для них.
- Поторапливайся, лейтенант. Как тебя зовут-то?
- Виктор.
- Спасибо, Виктор, вы сегодня нас здорово выручили.
- Служба.
Через десять минут мы остались одни, если не считать связанных старост.
Подорожник выбрал двух хороших коней, приторочил к седлам иглострелы. В
сумки положил трофейные припасы - нам предстояла неблизкая дорога, и
наверняка придется ночевать в пути. На третью лошадь мы взвалили
связанного Горелого.
- Надо бы этих развязать, - проговорил я, кивнув на пленных.
- Сами развяжутся, - глухо проговорил Подорожник. - Поехали...
КОЛОНИЗАЦИЯ
Однако далеко уехать нам не удалось. Едва мы пришпорили коней и выбрались
в долину, из-за скал появились два истребителя. Нас не было в деревне
слишком долго, и, видимо, кто-то побеспокоился послать вдогонку
разведчиков. Мы принялись успокаивать неприученных к технике коней, а тем
временем обе машины приземлились.
Нас нашли Медвежатник и еще один бывший погонщик, совсем молодой парень по
имени Догнавший Ветер. Я приблизился к Медвежатнику, он вылез из машины и
посмотрел на меня испуганно.
- Что еще? - в сердцах проговорил я, думая, что разведчики принесли
вдобавок ко всему плохие вести с базы.
- У нас сегодня очень дурной день, - проговорил погонщик, опуская глаза. -
Мы знаем, Друг Лошадей нам все рассказал.
- Друг Лошадей? - переспросил я.
- Да, он там, - ответил Медвежатник и кивнул на второй истребитель.
Я стегнул лошадь, и она боязливо приблизилась ко второй машине, из которой
уже выбрался Догнавший Ветер. Старик, разодранный и окровавленный, лежал
на задней скамье. Его грудь судорожно вздымалась.
Я перелез к нему. Он с трудом открыл глаза, коснулся меня дрожащей рукой.
- Живые - - прошептал он. - Живые. А где... где девочка?
- Молчи, - сказал я.
Я начал осторожно ощупывать его тело. Он приглушенно охнул, когда я
коснулся груди. Похоже, были переломаны ребра.
- Дышишь свободно? - спросил я.
Он не отвечал, только постанывал, закрыв глаза. Я вдруг подумал, что
должен вернуться с ним в тоннель и на том конце отправить в нормальную
больницу, где ему помогут. Но затем понял, что это невозможно. Ведомство
уже все знает. Меня перехватят, едва я высуну нос из тоннеля, и для
старика это ничем хорошим не кончится.
- Ну, поехали, что ли? - несмело проговорил Догнавший Ветер.
Я посмотрел на Подорожника. Он сидел в седле поодаль, совершенно
равнодушный ко всему. Медвежатник протирал курткой стекло истребителя.
- Как вы нашли старика? - спросил я.
- Увидели дым, сгоревшую машину, - ответил Догнавший Ветер. - Старик
неподалеку лежал. Думали, мертвый, а чуть тронули - он как завыл... А
женщина где?
- Она погибла.
- Мы, когда машину увидели, думали, все погибли. А старик живой оказался.
И вы тоже.
- Парни, где ж вы раньше были... Мы сегодня найдем какого-нибудь лекаря?
- У крестьян надо спросить, - пожал плечами погонщик. - Наверно, найдем.
Скорей бы надо, а то темнеет... Что это за парень поперек седла?
Я подошел, взял Горелого за волосы и приподнял голову.
- Узнаешь?
На лице Медвежатника промелькнул испуг. Он еще ни разу не видел главного
помощника Лучистого в столь жалком положении, но боялся его по-прежнему.
- Зачем он нам?
- Не нам. Увидишь, кому...
Через несколько минут мы были в воздухе. Горелого поместили на полу позади
сидений. Солнце садилось, я чувствовал, что смертельно устал. Медвежатник
полез было с расспросами, но я отмахнулся. Сказал только, чтоб сначала мы
залетели в деревню, которую недавно сожгли каратели.
Мы не стали приземляться и разговаривать с уцелевшими крестьянами. Когда
машина зависла в двух метрах над землей, я откинул стеклянный колпак и
выбросил Горелого на деревенскую улицу. Это видели несколько человек. Я
был уверен, что с помощником Лучистого поступят, как он того заслуживает.
К нашему возвращению на базу уже вечерело. Люди издалека заметили в
воздухе машины и собрались нас встречать. Но, увидев наши лица, все
поняли, что дело плохо. Медвежатник и Догнавший Ветер сразу рассказали о
случившемся и предупредили, чтоб к нам никто не лез. Друга Лошадей
осторожно извлекли из кабины и унесли на попечение женщин.
Я попытался заговорить с Подорожником, однако он отстранился и пошел на
площадь, где горел большой костер и стояли накрытые к празднику столы. Сев
во главе пустого стола, он придвинул к себе бутылку.
У меня от усталости подгибались ноги, и я побрел к себе в дом. За ночь я
несколько раз просыпался, вскакивал и тупо смотрел в пустоту, слыша, как
грохочет собственное сердце. Пережитый жуткий день не отпускал. Стоило
закрыть глаза, и слышались вопли, какой-то устрашающий рокот, перед
глазами метался огонь.
Со следующего дня Подорожник дико запил. Он попытался сначала чем-то себя
занять, но все валилось из рук. Напившись, он ходил по деревне, провожая
всех встречных недобрым взглядом. Иногда цеплялся к кому-нибудь, хватал за
шиворот. Его по-прежнему беспокоило, кто мог нас выдать, и он, в пьяном
угаре, подозревал буквально каждого.
Я выяснил, что за два дня до трагедии Друг Лошадей разговаривал с
бродячими погребальными мастерами и просил их пустить два венка по
какой-то реке, уходящей под землю. Это тоже был полузабытый брачный
ритуал, и мастерам стало известно все о наших планах. Скорее всего кто-то
из них оказался доверенным лицом Лучистого, а может, просто проболтался.
Горелый был в некотором смысле прав, когда свалил вину на Друга Лошадей. Я
рассказал об этом Подорожнику, но он был пьян и ничего не понял.
Экспедиция, которую мы намечали, теперь откладывалась, но не отменялась.
Подорожник был в запое два дня. На третий я пришел к нему с раннего утра,
полный решимости.
Погонщик лежал на кровати, не раздевшись и не разувшись. В комнате воняло
сивухой.
- Вставай, - скомандовал я. - Нужно лететь. Он промычал что-то, но так и
не проснулся.
- Вставай, - настойчиво повторил я. - Пить больше не будешь.
Мои слова не действовали. Пришлось пустить в ход руки. Я вытащил
Подорожника на крыльцо, а затем плеснул на него холодной водой из ведра.
Он открыл глаза, непонимающе уставился на меня.
- Еще воды? - поинтересовался я.
- Не надо, - он помотал головой.
- Тогда поднимайся.
Подорожник собрался с силами и встал на ноги, держась за стену. Я видел,
что его трясет - то ли от холода, то ли просто с похмелья. Он простоял
довольно долго - шатаясь и крутя головой. Потеряв терпение, я снова окатил
его водой.
- Ты что?! - заорал он, отскочив назад.
- Вот, совсем другое дело, - сказал я. - Переоденься в сухое и выходи, у
нас полно дел.
Погонщик кивнул и скрылся в дверях. Мне показалось, что он слишком легко
согласился. Я подождал немного и вошел за ним в дом. Успел как раз вовремя
- он уже открыл бутылку, но еще не сделал ни глотка.
- Я сказал, ты не будешь больше пить, - сказал я, отбирая пойло.
Подорожник сплюнул и начал переодеваться. Через несколько минут мы стояли
возле бомбардировщиков, похлопывая их по бокам и рассматривая механизмы.
- Когда полетим на континент, один поведу я, другой - ты, - предупредил я.
- Сейчас нам нужно попробовать поднять это в воздух.
- Надежда умела, - сказал Подорожник, потирая лоб и морщась от головной
боли.
- И мы научимся. Я перегонял его из хранилища и кое-что уже знаю. Главное
научиться сбрасывать бомбы, остальное не так сложно.
Подорожник со вздохом кивнул - делай, мол, со мной, что хочешь. Мы
поднялись по лесенке в кабину и устроились в просторных креслах. Передо
мной был точно такой же штурвал, как на истребителе. Подорожник сидел в
кресле наводчика, ему достался прицел - прибор, похожий на перископ,
направленный не вверх, а вниз. Он потрогал потускневшие металлические
детали, вопросительно посмотрел на меня.
- Поднимемся в воздух - там и начнем разбираться, - ответил я на его
взгляд.
Воздух в округе задрожал, когда я запустил двигатели могучей машины.
Бомбардировщик напыжился и отлепил брюхо от земли. Сверху было видно, как
из некоторых домов вышли люди взглянуть на нас. Я сделал круг над
деревней, пробуя рули, и устремился к горам.
- Здесь что-то видно, - пробормотал Подорожник, прильнув глазами к
окулярам прицела.
- Что именно?
- Камни мелькают... Не знаю, мы очень быстро летим.
- А так? - спросил я, когда машина зависла на одном месте.
Подорожник поводил прицелом в разные стороны. - Видно, что под нами и что
по сторонам, - сообщил он.
Мы двинулись дальше. Управлять машиной было несложно, однако имелось одно
существенное отличие от быстрых и юрких истребителей - неповоротливость.
Мне казалось, что каждый раз, прежде чем исполнить команду, бомбардировщик
некоторое время размышляет над задачей.
Когда мы оказались над горами, я довольно долго утюжил пространство,
высматривая, нет ли кого внизу. Ничего, кроме камня и кривых деревьев.
Машина, чуть покачиваясь, зависла на одном месте, и я зафиксировал штурвал.
- Вот это предохранитель, - начал объяснять я, - а этот рычаг оттягиваешь,
когда наведешь на цель.
- Там кружочек в стекле, - заметил Подорожник.
- Да, именно в кружочке и должна быть цель. Для начала разобьем вон тот
круглый валун, видишь?
Подорожник кивнул - и сразу же дернул за рычаг... Я едва успел схватить
штурвал. В нашей машине бомбы не падали из люков, а выстреливались через
специальные шахты. Через мгновение после выстрела под нами разверзлась
огненная бездна. Машину подбросило так, что я стукнулся головой в потолок
кабины. В глазах потемнело, но не от удара, а от тысяч камней и тонн пыли,
поднявшихся с земли. Я отчетливо слышал, как некоторые бьют по обшивке.
Я потянул штурвал, пытаясь выбраться из кромешного ада. Машину крутило и
бросало, как мячик на волнах, я едва удерживался в кресле.
Через несколько мгновений все кончилось. Я прислушался к шуму двигателей -
пока все было нормально. Подорожник вылез из-под своего кресла и с ужасом
уставился на меня. У него на скуле наливался здоровенный синяк.
- Ну ты даешь... - только и смог сказать я.
Когда пыль немного осела, мы убедились, что внизу образовался кратер
размером с небольшой стадион. Надежда ничего не говорила мне про мощность
вооружения, и я не знал, что метать бомбы нужно с большей высоты.
Оставалось только радоваться, что наука обошлась нам относительно дешево.
Повторять эксперимент мы не стали, чтобы не переводить боезапас. Учиться
стрелять будут другие люди, а наше дело - вести машины к цели. Мы в этот
раз налетали еще немало километров, пока оба не привыкли к неторопливому и
задумчивому стилю полета нашего бомбардировщика.
Вернувшись на базу, я целиком отдался подготовке экспедиции. Нужно было
собрать инструменты для строительства, сделать запасы одежды и оружия,
законсервировать мясо в бочках с медом, подобрать людей. Я объявил, что мы
сразу сделаем на Новой земле небольшой постоянный лагерь. Люди восприняли
это сдержанно - никто не возрадовался, но и не испугался.
Друг Лошадей по-прежнему лежал в постели большую часть времени, однако с
каждым днем становился все разговорчивее.
Охрана крестьянских огородов проходила как-то сама по себе, без моего
участия и принуждения. Ежедневно Подорожник проводил для пилотов что-то
вроде утренней линейки, где устраивал им "разбор полетов". Его боялись и
слушались. Оставшись без Надежды, он преобразился, стал злым и угрюмым,
перестал прощать другим ошибки и промахи. Мне казалось, ему нравится
наказывать людей, когда кто-то нарушил дисциплину или сплоховал в чем-то.
Отлет состоялся строго в назначенный день. Накануне мы загрузили в
бомбовозы припасы, на ночь я выставил возле них охрану. Хотя отряда
карателей больше не существовало, это не гарантировало полной
безопасности. Кроме того, я приказал охранникам время от времени поднимать
один истребитель в воздух и наблюдать за горизонтом. Если небо начнет
полыхать красными отблесками, экспедицию придется отложить, пока Прорва не
успокоится.
Я волновался перед отлетом. С Надеждой все казалось простым и понятным, но
теперь я остался один на один с техникой, которую толком не знал. Все, что
мы умели, это летать, стрелять и менять баки с топливом.
Утром вдруг закапал легкий дождик. Пошел - и почти сразу прекратился,
словно был каким-то предзнаменованием. Возле бомбовозов собралась почти
вся деревня. Я организовал в дорогу около пятидесяти человек, все прочие
были провожающими.
Пятеро будут вести истребители и следить за обстановкой вокруг. Двое - я и
Подорожник - управлять бомбовозами, еще двое сидеть за прицелами.
Остальные - в трюмах, они простые колонизаторы.
- Приедешь? - спрашивала высокая молодая женщина у хмурого
крестьянина-"чкаловца", перевязывающего веревками мешок со своей кладью.
Они стояли недалеко от меня, и мне был хорошо слышен разговор.
- Приеду, - отвечал крестьянин. - Может, тебя туда заберу. Поглядеть надо,
что там. Может, лучше, а может, нет. Приеду, расскажу. За детишками
гляди...
Я посмотрел по сторонам и увидел Подорожника. И вдруг понял, что только мы
вдвоем вот так, молча и неподвижно, стоим в этой говорящей, волнующейся,
обеспокоенной людской массе. Только нас двоих никто не провожает, и нам не
с кем перекинуться парой слов перед дорогой.
- По машинам! - крикнул я.
Люди молча и деловито начали забираться в люки пузатых бомбовозов. Женщины
не уходили до последнего момента, пока не завыли двигатели. Семь машин -
две основных и пять сопровождающих - поднялись в воздух, перестроились из
произвольного в походный порядок. Один истребитель далеко впереди, четыре
сзади квадратом. В этой "коробочке" - два бомбардировщика. Построение и
следование в заданном порядке мы отрабатывали два дня.
В напарники я взял пилота по имени Догнавший Ветер, того самого, что
подобрал нас после трагедии в горах. Он сразу начал развлекаться - ухватил
прицел и стал разглядывать через него окрестности, сделав максимальное
увеличение. Я потому и выбрал в напарники этого беспечного юнца, чтобы,
глядя на него, самому быть бодрее.
Мы медленно шли на небольшой высоте. Несколько раз пересекали охраняемые
поля, где крестьяне сразу бросали работу и задирали головы, провожая нас
удивленными взглядами. Истребители охраны поднимались в воздух и некоторое
время летели рядом, демонстрируя добрые пожелания в дорогу.
- Интересно, мы будем пролетать Город тысячи башен? - произнес Догнавший
Ветер.
- Не знаю, а зачем тебе?
- Посмотреть охота. Столько про него слышал, но ни разу не видел.
- И я не. видел. Когда вернемся, возьми себе выходной и слетай, посмотри.
Потом мне расскажешь...
Вскоре нам попался первый аэроид, похожий формой на цыпленка табака. Два
истребителя сошли с курса и играючи разбили его в пух и прах. После этого
аэроиды стали встречаться чаще, и порой нам приходилось менять
направление, чтобы не ввязаться в крупное побоище.
Их появление означало, что мы уже подошли к границам континента. И
действительно, вскоре на горизонте появились зазубренные вершины
пограничных гор. Догнавший Ветер долго смотрел на них через прицел, затем
спросил тихо:
- За ними Пылающая прорва, да?
- Точно, - ответил я.
Он сразу как-то подобрался, изменился в лице, готовясь к встрече с тем,
чего боялся, наверное, всю жизнь.
- Не надо так переживать, - сказал я. - Я там уже был и, как видишь,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг