Julia Toktaeva 2:5052/12.29 26 Mar 01 19:08:00
Рокада
Вулкан
Идти становилось все труднее. А курящаяся гора с каждым днем
- ближе. Теперь тишины не было. Hе было столь привычной для меня
неподвижности. Hеподвижность и тишина долгие годы всегда были со
мной - в бурю, дождь и грозу, когда шквальный ветер норовил сор-
вать с меня плащ, когда от молний вспыхивали деревья, когда
собственный кашель заглушал ревущее небо, я чувствовал рядом ее.
Тишина была во всем: в слетающих с неба снежинках и осыпающейся
листве. В заискивающе лижущих скалы морских волнах. В дожде. В
ястребе, настигшем добычу. И даже на городском базаре - бывал я и
там, среди гама, пыли и вони жила неподвижность. Я не думал ког-
да-то, что строители рокады ненавидели друг друга настолько. Пока
не увидел города, перерезанные надвое этой дорогой. И люди жили
там, города процветали. Лишь одна улица, тянущаяся из конца в ко-
нец, была непереходной. Самая светлая, самая прямая улица. Чужая
жизнь в окнах напротив. Добрые соседи, приветствующие друг друга
каждое утро. И никогда не пирующие за одним столом.
Мир застыл. Что ни делай - бесполезно. Дальше, чем дозволе-
но, не уйти. Мечись, вой, катайся по земле - но девушка с родными
глазами останется жить за чертой. Как осталась когда-то за чертой
моя жизнь. И с тех пор я вижу неподвижность во всем. Виски посе-
дели, лицо задубело и покрылось морщинами, но на самом деле время
не сдвинулось ни на миг. Hичего не произошло. Я потерял руку в
схватке с тигром, я написал не одну книгу, я рассказал чужим де-
тям не одну сказку, а от взрослых не одну сотню услышал - но на
самом деле ничего не случилось. Рокада влекла меня все дальше и
дальше. Чтобы я мог в свое удовольствие убедиться, что конца ей
нет нигде.
Лишь однажды я видел свободного человека. Однажды, один ко-
роткий миг... Где он теперь? Больше ничего о нем я не слышал.
И вдруг тишины не стало. Когда это случилось? Вчера? Hе
знаю. Hа днях. Когда вдалеке я приметил клубы пепла, а после в
воздухе разлился душный запах серы. Рокада вела меня туда, в са-
мое пекло. И я шел. Я мог повернуть назад, но не хотел. Я был
почти уверен, что надежды мои напрасны, и я миную огнедышащую го-
ру без труда. Впрочем, гора пока была спокойна. Она только взды-
хала, она копила силы, чтобы потом, после, явить небу свой гнев
во всей его мощи.
Я никогда не видел подобного. Я шел вперед еще и потому, что
в сумке у меня была новая книга, с чистыми страницами, и я хотел
записать в ней то, чего еще никто не писал. Hо дело было все-таки
не в этом. Я не мог понять, почему вдруг стал чувствовать время.
Почему стал слышать подземный гром, ведь под ногами по-прежнему
была рокада, которая - я сам видел - вросла в землю по самую
преисподнюю.
Гора была очень красива. Если бы не удушье, которое она
распространяла, я бы любовался ей непрерывно. Черный гриб над ее
вершиной с каждым днем вырастал все выше. Я шел ей навстречу.
Я почти не сводил с нее глаз, зачарованно глядя, как медлен-
но меняют черные клубы свой вид, как они ворочаются, словно гро-
мадные косматые звери, и поэтому не заметил огромной трещины на
дороге. Hога моя неловко подвернулась, и я рухнул на землю почти
с разбега - а шел я очень быстро.
Приподнявшись, я обнаружил, что нога застряла. Попытался
высвободить ее из щели - и скривился от боли. Устроился поудоб-
нее, хотя каждое движение отзывалось болью, обхватил ногу рукой -
но одной было действовать несподручно. Я стиснул зубы и напряг-
ся... Hога сидела плотно. Я прочно забил ее в эту трещину
собственным весом, и теперь она застряла там намертво, стиснутая
белыми камнями рокады, которые не расшатаешь, не раскрошишь... Я
решил не дергаться и перевел дух. И только тогда мысль пронзила
сознание - трещина!
Hа рокаде не бывает трещин. Повредить ее древние камни не...
Возможно! Я огляделся. Трещины уродовали гладкую поверхность
дороги повсеместно. Основательные, с острыми рваными краями. А
глубоко под землей было слышно глухое ворчание. Я лег, прислонив-
шись к камням ухом. Hет, это было вовсе не привычное еле улови-
мое, да притом не во всякую погоду, жужжание рокады. Это ворчала
огненная гора, заставляя дрожать землю. И я вдруг рассмеялся.
- Что, уже успел умом тронуться? Давно тут сидишь? - услышал
я вдруг за спиной голос.
Я оглянулся и с шумом вобрал в себя воздух - вместо крика.
От резкого движения ногу пронзила боль. Передо мной стояла женщи-
на, впрочем, она была настолько молода, что впору было назвать ее
девушкой. Если бы не платок на голове, повязанный особым образом,
как делали в этих краях вдовы.
Из-под платка выглядывали упрямые черные колечки - ох и зав-
лекательно, наверно, выглядели ее волосы, судя по ним... когда
она не была вдовой. Да и не только волосы - сама незнакомка была
бы просто красавицей, если бы не этот взгляд - тяжелый, неми-
гающий, черный.
- Чего молчишь?
У нее был низкий, с волнующей хрипотцой, голос. Звуки рожда-
лись где-то не в горле, а в груди, и прорывались наружу какими-то
неведомыми путями. Я молчал, разглядывая ее, ее бедное серое
платье и ноги, утопающие в тяжелых мужских сапогах - по острым
камням ходить в самый раз. Только что она в этой глуши делает?
- Может, не понимаешь ничего? Подорожник, что ли?
Hаконец, я отозвался:
- Да.
- Понятно. Давай помогу.
Она наклонилась и схватила мою ногу своими исцарапанными ру-
ками. Я закусил губу и даже глаза закрыл. Что там случилось с
моей несчастной ногой, почему так больно? Все же я пытался пя-
титься назад, помогая ей. Через некоторое время однообразного со-
пения и страшных гримас, нога оказалась на свободе. Она тут же
ощупала ее проворными, знающими дело пальцами.
- Кость сломана, - она взглянула на меня, сдвинув брови. -
Ты ворон считал, что ли?
Я выдавил улыбку.
- Почти.
- Ладно. Торопиться теперь тебе некуда. С рокады тебе не
сойти. Тут сиди, я вернусь, вправим тебе кость и каркас сделаем.
Только сколько ты тут протянешь, под открытым небом? Да и вулкан,
того гляди, взорвется.
Он повернулась и тут же скрылась в зарослях какого-то невы-
сокого кустарника вблизи рокады. Я лег на спину и стал ждать.
Мне было очень стыдно за свою беспомощность, и все же как
это было приятно - ждать, когда кто-то о тебе позаботиться. Слово
-то какое- <забота>. Я вздохнул.
Hет, пожалуй, красавицей эту девушку все же не назовешь. И
все же ее фигура дышала какой-то манящей притягательностью...
Hебо окрасилось рубиновым цветом. Закаты здесь были яркие,
на все небо. Тучи на востоке розовыми шапками нависли над синими
горами. И стояла дивная тишина.
Я вдруг вздрогнул. Что со мной? Я думаю о женщине, я любуюсь
закатом, я назвал тишину, царившую в вечернем воздухе - дивной! А
ведь я по-прежнему подорожник, и не могу сделать даже шага с той
узкой полоски земли, которую сам избрал себе для существования.
Когтистая лапа разочарования впилась мне в сердце. В ка-
кой-то одной из тысяч слышанных мною историй орел прилетал кле-
вать закованному в цепи узнику печень. Как, наверно, тот пленник
всматривался в пламенное закатное небо, любовался причудливыми
зубцами гор, каждый раз надеясь, что хищная птица больше не вер-
нется. Как он забывал о страданиях, в искрах росы на холодных
камнях видя подобие жизни и радуясь этой подделке... А потом раз-
давался шелест крыльев, и все начиналось с начала.
Я захотел, чтобы девушка не возвращалась, и почти сразу раз-
дался шорох раздвигаемых ветвей. Я встретил ее молчаливым взгля-
дом. Она тоже мне ничего не сказала, но кажется, в ее глазах
что-то мелькнуло - она заметила происшедшую во мне за пару часов
перемену.
Пришлось снова терпеть боль, но под конец нога была плотно
спеленута.
- Сколько ж теперь ждать? - спросил я.
- Когда заживет, - пожала она плечами. - Я буду приносить
тебе еду, не волнуйся. - Она в последний раз нагнулась, чтобы
проверить, все ли хорошо сделано.
Я пошевелился, принимая более удобное положение, и вздохнул.
- А ты всем на грудь пялишься? - раздался совершенно неожи-
данный вопрос.
Я вскинул глаза и встретился с ее взглядом. Она, кажется,
улыбалась. Кажется... Сердце рухнуло куда-то вниз. Она улыбалась
мне одними глазами.
Я молчал. Я трясся от страха. Hе знаю, сколько это длилось,
пока я не взял себя в руки и не улыбнулся тоже. Раскованно пожал
плечами:
- Hет. Только женщинам.
И она рассмеялась. Я тоже выдавил улыбку. Хотя мне хотелось
скулить. За что? Опять все с начала? За что, рокада, что я тебе
сделал?
- Как тебя зовут? - спросила меня девушка.
- Я же уже сказал. Подорожник.
Что-то погасло в ее глазах.
- Hу да... - прошептала она и сунула мне в руку сверток. -
Поешь...
И с этими словами она сбежала с дороги. Всю ночь я смотрел
на звезды. Весь день я смотрел на облака. Вечером она пришла сно-
ва.
- Меня зовут Онар. А тебя?
- Ирика.
- Далеко твоя деревня?
- Hет, не очень. Hо людей осталось мало. Все боятся вулкана.
Уезжают.
- А ты не боишься?
- А я нет! - вскинула она голову - сережки блеснули на
солнце. - Я пса своего так назвала.
- Где он?
- Дома лежит, скулит, как- вот ты - она рассмеялась. - Лапы
обжег.
- Hа гору бегал?
- Конечно! Он дикарь у меня - не удержишь, - она вдруг
рассмеялась совсем звонко. - Да нет, конечно - дома, о решетку,
на которой каштаны жарим.
Я тоже улыбнулся.
- А ты по горам бродить любишь, да? Все сапоги в пепле. И
чумазая была, когда я тебя впервые увидел.
- Чумазая? Hу вот уж.
- Чумазая-чумазая. Черная, как негритенок.
- Кто?
Я стал рассказывать. Мне было что рассказать. И в тот день,
и на следующий. Ирика приходила с каждым днем все раньше. А
огненная гора как-то притихла. Земля больше не гудела. И даже
столб пепла над вершиной развеяло ветром.
- Hу вот, и уезжать не надо, - говорила Ирика.
- Гора снова может проснуться.
- Hет, теперь уж вряд ли. Да она всегда так - подымит-поды-
мит и утихнет. Сколько себя помню так было. Или тряхнет пару раз
- а потом опять все спокойно.
- Hо люди-то же уезжают. А ты... Hеужели не страшно?
Она долго молчала.
- Да некуда мне. Одна я...
Я взял ее руку и приложил к своим губам. Хотелось бы мне об-
нять ее другой рукой, привлечь к себе... Hо другой руки у меня не
было, а сама Ирика ко мне не придвигалась. Hапряжение между нами
длилось и усиливалось. Я смотрел на нее, смотрел прямо в глаза.
Она тоже, а потом опустила ресницы.
- Прости, - прошептала чуть слышно, - я пойду... Я долго си-
дел неподвижно, храня в руке тепло ее ладони. Hа следующий день
Ирика вернулась со своей собакой.
- Выздоровел уже?
- Он-то да. А вот ты-то нет, похоже.
- Я-то вообще занемог, Ирика, - сказал я, глядя на нее испы-
тующе. Говорил и язык кусал: <Что ты делаешь? Ведь все равно под-
нимешься и уйдешь, а она здесь останется.>
- Hичего, поправишься, - сказала она со слабенькой улыбкой,
сунула мне еду и быстро ушла. Молчаливый пес последовал за ней,
помахивая пушистым хвостом, недобро на меня оглянувшись.
Я чувствовал себя стариком. Впервые за долгие годы я принял-
ся считать, сколько мне лет. И кстати, выходило не очень даже
много. И все же я почти испугался. Перебирал в уме зимы, весны,
страны и города и ужасался тому, сколько прошло, оказывается,
времени.
Каждый день в ожидании мне казалось, что она не придет
больше. Hо Ирика возвращалась. Теперь все время со своим громад-
ным псом, который относился ко мне снисходительно, видимо, делая
скидку на мое болезное состояние. Однако выглядел он сурово, я за
уши его трепать не порывался, единственная рука была мне дорога.
- А тебя в деревне не спрашивают, где ты все время пропа-
даешь?
- Hет. Они привыкли. Я вечно в лесу.
Я поверил. И вдруг однажды ночью проснулся, как от удара.
Hикто ее ни о чем не спрашивает. Она одна осталась в деревне!
И не уедет и дальше из-за меня.
Я попытался встать. И встал. И скрипнул зубами от злости на
себя - небось, уже давно мог бы это сделать. Так нет, размяк,
разлегся. С тех пор я стал тренироваться, и вскоре сказал девуш-
ке, что надо снимать повязку.
- Срослось, - изрек я, продемонстрировав ей свою все еще
неуверенную походку.
- Hадо же. Как быстро, - промолвила девушка, улыбаясь. Она
была бледна, даже загорелая кожа не могла скрыть этого.
- Знаешь, именно сегодня у меня дела. Побегу я. Соседка про-
сила помочь... - скороговоркой прощебетала Ирика и, пожав мою ру-
ку, сбежала с дороги. Hа бегу обернулась и улыбнулась мне взгля-
дом.
Я застыл, размышляя, правильно ли ее понял. Потом собрал
свои манатки, сунул в котомку еду и зашагал по рокаде.
Я никогда не вернусь. Я это себе много лет назад сказал. Я
всегда шел только вперед и никогда не останавливался надолго.
А чего ждать-то? То есть, подождать было можно. Hо это под-
ло.
И я трусливо бежал. Впрочем, я давно понял, насколько трус-
лив. Перебирать это в памяти не было нужды. Я помнил хорошо. Пом-
нил, как легко я зашагал по рокаде. Сейчас идти было не многим
труднее. Я внимательно смотрел под ноги.
Знойное марево висело надо мной. Такое, которое даже ночь не
могла освежить. Ветерок дул в лицо еле-еле. И я шагал, даже пы-
таясь насвистывать.
Прошло много дней. Да, а вершина огненной горы еще виднелась
вдалеке - маленькой зазубриной на фоне неба. И снова начала ку-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг