всем другим службам, в том числе и вентиляционной. Отразилось это и на
плантациях профессора Довгалюка.
Выйдя из лифта, мы узнали, что Кротов осматривает сейчас одну из
вентиляционных шахт. Шахта находилась недалеко, и пройтись по земной
поверхности, да еще в такой чудесный день, было очень приятно.
Я посмотрел на Высокую беседку. Так никто и не собрался ее достроить.
Вершины горного хребта, где чуть заметной полоской виднелся водопад
Учан-Чан, напомнили мне о недавнем прошлом, о приятной прогулке вместе с
Ярославом и Лидой.
Недалеко от станции находились огромные горловины вентиляционных
шахт. По одним из них воздух поступал под землю, по другим выходил из
туннеля на поверхность. Горловины были так удачно замаскированы, что их
можно было увидеть только вблизи.
Мы направились к этим горловинам. Стоял ясный день. В ближайшем леске
щебетали птицы. Около леска виднелся небольшой поселок.
Мы прошли уже половину дороги от подъемной станции до вентиляционных
горловин, как вдруг бешеный порыв ветра сильно толкнул меня и повалил на
землю.
Послышались шум и свист. Вокруг сразу полегла трава.
Я хотел подняться, но едва поднимал голову, как сильный ветер снова
прижимал меня к земле.
Самборский упал рядом со мной и тоже безуспешно старался подняться. Я
видел его удивленное и немного испуганное лицо.
Мелькнула мысль, что это неожиданный смерч. Сердце сжалось от страха.
Немного подняв голову и посмотрев вокруг, я успел заметить, как втянуло в
горловину вентиляционной шахты стаю каких-то птичек. Со стороны леска и
поселка послышался странный гул. Я посмотрел туда и увидел, что лесок лег,
словно высокая трава в поле во время бури. В воздухе носились ветки и
листья. Вдруг с грохотом повалились трубы вентиляционной шахты, и их
обломки поглотила горловина.
Прошло несколько минут, и все стихло.
Самборский вскочил на ноги. Я сделал то же самое и увидел, что
навстречу нам, вытирая ладонью окровавленную голову, бежит Кротов.
- Что случилось? - бросился к нему Самборский. - Вы ранены?
- Авария! - крикнул Кротов. - В туннель прорвался воздух!
- Немедленно радируйте в Иркутск, - приказал Самборский. - Сейчас
вызываю санитарную и спасательную службы.
Он побежал к подъемной станции. Кротов и я поспешили за ним.
На вокзале, через который прошел весь прорвавшийся в туннель воздух,
мы увидели несколько десятков раненых людей. Здание было во многих местах
довольно сильно повреждено.
Значительно хуже обстояло дело в туннеле. Весь Глубинный путь делился
на секторы. Автоматические шлюзы-заслонки с помощью могучих механизмов
молниеносно поднимались и опускались, пропуская поезда. В этом районе
участок между шлюзами-заслонками занимал почти полторы тысячи километров.
Это составляло около двухсот миллионов кубометров пустоты. Воздух могучим
потоком ринулся в подземелье, и первые поезда, встретившиеся на его пути,
так резко затормозили, что передние вагоны с грохотом разбивались один о
другой. Из диспетчерских пунктов службы движения сообщили, что серьезные
аварии со значительным количеством человеческих жертв потерпели не менее
десяти поездов.
Из соседних подземных вокзалов в район катастрофы срочно выехали
работники санитарной службы. Несколько часов отняли расчистка путей и
перевод поврежденных поездов на запасные колеи.
Я позвонил на Верхнее озеро и попросил к телефону Аркадия
Михайловича. Его там не оказалось. Куда же девался профессор Довгалюк? Раз
он не вернулся на плантацию, значит, авария застала его в помещении
подземного вокзала или по дороге на Верхнее озеро. К сожалению, мне никто
не мог помочь в розысках - все были заняты ликвидацией последствий
катастрофы. Я прошел несколько километров по путям до подземных плантаций,
но Аркадия Михайловича нигде не нашел. Напрасны были и мои расспросы.
Никто не знал, где он.
Я вернулся на подземный вокзал и присоединился к Самборскому. Он
осматривал разрушенную взрывом перегородку между вентиляционной шахтой и
туннелем и давал указания, как ее восстановить и замуровать.
- Но как могла она здесь проломиться? - удивлялся инженер. -
Неужели...
- Что - неужели? - спросил я его.
Он не ответил. У меня мелькнула мысль: "Неужели диверсия?"
- Вот еще один пострадавший, - сказал вдруг Самборский, указывая на
неподвижное тело, лежащее в зеленой канавке.
Мы торопливо подошли. Я наклонился и узнал профессора Довгалюка.
- Неужели мертв? - с волнением спросил инженер. - Аркадий Михайлович!
- позвал он.
Профессор открыл глаза, узнал Самборского и хрипло прошептал:
- Задержите Черепашкина... он виновник... аварии...
Ботаник снова потерял сознание. Мы подняли его на руки и осторожно
понесли в кабинет начальника подземного вокзала. Немедленно вызвали врача,
и тот, осмотрев старика, сказал, что ничего страшного нет.
- Он получил ушибы, когда падал. Через несколько минут он очнется.
Тем временем начались розыски Черепашкина. Я остался возле Аркадия
Михайловича, ожидая, пока его приведут в чувство. Мои мысли были заняты
Черепашкиным. Зачем понадобилось ему причинять Глубинному пути такие
повреждения? Может быть, бывший управдом сошел с ума?
Врач сказал правду: профессор Довгалюк быстро очнулся и смог
рассказать о том, что с ним случилось.
Распрощавшись с нами несколько часов назад, профессор вспомнил, что
ему нужно взять семена, и, прежде чем ехать на плантацию, решил зайти в
камеру хранения багажа. Обратно он шел мимо незаконченных мастерских,
отделявшихся от герметизированного туннеля только стеной. Вдруг он
заметил, что из-за выступа стены выскочил и быстрыми шагами направился в
глубину подземелья человек. Профессор внимательно присмотрелся и узнал
смотрителя подземного сада.
- Черепашкин! - крикнул он.
Но тот, не оглядываясь, бросился бежать. Аркадий Михайлович крикнул
еще несколько раз и поспешил вслед беглецу. Черепашкин не останавливался.
Встревоженный странным поведением смотрителя, профессор еще прибавил шагу.
Но расстояние между ним и Черепашкиным все увеличивалось, так как
Черепашкин бежал что было сил. Вдруг Черепашкин бросился в поросшую травой
канаву. Теперь профессор быстро приближался к нему. Но только он подошел к
канаве, позади прогремел взрыв, и профессор почувствовал, как невидимая
сила бросила его на землю.
Больше он ничего не помнил.
Во время рассказа старика вернулся Самборский.
- Ваш Черепашкин, Аркадий Михайлович, исчез неведомо куда. Нигде ни
следа... Но я уже связался с Иркутском и уведомил начальника охраны
Глубинного пути. Томазяну следует знать о случившемся.
- Томазяну? - удивленно спросил я. - Почему Томазяну?
- Он ведь наш начальник охраны.
Это было для меня новостью.
9. ШАПКА ЧЕРЕПАШКИНА
Томазян действительно получил новое назначение. Его перевели сюда из
прокуратуры и назначили начальником охраны подземного пути. Это назначение
свидетельствовало о доверии к следователю и возлагало на него огромную
ответственность.
От Томазяна я узнал, что тяжело ранен Макаренко, который во время
аварии находился в поезде.
Бывший следователь понимал, что, если в туннеле еще оставались враги,
значит, дело Догадова было недостаточно расследовано, понимал, что
означает новая катастрофа на Глубинном пути и где таятся ее причины.
- Вот оно то, что скрыл от нас Догадов, - сказал мне Томазян, когда я
встретил его на аэродроме.
Он прилетел ночью, немедленно осмотрел места, где воздух прорвался в
туннель, выслушал сообщения инженеров и рабочих. Самборский рассказал ему
о происшествии с профессором Довгалюком. Томазян заехал в больницу, где
лежал Аркадий Михайлович, но ничего нового не узнал.
Томазян вернулся в туннель и распорядился усилить розыски
Черепашкина. Но смотритель подземного сада словно испарился. И, только
когда слух о Черепашкине разнесся по всему участку, к Томазяну прибежал
один из лифтеров и сказал, что совсем недавно поднял смотрителя на
поверхность. Томазян с досады кусал ногти. Он упрекал себя в том, что в
свое время "прошляпил" Черепашкина, не уделил достаточного внимания одной
мелочи, а именно: разнобою в показаниях Черепашкина и Догадова. Первый
уверял, что Догадов оставил его, а второй - что Черепашкин сам убежал.
Томазян поверил Черепашкину... Маленький чудаковатый управдом не возбудил
в нем особых подозрений.
Впрочем, сейчас особенно раздумывать не приходилось. Черепашкин был
где-то поблизости, необходимо было во что бы то ни стало разыскать его и
задержать. Далеко убежать он не мог: единственная дорога из поселка шахты
Глубочайшая бдительно охранялась, и на ней проверяли каждого проезжего и
прохожего. Под таким же контролем находился и аэродром.
План Томазяна был очень прост. Поисковые группы должны были пройти во
всех направлениях, заглянуть под каждый кустик, за каждый камень,
остановить каждого прохожего и, если возникнет хоть малейшее сомнение,
проверить, кто он такой. В поисках приняли участие почти все жители этого
района.
Со мной отправились несколько юношей - учеников старших классов
местной школы. Мы пошли по направлению к Учан-Чану. Вместе со своими
помощниками я собирался осмотреть дорогу до самого водопада.
Но долго ходить нам не пришлось. Когда мы очутились за Высокой
беседкой, один из мальчиков заметил на маленьком холме одинокую фигуру
человека. Я воспользовался своим биноклем и, хотя ничего не смог как
следует разглядеть, почувствовал, что это должен быть Черепашкин.
Человек вел себя немного странно. Он сидел неподвижно, спиной к нам и
держал в руках что-то похожее на шапку.
Мы растянулись цепью, намереваясь окружить неизвестного. Шагов за сто
пятьдесят я вышел немного вперед и пополз по земле.
Вдруг неизвестный оглянулся, заметил нас и вскочил на ноги.
Да, это был Черепашкин.
Он бросился с холма как раз туда, куда мои ребята еще не успели
дойти.
- Держите, держите! - закричали все и что было сил кинулись за
беглецом.
Но он успел сбежать с холма и исчез в ближайшем овраге.
Несколько юношей опередили меня. Они не сбежали, а прямо-таки
скатились вслед за Черепашкиным. Но самым удивительным было то, что
Черепашкнн теперь спокойно сидел за крутой скалой на камне, словно и не
убегал.
Когда я подоспел туда, Черепашкин с глуповатым видом спрашивал у
ребят:
- Что случилось?
Мы задержали его и уже хотели вести к Томазяну, как вдруг я заметил,
что Черепашкин без шапки. Я приказал ребятам разыскать ее. Внимательно
осмотрев дорогу, по которой он убегал от нас, мы наконец нашли шапку. На
ней сверху имелось какое-то странное приспособление, а внутри - наушники
для радио. На мои вопросы Черепашкин отвечать не захотел и заявил, что
видит эту шапку впервые.
Дурачком прикидывался Черепашкин и тогда, когда мы очутились перед
Томазяном. Черепашкин уверял, что о шапке ничего не знает.
Я надел ее себе на голову и прислушался. В наушниках было тихо. Но,
еще раз осмотрев шапку, я заметил на ней что-то похожее на маленькую
антенну. И лишь только я поднял эту антенну на несколько сантиметров, как
в наушниках что-то застрекотало. Я отчетливо слышал точки и тире азбуки
Морзе, но понять ничего не мог.
Это открытие сразу показало нам, что за птица тот, кто называл себя
Черепашкиным. Без всякого сомнения, Черепашкин был враг не менее ловкий и
опасный, чем Догадов, квалифицированный шпион, долго скрывавшийся под
личиной глуповатого малого. Начальник охраны послал в Москву телеграмму, в
которой просил сказать Догадову об аресте сообщника и уведомить, какое это
произведет на шпиона впечатление.
Вскоре пришел ответ.
"Сообщение о разоблачении Черепашкина произвело на арестованного
крайне тяжелое впечатление. Он сказал, что узнал, кто такой Черепашкин, во
время пребывания с ним в тайге".
- Вот, пожалуйста! - сказал мне Томазян. - Недурно он нас обманул!
Теперь разберитесь, как это они прыгали с самолета.
- Но Догадов уверяет, что он только в тайге узнал, кто такой
Черепашкин.
- Очень возможно. Сейчас попробуем расспросить этого субъекта.
Я вспомнил, как ловко Черепашкин обманул нас во время прошлого
ареста, и попросил у Томазяна разрешения присутствовать на допросе.
- Хорошо, - согласился Томазян. - Только теперь нет необходимости
прятаться за ширмой. Садитесь и слушайте. Вы будете официальным
свидетелем. Но вряд ли мы много узнаем на первом допросе.
Томазян приказал привести Черепашкина.
Когда шпион вошел в комнату, меня поразил его вид: черты его лица
остались теми же самыми, но глаза утратили придурковатое выражение, взгляд
их был мрачен.
- Присядьте, - предложил Томазян. - Теперь слушайте... Мы получили
одно сообщение. - Он прочитал шпиону текст телеграммы. - Мы имеем также
бесспорные доказательства, что вы устроили в подземелье взрыв, вызвавший
аварию. И, наконец, в нашем распоряжении ваша радиофицированная шапка.
Наши работники сейчас заняты расшифровкой полученных в ваш адрес
радиограмм. Вы знаете, как высоко теперь стоит техника расшифровки. Если
бы вам передавали радиограммы даже с Марса, их содержание все равно стало
бы нам известным. Итак, советую вам не затруднять нашу работу.
Черепашкин помолчал, потом пристально посмотрел на Томазяна и на меня
и не спеша высокомерно произнес:
- Я солдат, разведчик. Ваш враг. Больше - ни единого слова.
Он замолк и устремил взгляд куда-то вдаль.
Это был упорный враг. Хотя его и победили, он не просил помилования.
Чувствовалось, что его всю жизнь готовили для ударов из-за угла. Он был
способен на все. Он понимал, что спасения ему нет, и внешне воспринимал
это совершенно спокойно.
- Может быть, вы все-таки дадите некоторые разъяснения? - спросил
Томазян. - Скажите по крайней мере вашу настоящую фамилию и год рождения.
Черепашкин молчал.
- Как вы познакомились с Догадовым? Почему преследовали профессора
Довгалюка?
Арестованный не отвечал. Он сидел выпрямившись на стуле и равнодушно
разглядывал стену.
Томазян понимал, что сейчас от этого человека добиться ничего не
удастся. Он позвал часового и приказал увести арестованного.
Шпиона вывели, чтобы немедленно отправить в Иркутск, а оттуда - в
Москву, в распоряжение высших следственных органов.
- С ним будет еще много возни, - проговорил, глядя ему вслед,
Томазян.
Поезда в наполненном воздухом туннеле уже шли регулярно, но скорость
их не превышала двухсот километров в час. Пропускная способность туннеля
резко упала.
Томазян спешил в Иркутск. Чтобы немедленно попасть туда, он заказал
самолет. Я полетел вместе с ним. По дороге мы разговорились о давнишнем
случае, когда в квартиру к Шелемехе забрался вор. Томазян теперь не
сомневался, что это был управдом Черепашкин, намеревавшийся выкрасть
бумаги Лиды и Станислава.
В Иркутске мы узнали, что, возможно, к следующему утру возобновится
нормальное движение поездов в туннеле, то есть со скоростью не менее
тысячи километров в час. В управлении Томазян доложил Саклатвале о
положении в восточной зоне, об аресте Черепашкина и о мерах, принятых для
усиления охраны туннеля.
Утром из туннеля сообщили, что работы по выкачке воздуха закончены и
электропоезда идут с прежней скоростью.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг