диафрагмы до горла была вскрыта, будто ее пропахал какой-то плуг. Из раны
торчали белесые концы ребер, трава вокруг была забрызгана уже запекшейся
кровью. Над мертвым животным озабоченно гудел рой крупных, как пчелы, мух.
- Кто это сделал? - неожиданно громко спросил Стас и тут же понял, что
сказал глупость. Ни Грауфф, ни Бурлака не могли совершить это
бессмысленное убийство. - Простите, - сказал он, - я сам не знаю, что
говорю. Не могу поверить... Глен, пойдемте поглядим, в чем дело. - Они
подошли к изуродованному трупу обезьяны.
Доктор опустился на колено, осмотрел рану.
- Да, строение тела сходно с земным. Те же сосуды, костная основа, нервные
волокна, кровь... Рана, несомненно, нанесена достаточно тупым, но все же
режущим орудием. Давно я не видел такой квалифицированно вскрытой грудной
клетки. Кости не поломаны, а словно прорублены топором.
- Каким топором? - ошеломленно пробормотал Стас. - Какой топор? Вы что,
считаете, это сделал человек?!
- Не исключено, Стас, не исключено. Вы же сами рассказывали, что на
Анторге были случаи браконьерства.
- Это было давно...
- Могло случиться и еще раз.
- А если хищник?
- Стас, вы же знаете, на Анторге нет крупных хищников.
- Но зачем? Зачем? - непонимающе повторял Стас. - Какой смысл?
- Верно, с этого и надо начинать, - подал голос Бурлака. - Животное не
способно на бессмысленное убийство. Хищник убивает, когда голоден. А этой
мартышкой никто, похоже, кроме мух, не полакомился. Значит, убили ради
удовольствия. Видно, какой-то колонист начитался, как предки ходили на
медведя с рогатиной, и развалил обезьяну самодельной секирой.
Стас взял себя в руки, достал фотоаппарат, сделал несколько снимков места
происшествия. Потом внимательно оглядел почву вокруг трупа.
- Не судите по себе, Бурлака, - сказал он. - На поляне ни одного
человеческого следа. Зато много звериных. Ладно. Провожу вас домой,
вернусь на вертолете за телом. В лаборатории определим, чья это работа.
Идемте.
Бурлака обиженно надул щеки: мол, не хотите слушать, что опытный человек
говорит, сами потом будете жалеть.
И снова цепочка из трех человек потянулась через нечастый анторгский лес.
Следующую находку сделал сам Стас. Он шел впереди и на одной из прогалин
натолкнулся на полосатую лису, перерубленную почти пополам. Буквально в
нескольких метрах от нее под кустом лежал длинный бурый удав с
расплющенным черепом.
- Подойдите сюда, Глен, - негромко позвал Стас. - Давно это могло
произойти?
- Если допустить, что, свертываемость крови у них близка к земной, -
задумчиво ответил Грауфф, - они погибли максимум час назад.
Минутой позже подошедший Бурлака ахнул, увидев еще два растерзанных трупа
животных.
- Да это какой-то маньяк! - прошептал он и, присев на корточки, начал
быстро и как-то боком двигаться по поляне. - Надо найти следы.
Пухлая, увенчанная сверкающей лысиной фигура грузоотправителя, скачущая
вприсядку по лесу, выглядела весьма комично и в другое время позабавила бы
Стаса, но сейчас он не обратил на маневры Бурлаки никакого внимания, он
был потрясен дикостью и непонятностью ситуации.
Животный мир Анторга был разнообразен, встречались и крупные животные,
некоторые даже размером с зубра, поэтому в первые годы освоения планеты
колонисты носили оружие, им предписывалось не удаляться от зоны биозащиты,
соблюдать меры предосторожности на рабочих площадках. Однако анторгские
звери вели себя на редкость мирно, они не пытались нападать на людей, а,
напротив, проявляли к ним добродушное любопытство. Последствия этой
непуганой пытливости часто оказывались весьма печальными. Не зная, чего
ждать от незнакомых инопланетных животных, некоторые наиболее опасливые
колонисты при их приближении открывали огонь. Были убиты десятки животных,
и в колонии начали раздаваться голоса, ратующие за отмену приказа о
ношении оружия. Но администрация требовала от ученых гарантий, что
человеку на Анторге опасаться некого, и заявляла, что, пока животный мир
планеты достаточно не изучен, человеческую жизнь необходимо охранять
оружием. Шли годы, тема эта была постоянным и уже поднадоевшим предметом
обсуждений, а звери продолжали расплачиваться жизнью за свое любопытство.
Наконец они поняли, что человек - это опасность, и отступили в глубь леса.
Тогда некоторые колонисты сами стали потихоньку ходить в лес, не желая
отказываться от хоть и запрещенной, но полюбившейся охоты.
Стас, прибыв на Анторг и разобравшись в обстановке, прежде всего
потребовал, чтобы выход с оружием за пределы базы обязательно
согласовывался с директором колонии и главным экологом. Затем он выступил
по телесети с довольно резкой речью, где заявил, что считает браконьерами
не только те единицы, что посягают на инопланетную фауну, но и те сотни,
что потворствуют этому своим безразличием. На Стаса Кирсанова обиделись,
при встречах здоровались подчеркнуто сухо.
Спустя две недели Стас задержал в лесу двух служащих с шахты. Разрешение
на выход со станнерами у них было, но в рюкзаке у одного Стас обнаружил
отрубленную голову рогатого муравьеда. Властью главного эколога планеты
Стас посадил их под домашний арест, составил акт о нарушении Устава
внеземных колоний, добился, чтобы Ларго подписал акт вместе с ним, и с
первым кораблем выслал браконьеров на Землю. Кирсанова зауважали, а
злостное браконьерство вроде бы прекратилось. Стас, правда, подозревал,
что уток еще нет-нет да постреливают. Но уток на Анторге водились
миллионы, и охоту на них Стас считал меньшим из возможных грехов и
преступлений против природы.
Вот и досчитался, зло подумал Стас. В гибели пушистого зверька с реки он
виноват ничуть не меньше Бурлаки.
- Нашел! - приглушенно воскликнул грузоотправитель.
Стас и Грауфф посмотрели на него.
Раскрасневшийся от возбуждения, желания выявить неизвестного, куда более
злостного и опасного, чем он, Бурлака, нарушителя, грузоотправитель стоял
на четвереньках у неглубокого овражка и показывал пальцем на следы. Это
были крупные, в форме трилистника отпечатки, оставленные, по всей
видимости, каким-то копытным животным. Следы пересекали овражек и уходили
на восток.
Грауфф и Стас внимательно осмотрели плотную землю рядом с трупами животных
и нашли едва различимые отпечатки тех же копыт.
- Вы знаете, Стас, - произнес доктор, - я говорил про топор. Так вот, это,
наверное, можно было сделать и таким вот трехпалым копытом.
- Да, судя по всему, люди тут ни при чем, - согласился Бурлака.
- Дайте вашу камеру, Стас, я сфотографирую следы, - предложил Грауфф. Стас
протянул ему фотоаппарат: раздвижной окуляр, похожий на крохотную
подзорную трубу с бугорком спусковой кнопки. - Кстати, Стас, вы не знаете,
кто мог оставить эти следы? - осведомился доктор, деловито переснимая один
отпечаток за другим.
- Понятия не имею. Скорее всего копытное, вроде пятнистого лося, но у того
копыта парные... - Лицо Стаса выражало растерянность и смущение, ему
всегда бывало неловко, когда он не мог ответить на вопрос о заповеднике. -
Нет, невероятно. Никогда еще на Анторге не видели, чтобы звери так
бессмысленно уничтожали друг друга. Безумие какое-то...
- Действительно, безумие! - поддержал его Бурлака. - Эта тварь явно
взбесилась. За час убить трех зверей, причем это мы нашли трех, а сколько
не нашли, может быть! Убить - и не съесть. Нет, нормальное животное на это
не способно. Это животное-маньяк, убийца. На всех планетах егеря обязаны
уничтожать бешеных зверей.
- Я не егерь, я эколог...
- А какая, собственно, разница? Егерь отвечает за лес и животных на своем
участке, он должен знать их, следить, чтобы все виды нормально
воспроизводились. Разве не то же самое, только в планетарном масштабе и на
высоком научном уровне, делает экология? Впрочем, если грязная санитарная
работа не для эколога... Что ж, тогда пойдемте домой, а трехпалый пускай
еще порезвится, пока...
- Хватит, - резко оборвал его Стас. - Я поступлю так, как считаю нужным.
Стас достал карту, крестиком пометил на ней район, где они находились.
Теперь, когда решение было принято, он снова почувствовал себя уверенным,
сильным; можно было оставить наконец самокопание, отбросить угрызения
совести и начать погоню, причем сделать это по долгу службы, во имя защиты
других анторгских животных.
- У вас есть пулевые заряды? - спросил он.
- Есть крупная картечь, - Грауфф достал из рюкзака коробку с патронами.
- Хорошо. Возьмете с собой только эти патроны, продуктов на один раз и
воду. Все вещи оставим здесь. Собирайтесь.
Грауфф сунул в карман пачку галет, взял горсть патронов и, чуть
улыбнувшись, показал глазами на переминающегося с ноги на ногу Бурлаку.
Стас сел на землю, проверил не спеша свой станнер, потом, как бы между
прочим, обронил насупившемуся грузоотправителю:
- А вы что, Бурлака, решили остаться здесь? Нет? Тогда забирайте свое
браконьерское оружие, перезаряжайте. - Он кивнул Бурлаке на его ружье.
Бурлака обрадованно схватил двустволку и потряс ею над головой.
- Ну, держись, трехпалый! - с шутливой яростью закричал он.
- Тихо! - остановил его Стас. - Считается, бешеные животные утрачивают
осторожность, но не будем экспериментировать. Чем скорее мы его нагоним,
тем быстрее вернемся на базу. Пойдем таким образом. Вы, Глен, держитесь
следа. Вы, - обратился Стас к Бурлаке, - будете идти метрах в семидесяти
левее и чуть позади, помните, вы не должны терять Глена из виду. Я пойду
справа. Кто увидит что-либо интересное, дает два коротких слабых свистка.
Вопросы есть?
- Есть, - сказал Грауфф. - Вы не сказали, что делать, если встретим
трехпалого.
Ничего не ответив, Стас поднялся на ноги, подошел к дереву, подвязал к
ветке, как елочную игрушку, шарик радиомаяка. Включил его, потом
повернулся к охотникам.
- У анторгских животных, так же как и у земных, сердце расположено с левой
стороны, - медленно и чуть хрипловато произнес он. - Постарайтесь не
промахнуться.
Цепко держась взглядом за едва заметную дорожку трехпалых следов, Грауфф
почти бежал по лесу.
Как же жадно человек хватается за мало-мальски удобное оправдание и даже
выдумывает его, если надо, лишь бы заглушить в себе чувство стыда. Для них
таким поводом начать бег от собственной совести послужил трехпалый.
Грауфф вдруг потерял след, остановился. Слева, вторя его движениям, замер
Бурлака, его лысина заблестела в кустах. Хрустнула ветка справа.
"Ай-ай-ай, вам еще учиться и учиться, юноша", - с укоризной подумал
Грауфф. След отыскался неподалеку, и доктор снова уверенно и бесшумно
зашагал вперед.
... Да, стыдно. Как получилось, что он, в шестом поколении охотник, всю
жизнь считавший врагов природы своими личными врагами, вдруг сам
фактически стал браконьером? Да, он всегда охотился только на то, что
разрешалось. Но кем разрешалось? Егерем или сверхгостеприимными хозяевами?
Ведь есть же правила, созданные, чтобы охранять природу от человека, и раз
нельзя никому, то почему можно ему, с какой стати? Но для него делают
исключение. Делают, сами на то права не имея. И нечего ссылаться на
других, он всегда мог отказаться. И мог, и должен был.
Грауфф горько пожевал нижнюю губу, крепкие зубы скрипнули по волоскам
бороды, густо зачернившей половину лица. Из шестидесяти трех лет своей
жизни он не менее тридцати отдал увлечению охотой. Он знал и понимал лес,
обладал хорошо развитой интуицией, чувствовал себя на любой охоте свободно
и уверенно и считал, что с природой в приятельских отношениях и может
говорить с ней на "ты" и потому "по-приятельски" позволял себе то, что
другим было непозволительно. Только сегодня, впервые за многие годы, он
подумал, что никто, ни один человек не имеет права разговаривать с
природой иначе, как на "вы", и ощутил такое незнакомое и потому, наверное,
такое неприятное чувство стыда. Грауфф понял, что ему почему-то не хочется
больше преследовать трехпалого...
Они прошли по следу еще с полчаса, наткнулись на еще не остывший труп
рогатого муравьеда с перебитым позвоночником, двинулись дальше, снова
растянувшись цепью.
Сухая, чуть присыпанная листьями почва редколесья сменялась влажными
моховыми болотцами, тропа, оставленная зверем, то взбиралась на невысокие,
покрытые хвойным стлаником сопки, то спускалась в проточенные неутомимыми
ручьями овраги. Разглядывая отпечатки в форме трилистника на очередном
островке сырого мха, Грауфф вдруг заметил, что травинки, примятые по
границе следа, еще не распрямились. Он потрогал дно следа: мох был плотно
прижат к грунту. Если бы зверь прошел хотя бы час назад, пружинистый мох
успел бы немного приподняться. Грауфф негромко два раза свистнул.
- Что? - возбужденно блестя глазами, спросил прерывистым шепотом
подбежавший Бурлака.
Грауфф подождал эколога и указал на след:
- Думаю, зверь был здесь не более пятнадцати минут назад.
Стас внимательно оглядел отпечаток и согласно кивнул.
- Он устал. Шаг стал короче, края следов - отчетливей, не так смазаны, как
при беге, - добавил Грауфф. - Похоже, трехпалый собрался отдохнуть.
- Так чего же мы ждем! Еще бросок - и он наш. - Бурлака был весь охвачен
азартом погони, в нем уже не чувствовалось грузности немолодого полного
человека, напротив, он двигался легко, бесшумно, по-кошачьи упруго, словно
готовясь к последнему, решающему прыжку на загнанную добычу. - Ну, вперед?
- Не будем спешить, - возразил Стас. - Я знаю эти места. Впереди небольшой
молодой лес, даже не лес, а рощица. За рощей река. Скорей всего зверь там,
и никуда от нас не денется.
- Это почему же? - язвительно осведомился Бурлака. - Не вы ли говорили,
уважаемый эколог, что не представляете, какой это зверь? Я бы не рискнул
судить о повадках животного, которого в глаза не видывал.
- Виктор, прекрати! - резко оборвал его Грауфф. - Сядь и не суетись, ты
сегодня уже раз отличился, хватит!
Ошеломленный оппозицией друга, Бурлака сел на землю и развел руками: "Ну,
знаете..."
- Ты что, первый раз на охоте? - сердито продолжал доктор. - Уже вон лысый
совсем, а все как ребенок. Зверь устал, это бесспорно. А раз так, ему
нужно есть и пить. Мясо он, мы видели, не ест, значит, пищу он найдет в
молодняке. Там же безопасней идти на водопой. И лежку устроить тоже.
- Поэтому, - заключил Стас, - не будем торопиться. Сначала передохнем,
подкрепимся... - Он достал из кармана плоский пакет, надорвал упаковку. -
Угощайтесь. Пока сухим пайком. Но ужинать точно будем на базе. Через
полчаса трехпалый - наш.
Некоторое время они молча хрустели галетами, потом Грауфф неожиданно
спросил:
- Скажите, Стас, а вы уверены, что мы должны убить трехпалого?
Стас отозвался поспешно, даже слишком поспешно, как будто давно уже
обдумывал ответ:
- Конечно, Грауфф. Этот зверь - убийца. В дикой природе постоянно
совершаются убийства, мы понимаем это разумом, и все же наши симпатии
всегда на стороне жертвы, а не хищника. Мы предпочли бы, если б животные
не убивали друг друга, но миримся с этим, потому что таковы правила их
существования, их инстинкты. Мы миримся с этим, потому что в них есть хоть
и печальный, но смысл. Но мы не можем прощать бессмысленные убийства...
- Да что ты хочешь сказать, Глен? - возмутился Бурлака. - А если этот
трехпалый бешеный? А если он по заповеднику эпидемию разносит?
- Если, если... - покачал головой Грауфф. - А если нет?
- То есть что значит "нет"? - даже поперхнулся от негодования Бурлака. -
По-твоему, он что, с голоду носится по лесу и всем встречным черепа
дробит? А может, неизвестное разумное существо на трехпалых копытах
совершает свои эстетические отправления?
- Поймите меня, Грауфф, - сказал Стас. - Я, как эколог, не имею права
бесстрастно наблюдать, когда кто-то истребляет все живое на своем пути. Я
прислан сюда не наблюдателем, моя обязанность - охранять окружающую среду,
защищать природу Анторга.
- От кого, Стас? От человека? Или же и от тех, о ком вы ни малейшего
понятия не имеете?
- От всего, что ей чуждо. Везде во Вселенной бессмысленное разрушение
чуждо живой природе.
- Волков на Земле тоже одно время считали разрушителями. И убивали, и
разводили, и снова убивали, и снова разводили...
- Не передергивайте, Грауфф. В то время на Земле совершалось много ошибок.
Волк убивает, чтобы съесть.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг