- Отвали ты, дед, - с досадой сказал он, дыша скверным перегаром.
У Лукова чуть екнуло сердце. Очень давно уже с ним так не разговаривали.
Даже милицейские сыскари проявляли к нему какое-никакое уважение, хотя бы из-за
возраста. Тут бы Лукову выйти на улицу, набрать номер в таксофоне - и уже через
пять минут подъехала бы машина с темными стеклами, вышли бы люди и разобрались
с недоносками на полную катушку.
Жаль, отказался Луков от того, чтобы за ним охрана по пятам ходила. Не
любил этого. И потом, на этот раз его честь задели, и он сам должен ее
отстоять, а не бегать к телефону.
- Я сказал, отойди и встань в очередь, - произнес Иван Сергеевич.
На этот раз сказал по-настоящему. Так, что каждый остерегся бы спорить. Но
вновь парни по своей толстокожести не вняли предупреждению.
- Тебе надо, ты и стой, - ответил прыщавый, отворачиваясь. - А мы и так
возьмем...
Что-то помутилось в голове Ивана Сергеевича. Никогда прежде не позволял он
чувствам работать вперед разума, а тут - как отрезало. Видать, давно не было
острых ситуаций, размяк, забыл сам себя. Вцепился он прыщавому в загривок,
дернул, отрывая от прилавка...
А тот, удивленно матернувшись, развернулся и врезал старику. Попал туда,
где на серой бечевке всегда висела железная пуговка - память о хорошем дружке,
сгинувшем в лагерях. Иван Сергеевич покачнулся - и упал, растянулся на грязном
кафельном полу. Попытался вскочить - не смог почему-то. Только шипел сквозь
зубы: "Сук-ка!.. Сук-ка!.."
Потом за сердце схватился, побледнел, затем серым стал. "Врача надо", -
неуверенно сказал кто-то. Луков не слышал. Только хрипел и рвал на себе
воротник. Кто-то подбежал, помог. Расстегнули пальто, пиджак, рубашку. И тут
народ тихо вздохнул - у-у-у.... Под рубашкой - словно синим пламенем горит
наколка. Во всю грудь храм с семью куполами.
Молодых и след простыл. Остальные что-то не захотели бывшему зэку дыхание
"рот в рот" делать. Так и лежал он, пока не приехал доктор. Воткнул в уши
трубки, послушал, махнул рукой. Поздно...
* * *
Григорий сидел на кухне, разложив на столе три бумажки. Две по сто
долларов, одна - пятьдесят.
Час назад он проснулся в своей квартире, за окном светило солнце.
Вчерашнего снега, ветра и серого неба как не бывало. Гриша с усмешкой подумал:
уж не эти ли деньги расцветили мир солнечными лучами? Впрочем, солнце было не
яркое. Григорий пытался понять, за что ему заплатили такую сумму. Что он такого
сделал, почему его услуга стоит целых двести пятьдесят долларов?
Они могли бы ничего не давать, если бы дело было чистым. Однако заплатили,
пообещали уладить все проблемы. Если "Золотой родник" действует честно и
легально, то для чего такие меры? Если нет - почему его до сих пор не прикрыли?
Сплошные загадки. Эти врачи из "Золотого родника", на что они надеялись,
принимая посиневший, уже безнадежный труп. Если они что-то понимают в медицине,
то почему не сочли нужным откачивать человека на месте, пока не ушло время?
Перед Алькой неудобно. Продался на ее глазах, как плюшевый мишка в
универмаге. Доктор, называется... Умом Григорий понимал, что ничего такого не
совершил и долг свой выполнил до конца. А все же неприятно.
Что ж, насколько легко эти деньги пришли, настолько легко и уйдут. Обидно
отдавать их нахальному бычью, расплачиваясь не за свою вину, но ничего не
попишешь. От знакомых и пациентов Гриша наслушался достаточно историй, чтобы
понять, за кем будет последнее слово. Осталось только надеяться, что этих денег
хватит, чтоб поправить поцарапанный "Опель".
А если еще и останется... Хорошо бы. Зайти бы вот так к родителям, бросить
на стол сотню долларов - это вам.
Сейчас, когда три зеленые бумажки лежали на столе, в голову приходили
десятки способов, как их можно было бы потратить. Множество покупок плыло перед
глазами, и каждая из них была неотложной и необходимой. От зимних ботинок
взамен старых, драных и холодных, до продуктов в вечно пустой холодильник.
Но Гриша не посмел бы сейчас разменять ни одну из купюр. Он знал: только
начни тратить деньги-и они моментально уйдут. Испарятся без остатка. И тогда не
останется ни одного шанса уладить проблемы миром.
Григорий осторожно сложил деньги и поместил их в потайной карманчик
бумажника. Сегодня у него был свободный день, вечером он выходил на дежурство.
Он собирался постирать, а потом починить двери в шкафу, где поломалась половина
петель. Если будет настроение - поработать с рукописью.
Едва он запустил горячую воду в ванну, раздался звонок. В такое время к
нему обычно приходила мать, и он не задумываясь повернул ручку замка.
На лестничной площадке стояли оба вчерашних парня. Массивный водитель
"Опеля" по кличке Ганс и его приятель, небольшой чернявый Кича.
- Так и будешь на лестнице держать? - поинтересовался Кича, когда пауза
слишком уж затянулась.
- Проходите, - сказал Гриша.
Он внимательно следил за каждым движением гостей, не понимая, чего от них
ожидать. Пока они держались прилично, даже, если можно так сказать, дружелюбно.
Единственное, что смутило, - оба, не дожидаясь приглашения и не разуваясь,
сразу вошли в комнату. Ганс прислонился у двери, а чернявый прошелся вдоль
стен, поглядел книжные полки, постоял с минуту перед школьными и семейными
фотографиями.
- Невеста? - спросил он, ткнув пальцев в снимок Оксаны. - Или любимый
пациент?
Не дожидаясь ответа, он почему-то рассмеялся, переглянувшись с Гансом.
- Ну что, доктор Айболит, - сказал Кича, сев в кресло и заложив ногу за
ногу, - расплачиваться-то, думаешь за машину?
- Думаю, - ответил Гриша.
- Думать мало, платить надо, - снова рассмеялся Кича. Смех его был не
обидным. Так добрые товарищи, сидя за общим столом, подшучивают друг над другом
и вместе же веселятся. Но Гриша был этим людям не товарищ, и четко это понимал.
Ни на секунду усмешка не должна появиться на лице.
- Деньги есть? - спросил Кича.
- Сколько нужно? - спокойно произнес Гриша.
- Сколько тебе надо, Ганс? - Кича повернулся к своему приятелю. Тот
почему-то не ответил, только вяло двинул бровями.
- Видишь ли, Склифосовский, ты разбил ему хорошую машину, - продолжал
Кича. - Он на ней больше ездить не сможет. Ты сам-то думаешь, сколько она
стоит?
- Думаю, немного, - ответил Григорий и облокотился на стену, сложив на
груди руки.
- Вот тут, доктор, ты заблудился. Можешь сходить на авторынок, посмотреть,
поспрашивать...
- Ты думаешь, я на дешевке стал бы дизелить? - угрожающе проговорил Ганс,
но Кича остановил его отмашкой.
- Это хорошая и дорогая машина, - вздохнул он.
-И что?
Гриша заметил, что с ним разговаривают как-то подчеркнуто терпеливо и
вежливо. Как с маленьким ребенком. Слушай, малыш, больших дядей да мотай на ус.
А то дяди рассердятся...
- Ты должен полностью оплатить ему стоимость машины. Срочно. А потом
забирай ее себе, если хочешь.
- Полностью?! - не поверил ушам Григорий.
- А ты как думал? - поднял брови Кича. - Машина с мятым боком - это уже не
машина.
- Я на битых не катаюсь, - хрипло прибавил Ганс.
- И он прав. У нас это не принято - заимеют, уважать перестанут.
Понимаешь, доктор?
Гриша оцепенело молчал. Оказывается, это не просто мелкий дорожный
конфликт, а самый натуральный бандитский наезд. Он никогда не думал, что может
попасть в такую историю - что с него брать?
Гриша чувствовал, что именно сейчас настает ключевой момент разговора.
Либо он сломается, начнет улыбаться их шуткам, на все соглашаться, либо будет
бороться. Только бы не дать слабину, не позволить им уцепиться и начать тянуть.
Иначе потом не слезут...
- Что молчишь? - сухо спросил Кича.
- Я... я ничего вам не должен, - тихо ответил Григорий.
- Да-а? - удивленно раскрыл пгаза Кича. - Это, интересно, как?
- Я не виноват в аварии. Вы должны были дать мне дорогу. Я вез пациента, у
меня горел маячок.
"Только удержаться, - думал он в этот момент. - Не испугаться, что начнут
орать, топать ногами, бить. А то потом хуже будет".
- У-у-у... - огорченно покачал головой Кича. - Нет, ты не прав, доктор. Не
надо быковать. Дохлый номер, так и знай.
- Я прав, - упрямо сказал Гриша. - Если хотите, решайте через суд.
Кича с Гансом насмешливо переглянулись.
- Решим, не сомневайся, - вкрадчиво проговорил Кича. - Только тебе от
этого лучше не будет. Хуже будет, ты сам постарайся понять. Во-первых, кто в
кого воткнулся? - он изобразил руками, как случилось столкновение. - Ты в меня,
верно? Верно, я спрашиваю?
- Вы должны были...
- Обожди. Во-вторых, кто скрылся с места происшествия? Разве я? Нет, ты
ответь разве я первым уехал с перекрестка?
Григория раздражало, что Кича требует подтверждать все его слова. Это
создавало впечатление, что он кругом прав.
- Ну, а теперь подумай, нужно ли с таким раскладом тебе все это - милиция,
суд? Нет, если хочешь, пожалуйста! Я могу хоть сейчас сюда гаишника вызвать, у
меня там полно своих ребят. Ну, что? А?
Григорий увидел, что Ганс пришел в движение. Он принялся не спеша бродить
вдоль стены, сцепляя ладони и потягиваясь. Будто разминался. Он вроде бы ничего
не хотел этим показать, но вместе с тем получалось, что он к чему-то готовится.
- Пойми, Айболит, мы тебе зла не хотим, - сказал Кича, не отрывая от Гриши
внимательного взгляда. - Ну, виноват, ну не уследил за дорогой, испортил чужую
машину... Заплати - и расходимся друзьями. Может, еще придешь к нам за советом,
а может, и мы к тебе. Прессовать тебя не станем. Ни в лес вывозить, ни кислотой
в морду плескать, ни утюгом жечь. Зачем, если сам все поймешь? Мы же просто
поговорить зашли, спокойно обсудить вопрос. Ты же нормальный парень, голова на
плечах есть. Разбил Гансу "Опель" - что теперь, он за свои деньги его должен
чинить?
- Чинить одно, а полностью оплачивать... - начал было Гриша, но Кича с
досадой махнул рукой и отвернулся, не желая ничего слушать.
- Я на битых не езжу, ты понял? - снова подал голос Ганс. Он продолжал
шататься перед глазами, поводя руками и плечами, демонстрируя силу. Чуть
шевельнет локтями - и уже подмывает отшатнуться от него, закрыться. Григорий
вдруг понял, что все эти разговоры и хождения не просто так. Все продумано.
Вот сидит Кича - спокойный, улыбается, все понимает и входит в положение.
А вот - Ганс. Ходит, поигрывает мышцами. Мощь бежит через край, а деть ее
некуда.
Союз грубой силы с дипломатичной мягкостью. Если согласишься с этими
парнями, они так и останутся спокойными, рассудительными и дружелюбными.
Приятелями твоими останутся. Если нет - наступит время Ганса с его мышцами и
короткими жесткими фразами, слетающими с языка.
Нет сомнений - они прессуют, но не грубо, а тонко, с умом. Выдавить из
лоха деньги - суперзадача текущего момента. Ради этого можно и добрыми побыть,
и в приятелей поиграть. Как кошка с мышкой.
Григорий был прав. Этот метод Кича использовал всегда. Он любил наводить
страх, но умом, а не силой. Этим он отличался от Ганса, готового по малейшему
поводу бить вдребезги и рвать в клочья.
- Пустой разговор, - произнес Гриша. - У меня все равно нет таких денег.
- И снова ты не прав, доктор, - усмехнулся Кича. - У каждого человека есть
столько денег сколько ему надо. Каждый человек может достать любые деньги, если
прижмет. Тебя пока не прижало, но уже пора шевелиться, думать.
- О чем думать? Сколько ни думай, денег не прибавится.
- Верно, верно... А вот это - разве не деньги? - он обвел вокруг себя
руками.
- Что?! - изумился Гриша. - Моя квартира?
- Только не пыли. И не вздумай говорить, что она не твоя, а тетушкина.
Тетка давно уже отписала ее на тебя, и налог на дарение уплачен. Не удивляйся,
мы все знаем, - Кича, достав из сумки-визитки свернутый листок, начал читать: -
"Пшеницын Григорий Михайлович, двадцать семь лет, врач-кардиолог станции
"Скорой помощи", закончил Новосибирский мединститут, служил в войсках
связи...". - Он прервался и исподлобья посмотрел на Григория. - Все правильно
написано?
- Ну, допустим, - согласился тот.
- Не допустим! Отвечай - правильно?!
- Правильно.
- Ну вот! А тут еще много всякого про тебя есть. Слушай, а ты правда
кандидат наук? Ганс, ты понял, с каким человеком общаемся? Наверно, умный,
нашпигованный, сам все должен понимать. Ну, так что?
Григорий напряженно думал, не глядя на Кичу. Сказать им "нет" - попасть в
историю, конец которой может быть совсем печальным. Согласиться - остаться
обманутым, обобранным и униженным. Что лучше? А если помолчать для начала?
- Ты не делай лошадиные глаза, - от души посоветовал Кича. - Все не так
плохо. Продашь квартиру - расплатишься с нами. На остаток купишь комнату. Будет
где жить и куда водить любимых пациенток. И бричка наша у тебя останется. А что
- нормальный вариант. Многие так и делают. Хочешь - подлатаешь "Опель", хорошо
продашь и снова квартиру купишь...
"Что за бред он несет? - мельком подумал Григорий. - И ведь не возразишь.
Никто здесь твои слова слушать не будет. Потому как не спорить сюда пришли эти
ребята, а брать".
- Если не знаешь, как недвижимостью торговать, поможем. И покупателя
найдем, и к нотариусу свозим, и БТИ без очереди устроим, и комнатку тебе
подберем. Никаких проблем, доктор, - продолжал источать дружелюбие Кича. - Мы к
тебе со всей душой, потому что знаем - не со зла ты нам подлянку сделал,
торопился, работу свою выполнял...
Григорий продолжал молчать, глядя в пол, пытаясь угадать, когда его
молчание заставит их перейти к следующей фазе разговора. Но этого не случилось.
- Ну, все, - Кича встал и вдруг сделался холодным и бесстрастным. Словно
покрылся коркой. - Решай свои дела, оформляй бумаги. Срок тебе - неделя. На
днях заедем, поглядим, как ты шевелишься.
Он первым вышел из комнаты, миновал прихожую. Ганс задержался, чтобы
многозначительно взглянуть на Григория.
Тот уже закрыл дверь и собирался вернуться в комнату, но вдруг раздался
пронзительный звонок. Это снова был Кича.
- Слышь, доктор, дверка у тебя хлипкая, - произнес он, проведя рукой по
косяку. - Ты бы сменил замок, что ли... А то знаешь, какие времена-то...
Кича загадочно улыбнулся и пошел вниз по лестнице. Гриша несколько секунд
смотрел ему вслед. И вдруг услышал, как скрипнула дверь напротив. На площадку
высунулся Витька - сосед Гриши, тридцатилетний электронщик, который последнее
время промышлял ремонтом телевизоров на дому. У Витьки были всклокоченные
волосы и мокрая майка. По его лицу было ясно, что заключительный аккорд он
видел через глазок.
- Кто это? Чего они? -возбужденно спросил сосед. - Друзья твои, да?
- Да... - мрачно процедил Григорий. - Друзья. По переписке.
Он закрыл дверь, вернулся в комнату и долго стоял у окна, глядя в одну
точку.
* * *
После обеда к Ивану Сергеевичу, как обычно, прибыли посетители. Они
подъехали на серой "Волге", их было двое. Один - моложавый, стильно одетый, со
смуглым, как у иностранца, лицом. Второй - попроще, не очень аккуратно
постриженный, морщинистый, одетый в плащовую куртку. Щеки у него были дряблыми,
голос - хриплым.
Первого звали Николаем, второй был известен под кличкой Сальный. Оба
приехали, чтобы утрясти в присутствии Луки очень важный вопрос: взаимодействие
милиции и таможенных постов в период проведения операции "Снегопад".
Существовала небольшая вероятность, что кого-то из курьеров остановят по
дороге. В таком случае обе службы не должны были стесняться друг друга и
отпустить посланника, получив положенный гонорар. Потеря одного курьера могла
стоить целого состояния, и лучше продумать все заранее.
Гости поднялись по лестнице и, к великому изумлению, наткнулись на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг