- Езжай, Веня. Не забудь вечером привезти журналы и еще купи лампочек. -
Он обернулся к Григорию: - Ну, принимаете приглашение?
- Я, честно говоря, поспал бы часиков двенадцать, - пробормотал Павлов,
прикрывая зевок. - Не возражаете, если я в машине прикорну?
- Зачем же в машине? Идите в дом, места хватит.
- В дом? - с сомнением переспросил Павлов. - А там...
- Нет-нет! - рассмеялся Валдаев. - Там никого сейчас нет. Двое медиков
сегодня в городе, а питомцы здесь вообще не бывают.
- Ну, а я с вами прогуляюсь, - сказал Гриша.
- И ты иди с нами, брат, - обратился Валдаев к Лукову, который неподвижно
сидел в тени машины. - Посмотришь, познакомишься с нашими. Здесь все для тебя
есть.
Луков пока настороженно молчал. Все трое двинулись по широкой тропе среди
старого высокого леса. Валдаев то и дело поглядывал на нового питомца, и в его
глазах всплывала непонятная радость. Ему, видимо, нравилось, как Луков
выглядит, как движется - упруго подгибая ноги и помогая им руками, как
вздымаются в такт шагам его иглы. Грише вдруг подумалось, что на такой
должности не сложно было чуть-чуть свихнуться.
- Все пытаюсь понять, что у вас здесь? - спросил он.
- Формально - пансионат для людей с тяжелыми физическими и психическими
аномалиями. И не только формально: пансионат действительно есть, вы проезжали
мимо него. Местные об этом знают. Здесь содержатся больные с очень и очень
тяжелыми формами, поэтому мне довольно легко маскировать вот их, - Валдаев
кивнул на Лукова.
- И много у вас их - таких вот питомцев?
- Теперь тридцать четыре. Все, что собрали за пять лет по всей стране. С
огромным трудом собрали, поверьте. Таких, как он, - девятнадцать, это самая
распространенная форма. Но есть и другие виды. Если увидите - поразитесь. В
самом деле, поразитесь...
Они шли по тропинке, которая вела куда-то вниз, видимо, к воде. Григорий
начал замечать, что по сторонам иногда заметны какие-то старые заросшие
сооружения из бетона. Из кустов, из травы то и дело выглядывали то угол
квадратного бункера, то край люка, то покатый бок большой трубы.
- Здесь когда-то пытались построить резервный командный пункт ВВС, -
объяснил Валдаев. - Но теперь все брошено. Остались и ходы, и подземные залы,
и шахты. Питомцам здесь нравится. Пытались поселить их в нормальных домах. Не
хотят... Сейчас спустимся к озеру.
- Вы один заведуете этой... этим хозяйством?
- Заведую - да, один. Но люди у нас есть. Держим двух медиков, хотя
заняться им почти нечем. Постоянно бывают наблюдатели - то из Англии, то из
Норвегии... Ведь это все за иностранные деньги.
- Да, я слышал - фонд "Врачи за милосердие".
- С одной поправкой. Фонд - легальная, полностью открытая структура. Но с
его помощью в условиях секретности распределяют деньги на наши нужды. А вообще,
такие пансионаты есть на всех материках.
Впереди заблестело озеро. Выпуклый берег нависал над водой, которую едва
трогал утренний ветерок. Откуда-то раздался шумный всплеск.
- Вы видели?! - воскликнул Валдаев. - Вон там, смотрите! Вот еще!..
Гриша пригляделся. Ему показалось, что далеко, среди озерной глади,
мелькают быстрые тени.
-Земноводная форма, - сказал Валдаев. - У нас их всего трое.
Гриша невольно взглянул на Лукова. Тот замер, вытянувшись на своих сильных
ногах, и неотрывно смотрел на середину озера.
- Жаль только, ни один не владеет речью, - продолжал Валдаев. -
Понимать-то они понимают и сами могут подавать простые сигналы, но... Впрочем,
им всего по пять лет. Может, еще заговорят.
- И что же, никто об этом не знает? - недоверчиво спросил Гриша. - Никто
из местных не заметил, что в озере водятся чудовища?
- Ну, они вовсе не чудовища, - вежливо, но твердо заметил Валдаев. - А
местные здесь не появляются. Здесь ведь больница... Знаете ведь, как люди
думают - психи, уроды, буйные... И сами тут не ходят, и детей не пускают. В
этих местах и других озер достаточно.
- И все-таки все тайное рано или-поздно... - возразил Гриша.
- Да, - вздохнул собеседник и почему-то нахмурился. - Рано или поздно...
Сейчас решается вопрос - видимо, нам отдадут целый остров на одном из озер. А
может, и еще где-то, как можно дальше. Большой изолированный остров. Но все
равно, о нас, конечно, когда-то станет известно всем. И я не уверен, что это
пойдет моим питомцам на пользу.
- Вы, похоже, их очень любите, - улыбнулся Гриша.
- Я о них забочусь, - произнес Валдаев с профессиональной гордостью
посвященного. - Они - существа, достойные сочувствия и человеческого отношения.
В мире найдется немного людей, готовых дать им это отношение.
Он присел на бревно у самого края берега и пригласил Григория устраиваться
рядом.
- Расскажите мне о нем. Где вы его нашли, как он себя вел, что о нем
известно? Я не любопытствую, эти сведения нужны для дела.
Гриша оглянулся и обнаружил, что Луков уже куда-то исчез.
- Не волнуйтесь за него, - успокоил Валдаев. - Он уже осваивается.
Поверьте, ему здесь лучше, чем в любом другом месте. Итак, я весь во
внимании...
Гриша не стал рассказывать о клинике "Золотой родник", об отлаженных
технологиях и клиентах с тугими кошельками. Он представил появление
Лукова-мутанта в виде научного эксперимента - не совсем легального, а потому
выпавшего из поля зрения ученой общественности.
Валдаев слушал внимательно, иногда он кивал и бормотал про себя:
"Да-да-да..."
- Значит, все-таки репродуктивное клонирование,- наконец сказал он. - И,
как вы утверждаете, зигота находилась в необычных условиях - вибрация,
электрические поля...
- И сильнейшие препараты-катализаторы, - добавил Григорий.
- Что ж, все верно, все совпадает с нашими наблюдениями. Дорогой коллега,
я, конечно, объясню вам, почему вместо обыкновенного человека из яйцеклетки
вырос антропоморф. Но, чтобы вы лучше все поняли, начну несколько издалека. Вам
ли объяснять, что человек несопоставимо сложнее, чем любая из земных тварей...
Разум настолько уникальное, тонкое, парадоксальное явление среди ледяных глыб,
пылающих звезд, комет, что порой можно усомниться в случайности его появления.
Разум не только уникален, но и очень хрупок. Человечество с удивительной
легкостью ставит себя на край гибели. Более того, оно что ни день ходит по
этому краю. А сколько зависит от случайности?! Один гигантский метеорит или
мощная вспышка на Солнце - и разум погибнет в единый миг. Ведь мы очень слабы,
мы не можем в одиночку защититься от агрессивной природы, мы порой не умеем
даже добыть себе пищу иначе, чем в магазине. Взгляните на любого из нас: голая
тонкая кожа, слабые мышцы, вялая реакция - что мы можем наедине со стихией?
Представьте, насколько это нелепо: из космоса падает мертвый камень - и
все наши дороги, каналы, плотины и города остаются без хозяев. Стоило ли в
течение тысячелетий изменять мир, чтобы покинуть его так легко? Сколько природа
вложила труда, чтоб зажечь на крошечной планете искры разума, - и получила в
результате расу самоубийц. Вам не кажется это противоестественным?
- Да-да... - пробормотал Григорий, вспомнив в эту минуту хирурга Коровина.
- Мне уже приходилось слушать подобные речи.
- И как вы к ним отнеслись? Вы способны поверить - я имею в виду сердцем,
- что наша планета может осиротеть из-за роковой случайности?
- Верю или не верю... - пожал плечами Гриша. - При чем тут моя вера?
Человек до какого-то возраста тоже не верит сердцем, что когда-то умрет. А
цивилизация живет по тем же правилам, что и отдельно взятый человек.
- И все же, признайтесь себе, не для того мы обустраивали планету, меняли
русла рек и срывали горы, чтобы в один роковой день все это осталось пустым и
невостребованным. Да и не в городах вопрос. Города - это лишь камни. Возможно,
дело в том, что у цивилизации есть какая-то миссия - путь, который она обязана
пройти до конца. Вам так не кажется?
- Не знаю. Это абстракции, бездоказательные предположения. Это просто не
мой стиль.
- Не ваш стиль? Но разве вы - мыслящее существо - ни разу не задумались о
том, зачем нас поселили на этом каменном шарике?
- Задумывался, - признал Григорий. - Конечно, задумывался. Но так ничего и
не решил. А вы?
- Ну, я, конечно, тоже, - смущенно проговорил Валдаев.
- Тогда зачем мы об этом говорим? Пациент, которого мы привезли, - он
реален. Он останется, даже если отбросить все наши фантазии о миссии
цивилизации, об уникальности разума...
- Но ведь он-то и подтверждает эти фантазии! - воскликнул Валдаев. - Не
объясняет, а лишь подтверждает.
- Каким же образом?
- Ну, вдумайтесь! Эмбрион вашего пациента развивался в условиях вибрации,
излучения и сильнейшей гормональной атаки. В результате получилось существо,
которое, я уверен, устойчиво и к излучению, и к механическим воздействиям, и к
химии. А что будет, если у миллионов людей, случайно выживших после вселенской
катастрофы, зародыши начнут формироваться в условиях ядерной зимы, или
сейсмической нестабильности, или бомбардировки микрочастицами из космоса? Что
тогда будет?
- Хотите сказать, каждая женщина тогда родит подобного монстра? - с
недоверчивой улыбкой переспросил Гриша.
- Не каждая. Ни в коем случае не каждая. И все же они - антропоморфы -
появятся в гораздо больших количествах, чем сейчас. Хотя, если откровенно, их
число и так растет год от года - жизнь на планете неумолимо меняется. В
условиях же глобальной катастрофы их появится достаточно, чтобы начать свой род
на нашей планете, положить начало новой разумной расе. Их родители - обычные
человеческие существа - будут погибать от болезней и голода, а они расползутся
по радиоактивным развалинам, чтобы построить свою жизнь. Они - резерв
человечества, его тайная армия, которая убережет искру разума даже в самые
страшные времена.
- Постойте... Но почему тогда природа не дала человечеству этот резерв
эволюционным путем? Почему она сделала его загодя обреченным?
- "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил
его..." - процитировал Валдаев. - Только не забывайте, что человек был.
сотворен для жизни в раю. А планета уже далеко не рай...
- И все же, - упорствовал Григорий. - Если обойтись без Библии, без теорий
о космическом сверхразуме и миссии цивилизации - почему мы не стали в полном
смысле совершеннейшими из всех существ? Нам, например, не мешало бы стать
земноводными...
- Ну, вы же сами ответили на свой вопрос, - улыбнулся Валдаев. - Эволюция!
Пока еще не было и нет нужды приспосабливать разум к экстремальным условиям.
Природа не делает ничего лишнего. А случись беда - на эволюционный отбор просто
не останется времени. Потому и существует этот резервный путь - революционное
происхождение вида. Путь, который дан только человеку, который делает его самым
непобедимым из всех земных тварей! Вид, который представляют мои питомцы, по
праву следует звать Homo non victis - человек непобедимый.
- Звучит очень торжественно, - признал Гриша, хотя и с сомнением, - но
что-то здесь настораживает. Ничего идеального ведь не бывает...
- Да, конечно, за все нужно платить. Они непобедимы, но и не совершенны. У
них никогда не будет столь же высокого интеллекта, как у человека. Да, они
разумны, однако инстинкт выживания у них _преобладает над созидательным
началом. Они мало способны к творчеству. Их теоретически можно выучить читать,
хотя навык моментально выветрится, если его не применять ежедневно. Это
неизбежная издержка, но она не противоречит главной задаче - сохранить разум,
пока условия не восстановятся.
- И что потом?
- Процесс обратим. В нормальных условиях антропоморфы способны производить
человеческое потомство.
- Это факт или опять версия?
- Это абсолютно достоверно. Вы же видели Веню Короленко? Но вам и в голову
не могло прийти, что он рожден от двух антропоморфов.
- Как? - изумился Григорий. - Тот парень на мотороллере...
- Да-да. Хотя, должен вам сказать, он тоже не вполне человек. Если бы вы
увидели его раздетым... Знаете, я не должен был вам об этом говорить.
- Понимаю. Хорошо, не будем об этом...
За их спинами вдруг раздался осторожный шорох. Гриша сначала не придал ему
значения, но в следующую минуту кожей почувствовал, что в затылок кто-то
пристально смотрит. Он обернулся - И едва сдержал испуганное восклицание. У
кромки кустов стояло на двух ногах приземистое существо с грубой шершавой кожей
каменного цвета и крошечными блестящими глазками. Очертаниями оно напоминало
человека, но пропорциями смахивало на неумело сделанного снеговика. Вообще,
было впечатление, что оно склеено из случайно подобранных булыжников.
- Здорово, брат! - громко произнес Валдаев. - Что это ты вылез с утра
пораньше?
Существо медленно и неловко приблизилось и начало что-то бормотать. Гриша
не понял ни слова, но его попутчик слушал очень внимательно.
- Говоришь, посторонний? Где? И чего хочет? Ничего... Ну, пригляди за ним.
А лучше постарайся вывести. Что? Железо принес? Какое - топор или ружье? Ладно,
ладно, иди...
Существо неуклюже, с, шумом прошло сквозь кусты и скрылось.
- Вот тоже - удивительная форма, - тихо сказал Валдаев. - Очень прочное
тело. Его можно под каток положить - три дня поболеет, а потом опять
восстановится.
- Значит, посторонние все-таки забредают?
- Иногда бывает, что охотники или рыбаки вдруг появятся. Редко. Знаете,
что я вам скажу - мои питомцы не лезут на глаза посторонним. И никогда не
вмешиваются в дела обычных людей. Это неписаный закон. На чем мы остановились?
- Я хотел бы понять вот что... - Григорий ненадолго задумался. - Если
антропоморфы появляются на свет, значит, существует соответствующий генотип -
чертеж, по которому строится организм. Но откуда же ему взяться? Ведь вы
говорите, что у эволюции не было нужды создавать этих... - теперь он
поостерегся говорить "чудовищ". - Этих существ.
- А вот этого я не знаю, -- развел руками Валдаев и вздохнул. - Честно
признаюсь, не знаю. Тут мы можем только снова предполагать и фантазировать. Да,
действительно существует особый генокод, который проявляется только в особых
условиях. Можно назвать его спящим, можно - блуждающим. Нам известно, что он не
передается по наследству. Он очень редкий, и потому антропоморфа почти
невозможно произвести намеренно.
- Но у вас есть хотя бы версия?
- Гадать можно долго... Может, этот ген несут е собой неизвестные вирусы,
которые осаждаются на землю вместе с космической пылью. Возможно, излучение
светил как-то перепрограммирует ДНК, перестраивает ее по программе, рожденной в
глубинах Вселенной. Не знаю, и прошу - избавьте меня от догадок. Скорее всего
это знание пока не предназначено для нас.
Оба замолчали. Валдаев смотрел в пустоту, печально улыбаясь каким-то своим
мыслям. Григорий же рисовал в воображении жуткие картины: развалины городов,
озера из кислоты, затянутое свинцом небо... И среди этого - тысячи, миллионы
сильных и быстрых хищников, в мозге которых едва тлеет искра разума.
Им можно все - убивать, обгладывать родительские кости, строить берлоги в
храмах, греться у костров, сложенных из полотен великих мастеров. Что угодно,
лишь бы выполнить сверхзадачу - донести искру до лучших времен, не дать ей
погаснуть. Сохранить свой вид до того дня, когда небо опять станет чистым, а на
обгоревших руинах пробьются первые зеленые травинки.
Тогда можно будет начинать все заново. Неважно, каков возраст цивилизации
- один день или миллион лет. Важно, что в глазах сохранился свет разума, на
создание которого ушло бы куда больше времени...
- Правильно ли я понял, - проговорил Григорий, - что антропоморфы не
унифицированы. Получается, что таких вот резервных вариантов у человека
несколько - один, например, для ядерной зимы, другой - для всемирного потопа...
- Да, - отозвался Валдаев. - Их несколько, мне известны шесть
разновидностей.
- Я как-то читал, что в Африке на алмазных копях из чрева туземных женщин
выходили камни. Это тоже имеет отношение?..
- Да, имеет. Это правда. Я знаю доподлинно, что несколько таких "камней"
хранится в Индии. Но это не камни, а скорее, споры. Что из них может вырасти и
при каких условиях, мне неизвестно. Возможно, они могут миллионы лет находиться
в открытом космосе, пока не упадут, простите за вольность, на благодатную
почву.
- Видимо, это для того дня, когда планете станет совсем худо?
- Наверно.
- Но, если будет настолько плохо, успеет ли человечество произвести
потомство нового типа?
- Не знаю, коллега. Я думаю, цивилизацию нельзя убить одним шлепком.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг