день, на всю жизнь, пока не превратишься в изношенную, тупую, никому
не нужную человеческую ветошь и самой тоже ничего уже не будет нужно.
Она даже прикрыла лицо, чтобы мужчина напротив не заметил бы ничего
неположенного, он же тем временем продолжал:
- А как обстоят дела с жильем у простого советского человека, ты
знаешь не хуже меня...
Знает она. Кому, как не ей знать-то. И как общежития для
семейных получают, а потом перед сукой-комендантом дрожат. И как
комнатушки снимают из тридцати рубликов в месяц, с умелой травлей со
стороны развлекающейся хозяйки. Потом коммуналка, когда по крайней
мере можно дать сдачи, и все время надо тянуться, копить на
кооператив, потому что все время как-то так получается, что кто-то там
получает жилье вне очереди по всяким разным причинам, а у них с мужем
очередь не движется. И - отдельная квартира, с боем,
правдами-неправдами, исхитрившись, в сорок пять... Еще как она все это
знает, кажется даже, что родилась с этим знанием.
-А кроме всего прочего на тебе женится почти обязательно
кто-нибудь из ваших, кто-то рванувший в поисках лучшей доли из
райцентра. Народ, надо признать, дьявольски жизнестойкий, но хорошо
жить не умеющий, потому что негде было учиться, представления о
хорошей жизни нет. Кроме того о мужской доблести представления у них
довольно дикие, они считают, что настоящий мужик должен жену материть,
третировать, заставлять делать всю работу по дому, и, - верх шика, -
время от времени все-таки лупить ее по физиономии. Не буду говорить,
сколько среди них пьющих, и это не их вина, потому как - А ЧТО ИМ ЕЩЕ
ДЕЛАТЬ?
Она по-прежнему не смотрела не собеседника, спрятав горящее лицо
в руки, опертые на стол. Лютая, безнадежная тоска пробивалась даже
сквозь привычное бездумье.
- Ну и что? Хоть час - да мой! Чего расскулился-то?! Че тоску
нагоняешь?! Гос-споди, - да чего ж тебе от меня нужно-то?
- Да немногого. Чтобы ты бросила все к чертовой матери, и шла к
нам.
- К кому это - к нам? Для чего это? Это мы знаем, проходили, не
раз.
- А ты что - принципиальная противница? Но дело даже и не в
этом, ты нужна для жизни и для всего, что жизнь включает. Я имею ввиду
- хорошая жизнь.
- Уж не замуж ли, - она злобно хихикнула, - ты мне за себя
предлагаешь? Вот счастье-то!
- Пока, наверное, нет. Это ты уж сама. Ежели кто понравится. Я
тебе предлагаю другое: жизнь без очередей, без тесноты, без мелочной
злобы и без скуки. Ты не будешь всю жизнь ходить к восьми, зимой и
летом, на клятую службу, каждый день без конца. Всего этого в твоей
жизни не будет, зато всего остального будет весьма и весьма прилично.
В том числе, если захочешь, мужчину. Или мужчин.
- Да кто вы?
- Люди, решившие, что остальные живут плохо от глупости, и
решившие играть по своим правилам. А ты будешь, - он начал загибать
пальцы, - работать - интересно, когда выберешь, научишься и захочешь.
Рисковать - со всеми вместе, когда будет опасно. Любить, потому что
БУДЕТ кого, и рожать детей, потому что будет от кого... Обживать
землю, совсем новую и пустую, когда мы ее найдем. И ты никогда не
пожалеешь, если сейчас попросту кивнешь головой.
- И?
- И мы сразу же отправимся в путь.
- Страшно мне как-то...
- Мы говорили с тобой. Скажи-ка мне, правильно ли я показал тебе
твое будущее? Не худший вариант, потому что может быть в тысячу раз
хуже и очень скоро...
- Правильно.
- Тогда ты согласишься, что как бы я тебя не обманывал,
потеряешь ты уж очень немного. Боишься попасть к развратникам? Можешь
не отвечать... А потом вспомни, чего ты в этом плане не пробовала со
своим сукиным котом?
- А почему ты подошел именно ко мне?
- Потому что я умею выбирать, и мне это доверяют. Пойдем! В
головокружительную жизнь или в ослепительную смерть, когда от
напряженной борьбы не замечаешь, как умер.
- Мне в общежитие нужно будет заехать, - она говорила, как в
полусне, будто кто-то за нее двигал губами, - вещи взять.
- К чертям собачьим, - раздельно проговорил он, - все
необходимое мы тебе дадим. Хотя, - он оборвал сам себя, - документы,
наверное, лучше все-таки взять. Закон есть закон...
И с этими словами он вдруг ухмыльнулся и негромко заржал над
собственной шуткой. А на улице их ждали. Давешний Анютин ухажер пришел
с тремя друзьями и необыкновенно обрадовался при их появлении:
- А вот и мы! До чего радостная встреча, а вы, по-моему, не
рады...
- Почему это, - удивился незнакомец, - мы тоже рады. Только вот
спешим мы сильно. До следующего раза никак нельзя отложить?
- Спешишь? Это ты правильно делаешь. Анютка стоит того, чтобы
спешить. Сосет - так вообще исключительно. И подмахивает классно.
- Ну, вот видите... Раз сами все понимаете, - он развел руками и
вдруг рявкнул, - так на хрена на дороге-то стоять?!!
Дед определенно нарывался, но вел себя настолько не по правилам,
что это даже вызывало тупое недоумение. Преодолев его, молодой человек
на хмурился:
- Ты че, козел старый, - блеснул он оригинальным подходом в
подборе эпитетов, - не поэл што ли? Объяснить?! А?!!
Последнее междометие походило на помесь вопля с рычанием и
сопровождалось злобным выкачиванием глаз. Расстраивало только то, что
физиономия собеседника ничуть не изменилась, сохранив неизбывно
наивное выражение.
- Простите, но я лично от вас никаких объяснений не требовал.
Все, что нужно, я понимаю удовлетворительно и в ваших услугах пока не
нуждаюсь.
- Н-ну ф-фсе! Н-ну п-падла!!! Пошли поговорим...
Незнакомец с некоторым сомнением пожал плечами и протянул:
- Ну-у, ежели только ненадолго...
И, окруженный стайкой жаждущих его крови парней, вразвалочку
отправился в указанном ему направлении, причем Анюта отправилась на
некотором отдалении следом. Они даже не повели его вглубь двора, решив
объясниться тут же, у арки. Очевидно, - где-то на большой глубине души
парень не был уж окончательным отморозком, потому что даже и здесь
начал все-таки со словесного общения:
- Так. Слышь, мужик, ты прямо щас идешь... домой, и н-не д-дай
тебе бог еще раз попасться. - Предводитель проговорил все это,
накручивая себя и скалясь, а потом, решив, что достаточно накалился
злобой, вдруг заорал. - Ты понял?!!!
- Вполне.
- Не слышу!!!
Собеседник его сделал шаг вперед, слегка подтянул парня за
рубаху к себе, и во весь голос гаркнул ему в самое ухо:
- Впол-не!!! - И осведомился. - Теперь - расслышали?
Тот оправился от акустического удара довольно быстро:
- Ах, ты...
И он изо всех сил размахнулся на собеседника, который так и не
дал себе труда отодвинуться. Тут он удивительно уместным движением
ушел от удара, отступив к стеночке:
- Ну, так мы не договаривались... Речь шла о беседе, а вы тут
руками размахиваете.
- Да мы тя щас...
- Да неужто ж драться хотите?
Один из парней, тот что был сбоку, с мерзким лязгом выпустил из
отвислого рукава железную цепь, а их враг печально развел руками...
- Да. Удивительно конечно, но факт...
Стая с неуверенностью, непонятной ей самой, двинулась на него,
потихоньку расходясь в стороны. Еще мгновение непонятливый незнакомец
стоял неподвижно, а потом, с поразительной быстротой ускорившись,
набросился на них с таким ревом, какого им от людей слышать еще не
доводилось. Они, понятно, ожидали, что он не из легковесных слабаков,
но все-таки не ожидали, что он окажется тяжел и силен настолько. Он
налетел на них, как носорог средних лет, с тяжкой молниеносностью
крупнокалиберного снаряда. Кулаки, цепи, ставшие такими вдруг тонкими
лапки соскользнули с него, как с катящегося под гору валуна,
смазанного маргарином, а сами они разлетелись в разные стороны, как
кегли, кроме одного, который был сбит таранным ударом плеча и с
размаху затоптан. Пролетев насквозь их сплоченные ряды, живой таран
проворно развернулся и бросился в новую атаку столь живо, что они
снова не успели встретить его надлежащим образом: еще один был сбит
боковым ударом локтя, ходившего, как шатун корабельной паровой
машины. Ему показалось, что его ударили в грудь рельсом, бампером
грузовика, кувалдой или чем-то в этом роде, дыхание вылетело из его
груди, и довольно долго ему казалось, что оно туда не вернется, в
глазах вспыхнул сноп синевато-белых, как от сварки, искр, вся
воинственность испарилась без малейшего следа, когда бренное тело его
легко скользило по асфальту. Тот, что был с цепью, пустил-таки в ход
свое оружие, но не успел или же не сумел толком размахнуться, и железо
вытянуло мужика поперек необъятной спины без видимого результата. Он
только вздрогнул и, развернувшись на полной скорости, рявкнул:
- Убью!!!
Соискатель был абсолютно противоестественным образом ухвачен за
цепь, перехвачен за руку и с размаху шмякнут о стену, бывшую метрах в
трех. Таким образом на ногах остался только сам Николаша, но к этому
времени чудище, на которое они так неосмотрительно нарвались, успело
остыть:
- Послушай, чудак, - добродушно пророкотало оно, неуклюже
почесывая спину, - дело-то не во мне! Это же она сама за себя решила,
когда ей дали возможность выбрать... Ты только, ради бога, не прыгай -
не стоит. Драться я не умею, но у нас слишком уж разные...
характеристики. Так что я удавлю, даже если кто из вас с ножом будет.
Он снова поморщился и крупно зашагал к замершей в арке Анюте.
Молодой человек, словно окаменев, неподвижно смотрел, как мужчина взял
девушку под руку и они согласно ушли прочь. Совсем прочь, непонятным
образом это очень чувствовалось. "Вольво" плавно сорвалось с места и
почти бесшумно заскользило по залитым оранжевым светом улицам.
- Ух, какой, - проговорила она поглаживая обивку салона, - это
твой?
- Да как тебе сказать... В общем - наш...
Когда они достигли места назначения, и он более-менее представил
собравшимся свою находку, а Нэн Мерридью повела ее надлежащим образом
устраивать, мужчины зашевелились, и изыскателю стало совершенно ясно,
что находка его не осталась без внимания:
- Все так, дорогой мой, все так... Я вполне тебя понимаю, все в
ней, взятое поотдельности, красиво... Но вместе, прости меня,
оставляет впечатление облика... не вполне человеческого.
- Ага! А еще чего выдумаешь?
- Да неужели же ты сам не видишь, как много в ее облике
птичьего? Такие огромные, ясные, редко мигающие глаза, - это же не
просто так, это ведь дается для чего-то. И движется на слегка птичий
манер, на редкость точно, но несколько отрывисто, без плавности.
- Не болтай. Обыкновенная блядешка из райцентра, недурненькая,
но и не более того. Романтик ты, братец, либо же это твое баловство с
красками сказывается.
- А у тебя, как бы это сказать, - Заклинатель Огня прищелкнул
пальцами, - слишком уж аборигенный взгляд на вещи и людей. Глаза
замылены. Она была девушкой из райцентра, пока находилась в своем
окружении, а сейчас... Впрочем, - в виде исключения не буду прорицать.
Обрыдло. Сам все увидишь.
- Я не говорил, - хмыкнул Некто в Сером, - ничего подобного
слову "девушка"...
- Такое впечатление, что это я ее приволок, ты злобно
критикуешь, а я отстаиваю. Зачем же она тогда тебе понадобилась?
- Господи, да зачем же это может понадобиться баба? Тут все
просто. А вот выбирать - выбирал. Выбрал за красоту, молодость,
здоровье, злость и примитивность. Сложных и зрелых натур у нас и так
чтой-то тошнотворный переизбыток.
- У вас на редкость потребительское отношение к женщинам.
- У меня правильное отношение к женщинам. Прислуга, любовница,
устройство для деторождения, при необходимости - робот энного
поколения. Мало, скажете? Да, но, с другой стороны, надо быть идиотом,
отвратительным хозяином и просто вандалом, чтобы плохо обращаться с
таким ценным имуществом... А хорошо обращаться, это, в том числе, и
нежные слова говорить когда это нужно. Баба живет лучше всего, когда у
ней хозяин есть. А рыцари, относящиеся к ним как к святыне, им только
во вред, хотя они этого сроду не понимают. Забрав больше воли, чем
надо бы, женщины действуют саморазрушительно...
- Вы - неандерталец!
- И до сих пор жив. И бабы всю жизнь любили. Только не эта. Да и
не для себя брал.
XXII
Некогда мы были амебами. Несколько позже - чем-то вроде нынешних
медуз и актиний, только попроще. Среди наших предков следует числить
рыб, каких-то вполне уже пятипалых лягушек, зверозубых гадов и зверей.
Стервец, знакомства с которым я так долго искал, - и нашел-таки
навроде того психа, что так долго пытался добраться до спичек! -
напомнил мне это самым эффективным образом. Но никогда, и это следует
подчеркнуть, - никогда среди наших предков не числились черви, раки и
мягкотелые. Я так и ее и спросил по этому поводу:
- Правда, - печально все это? Есть, оказывается, такие двери,
которые останутся закрытыми и для нас. Это ужасно.
- Мр-р, - с характерной серьезностью высказалась она, по-кошачьи
валяясь и вытягиваясь на своей любимой белой шкуре, на этот раз, ради
разнообразия, вполне одетая в аккуратную летную форму лейтенанта ВВС
Конфедерации, - включая сюда ра-аскочные остроносые сапоги, - а кто-то
говорил мне, что все, хоть в какой-то мере мыслимое, тем самым уже
существует? Его остается только поближе рассмотреть. Так к чему тогда
нытье?
- Ну говорил, говорил, каюсь... Только это, видишь ли, не тот
случай, пото... - И тут я осекся. - Потому что,
хм-ладно-не-обращай-внимания-хотя...
- Я же тебе говорила, что ты жу-уткий нытик. Прежде чем решить
очередную проблему тебе просто для здоровья нужно объяснить, по какой
причине она является принципиально неразрешимой, поставить себя в
совершеннейший тупик, вдоволь позавывать по этому поводу, всех вокруг
ввести в уныние и панику, вызвать упаднические настроения, а потом
взять и все сделать наилучшим способом. Со мной можешь не стараться,
уже давно привыкла и не обращаю внимания... Излагай.
- Понимаешь, как бы это тебе сказать...
- Слепи. У тебя хорошо получается, а меня учишь-учишь, а графы
все равно какие-то...
- Не хочу так. Хочу словами. Хоть немного побыть вполне
человеком.
Она кивнула, совершенно неуловимым движением оказалась стоящей
на ногах и оказалась у стеклянной стены. Мы - как-то подзастряли на
Мысе Хай, здесь наш бродячий дом бросил якорь, и, растекаясь время от
времени в разные стороны, оптом и в розницу, мы почему-то неизменно
возвращались именно сюда, на Гору над Киалесстадиром. По несокрушимому
окну, по пасмурному небу над холодной водой стекали капли несильного
дождя и чертили извечную, меланхолическую решетку из мокрых следов, -
и она, такая жесткая, реальная, определенная в своей военной форме на
фоне такого вот пейзажа, напоминающего мокрую акварель, на фоне такого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг