Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Операция,  которую решил сделать Барабаш,  была такой необычной,  что
весь  врачебный персонал  санатория собрался у  операционной.  Насколько я
понял,  речь шла  о  том,  что  больную отравят одним из  сильнейших ядов,
вызывающих смерть через самое короткое время,  а потом, применяя различные
способы,  спасут.  Яд,  резко воздействуя на весь организм, должен был так
повлиять на  раковую опухоль,  чтобы она  перестала развиваться,  а  потом
совсем рассосалась.
     Обязанности ассистентов   Барабаша   во   время   операции  выполняли
несколько врачей.  Один за другим они проходили по коридору и  исчезали  в
операционной.  Я  видел  их  озабоченные  лица и,  казалось,  ощущал,  как
напряжены все их нервы.  Если операция пройдет успешно, она положит начало
новой эпохе в развитии целой отрасли медицины.
     Ко мне подошла сестра и предложила мне ожидать в соседней комнате,  а
не стоять в коридоре.  Войдя в комнату, я увидел Макаренко. Я поздоровался
и спросил, как Лида перенесла свидание с ним.
     - Ей  стало  хуже,  она  почти потеряла сознание,  -  коротко ответил
Ярослав.
     Он  всегда  был  неразговорчив,   а  теперь  особенно  молчалив.   Он
машинально переворачивал страницы какого-то журнала, но выражение его лица
свидетельствовало, что он ничего не видит. Мы давно не виделись, но сейчас
я  не заметил особых изменений в его наружности.  Только морщинки на лбу и
черные круги под глазами говорили об усталости.
     - Ярослав Васильевич,  вы не знаете,  когда будут известны результаты
операции? - спросил я.
     - Мне  сказали,  что  о  первых результатах можно  будет узнать через
тридцать - сорок минут.
     Ярослав посмотрел на часы:
     - Сейчас я  поговорю с  сестрой.  Если будет возможно,  она  узнает и
скажет нам.
     Крепко сжав челюсти,  словно превозмогая боль,  он вышел в  коридор и
что-то  шепотом сказал сестре.  Та кивнула головой.  Макаренко вернулся ко
мне.
     - Из операционной еще никто не выходил, - сказал он.
     Это  мы  знали  и  раньше,  так  как  следили через открытую дверь за
коридором. Но вот из операционной вышел один из врачей-ассистентов, за ним
- сестра,  и они быстро куда-то побежали.  Прошло две-три минуты -  оттуда
выбежал  еще  один  врач.  Вернулась  с  какими-то  инструментами  сестра.
Вернулись оба  врача,  а  с  ними еще какой-то  новый врач.  Чувствовалась
лихорадочная торопливость,  которая увеличивала и нашу тревогу.  Макаренко
сидел  нахмурясь,  сжимая  руками  край  стола.  В  его  глазах отражалось
напряженное ожидание.
     Наконец к  нам вошла сестра.  Она сказала,  что больная без сознания,
что после первого же укола сердце почти остановилось,  но врачи, пользуясь
всеми  возможными  способами,  поддерживали  его  биение.  Больной  делали
искусственное дыхание и впрыскивали под кожу разные укрепляющие лекарства.
Барабаш ни на минуту не отходил от нее. Минут через двадцать сердце начало
работать само, но потом его деятельность снова ослабела.
     - Если можно,  пусть к  нам зайдет кто-нибудь из врачей,  -  попросил
Макаренко.
     Сестра обещала передать его  просьбу.  Через  несколько минут  к  нам
пришел молодой врач, один из ассистентов Барабаша.
     Немного подробнее он повторил нам то, что мы уже слышали от сестры, и
объяснил,  что состояние больной очень тяжелое, но безнадежным его считать
нельзя.   Организм  больной,   поддерживаемый  разными  средствами,  может
пересилить  грозную  опасность.  Что  касается  самой  болезни,  препарат,
введенный в  кровь,  действует очень  сильно и,  без  сомнения,  влияет на
раковую опухоль благоприятно. В этом медики уже убедились.
     Снова  мы  с  Ярославом остались вдвоем.  Никто  из  нас  не  нарушал
молчания.   Мы   только  пристально  наблюдали  через  открытую  дверь  за
коридором.  Ярослав встал и  начал ходить из угла в  угол,  стараясь унять
волнение.
     Так прошло по  крайней мере полтора часа.  Никто к  нам не входил.  В
коридоре царила тишина. Быстро надвигались сумерки.
     Когда  уже  совсем стемнело,  Ярослав снова  попросил дежурную сестру
позвать кого-нибудь из  врачей.  На  этот  раз  к  нам  вышел Барабаш.  Он
выглядел усталым,  но в глазах его светились уверенность и радость.  Вслед
за  ним  из  операционной  начали  выходить  и   другие  врачи.   Они  шли
неторопливо,  обмениваясь мнениями,  и  это вселяло надежду,  что операция
закончилась благополучно.
     - Она спасена? - бросился навстречу Барабашу Макаренко.
     - Надеюсь,  -  ответил врач,  -  хотя окончательно утверждать еще  не
могу.
     - Расскажите, в каком она состоянии, - попросил я.
     - Мы,  врачи,  еще тревожимся за  судьбу больной,  но верим,  что все
закончится хорошо.
     - Как она себя чувствует?
     - До сих пор без сознания.  Сказать,  что кризис миновал целиком,  не
могу, но сердце, хоть и очень слабо, работает самостоятельно.
     - Когда же вы будете уверены? - вырвалось у Ярослава.
     Доктор потер ладонью лоб и тихо ответил:
     - Для  этого  нужно дня  два-три.  Вообще результаты операции следует
признать  удовлетворительными.  Мы  еще  будем  систематически  вводить  в
организм препарат, но он уже не будет действовать так сильно, как вначале.
     - К Лиде можно войти? - спросил Ярослав.
     - Она  без сознания.  Войдите.  Только не  нужно к  ней приближаться.
Будем осторожны.
     Получив разрешение, Ярослав надел халат. Я хотел сопровождать его, но
в это время мне подали телеграмму. Черняк вызывал меня в Москву. Очевидно,
кто-то известил его о моем пребывании в санатории.
     Когда Макаренко вернулся и узнал об этом, он словно очнулся, стряхнул
с себя овладевшую им задумчивость и сказал, что поедет вместе со мной.
     - Срок моего отпуска заканчивается завтра в одиннадцать часов утра, -
сказал он.
     Мы  выехали из "Соснового" поздно ночью.  За руль сел Макаренко.  Нас
провожал Барабаш.
     Находясь в  обществе Ярослава Макаренко,  я,  разумеется,  не  мог не
вспомнить  о  его  работе  на  строительстве Глубинного пути,  а  также  о
секрете, который открыл нам Самборский.
     В санатории,  целиком поглощенный совершавшимися там событиями,  я не
думал об этом.  Но теперь в моей голове один за другим возникали всё новые
вопросы.  Ведь я до сих пор не знал главного:  как Макаренко добился такой
необыкновенной  скорости  движения  подземных  поездов,  не  знал,  в  чем
заключалась "макаренковская" система, вокруг которой шло столько споров во
время строительства.
     - Ярослав Васильевич,  -  обратился я к нему, - я узнал, что скорость
поездов на Глубинном пути будет совершенно необычайная,  что заслуга этого
изобретения принадлежит вам.
     - Ну и что же?  -  неохотно откликнулся Макаренко.  Очевидно,  ему не
хотелось отвлекаться от своих мыслей.
     - Мне,   свидетелю  всех  событий  и  борьбы  между  вами  и  другими
инженерами,  очень  хочется знать,  как  вы  добились таких исключительных
результатов. Ведь это не секрет?
     - Нет,  теперь уже не  секрет.  Просто мы выкачали из туннеля воздух.
Там почти абсолютная пустота, и поезда, не встречая сопротивления воздуха,
мчатся со скоростью около тысячи километров в час.
     Какое на редкость простое объяснение! Я оказался на положении мудреца
из известной басни, который никак не мог открыть обыкновенный ларчик.
     Суть так называемой "макаренковской" системы в том и заключалась, что
в  туннеле создавался вакуум.  Для этого и нужно было герметизировать весь
Глубинный путь. Огромное воздушно-вентиляционное хозяйство предназначалось
именно  для  выкачивания воздуха.  Авиация  давно  достигла  бы  таких  же
скоростей,  если бы не сопротивление воздуха -  препятствие, которое очень
трудно преодолеть.  Чтобы избежать это препятствие, конструкторы самолетов
работают над созданием стратосферной авиации. А Макаренко решение проблемы
сверхскорости искал под землей...


                      7. СМОТРИТЕЛЬ ПОДЗЕМНОГО САДА

     Утром в  половине седьмого Макаренко распрощался со  мной.  Он спешил
выехать в Иркутск, где находилось Центральное управление Глубинного пути.
     Я  отправился к Черняку и рассказал ему о своей поездке в "Сосновое",
о  состоянии Лиды,  об  опасной операции.  Выслушав меня,  Антон  Павлович
грустно покачал головой. Но тут же перешел к делу.
     - В  ближайшее  время  мы  сможем  опубликовать  в  прессе  некоторые
сведения о значении Глубинного пути,  - сказал он. - Вы должны поездить по
подземной дороге,  посмотреть на нее глазами корреспондента и  подготовить
материал для наших газет.
     - Когда я должен выехать?
     - Сегодня же.  Поезжайте с остановкой в Глубочайшей.  Кстати, на этой
станции увидите нашего старика - Аркадия Михайловича.


     Поезд  двинулся медленно,  без  малейшего толчка.  Проводник попросил
меня пройти на свое место.
     Специальный прибор  на  стенке  вагона  показывал  скорость  движения
поезда.  Когда  стрелка  приблизилась  к  тысяче,  я  удивился:  ничто  не
свидетельствовало о такой невероятной скорости.  Правда,  немного трясло и
что-то  гудело,  но все это почти не отличалось от звуков,  сопровождавших
движение обычного скорого поезда.
     Следя   за   количеством  пройденных  километров,   пассажиры   могли
рассчитать,  к  какому  городу  мы  приближаемся.  Немало  людей  вышли  у
Иркутска,  где пересели на поезд,  идущий в сторону от главного пути -  на
юг.  Когда наш поезд промчался мимо Байкала,  я перешел в последний вагон,
чтобы остаться в Глубочайшей.
     В  мои  планы входило пробыть здесь некоторое время и  ознакомиться с
работой коллектива сотрудников станции.  Зная,  что здесь работает Аркадий
Михайлович Довгалюк,  я  хотел было поискать его.  Но  какова же  была моя
радость,  когда я  вдруг увидел его на  платформе вокзала!  Профессор ждал
электродрезину, чтобы ехать на плантации Верхнего озера.
     Старик обнял меня  и  начал расспрашивать о  поездке,  о  друзьях,  о
событиях.  Пришлось рассказать ему о своих приключениях последних дней,  о
встречах с Шелемехой,  Черняком,  Макаренко,  Барабашем и Лидой.  Здоровье
Лиды очень волновало старика, и он долго расспрашивал меня о моем свидании
с ней и об операции.
     Ответив  на  все  вопросы Аркадия Михайловича,  я,  в  свою  очередь,
поинтересовался его  жизнью  и  работой в  последнее время.  Мне  еще  раз
хотелось посмотреть подземные сады, и я сказал об этом профессору. Аркадий
Михайлович охотно согласился взять меня с собой на Верхнее озеро, известил
об этом диспетчера и  попросил поскорее прислать электродрезину.  Скоро мы
двинулись  в  путь.   Девушка-шофер  уверенно  вела  машину  по  лабиринту
подземных переходов,  соединявших вокзал с Верхним озером. Через некоторое
время мы проехали железные ворота и очутились на территории "лесничества".
     Особых изменений за то время,  что меня здесь не было,  не произошло,
но большинство растений, особенно цветы и травы, очень выросли.
     Нас встретили "лесничие", как профессор называл своих помощников. Все
это были люди, мне незнакомые.
     - А где Черепашкин? - спросил Аркадий Михайлович.
     - Куда-то девался.  Его уже нет несколько часов.  Сказал,  что пойдет
просить, чтобы усилили вентиляцию. Вообще в последнее время он здесь почти
не  бывает.  Заглянет на часок и  снова едет наверх,  -  рассказал один из
сотрудников.
     Черепашкин был в команде Аркадия Михайловича за старшего.
     Воздух на  плантации действительно был не таким,  как во время нашего
прихода сюда с Саклатвалой.  Тогда он поражал свежестью и ароматом цветов.
Теперь,  хотя запах цветов был достаточно силен,  ни легкости, ни приятной
свежести не ощущалось.
     Профессор  посмотрел  на  приборы,   показывающие  химический  состав
воздуха,  и убедился, что кислорода в нем значительно меньше нормы. Совсем
плохо было с влажностью.
     Качество воздуха в  этом секторе туннеля зависело от  вентиляционного
хозяйства.
     - Не дают воздуха сколько необходимо, - объяснил Аркадий Михайлович.
     - Скажите Кротову. Он здесь?
     - Здесь. Я уже жаловался ему, - говорил профессор, - но сам он ничего
не может сделать. Нужно специальное разрешение Саклатвалы.
     - И никого другого?
     - Ну,  Макаренко  или  Самборского.  Кстати,  Самборский инспектирует
здесь электрическое хозяйство.
     - Тем лучше. Значит, можно обратиться непосредственно к нему.
     Мы  нашли  Самборского в  управлении сектора  в  одном  из  помещений
подземного вокзала.
     - Очень рад вас видеть! - приветливо сказал инженер.
     Аркадий Михайлович сразу же перешел к делу.
     - С  вентиляцией  трудновато,   -   пояснил  инженер,  когда  Аркадий
Михайлович кончил говорить.  - Все внимание сосредоточено теперь на работе
помп.  Мы должны следить, чтобы в туннеле не оставалось даже самой малости
воздуха. От этого зависит скорость наших поездов. Но я думаю, что на вашем
участке вентиляцию все-таки можно улучшить. Сейчас отдам распоряжение.
     - Очень благодарен, - сказал Аркадий Михайлович.
     - Вы извините,  мне пора наверх,  - проговорил Самборский. - Там меня
ждет  Кротов.  Вашей просьбы,  Аркадий Михайлович,  я  не  забуду.  Будьте
здоровы!
     - Позвольте и  мне вместе с вами,  -  попросил я.  -  Мне хотелось бы
повидать Кротова.
     - Пожалуйста, - охотно согласился Самборский.
     Мы проводили профессора до дрезины и  вдвоем отправились к подъемному
пункту. По дороге Самборский вдруг остановился и сказал мне:
     - Послушайте, как гудит стена.
     Я  прижался ухом к стене.  Она немного вибрировала.  Я услышал глухой
шум. Это за стеной в туннеле проносились электропоезда.
     Глубинный путь работал на полную мощность.  Он был наглядным примером
силы, уверенности и точности технической мысли советских людей.


                                8. АВАРИЯ

     Самборский шел  очень быстро,  и  я,  хотя был значительно выше его и
ступал  шире,  едва  поспевал за  ним.  Маленький инженер всегда отличался
необыкновенной подвижностью.
     - Вы надолго к нам? - спросил он меня.
     Я  коротко рассказал ему о  своих задачах.  Ведь Самборский во многом
мог помочь мне.
     - Давайте,  в таком случае, пройдемся с вами по главным пунктам нашей
магистрали,  -  сказал  инженер.  -  Я  сейчас инспектирую туннель,  чтобы
узнать, можно ли увеличить подачу энергии на все линии Глубинного пути.
     - Буду очень рад, если вы возьмете меня с собой, - ответил я.
     Мы приблизились к подъемному пункту и вошли в лифт. Устройство кабины
явилось для  меня  новостью.  В  ней  могло поместиться человек пятьдесят.
Кабина была оборудована откидными стульями и сетками для ручного багажа. В
одном из углов стоял шкафчик с надписью:  "Аварийный запас". В нем имелись
продукты и  вода на случай,  если бы лифт вдруг остановился на полдороге и
людям пришлось бы в нем пробыть некоторое время.
     - Разве  случалось что-либо  подобное?  -  спросил я  у  Самборского,
указывая на шкафчик.
     - Нет, - ответил он. - У нас не может быть таких аварий. Этот шкаф мы
поставили сюда с расчетом на невероятный случай.
     Мы вышли на дневной свет.
     Кротов работал теперь наверху,  и  мне  хотелось поговорить с  ним  о
насосах,   выкачивающих  из  туннеля  воздух.   Хотя  воздуха  в   туннель
просачивалось совсем мало, все-таки он влиял на скорость поездов и немного
тормозил их.  Вот  почему хорошо налаженное воздушное хозяйство имело  для
Глубинного пути исключительное значение.
     В последнее время из-за усиленного движения поездов воздуха в туннеле
стало  больше.  Чтобы выкачивать его,  энергетики уменьшили подачу энергии

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг