до конца фильма и даже назвала сына в мою честь. Позднее, при монтаже, сына
вырезали. Но самое жуткое - это участие в батальных сценах. Представьте, мы
с каскадерами размечаем площадку, вымеряем каждый шаг, чтоб не раздавить
актеров, восемь раз репетируем. И вот съемка. Мотор! Начали! Батальная
сцена в разгаре. Огонь, дым! Каскадеры дерутся на мечах, падают убитые.
Но там, куда надо упасть, горит греческий огонь. Разумеется, каскадер не
хочет в греческий огонь. Падает рядом. Но я-то этого не знаю. С моего места
этого не видно. Вот мне дают старт, я несусь закусив удила. А тут лежит он.
Думаете, я хочу в греческий огонь? Распахиваю крылья, и тут же получаю две
горящие стрелы в перепонку. Теперь я играю просто талантливо. Все вокруг
это чувствуют и уступают дорогу. Даже убитые. Какой-то лопух сбивает свет и
третью камеру. Мой всадник вылетает из седла и падает в гущу врагов. А
съемка идет. Я должен спасти эпизод. И я спасаю его. Возвращаюсь за всадником,
расшвыриваю статистов, получаю мечом по уху, но все-таки вытаскиваю своего
наездника из свалки. Нельзя же, в самом деле, допустить, чтоб главный герой
погиб в начале фильма. Что в результате? Меня обвиняют во всех смертных
грехах. Я сорвал съемку, я повредил аппаратуру. Мне только варанов играть.
Нет, динозавров безмозглых. Калек по интеллекту. Коллег, то есть. Но в
фильм идет именно мой дубль. Мы берем массу призов по всем номинациям.
Особенно - за яркость эмоционального фона. Ярость у нас - настоящая ярость,
страх - такой, что девочки в трусики писают. Боль - подлинная, самая что
ни на есть настоящая. Мечта мазохиста. И все это - из моего эпизода. Того,
что в этот фильм не вошло, еще на два фильма хватило. Думаете, мне хоть
одного золотого люпуса дали? Нет! Я недостоверно погиб в схватке с боевым
слоном. Слон такой медлительный. Дураку ясно, что я поддался.
Драконы слушают затаив дыхание. Даже перестали хрустеть чипсами из
сушеных медуз. Их глаза горят в темноте звездочками, в них пляшут отблески
голограммы костра. Конечно, настоящий костер был бы лучше, но дров на Уродце
нет.
- Но в одном фильме я играл с удовольствием, - распускаю перед
молодежью павлиний хвост. - Жаль только что фильм был маленький. Капустник,
который высмеивал моду на фильмы о рыцарских подвигах и круглых столах.
Представьте, скачет могучий рыцарь, весь закованный в железо. Грохочут
копыта богатырского коня. Развевается за плечами плащ. Вот он останавливается
у пещеры и кричит:
- Чудище поганое, выходи на смертный бой!
Из пещеры высовываюсь я. На голове - колпак повара, на груди - грязный
передник, в лапе - поварешка.
- А может, не надо? - спрашиваю я. - Может, в гости зайдешь, отужинаешь.
Детям про рыцарские подвиги расскажешь? - глажу старшего сына по головке.
- Не бывать таковому! - настаивает рыцарь. - Готовься к бою, мерзкое
чудовище!
- Слушай, добрый человек, у тебя дети есть?
- Двое.
- И у меня двое. Детей хоть пожалей. Сиротами оставишь. Давай миром
решим.
- Последний раз глаголю: выходи на честный бой, чудище поганое!
- Ну, на честный - это еще куда ни шло, - уныло отзываюсь я. Снимаю
колпак, фартук, напяливаю на голову рыцарский шлем. Поднимаю с земли
щит размером с небольшое озеро, достаю меч кладенец - пятиметровую стальную
оглоблю, задумчиво смотрю вслед удаляющемуся облачку пыли.
- Да ну его, этот честный бой, - объясняю детям. - Пусть думает, что
я испугался. Ужин остывает, а я что, обязан за ним по всей долине на
задних лапках бегать?
- А давайте организуем театр, - вносит предложение Ламур. - Офелия,
о нимфа..! Иди в монастырь, - с пафосом обращается он к Волне.
- Спасибо! Лучшей роли ты для меня не нашел!
- Ладно, будешь Катариной. А я - Петруччио. День добрый, Кэт! Так
вас зовут, слыхал я.
- Я Жанна д'Арк! Орлеанская Дева! - возмущается Волна и даже выпускает
слегка когти.
- Поздно. Раньше надо было театр открывать. Завтра начинаем решительные
действия, - останавливаю я их.
- ... повторяется то же самое. Лавинообразный рост числа гипотез
при отсутствии новых фактов.
Дориан пинает камушек, и мы задумчиво смотрим ему вслед.
- Зачем обобщать? У меня, например, нет своей гипотезы. Слетаем,
посмотрим... Кстати, ты сам что думаешь?
- Ничего. Но в детстве я как-то сунул голову в улей, - Дориан замолкает,
ждет наводящих вопросов. А я молчу. Из духа противоречия.
- Было очень больно, - сообщает он. Я продолжаю молчать. Мы заканчиваем
уже второй круг вокруг шарика Шутника.
- Там, в улье, стояло такое же ровное гудение, как и здесь, - наконец
раскалывается Дориан.
Пинаю камешек. Рой. Космические насекомые вместо братьев по разуму.
А почему бы и нет? Чем не гипотеза? Космические насекомые, использующие
нуль-т. А что еще можно использовать в космосе для перемещения? Насекомые...
Кусаться умеют. И даже очень больно.
- ... Со мной летят...
Кора выходит вперед и скромно пристраивается слева. С таким
задумчиво-отрешенным видом, словно это решено заранее. Скашиваю на нее
глаза, а когда снова смотрю вперед, не замечаю в строю Мириамочек. Зато
чувствую, как кто-то из них прислоняется спиной к моей коленке.
- И Монтан! - поспешно заканчиваю я, пока весь отряд не записался
в добровольцы.
- Я-ха-а! - кричит парнишка и поспешно занимает место рядом с Корой.
- Анна остается за старшую, - диктую свою волю, пока Анна не надумала
присоединиться к Коре. - Платан и Дориан - заместители, - наношу превентивный
удар по зародышу бунта. И встречаюсь с жалобным, умоляющим взглядом Волны.
- А Жанну д'Арк назначаю ответственной по связям с Шутником.
Волна яростно фыркает и отворачивается.
- Старт - через пять минут. Все свободны.
- Мог хотя бы десять минут дать. Мне еще вещи собирать, - шипит Кора
и уносится к базе со скоростью реактивного истребителя. Монтан приседает
для стартового толчка.
- А-а-а! - кричат Мириамочки, и хватают его за хвост. Когда Монтан
оглядывается, поспешно, подсаживая друг друга, лезут ему на спину и уносятся
к базе.
Печально топаю к катеру. Почему у всех есть личные вещи, а у меня
- нет? Раньше были... Все свое ношу с собой. Кажется, Биант из Приены. Если
взять за гипотезу, что сказано о компе очков, то так оно и есть. Мое супер
эго. Второе "Я".
Анна пристраивается рядом.
- Ты смотри, не рискуй.
- Это же разведка. Посмотрим - и сразу назад.
- Мастер, у тебя в очках никого нет?
- Сейчас - нет.
- Ты зачем девочку третируешь?
- Девочка - это кто?
- Тонара, кто же еще.
- А-а, - говорю я. - Кстати, она прабабушка. Э-э! Как это - третирую?
Ни сном, ни духом...
- Не отпирайся. Подмигиваешь, Монтана с намеками подсылаешь. А когда
смотришь на нее, становишься таким хитрым-хитрым. Девочка скоро прятаться
от тебя будет.
- Тонара кое-что знает о Шутнике.
- Господи! Кто о ней не знает! И вообще, это их с Гранитом личное
дело.
- Но я руководитель экспедиции...
- Ну и что? Пусть все идет как идет. Не вмешивайся ты в эти женские
дрязги. Ох! Обиделся! Мастер, неужели ты считаешь себя психоаналитиком?
Да когда ты какую-то каверзу замышляешь, от тебя за километр интриганством
несет! Молодежь пари заключает насчет того, что ты затеял.
- И как? - совсем уж глупо интересуюсь я.
- Да разве тебя предугадаешь? Еще никто не выиграл, если ты это
имеешь в виду. Ох, как мы без тебя справимся..? - совсем не к месту добавляет
она.
- Анна, кто-то из нас чего-то не понимает. Предлагаю внести ясность.
- Вноси, - разрешает она.
- Э-э-э...
- Знаешь, в чем твоя удача? - становится серьезной Анна, - Ты набрал
в отряд такую зеленую молодежь... Их еще жизнь не била. Они смерти не
видели. Не видели, как в дальнем космосе лучшие из лучших гибнут. Теоретически
знают, но ведь с ними Знатный Предок! Нет, со Знатным Предком ничего такого
случиться в принципе не может. А поэтому воспринимают все как хихоньки
да хаханьки.
- Бред какой-то.
- Это удивительно. Я думала, ты сознательно создаешь имидж
непредсказуемого шефа. А ты и на самом деле такой... Гибрид дурака с гением.
Представь себе график интеллекта. Все драконы где-то посредине. Тебя там
нет. Ты как гантелька. Два шарика - там, где идиоты, и там, где гении.
посередке пусто. Шарик идиота видим только мы с Корой. Иногда. Для всех
ты - гений.
Обижаться на Анну бесполезно. Поэтому ловлю каждое слово.
- Мы говорили о молодежи.
- Молодежи ты давно мозги замутил. Помнишь первые недели? Когда все,
глядя на тебя начали приходить в отчаяние. Мы тогда спектакль на кулинарную
тему устроили. Ты не представляешь, какое впечатление это произвело на
детей. Даже мы с Корой не предвидели подобного шока. Дети думали, что
начальника гложат мысли о вечном. О жизни и смерти. Оказалось - о кусочке
бифштекса к завтраку. Даже Платан с Дорианом поверили. Дети произвели
переоценку ценностей и ударились в другую крайность. Считают, что все идет
по плану. Как ты говоришь, заранее разработанному и утвержденному. Для них
это вторая в жизни экспедиция, а из первой ты еще тот цирк устроил!
Я устроил! Лобасти родила невовремя. Сестренки затеяли драку с
местными. А я устроил цирк! И это утверждает очевидец!
- ... что подтверждается твоим отношением к подаркам Шутника. Половина
драконов считает, что ты обо всем договорился с Шутником еще до старта
экспедиции. А им ничего не сказал из педагогических соображений. Закаляешь
трудностями. Слушай, а может и на самом деле так?
- И ты Брут? Брутиха... Брутина.
- Брутафория.
Смотрю на часы. До старта 30 секунд. Крепко обнимаю Анну, забираюсь в
кабину катера, пристегиваюсь, начинаю обратный отсчет. Экипаж задерживается.
Плохая примета. На "ноль" поднимаю катер на два метра над грунтом и зависаю.
Анна с интересом наблюдает за мной через открытый люк.
- Думала, ты решил один уйти. Кстати, кто и почему выбрал для катера
такую нелепую форму?
- Тимур. Сказал, что тетраэдр лучше, чем шар. Не такой круглый.
- Может, перегонишь катер поближе к базе? У Коры большой багаж.
Ничего не отвечаю. Поднимаю катер на двадцать метров и проверяю
ручное управление. Потом раскручиваю вокруг вертикальной оси и пытаюсь
направить полет к базе. Это очень хорошая тренировка - управлять вращающимся
катером. Нужно учитывать гироскопический момент и постоянно меняющуюся
ориентацию двигателей. Хоть и по дуге, но все-таки приближаюсь ко входу
в подземный комплекс. Гашу вращение, снижаюсь до двух метров и зависаю
неподвижно. Голова продолжает кружиться.
Появляется Кора с огромным мешком на спине. Смотрит туда, где стоял
катер, потом в небо. Тихо и жалобно стонет. Крылья обвисают, словно ей дали
пощечину.
- Зачем столько барахла? - спрашиваю я. Кора резко поворачивается.
До того резко, что мешок падает со спины. В глазах - благодарность, радость
и собачий восторг. Что не бросил. Протискивается с мешком в люк, закрепляет
багаж страховочной сетью, пристегивается к сиденью. Трусь щекой о ее плечо.
Появляются Монтан и Мириамочки, груженые как верблюды. Закрываю люк, задаю
курс автопилоту и командую:
- Всем надеть компенсационные костюмы. Пойдем на предельном ускорении.
- Это же сорок G у поверхности!!!
- Для нас предельном, а не для катера.
Мириамочки кривят физиономии, но выполняют. Из-под пола кабины
выдвигаются другие кресла. Ванны. Укладываемся на пленку, покрывающую
жидкость, закрепляемся. Автопилот сообщает, что вышли в заданную точку
поверхности планеты относительно звездных координат. Наступает
пренеприятнейший момент. Даю старт. Чуть слышное шуршание антигравов
сменяется басовитым гудением. Наваливается тяжесть. Становится трудно
дышать. Увеличиваю процент кислорода в воздухе. Все равно трудно. Двадцать G.
Пытаюсь изменить позу, но голову словно шлакоблоком придавило. Пускаю на
очки картинку с наружных телекамер. Горизонт расширяется с невероятной
скоростью. Пытаюсь прикинуть, сколько времени терпеть эту пытку. Ускорение
200 метров в секунду. Километр набираем за 5 секунд. 10 километров - за 50
секунд. Мозги работают отвратительно. Словно на мысли тоже перегрузка
действует. Боже, такие муки - ради того, чтоб сэкономить пару тонн рабочего
тела для ядерных двигателей. И все потому, что какой-то рой наложил запрет
на нуль-т. Как бы сократить мучение? Если увеличить ускорение? Допустим,
до 25 G? Хуже все равно не будет...
Вызываю на очки меню автопилота. Передвигаю слайдер на отметку 25 G
и задумываюсь, подведя курсор к кнопке "Ввод". Мириван влезает в мои очки,
осматривается и выводит яркую фиолетовую надпись во все поле зрения:
С А Д И С Т
Понятно, народ против. Сдвигаю слайдер на 24 G. Надпись гаснет,
ее сменяет картинка. Четыре могильных холмика. И я с букетом цветочков.
Возвращаю слайдер на 20 G.
100 секунд. Полет нормальный. Удаление... С трудом возвожу 100 в
квадрат. Около 1000 километров. Дотерпеть бы до 10-15 тысяч, там перегрузки
начнут падать. Гравитационное поле планеты ослабеет, и антигравы уже не
смогут вытянуть двадцать G. В глазах начинает темнеть. Опускаю веки и считаю
секунды. На пятисотой открываю глаза. Ничего не вижу. Черное выпадение
зрения. Вновь закрываю, и уже больше не считаю. Все силы уходят на то,
чтобы дышать. Кажется, даже ненадолго отрубаюсь. Да, наверно, так. Глаза
снова видят. Перегрузка - меньше восьми. Антигравы воют на пределе, но
гравитационное поле планеты в пять раз слабее, чем у поверхности и не дает
нужной отдачи. Проверяю параметры траектории. Отклонение - меньше градуса.
Неплохо для гравитационного старта. Очень приятно смотреть, как указатель
перегрузки ползет к нулю. И есть время подумать над тем, что сказала Анна
перед стартом.
Для верности прокручиваю запись разговора. Причем тут Гранит? Причем
женские дрязги? Какое отношение имеет Гранит к женским дрязгам?
Вызываю досье Гранита. Мириамочки, конечно, тут как тут. Похоже,
установили в мои очки жучок, который сообщает им, что я занялся чем-то
интересным. Отвлекаюсь. Что мне известно о Граните? Долгое время был в
ссоре с Майей. Из-за Лобасти. Я их помирил. А с Лобасти? Стараются не
замечать друг друга. Со всеми остальными ведет себя ровно. Что общего у
Гранита с Шутником? Что общего у Шутника с Лобасти? Какого черта Лобасти
лезет во все вопросы?
Ускорение уменьшается до двух G. Кора с кряхтением переваливается
через край ванны и направляется в туалет. Смотрю на нее и не могу удержаться
от смеха. Уши - как две тряпочки. Болтаются, словно у дворняги. Ощупываю
свои - та же картина. Надо же, что перегрузка с организмом делает! Мириамы
издают жалобные стоны и ворочаются в своих ваннах, но вылезать не собираются.
Хорошо, что сами себя пригласили в полет. Теперь смогу их немного
пошантажировать.
- Предлагаю наградить меня медалью "За спасение в космосе" - стонет
из своего угла Мириван.
- Ябеда! - огрызаюсь я. Все заинтригованы. Сыпятся вопросы.
- Я спасла от мучительной смерти четырех отважных звездолетчиков и
одного махрового мазохиста, - поясняет Мириван. - Отец, да не отсохнет
его зеленый хвост, хотел поднять перегрузку до 25 G. Я вмешалась буквально
в последнюю секунду.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг