степь и камни.
- А приезжал тогда зачем?
- Не знаю. Думал как ты, что-то такое откроется. Но - как видишь,
тишина. Так что давай, устраивайся, до утра еще долго. Хочешь, в моей машине
можешь сидеть. Места много и сидения удобные.
- Ну, если приглашаешь
- Почему - нет? Раз уж мы здесь вдвоем...
Дмитрий Поляков и Беслан Шахсаидов - сон
Оба они заснули вдруг, сразу и практически одновременно, что было,
разумеется странно уже само по себе, но осмыслить это они смогут лишь потом,
после своего пробуждения До этого некоторое время они сидели молча,
расположившись рядом на просторных и, действительно, удобных передних
сидениях "Хаммера" Ни один их ни в эти минуты не испытывал к другому
неприязни, ни, тем более, недоверия, Бес даже отложил на заднее сидение
машины свой верный " Узи" Ни один их них не опасался вторжения извне, по
крайней мере, двери машины не были заблокированы изнутри и никому не пришло
в голову принять, эту, обычную, в общем-то меру предосторожности. Они просто
сидели рядом, молча и расслабленно, глядя в плотную пелену ночного мрака,
окружающую машину со всех сторон. Никто из них не испытывал страха, но и
надежды на то, что этой ночью произойдет что-то неординарное, на что,
собственно и рассчитывал каждый, пускаясь в этот долгий и отнюдь не
безопасный путь, тоже не было От этого в душах обоих жила теперь тихая
печаль и говорить ни о чем не хотелось. А потом они заснули. Вернее
погрузились в о состояние, которое поначалу приняли за сон и лишь через
несколько минут или может быть даже часов - время как-то совсем не ощущалось
здесь, словно обходило оно стороной эти места, оказалось, что это не так.
Хранящее в себе страшные картины ночных явлений деда, сознание
Полякова, оказалось более тревожным и чутким, и первым ощутило подле них
постороннее присутствие. Дмитрий открыл глаза, остатки короткого вроде бы
забытья, цепляющиеся обычно за сознание еще некоторое после пробуждения
время, наподобие тонких летних паутинок, прилипающих к лицу так слабо
ощутимо, что не разберешь сразу - то ли есть они, то ли это только кажется и
теплый ветер просто задел щеку своим невесомым крылом, сейчас отлетели вмиг,
как стая испуганных маленьких птах. Однако глаза его оказались не столь
прытки и некоторое время он напряженно, но без особого толку вглядывался в
кромешную тьму, не различая в ней ничего, пока зрение его наконец не
адаптировалось к темноте. Тогда увидел он - очень высокая стройная фигура
медленно движется вокруг машины, словно совершая какое-то ритуально действо,
либо просто старясь разглядеть ее получше. Двигалась фигура бесшумно, потому
что чуткий напряженный так же, как и зрение слух Полякова не различал даже
намека не шелест шагов. Еще одно обстоятельство было отмечено Поляковым
сразу, в первые же мгновенья, после того как различил он во тьме странную
фигуру - силуэт во тьме, более похожий на тень, чем на очертания
человеческого тела не принадлежал ни тому, кого по привычке именовал он
дедом, ни той, которая называла себя Ирэн. И это открытие позволило Полякову
испытать некоторое облегчение, но и тревогу принесло оно: с чем явилось ему
или им обоим - это было пока неясно, глубокой ночью это существо, бродящее
на фоне черных развалин и будто бы порожденное ими?
Этого он пока не знал.
Фигура, между тем, медленно обойдя вокруг машины, остановилась рядом с
ней, как раз с той стороны, где сидел Поляков, возле открытого окна, и ему
показалось, что ее обладатель прямо, в упор взглянул на него из темноты И
еще почувствовал Поляков: неведомый пришелец знает, что он наблюдает за ним,
поэтому сейчас и остановил он свой неспешный обход именно на этом месте -
практически напротив его лица.
- Кто вы? - спросил он еле слышно, почти не размыкая губ
- Для вас - никто, - немедленно, словно только и ожидая вопроса
отозвался ему из темноты чуть глуховатый женский голос, -- но раз уж Господу
угодно было, чтобы встреча наша состоялась, зовите меня матерью Софьей
- Вы живы? - задал Поляков совершенно дурацкий вопрос, но именно эти
слова первыми бесконтрольно слетели с его губ
- Конечно, нет, - она слабо усмехнулась, и он ощутил на своем лице
легкое дыхание, очевидно, она стояла совсем близко от машины, но лица ее он
по-прежнему не видел. - В вашем, людском, понимании. И, разумеется, жива,
поскольку жива моя душа, как это угодно Господу
- Вы пришли наказать меня?
- Наказать? За что же? Вы и так пострадали безвинно
- Но мой дед...
- Нет в том нет вашей вины, не казнитесь. Вина того, кто пожелал
явиться вашей бабушке и стать ее мужем, а потом - и вашим дедом, вами не
может и не должна быть искуплена. Собственно, это и не вина вовсе, а способ
реализации этого существа, не знаю, понятны ли вам мои слова...
- Понятны, понятны, продолжайте, пожалуйста...
- После, возможно... Но я здесь не за этим
Слева от себя Поляков различил едва слышное движение воздуха: он понял,
что Бес тоже бодрствует и напряженно, видимо, слушает их беседу, однако до
поры не выдает своего присутствия " Хорошо, если бы он помолчал некоторое
время, - бегло подумал Поляков, опасаясь, что вмешательство Беса может
прервать их тихий разговор, но так же мельком, он возразил себе, - да ведь
ей, наверное, не нужны слова, она более чувствует, чем мы, и, стало быть,
слова не могут ей помешать " Вслух же он продолжил
- Тогда - зачем?
- Видите ли, Ирочка нанесла вам сильный вред и в этом есть отчасти моя
вина - я допустила, недосмотрев... Как объяснить вам? Я не должна была
отпускать ее, но все произошло так стремительно... Словом, я должна просить
у вас прощения и, можете быть уверены, более ничего похожего не произойдет.
Вы можете теперь не бояться ее- за этим я и пришла сюда, чтобы сказать
вам...
- А я? - голос Беса заставил Полякова вздрогнуть, хоть он и чувствовал,
что тот не давно не спит. Однако мать Софья его вмешательством удивлена не
была
- Вы - другое дело Ваша вина безмерна, впрочем вы и сами теперь это
знаете, не так ли?
- Я - да. Но почему Ахмет? Он, что и вправду случайно попал под руку
вашей, как вы там ее называете... Ирочки? И те, другие, что были с ним, они
тоже - случайно
- Случайности - всего лишь оправдания и утешения, которые придумывают
для себя грешные люди, возможно, правда, придумывают не сами, но это не
меняет сути. Нет, и не может быть в этом, да и в ином тем более мире, ничего
случайного Все происходящее в нем - есть следствие тех или иных наших
творений и помыслов Неизбежное следствие. Порой оно немедленно следует за
поступком, однако порой - его наступление откладывается на долгое-долгое
время. И тогда, наивные люди, полагают, что можно творить зло, впрочем равно
и добро, без последствий. Тяжкое заблуждение. И опасное.
- Но Ахмет, почему Ахмет? Ведь я сделал намного больше зла, чем он?
- Конечно. Но вам ведь легче было бы самому умереть? Это тоже
заблуждение, ибо смерть - не есть ничто, за ней - всегда кара или награда.
Но сейчас, в этой своей жизни, вы ведь не верите в это? Правда ли?
- Правда - Бес произнес это единственное слово очень тихо, но Полякову
показалось - тяжелый камень гулко упал на землю, сорвавшись с уст говорящего
и оставил на ней падением своим глубокую темную вмятину - так прозвучало это
слово
- А другие... - хотела продолжать мать Софья, но Бес также тихо, но
решительно остановил ее
- Я понял, я знаю...
- Что ж, тем лучше для вас Хотя - что есть теперь для вас лучшее?...
- Но погодите, - Поляков вдруг и очень сильно испугался того, что
разговор сейчас же будет окончен и мать Софья растворится в ночной,
беспросветной мгле так же неслышно и едва заметно, как и явилась им сейчас.
Он же не успел узнать для себя самого главного, - я понял, Ирэн, вырвалась
на свободу, то есть в этот мир все-таки случайно...
Но тот, кого я считал дедом, он ведь являлся мне, и грозил, и угрозы
его стоили жизни людям ни в чем не повинным. Как мне жить с этим? И кто он,
в конце концов? И как бороться с ним, если он и впредь...
- Хорошо, я отвечу вам, потому, что вы правы, вам предстоит еще жить
Извольте слушать. Эта история уходит корнями в очень давние времена и
всех подробностей ее вам знать не надо, они просто ничего не прояснят для
вас. Главное же заключается в том, что один, а вернее одна из женщин
принадлежащих к нашей семье, князей Долгоруких совершила страшное зло,
предав доверившегося ей человека, обрекая его тем самым на мучительную казнь
- было это во времена кровавого правления царя Иоанна. И вот когда
несчастный, а был это не простой человек, а инок - служитель Господний,
посвятивший ему свою жизнь, погибал в страшных муках на плахе, дух его
оказался сломлен и не найдя в себе силы простить несчастную, как следовало
бы истинному христианину, проклял. Проклятие было страшным, рассудок его
видимо помешался от страшных пыток, коими терзали опричники тело, а может
быть, в истерзанную душу монаха вселился сам дьявол, иначе трудно объяснить,
то, что предрек умирающий монах. Предрек же он вот что: род князей
Долгоруких пресечен будет в начале последнего века, последние же в роду
будут три женщины, каждой из которых в разное время и в разном обличии
явится сам дьявол и принесет ей страшную мучительную смерть. Господь не
отвел от нашей семьи это страшное испытание - проклятие исполнилось в
точности.
- Да, конечно, конечно, я понял вас - он являлся Ирэн, причем дважды -
как сочинитель Рысев, толкнувший ее на страшное преступление и потом в
образе моего деда. Ее матери, вашей сестре - когда убивали ее собственные
дети - что может быть ужасней? И - вам, здесь в монастыре, перед тем, как
сотворить это массовое убийство
- Вы ошиблись лишь в одном: касательно меня, в остальном же, поняли все
правильно
- Касательно вас?
- Да. Он являлся мне, как и Ирэн дважды, и в разных обличьях, но об
этом говорить с вами я не буду Да это вам знать и не должно. В томе есть
великая моя вина и кара за нее мне - несчастная племянница - Ирэн, ибо
тяжесть ее грехов отчасти ложиться на мои плечи и мой долг теперь удержать
ее от них и успокоить, если Господу будет то угодно, ее неприкаянную доныне
душу. Важнее для вас другое - что станет и сможет он сотворить далее? Так
ведь?
- Да, это главное
- Думаю, что более - ничего. Вы правы, в своем предположении, что это
он повинен в гибели людей, направлявшихся сюда, что бы явить миру его
последнее кровавые деяния. Но погубив их, цели своей он не достиг - уж очень
скоро тайное станет явным и о последних его злодеяниях узнают все. Более
того воздано будет по заслугам и невинным его жертвам.
- Но почему он так озабочен был сокрытием именно этого злодеяния, ведь
не единственное же оно и не первое, да и не последнее, я думаю?
- Да, это так. Но среди вас, живущих, покуда, на этой земле есть не
только, и - во множестве, неразумные жертвы его, но и соратники Их более
всего и пытался сберечь и защитить он. Но - довольно Большего я не вправе
открыть вам. Впрочем, скажу еще вот что - мне позволено и более того -
определено было явиться к вам ныне. В том - вижу я добрый знак. В остальном
же - положитесь на милость Господа нашего Иисуса Христа, и он не оставит
вас.
- А мне? Что теперь делать мне? - снова заговорил Бес. И Поляков
почувствовал вдруг и совершенно неожиданно для себя острую болезненную
жалость к нему. Так по-детски растерянно и горько прозвучал вопрос
- Никто не скажет вам этого, кроме собственного сердца и разума. Велика
ваша вина, и тяжким должно быть ее искупление, но определить его можете
только вы сами, только тогда оно будет истинным. Это тоже великий труд и уже
в нем- подвиг, но если вы действительно ищете искупления этой дороги вам не
миновать.
Голос матери Софьи стих и Полякову вдруг показалось - ее более нет
подле него. Он же забыл об еще одном, что казалось ему важным. Потому он
почт и закричал, вглядываясь в темноту и протягивая даже руку из открытого
окна джипа
- Диадема! Подождите, я должен вернуть вам диадему! - он лихорадочно,
неловко, путаясь в маленьком пакетике, стал извлекать драгоценность, но
голос матери Софьи, глуховатый и еще более тихий, чем прежде, словно она
медленно отступая во тьму, удалялась от них, остановил его
- Отдайте ее тому, кто сейчас рядом с вами
- Ему? Но почему - ему?
- Он знает, а если еще не знает, то поймет и очень скоро, я думаю, как
ей распорядиться.... Храни вас Бог и прощайте навеки...
Последние ее слова прозвучали совсем тихо и явно издалека. Далее -
тишина и темень, будто плотнее подступили к машине, окутывая ее прохладным
безмолвием беззвездной ночи.
Беслан Шахсаидов - искупление
Они простились с Поляковы ранним утром, задолго до рассвета, лишь
только, дрогнув, рассеялся мрак уходящей ночи и небо из черного, стало густо
- синим. О том, что произошло ночью, не сговариваясь, но остро и похоже
одинаково чувствуя, что так и надо, они не сказали ни слова. Собственно, они
практически не говорили между собой, словно боясь любым, праздно сказанным
обыденным словом разрушить то хрупкое, чему ни одни из них не знал названия,
но что возникло и трепетало теперь, как пламя тонкой свечи на ветру, рискуя
погаснуть навеки, в их душах. Покидая машину, Поляков молча оставил на
сидении изящный пакетик с диадемой. Ступив на землю, он слегка замешкался и
внимательно, преодолевая разделяющий их полумрак, взглянул в лицо Беслана,
словно пытаясь разглядеть и запомнить его
- Что смотришь? - усмехнулся тот, но в голосе его не было теперь
обычной холодной иронии
- Так, просто. Прощай Удачи тебе.
- Спасибо. Прощай и ты
Больше им сказать друг другу было нечего Поляков быстро миновал
монастырский двор, бросив, правда, взгляд в сторону разверзнутой пасти
колодца и на мгновенье лишь сомневаясь - подойти ли к нему - так много
сказано было об этом колодце последнее время Но - нет, события этой ночи
расставили все по своим местам, колодец теперь, в сущности, был всего лишь
старым заброшенным колодцем - не более. И Поляков поспешил прочь с
монастырского двора. Он еще только располагался поудобнее в салоне своей
машины, готовясь к дальней и не такой уж простой дороге, когда мимо него
ревя мощным своим двигателем, на большой довольно скорости пронесся
огромный, черный, сияющий огнями, похожий на призрак какого-то неземного
механизма джип "Хаммер".
На этот раз Беслан не петлял запутанными партизанскими тропами, не
скрывался и явно спешил - джип его несся по шоссе на предельно возможной
скорости и любой, кто попытался бы остановить его поплатился бы за это
немедленно и жестоко. К счастью, никто не встал на его дороге, и уже к
полудню наступившего дня он пересек границу, а ближе к вечеру достиг своей
базы, затерянной в одном из труднодоступных горных ущелей. Его люди ждали
его с тревогой и нетерпением, и готовы были выполнить любые задания,
которые, в том были они уверены, последуют непременно после загадочной
тайной отлучки командира. Они, действительно, были готовы ко всему, но
короткое распоряжение Беслана, данное как всегда сухо и без комментариев,
повергло их в шок. Приказано же было не много и не мало, а в кратчайшие
сроки собрать все имеющиеся наличные средства и ценности, в любой форме и
валюте. Приказы Беса, однако, его людьми не обсуждались - это легко могло
стоить жизни, посему к исходу следующего дня - процесс все же занял
некоторое время - ему были доставлены несколько чемоданов и неприметных с
виду дорожных сумок, забитых, что называется, под завязку тугими пачками
денежных купюр, обычными пластиковыми пакетами, наполненными ювелирными
изделиями, монетами, россыпью драгоценных камней без оправ и десятком
небольших слитков золота.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг