создавали впечатление гармонии и тишины. Это был
покой, ставший настолько редким в жизни друзей, что они зачарованно
смотрели теперь на то, мимо чего раньше равнодушно проходили.
Каэтана перевернулась на живот и свесилась над краем плота, приблизив
лицо к самой поверхности воды. Она не верила, что в такой реке может
водиться какое-нибудь чудовище, и залюбовалась, забыв обо всем.
Дно освещалось яркими лучами солнца, и сквозь толщу прозрачной,
слегка зеленоватой воды были видны мельчайшие предметы. По поверхности
реки бежали легкие блики, отражаясь на лице и слепя глаза. От мерных
движений Бордонкая, который неутомимо греб самодельным веслом, плот
покачивало.
Длинные донные травы поднимались к поверхности, высвеченные золотыми
лучами, и куполообразно сплетались, образуя подобие некоего таинственного
подводного храма. Розовые и желтые ракушки в невероятных количествах
усыпали дно; среди камней черными чудовищами лежали затонувшие
бесформенные коряги. Это был особый мир, недоступный наземным жителям,
близкий и одновременно далекий, которым никогда нельзя было налюбоваться
вдоволь.
Альв присоединился к Каэтане, как он думал, на пару минут, не видя
ничего особенного в красотах подводного царства, да так и застыл в самой
неудобной позе на пару часов. Эйя и Габия прервали разговоры и тоже стали
разглядывать дно реки, восхищаясь и волнуясь, - они впервые обратили
внимание на то, что вода - это прекрасное творение, дарующее жизнь и
наполняющее душу чистотой и покоем.
Серые чайки кружили над водой, оглашая воздух печальными криками.
Впрочем, как проницательно определил Воршуд, крики были не столько
печальными, сколько склочными, - похоже, птицы не поделили рыбу.
Мерный плеск воды и шлепанье весла, тихие разговоры Джангарая и
Ловалонги, которые сидели сзади, стараясь внимательно оглядывать
окрестности, теплые лучи солнца и многодневная усталость - все это
сплелось в единое целое, в огромное желание смежить веки и уснуть хоть на
пару минут. Каэ понимала, что засыпать нельзя, но глаза сами собой
закрылись, и сон разморил ее.
Она не знала точно, сколько спала. Возможно - несколько минут,
возможно - более часа. Разбудил ее громкий крик, который одновременно
издали Эйя и Габия. Каэ вскочила, вытягивая мечи, но оказалось, что вокруг
никого не было видно; только Джангарай с Ловалонгой озирались по сторонам,
держа оружие наготове, да Бор-донкай, занеся весло, напрягся в ожидании
опасности;
- Да нет же, - досадливо сказал Воршуд, потянув Каэ за руку. -
Посмотрите в воду, это на дне.
Все как по команде уставились в реку - благо течение здесь было
совсем слабое, отчего плот сносило не очень заметно. И они застыли,
любуясь открывшейся их взглядам картиной.
На дне реки лежала исполинская статуя, высеченная из белого гладкого
камня, - скорее всего мраморная. Она была высотой в несколько человеческих
ростов, насколько друзья могли определить ее размеры, учитывая искажение,
которое дает толща воды.
Статуя лежала на песчаном дне, в стороне от каменной гряды и
затопленных стволов деревьев, поэтому была прекрасно видна во всех деталях.
Она изображала юношу с безупречно пропорциональным телом. Нижняя же
часть тела была у него чешуйчатой и вместо ног заканчивалась мощным
хвостом, который мало напоминал обыкновенный рыбий. Скорее всего такой
хвост мог принадлежать морскому дракону.
Лицо юноши тоже отвечало всем требованиям самого взыскательного
вкуса. Короткие вьющиеся волосы, высокий гладкий лоб без единой морщины.
Широко открытые глаза имели редкий разрез - чем-то он напомнил друзьям
глаза Каэ, когда она сердилась, - такой же слегка удлиненный и раскосый.
Брови были изогнуты великолепной крутой дугой, а большой, правильной формы
рот был упрямо сжат.
Голову статуи венчал венок из ракушек, водорослей и цветов лотоса,
вырезанный настолько искусно, что Даже на таком расстоянии были видны
мельчайшие детали. Талию и узкие бедра юноши обвивала не то рыба не то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг