никакого ответа. Он думал сам.
Эту долгую беспомощную паузу вдруг прервал вкрадчивый голос Печеного:
- Да зеленкой его мазать, что тут еще поделаешь...
Антон еще даже не попытался понять смысл этой нелепой фразы, как
вдруг тишина в столовой стала какой-то страшной.
Печеный смело посмотрел каждому в лицо.
- Что замолчали? Сами же все понимаете. Только решаете, как
поделикатнее сказать.
- Ну, это ты зря, - тихо сказал Обжора. - Я, например, ни о чем таком
еще не думаю. Я надеюсь, все обойдется...
- Надеяться поздно, - решительно возразил Самурай. - Сергеев не
допустит ни малейшего риска.
- Да почему?! У нас тут риск на каждом шагу! А если б Гоблин не ночью
попался, а утром, когда мы с ним в засаде с винтовкой лежали? Там что,
риска не было?
- Ну иди, поговори с Сергеевым. Докажи ему, что Гоблин больше так не
будет.
- Ах, вот в чем дело...
- А ты что думал? В команде Гоблина оставлять нельзя - это
однозначно. А отпускать - хоть в тюрьму, хоть куда, - еще хуже. К тому
же неизвестно, что он там наболтал. Сергеев, может, только самую малость
нам рассказал.
- Ладно, хватит обсуждать, - нетерпеливо оборвал Печеный. - Сколько
ни обсуждайте, Гоблина нужно мочить, и нечего тут придумывать. Лучше
обсудим, как это сделать.
Антон посмотрел на Печеного и понял причину его нетерпения. А точнее
- вспомнил. Печеный был здесь единственным, для которого разрыв
контракта означал самое.худшее, что можно придумать.
- Короче, так, - быстро заговорил Самурай. - Мочить тоже надо с умом.
Судите сами: милиция находит его труп, начинаются заморочки, беготня,
экспертиза... Исходная информация у них уже есть: ЭКОПОЛ, полковник
Сергеев и так далее. Начинается возня вокруг ЭКОПОЛа, которой Сергеев
как раз и не хочет. Потому что любая дурацкая случайность может вылиться
в большой шухер.
- А если милиция не находит труп? - резонно возразил Печеный.
- Тогда заводится оперативно-розыскное дело, и начинается та же самая
беготня, только искать будут скрывшегося преступника. И случайно
пролетающий кирпич мы организовать тоже не можем. Малейший намек на
насильственную смерть, и прокуратура не успокоится, пока все не будет
проверено до последней ниточки. На этот счет можете мне, как бывшему
менту, поверить. Гоблин им достаточно наговорил, чтобы они разглядели в
несчастном случае преднамеренное убийство. Как только где-нибудь на
дороге найдут его труп с разбитым черепом, вся его болтовня про ЭКОПОЛ
предстанет в новом свете. А тщательно все устроить мы не сможем -
времени в обрез.
Антон никак не мог взять в толк: неужели они действительно обсуждают,
как убить - не наказать, а убить! - человека, с которым вчера пили из
одной бутылки. Он внимательно слушал Самурая, даже соглашался с его
доводами, но при этом казалось, что он смотрит кино, где можно
проникнуться выдуманными страстями, попереживать, а затем спокойно пойти
ужинать.
Впрочем, он был не одинок в своих чувствах. В другом углу сидел
Обжора, который все это время жил с Гоблином в одной комнате. Он
изумленно переводил взгляд с Самурая на Печеного, и от его всегдашней
невозмутимости не осталось и следа.
- Тогда Гоблину лучше всего умереть от старости, - усмехнулся
Печеный, - и никаких подозрений не будет.
- Надо думать, - пожал плечами Самурай. - Должен быть какой-нибудь
способ. Что-то вроде яда, который разлагается в крови...
- Ну и разговорчик у нас... - не выдержал Обжора.
- Яда такого у нас нет, - медленно проговорил Печеный, сосредоточенно
глядя на свои сплетенные пальцы, - а вот способ есть.
- Есть? - с недоверием переспросил Самурай.
- Есть... Смерть от сердечной недостаточности нас устроит?
- Это как?
- А так. Никаких следов и повреждений не будет - гарантирую. При мне
этот способ дважды испытывали, и оба раза получилось.
Самурай почему-то обернулся, будто боялся посторонних, потом,
медленно пятясь, отошел к двери.
- Ну-ка, пойдем поговорим на улице.
Печеный с готовностью встал и шагнул за дверь. Сержант придвинулся к
Антону.
- Ну вот... - растерянно сказал он.
Сержант не знал, что сейчас нужно или можно говорить, он хотел просто
не оставаться в этот момент наедине с самим собой.
Антон украдкой посмотрел на Обжору. Тот сидел в неудобной позе, тупо
глядя перед собой, и чуть шевелил губами, как будто что-то считал. И
вдруг, поймав взгляд Антона, он тут же подобрался, сложил руки на животе
и сказал неожиданно громким голосом:
- Да... Отчирикался Гоблин.
И от этих слов у Антона по коже пошли мурашки. Если раньше он
воспринимал происходящее, как кино или игру, как неприятный, но
обязательно обратимый процесс, то теперь громкий голос Обжоры вернул все
в реальность. Стало отчетливо понятно - Гоблин действительно
"отчирикался".
Самурай с Печеным отсутствовали довольно долго. Они вернулись
какие-то взведенные и неестественно энергичные.
- Нужен еще один человек, - сказал Самурай. - Кто пойдет?
Это прозвучало так обыденно, будто требовалась пара рук для переноски
дивана. И тем не менее Антон ощутил желание опустить глаза и втянуть
голову в плечи. Но тогда бы он не увидел, что происходит вокруг. А это
почему-то было очень важно...
Самурай скользнул взглядом по совершенно одеревеневшему Обжоре, потом
перевел глаза на Сержанта.
- Я не пойду, - категорично заявил Сержант в ответ на оценивающий
взгляд.
У Антона на такую категоричность не хватило духа. И когда немигающие
глаза Самурая остановились напротив, он почувствовал себя ломким и
вялым, как высохший лист.
- Ты пойдешь, - сказал Самурай.
В его голосе прозвучало что-то большее, чем просто приказ. Антон в
этот момент возненавидел самого себя - за то, что жалел торговцев во
время бойни на рынке, что слабо бил партнеров на тренировках, что
задавал ненужные вопросы и провоцировал душеспасительные разговорчики,
за то, что слишком много сомневался. Если бы он мог быть таким, как и
все, если бы он только умел так же, как остальные, смеяться и грустить,
наказывать и прощать, говорить и молчать, смотреть на мир и
отворачиваться от него - может, тогда беспощадные слова "ты пойдешь"
миновали бы его...
Антон встал и, беспомощно обернувшись на Сержанта, шагнул к выходу.
Печеный сразу взял его двумя пальцами за рукав и повел по дорожке, шепча
на ухо:
- Гоблин сейчас в медпункте. Когда войдем - вида не показывай. Пусть
подумает, что мы просто так зашли, поговорить. Потом вы с Самураем
хватаете его за руки с двух сторон и держите, пока я буду пристегивать
его к креслу. Держать нужно крепче, он сильный. Когда пристегнем - стой
рядом и поддакивай. Понял? Твое дело стоять, слушать меня и поддакивать.
Ни о чем не спрашивай, никаких лишних слов не говори, а то все
испортишь...
До медпункта было довольно далеко. Антон надеялся, что путь продлится
вечно, но вот впереди показалась крашенная в зеленый цвет стена щитового
домика. Антон невольно замедлил шаг, стремясь оттянуть момент, когда
нужно будет войти и посмотреть в глаза Гоблину, но Печеный тянул его за
собой, продолжая инструктировать.
Перед дверью остановились, приготовились.
- Пошли, - кивнул Самурай.
Изображать обеспокоенных товарищей не пришлось. Гоблин все понял,
едва лишь увидел лица вошедших. Ни слова ни говоря, он вскочил и прыгнул
к окну. Самурай догнал его в два шага и с разворота ударил ногой под
коленку. Гоблин растянулся на полу, завалив стеклянный шкаф с
препаратами, но тут же снова вскочил, будто был сделан из резины. Вновь
он метнулся к окну, но через секунду Самурай уже висел у него на шее и
кричал:
- Держите!.. Сюда, быстро!
Каждая клеточка тела Антона сопротивлялась участию в этой дикой
расправе. Он на деревянных ногах шагнул вперед и вцепился Гоблину в
руку, но не удержал. Казалось, это все равно, что поймать крутящуюся
лопасть вертолета. Опасаясь, как бы не попасть под очередной взмах этой
руки-лопасти, он суетился рядом и наконец дождался удобного момента,
схватил, впился пальцами в рукав, навалился всем телом.
Самурай давил на горло, нагибая Гоблина все ниже к полу, тот
дергался, крутился, не давая трем сильным противникам совладать с собой.
При этом он орал так, что закладывало уши, орал, брызгая слюной и
переходя то на рев, то на визг:
- Суки! Скоты! Что ж вы делаете! Пустите, гниды, суки!..
Он уже стал красным, потным и скользким. Антон в этот момент не
испытывал ни стыда, ни жалости, а только омерзение от того, что
приходится тесно прижиматься к этому визжащему мокрому клубку.
Гоблин сопротивлялся до последней капли своих сил. Он боролся всем
телом, вплоть до самых кончиков пальцев. Наконец удалось прижать его к
креслу, застегнуть ремни на руках и ногах. Гоблин понял, что теперь
силой и яростью ему ничего не добиться. Он обмяк, обвел всех
слезящимися, почти сумасшедшими глазами и запричитал:
- Ну не надо, .братцы... Ну за что? Отпустите, я убегу. Скажите им,
что я сам вырвался... Ну, пустите, ну, пожалуйста!
Было немного странно, что Гоблин так неистово цепляется за жизнь -
жизнь, которую так ненавидел. Человеку свойственно быть в этом смысле
эгоистом, и Антон, как и большинство живущих, в глубине души раньше
считал, что только он знает истинную цену жизни, а все прочие относятся
к ней совсем иначе, и умереть им будет гораздо легче, чем ему...
Самое страшное, что умоляющие слова Гоблина летели в пустоту. Никто
их не слышал, как будто рядом были не живые люди, а механические куклы.
Антон и Самурай стояли по бокам кресла, опасаясь встречаться с жертвой
глазами, Печеный с сосредоточенным видом разматывал трубки капельниц,
пододвигал стеклянный столик с инструментами.
Гоблин все еще бормотал что-то, но с каждым вздохом, с каждым
взглядом на приготовления Печеного терял энергию. Свирепая схватка после
тяжелой пьяной ночи опустошила его.
Печеный отыскал в шкафу широкий моток пластыря и зашел к Гоблину со
спины.
- Сиди смирно, башкой не дергай! - грубо скомандовал он и взял
Гоблина за волосы.
- Давай помогу, - пробормотал Самурай и взялся приматывать голову
Гоблина к спинке кресла.
Гоблин не шевелился, наоборот, сидел очень тихо и как будто
прислушивался к тому, что происходит вокруг. Он уже ничего не видел -
клейкая белая полоса закрыла ему половину лица.
- Вы что делать собрались? - спросил вдруг Гоблин с таким смертельным
ужасом, что в комнате повеяло холодом. - Говорите, что делать будете!!!
- А ничего, - равнодушно ответил Печеный. - Сейчас подрежем тебе вены
и пойдем обедать. А когда все из тебя вытечет, придем и отвезем тебя на
какую-нибудь свалку.
Гоблин захохотал. Он будто надеялся, что его смех вдруг превратит все
происходящее в шутку, в глупый и несмешной, но розыгрыш.
- Ну вы даете! - надрывался он. - Ладно, развязывайте, кончайте свои
шутки.
- Никаких шуток, - угрюмо сказал Самурай.
Гоблин резко замолчал, прислушиваясь, что будет дальше. Но Самурай не
сказал больше ни слова. Гоблин понял, что никаких шуток действительно не
будет. Он разомкнул губы, которые вдруг начали сильно дрожать, и
закричал:
- Да вы что!!!
От его крика в шкафу зазвенели склянки.
- Ничего, - ответил Самурай. - А ребятам и ментам скажем, что ты сам
на себя руки наложил. И не ори, а то еще и рот заклеим.
Печеный установил рядом с креслом две стойки, укрепил на них
капельницы, оборвал лишние сантиметры трубки и налил в резервуары теплой
воды из-под крана. После этого подошел к столику и сунул пальцы в
ванночку с медицинскими инструментами. Блестящие металлические штучки
ответили тусклым перезвоном.
Гоблин дернулся, услышав этот жуткий звук.
- Ну-с... - важно сказал Печеный. - Приступим, пожалуй.
Он выбрал короткий ланцет, нагнулся к Гоблину и медленно провел
лезвием чуть выше его ладони. Он не порезал руку, а именно просто
провел, оставив почти незаметный след. Затем сунул к этому следу трубку
капельницы, из которой сочилась теплая вода.
Гоблин побледнел так, что кожа и пластырь на его лице почти слились.
Он слышал, как звенят инструменты, чувствовал холодное прикосновение
стали. Ощущение теплой жидкости на руке убедило его окончательно.
Печеный между тем повторил процедуру на другой руке. Вода капала на
пол, собираясь в лужицы.
- Ну и кровища у тебя, Гоблин, - прошипел Печеный. - Как из
протухшего помидора. Наверно, за здоровьем плохо следил, да?
Гоблин завертелся, пробуя на прочность свои путы.
- Давай, давай, дергайся, - Печеный потрепал его по щеке. - От этого
кровь только лучше льется. Быстрей подохнешь.
- Да, - подхватил Самурай. - Кровища из тебя хлещет, как из крана.
Может, ведро подставить?
И он требовательно посмотрел на Антона.
- Да... - вяло сказал Антон, вспомнив, что ему велели поддакивать.
Самурай с досадой качнул головой. Потом подошел, взял Антона за рукав
и вытащил за дверь.
- Ладно, иди отсюда, без тебя справимся. А то еще вперед Гоблина
околеешь...
Антон зашагал куда-то наугад. Потом остановился и повернул в
столовую. Его вдруг испугала невероятная мысль: а если сейчас Гоблин
как-то вырвется и когда-нибудь потом придется снова встретиться с ним?
Какие слова тогда говорить?
Сержант с Обжорой все еще сидели в столовой и молчали. Антон
нерешительно остановился в дверях. Сержант поднялся ему навстречу.
- Ну? Вы уже?..
Он запнулся, не зная, какое слово здесь уместно.
- Еще нет, - Антон опустился на стул. - Я ушел. Они там с ним
остались.
- Что вы с ним хоть сделали?
Антон отмахнулся, не желая ничего отвечать. Никто не стал настаивать.
Потом все трое долго сидели молча, слушая, как на кухне грохают
кастрюли.
- Скоро обед, - непонятно зачем сказал Обжора.
- А ты станешь жрать? - поинтересовался Сержант. - Мне что-то не
хочется.
Снова наступило молчание. Минут через двадцать или больше появились
наконец Самурай с Печеным - оба суетливые, взбудораженные, похожие на
мальчишек, которые по неосторожности устроили большой пожар.
- Сделали дельце, - хрипло проговорил Печеный, обводя языком сухие
тонкие губы. - Ни царапинки, ни кровинки - все чисто.
Он постоянно тер ладони друг о друга и ни на кого не смотрел.
- Быстро он отошел, - поежился Самурай. - Бывает, люди с пулей в
голове еще часов десять живут, а тут...
- Его страх убил, - сказал Печеный. - А то, что быстро - тоже
понятно. После такой ночки он уже полутруп был.
Все замолчали, нервно переступая с ноги на ногу и поглядывая друг на
друга.
- Все, нечего тут больше торчать, нервы друг другу портить, -
скомандовал Самурай, который уже возвращался к своему обычному
состоянию. - Давайте разбегаться. А я пойду Сергееву доложусь. Пусть
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг