метался в их сильных руках, сверкая черными влажными глазами. Он то и дело
вставал на дыбы, молотя воздух передними ногами. Ноги у него были тонкие и
мускулистые, вызывавшие восхищение у толпы лошадников. Правда, когда
назвали цену, по рядам пронесся тихий ропот, после которого некоторое
время царило молчание. И все-таки желающий, нашелся. Это был знатный по
виду молодой вельможа, разряженный по последнему слову аккаронской моды в
шелка и бархат.
- Пять золотых! - азартно выкрикнул он и, подбоченясь, обвел взглядом
толпу покупателей.
- Всего? - изумилась Каэтана. - За такого красавца-и пять золотых?
- Пять золотых - это целое состояние, - буркнул альв. - Вообще, я
чувствую, дорогая госпожа, что вам противопоказано заниматься финансовыми
проблемами...
Джангарай тем временем торговался с вельможей.
- Нет, этого красавца я ему не уступлю. Семь золотых! - закричал он
во всю мощь своих легких.
Продавец - толстый розовощекий человек - расцвел и засуетился, учуяв
возможность нажиться:
- А конь-то, конь-то какой, благородные господа! Красавец, достоин
княжеской конюшни. Только посмотрите, какие ноги!
- Замолчи! - рявкнул голос из толпы. - Коня покупаем, а не тебя.
Ну-ка, проведите его.
Сараганец явно не жаловал конюхов, продавца, да и людей вообще. Он
взбрыкнул задними ногами, потом опять поднялся на дыбы и заржал,
демонстрируя свою непокорность.
- Восемь золотых! - крикнул раззолоченный вельможа.
- Я бы не стал платить такие деньги за такого хлипкого скакуна, -
раздумчиво промолвил Бордонкай. - Что-то мне здесь ни одна лошадка по
сердцу не пришлась.
- Это самые лучшие лошади во всем Аккароне, - возмутился Джангарай. -
Десять золотых за рыжего!
Толпа ахнула. Цена в десять золотых за коня была неслыханной. За
такие деньги можно было прожить несколько месяцев с большой семьей
совершенно безбедно. Но вельможа не хотел отступать. Ему не столько был
нужен такой дорогой конь, сколько его самолюбие было уязвлено тем, что
какой-то человек, одетый гораздо беднее, хочет увести приглянувшуюся
покупку у него из-под носа.
- Двенадцать золотых - и конь мой, - отчетливо сказал он, справедливо
полагая, что больше ни один нормальный человек за коня не даст. Но хозяин
не торопился объявлять: "Продано!"
Предчувствуя возможность заработать еще, он выжидал. А Джангарай
начал колебаться:
- Не единственный же это конь на ярмарке. Похожим, посмотрим...
- И смотреть нечего, - отрезала Каэ. - Я в достоинствах лошадей
разбираюсь не очень хорошо. Но точно знаю, что от коня зависит жизнь. Ты
оцениваешь свою жизнь в двенадцать золотых?
Ошеломленные такой постановкой вопроса, друзья тут же изменили
мнение, и даже экономный альв перестал бормотать, что вполне достаточно
купить коня хорошей породы за три-четыре золотых и не переплачивать
втридорога за родословную, которую в пути все равно читать никто не будет.
- Конь, конечно, красавец, - обернулся ингевон ко всем сразу. - И
денег у меня достаточно.
- Тогда не трать времени, - посоветовала Каэ, а Бордонкай усиленно
закивал. И Джангарай решился:
- Двадцать золотых!
Стоявшие рядом только ахнули, а соперник ингевона позеленел от
злости. Двадцать золотых строгий отец выдал ему на ближайшие десять дней,
полагая, что вполне обеспечил сына соответственно его положению при дворе.
Сын и сам так считал до сегодняшнего дня. Однако торг за лошадь несколько
поколебал его уверенность.
- Кто здесь Ночной Король Аккарона? - лукаво осведомилась Каэ,
наклонившись к уху покрасневшего разбойника. - Вот и езди на королевском
жеребце.
Конь был так хорош, что у Джангарая перехватило дыхание, когда он
подошел поближе. Ярко-рыжая шерсть лоснилась, и под ней перекатывались
мощные мышцы. Когда ингевон потянул за повод, конь заупрямился было,
замотал головой, но вдруг подчинился и бодро процокал по помосту следом за
новым хозяином. Между ингевоном и конем возникла мгновенная взаимная
симпатия, давая им шанс подружиться в дальнейшем.
Знатоки с завистью смотрели на рыжего.
- Конечно, - грустно произнес кто-то за спиной у Каэ, - за такие
деньги я бы и сам кого угодно на себе возил.
- Но никто бы за такие деньги на тебе не ездил, - ответили ему.
Бордонкай сдержанно рассмеялся, но все равно вышло словно гул в
пустом бочонке.
Альва не интересовали ни стать, ни родословная лошади, поэтому для
него без особенных хлопот приобрели смирную, быструю и выносливую лошадку
хорошей породы, которая стоила в пять раз дешевле Джангараева скакуна. С
точки зрения Воршуда, это было еще одним ее преимуществом. Он быстро
пришел к взаимопониманию с лошадью, которую назвал несколько неожиданно -
Дриадой, скормив ей краюху хлеба и два куска сахара, похищенные утром из
сахарницы гостеприимного хозяина. Дриада потыкалась теплой мордой в плечо
Воршуда и безоговорочно признала в нем господина и повелителя.
Бордонкай искал коня значительно дольше. Ведь скакун для него должен
был отличаться одновременно двумя качествами - быстротой и недюжинной
силой. Поэтому ингевон счел, что им несказанно повезло, когда на один из
помостов вывели гигантских размеров скакуна редчайшей серой мести. Он был
как две капли воды похож на коня Apecкои которого Каэтана видела той
памятной ночью в лесу. Но она предпочла не делиться сейчас своими
воспоминаниями. Правда, Воршуд открыл было рот, чтобы вставить
соответствующее замечание, но натолкнулся на ее предостерегающий взгляд и
замолчал.
- Это где же таких богатырей выращивают? - спросила Каэтана у
Джангарая, но тот ее не слышал, весь поглощенный разглядыванием коня.
Сзади ответил чужой, довольно приятный голос:
- Обычно коней такой величины привозят из Мерроэ. Он под стать вашему
богатырю, да и по характеру сойдутся, я вижу. Покупайте.
Каэтана обернулась и увидела молодого длинноволосого человека со
странной и запоминающейся внешностью. Волосы у него были невиданные: прядь
- черная, прядь - абсолютно седая. Около незнакомца стояли несколько
бродячих собак и, свесив языки, умильно на него смотрели. В толпе,
окружавшей помост, собакам приходилось несладко - то и дело их кто-нибудь
пихал и наступал на лапы, - но псы вели себя более чем странно: они только
тихо вздыхали и не отходили от человека ни на шаг. Каэтана покосилась на
удивительного собачьего хозяина и спросила, показав глазами на свору:
- Не затопчут ваших ушастиков?
- Они не совсем мои, - неопределенно пожал плечами тот, но сделал
едва заметный жест рукой, и собаки поспешно стали выбираться из
столпотворения.
- Говорите, что они сойдутся характерами? - переспросила Каэтана,
разглядывая нового знакомого.
- Я был бы уверен полностью, если бы ваш спутник прошел хотя бы на
расстоянии нескольких шагов от коня.
Каэтана кивнула альву и, когда тот поспешил к ней, - его волновали
любые незнакомцы, обращавшиеся к госпоже, особенно если у них была такая
странная внешность, - тихо прошептала ему на ухо несколько слов. Альв
только моргнул в знак понимания и юркнул в толпу. Несколько секунд спустя
его кокетливая шапочка с пером вынырнула уже около Бордонкая. Малыш
подергал исполина за руку и, когда тот наклонился, горячо заговорил в
самое ухо, показывая изредка на Каэтану.
Бордонкай протиснулся в первые ряды покупателей и оказался ближе всех
к коню. Пепельно-серый красавец, способный выдержать несколько человек с
поклажей, заметно потянулся к гиганту.
- Его нужно будет назвать Седым, - будничным тоном сказал Каэтане
новый знакомый. - И угостите его яблоками. Он их обожает.
- Вы уверены? - Она не сомневалась в том, что юноша говорит правду,
но ей хотелось услышать его ответ. Даже не слова, а тон, каким они будут
произнесены.
- Уверен, - мягко улыбнулся он, и Каэ поняла: да, он уверен так, как
можно быть уверенным, только переговорив с конем. А что тут удивительного?
Она еще и не то видела...
После отчаянного торга цена Седого стала семнадцать золотых, и
Каэтана не задумываясь расплатилась.
Бордонкай поднялся на помост и с удовольствием похлопал коня по
крупу, отчего могучее животное слегка присело на задние ноги.
- Странное дело, - сказал Бордонкай, когда друзья подошли к нему. -
Мне за месяц охраны каравана платили десять золотых. Это же золотой конь!
- Покорми его яблоками, - посоветовала Каэ. При упоминании яблок конь
насторожил уши и подался к ней, всем своим видом давая понять, что яблоки
- это по его части.
- Подумаю, - ответил Бордонкай. Они с Джанга-раем стали выбираться из
толпы. - Мы коней в какой-нибудь палатке оставим, а то здесь с ними
неудобно. Только вы себе коня без нас не выбирайте, - проговорил гемерт
уже на ходу. - Мы скоро.
Толпа подхватила их и засосала.
Каэтана с интересом смотрела на помост, но своего нового
длинноволосого знакомого из виду не выпускала.
И тут глазам покупателей было представлено настоящее чудо.
Обрывком ночной темноты, всплеском мрака, эбеновым сиянием проплывал
скакун перед замершей в восхищении толпой. Люди у помоста боялись
пошевелиться и вздохнуть. Тонкие сиреневые полукружия ноздрей коня
презрительно раздувались, лиловые глаза метали молнии, а широкая грудь,
казалось, была изваяна из глыбы черного мрамора.
- Таких коней не бывает, - проговорил кто-то около Каэтаны.
- Воршуд, - тихо сказала она, - это привели моего коня. Я его покупаю.
Черный хвост мел пыльные доски помоста, а бархатные уши настороженно
двигались.
- Красавец мой!.. - прошептала Каэ.
- Позвольте, я вам помогу, - сказал, наклонившись сзади, юноша, о
котором она, потрясенная видом скакуна, абсолютно забыла. - Это
действительно ваш конь, и его необходимо купить.
Около помоста пришедшие в себя лошадники устроили настоящую бойню.
- Десять! Двенадцать! Семнадцать! - неслись отовсюду выкрики.
- Двадцать пять! - крикнул Джангарай, пробиваясь к Каэтане. Она
услышала его голос, но самого не заметила - ингевона полностью заслоняла
могучая фигура Бордонкая.
- Не торопитесь, - прошептал юноша на ухо Каэ, - пусть его попробуют
сторговать...
Она удивленно уставилась на него. А страсти у помоста тем временем
накалялись.
- Даю тридцать золотых! - орал, высунувшись из паланкина, герцог
Тунн, самый заядлый лошадник королевства.
- Ax ты, старый мерин! - визжала его супруга - Все деньги спустит на
это диво! Не допущу!
- Тридцать пять! - крикнул с противоположного края затянутый во все
лиловое придворный щеголь. - Нет, сорок! Пусть будет сорок!
- Это конь для короля Мерроэ, - прогрохотал у самого помоста
закованный в золоченые латы рыцарь, окруженный свитой пажей и воинов. - Я
поднесу его, в подарок нашему владыке. Пятьдесят золотых!
- Мне денег не жалко, - обернулась Каэ к юноше, - но ведь убьют за
этого красавца. А как хорош!? Это мой конь - Ворон...
Юноша улыбнулся и прошептал (ее удивило, что этот шепот перекрыл рев
толпы):
- Позовите его, госпожа.
Пятьдесят золотых оказались невероятной суммой, и желающих покупать
коня не нашлось. Продавец, ошалевший от происходящего, выкрикнул цену в
последний раз, и конюх протянул поводья пажу рыцаря.
- Ворон! - сказала Каэ негромко. - Ворон мои!
Конь поднял благородно вылепленную голову и повел ушами. Затем без
лишних раздумий наклонился и сильно укусил пажа за плечо. Тот отчаянно
закричал и, конечно же, выпустил повод. Рыцарь, купивший коня, разразился
проклятиями, и его слуги бросились на помост, где бесновался черным
демоном конь, пытаясь спрыгнуть прямо в толпу. Люди заволновались,
раздались крики:
- Да ведь он бешеный, этот конь! Его нельзя было выставлять на торги.
Конечно, красивый, но кому он нужен?
- Ничего, - грозно сказал рослый воин из свиты покупателя. - Хорошая
плетка быстро научит его послушанию.
Он легко взобрался на помост и шагнул к коню, высоко занеся над
головой руку с зажатым в ней кнутом. Но тут произошло непредвиденное:
вместо того чтобы шарахнуться прочь от грозящего ему человека, конь повел
себя как настоящий боевой скакун, не приученный бояться, но постигший в
совершенстве науку нападения. Он взвился на дыбы и мощным ударом передних
ног отбросил обидчика в сторону. Удар пришелся воину в грудь. Латы,
надетые поверх праздничного наряда, спасли неудавшемуся укротителю жизнь,
но все же он потерял сознание, и испуганно косящиеся на коня слуги отнесли
его на руках в карету. Конь же метался по помосту и призывно ржал.
- Не нужен мне такой жеребец, - вынес свой приговор герцог Тунн. -
Его, чтобы научить повиновению, нужно искалечить. Это не конь, а тигр, из
зверинца, Денег жалко, господа. - И нарочито зевнул.
Его супруга, успокоившись относительно предполагаемой потери
значительной суммы, выразительно повела белоснежным полным плечом и
чмокнула мужа в щеку.
- Я же говорила, душенька, что он тебе не нужен. купим другого.
- Да, а ты снова поднимешь крик, если я себе другого подыщу, -
недовольно заметил герцог,
Толпа постепенно переключила внимание на перепалку супругов,
отвлекшись от коней.
Вороной дико ржал, не подпуская к себе никого.
Продавец был в отчаянии. Он, конечно, не разорился, но таорский
скакун стоил слишком дорого. А слух о бешеном коне быстро разлетится по
городу, и сбыть его с рук просто не удастся.
Каэтана подошла к продавцу и негромко спросила:
- Если я все-таки захочу купить этого жеребца, то сколько вы за него
запросите?
- Если вашей милости будет угодно, - моментально просиял продавец, -
то мы, конечно же, договоримся о смехотворно низкой цене за этого красавца
- всего сорок золотых.
- За сорок золотых я тебя под седло поставлю, - улыбнулся Джангарай.
- Двадцать - и дело с концом.
Продавец хотел было еще поторговаться, но потом подумал, что двадцать
- это гораздо лучше, чем вообще ничего. Прикинул прибыль и согласился.
- Только все же позвали бы конюхов, ваша милость, - обратился он к
Каэ, видя, что она собирается сама вести коня. - Он обычно смирный, это
сегодня ним что-то непонятное...
- Ничего-ничего, - успокаивающим тоном обратился к продавцу неведомо
откуда взявшийся юноша с черно-белыми волосами. - Они договорятся, я думаю.
Каэтана подошла к коню и успокаивающе положила ему ладонь на холку.
Жеребец вздрогнул и, переступив несколько раз стройными мощными ногами,
потянулся к ней розовым носом.
- Ворон мой, - прошептала Каэ, лаская крутую шею и морду жеребца.
Он только пофыркивал и нежно толкал ее головой в плечо. Взяв в руку
длинный повод, она осторожно свела коня по ступеням с помоста. Бордонкай
смотрел на нее во все глаза, затем наклонился к альву, для чего ему
пришлось сложиться самым немыслимым образом:
- Глазам своим не верю - такого зверя укротить. Но ведь люди,
кажется, ничего не заметили?
И правда, человеческое море, окружавшее загоны с лошадьми и подиум,
на котором их показывали, смотрело сквозь Каэтану и ее коня, приветствуя
выкриками нового красавца - гнедого с белой отметиной на лбу и белыми
бабками.
- Ты что-нибудь понимаешь? - встревоженно обратился альв к Джангараю.
- Нас не видят, что ли?
- Меня это только радует, - буркнул Джангарай, проталкиваясь к
палатке, где они с Бордонкаем оставили купленных коней. - У нас еще полно
дел на этой проклятой ярмарке, а мне и так уже бока намяли и ноги
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг