Именовавший себя Сыном Неба осмелился назваться именем бога Луны, бога
Великой Премудрости - Тота. Это ли не кощунство! И бог покарал его.
"Он мне мстит, - подумал Тутанхамон, - за то, что я не прогнал финикийских
послов".
- Ты и твой отец вняли наконец нашим требованиям и отреклись от имени
Атон, но жена твоя до сих пор именуется Анхесенпаатон. Ужель и она хочет
навлечь на себя гнев богов? Помни, что они жестоко наказывают
вероотступников.
Тутанхамон вздрогнул и со страхом посмотрел на главного жреца. Чего он
хочет? Чего ему еще нужно?
- Твоя жена, повелительница Египта, отныне будет именоваться
Анхесенпаамон, а имя Анхесенпаатон да будет навеки проклято! Недавно здесь
был твой отец. Он отрекся от своих заблуждений и проклял Атона.
Юный фараон закрыл глаза руками, чтобы скрыть слезы, блестевшие на его
длинных ресницах. Он понял, что отец принес эту жертву, дабы спасти его.
- Твой отец разорил страну, - продолжал Кенамон, - у нас нет средств даже
на постройку большого храма Амона. - Воцарилась тишина. Кенамон и члены
Совета выжидательно глядели на повелителя Египта.
Тутанхамон встал, и его звонкий голос нарушил тягостное молчание:
- Все расходы по постройке храма Амона я беру на себя!
Изумленные жрецы переглянулись. С недоумением смотрел Эйе на юного фараона.
- Слава тебе, владыка Египта! - хором воскликнули члены Совета. - Да
будешь ты жив, здоров и могуч!
- Воздадим хвалу богу Амону, - растерянно прошептал Кенамон.
За последние дни Эхнатон, отец Тутанхамона, заметно постарел и осунулся.
Сына он принял в постели. Грустно смотрел он на своего любимца, положив
высохшую ладонь на руку юного фараона.
- Бедный мальчик, - говорил он, - сколько горя выпало на твою долю. Я,
взрослый, сильный человек, и то свалился, каково же тебе, ребенку. А как
твоя жена приняла все это?
- Она расплакалась и заявила, что ее имя Анхесенпаатон и она не хочет быть
Анхесенпаамон.
Старый фараон горько усмехнулся.
- Бедная девочка! Надо ее успокоить и уговорить. Ты еще очень молод, -
после долгого молчания сказал он, - и мало знаешь о Детях Неба, поэтому
тебе будет легче ужиться с жрецами, уступать той силе, какую они
представляют теперь в государстве. Я пытался было бороться с ними, но мне
это оказалось не по силам. Не ссорься с ними, пока не подрастешь и не
приобретешь верных, надежных друзей. А сейчас не противоречь им и не
восстанавливай их против себя, особенно Кенамона. Это сильный, хитрый и
коварный враг. Никто не сумеет защитить тебя от его гнева.
- А Эйе?
- Эйе приходится нам родственником. У него много влиятельных друзей. Он
называет себя твоим другом, но и ему, мой сын, доверять полностью нельзя.
Будь с ним осторожен.
- А Кагабу?
- Кагабу беспредельно предан тебе, но он уже стар. И сторонников теперь у
него не осталось. Его последнего друга, прославленного зодчего Тутмеса,
предательски убили. Кагабу очень умен. Он много читал, много
путешествовал, знает языки соседних стран. Поэтому я и сделал его твоим
наставником вопреки протестам жрецов. Держись его, он убережет тебя от
неверного шага.
Но не забывай, что Кагабу - простой человек. Его отец был ремесленником, а
мать работала на пекарне. Знать сторонится его, и, чтобы не раздражать ее,
старайся не показывать своего расположения к Кагабу.
- А как относилась к нему мама?
- Лучше, чем к другим. Это она настояла, чтобы сделать его хранителем
царской сокровищницы.
- Отец, - тихо попросил Тутанхамон, - дай мне мамино завещание.
- Зачем оно тебе? Не надо. Лучше вовсе не знать, чем скрывать какую-то
тайну. Это очень тяжело, мучительно тяжело. А теперь позволь мне
обратиться к тебе с просьбой. Чувствую, что дни мои сочтены. Я не успел
закончить постройку своей усыпальницы и не жалею об этом, потому что жрецы
разрушили бы ее после моей смерти, чтобы осквернить мои останки.
Поручи тем, кто строит твою усыпальницу, тайно сделать небольшой склеп в
скалах. Неподалеку от твоей гробницы захоронена Дочь Неба, твоя мать,
пусть между вами захоронят и меня. Не надо ничего ценного класть в
гробницу, потому что воры, подстрекаемые жрецами, разграбят ее.
Единственное, что ты положишь туда, - завещание твоей матери, Дочери Неба.
Оно будет в эбеновой шкатулке, запечатанной моей печатью. Не открывай ее.
Так будет лучше для тебя. Не пришло еще время, чтобы постичь то, что для
нас пока непонятно. Со временем найдут это завещание и используют его. Я
верю. Старость настигла меня, и слабость вошла в мое тело: померкли мои
глаза, ослабели руки, ноги больше не служат мне, сердце мое утомилось.
Близок час моей кончины, и скоро уже понесут меня в город вечности, в
город могил. Иди, мой сын, я хочу, чтобы никто меня больше не беспокоил.
Поцеловав отца, взволнованный Тутанхамон направился к приемной матери,
Раннаи. Среди окружавших ее женщин он увидел дочь правителя Угарита.
- Благодарю тебя за бесценный подарок, который ты мне сделал, прислав
Анат, - сказала Раннаи, - я уже успела полюбить ее и хочу, чтобы она не
чувствовала себя здесь одинокой.
Юная финикиянка вопросительно глядела на Тутанхамона, и во взгляде ее было
столько немого укора и горькой обиды, что он невольно подошел к
отвергнутой им девушке и ласково спросил:
- Хорошо тебе здесь, Анат?
Девушка опустила голову, и крупные слезы потекли по ее лицу.
- Не плачь, Анат, я очень рад, что снова встретился с тобой, - откровенно
признался он, чувствуя, как яркий румянец разлился по его лицу.
...Шли годы. Тутанхамону исполнилось девятнадцать лет, Анхесенпаамон -
пятнадцать.
Эхнатон скончался, и его тайно похоронили в маленьком склепе, неподалеку
от строящейся гробницы Тутанхамона.
Через несколько дней неожиданно скончалась и Раннаи. Отчего она умерла,
никто не знал, и только один Кагабу догадывался о причине ее смерти: она
была женой Сына Неба и жрецы не могли ей этого простить.
После смерти Раннаи Анат вернулась во дворец. Кагабу не раз замечал нежные
взгляды, которые Эйе бросал на молодую финикиянку. Чтобы получить
разрешение на похороны Эхнатона и Раннаи, старый царедворец предложил
Тутанхамону отдать Апат Эйе.
Юный фараон не хотел и слушать об этом, но после настойчивых просьб жены,
ставшей на сторону Кагабу, в конце концов согласился. Ему было жаль
отдавать девушку, которая пробудила в нем благородные чувства. И ему стало
очень грустно, когда через несколько дней Анхесенпаамон сообщила, что
видела Анат без золотой цепочки на ногах.
Как-то тихим весенним вечером Тутанхамон и Анхесенпаамон сидели в плетеных
креслах на верхней террасе большого Фиванского дворца, куда Совет жрецов
заставил их переехать из Ахетатона, предав разрушению столицу, основанную
Эхнатоном.
На востоке блестело зеркало вод Нила. На западе громоздились высокие
холмы, защищавшие Долину царских гробниц от сыпучих песков пустыни.
- Ты заметил, - обратилась царица к мужу, - как изменился за последнее
время Эйе. Он не ходит, а ступает, не говорит, а изрекает, не сидит, а
восседает, точно владыка древнего царства. Не знаю, почему я начала
бояться его. Когда он входит, у меня появляется такое чувство, какое
должна испытывать маленькая птичка, попавшая в пасть крокодила.
- Царица никого не должна бояться, тем более Эйе - друга фараона, -
улыбнулся Тутанхамон.
- Он друг на словах, только на словах.
Помолчав, Анхесенпаамон продолжала:
- Сегодня я была в художественных мастерских. Вспоминали Тутмеса. Я до сих
пор не могу его забыть. Мастера готовят тебе подарки, и я любовалась очень
красивыми вещами.
- Что же тебе больше всего понравилось?
- Колесница, которую я для тебя заказала. Она вся покрыта золотыми
пластинками, и на каждой рельефные изображения военных сцен. По краям
орнамент из драгоценных камней и разноцветного стекла в золотой оправе. На
переднем конце дышла золотой сокол с солнечным диском на голове.
- А днище какое?
- Из кожаных ремней, покрытых звериной шкурой.
- А обода?
- Кожаные. Как ты вырос, - улыбнулась она, глядя на мужа, - совсем
взрослым стал, а я как была маленькой, такой и осталась.
- Я вырос, а ты похорошела. Я не видел ни одной девушки, ни одной женщины,
которая была бы краше тебя.
- А Анат? - ревниво спросила царица. - Смотри! Смотри! - вдруг воскликнула
она, указывая рукой на восток. - Что это?
По небу летел яркий метеор, оставляя за собой длинный сверкающий след.
Стало светло как днем.
- Мне страшно... - прошептала Анхесенпаамон.
Метеор исчез на западе, и снова все погрузилось во тьму.
- Куда он полетел?
- В страну Тимхи.
На террасе появился Кагабу.
- Ты видел? - тревожно спросила его царица. - Что это? Ученые, о которых
говорила Дочь Неба?
- Не знаю, может быть, и ученые, а может быть, хвостатая звезда. Я в
детстве видел такую.
- Но ты видел и железную птицу.
- Железная птица прилетела днем и не блестела так ярко, а впрочем, кто его
знает, что это...
- Как бы я хотел, чтобы это были Дети Неба! - невольно вырвалось у фараона.
На следующий день по решению Совета жрецов Эйе отдал приказ направить
войска в западные районы страны. Жрецы готовились по-своему к появлению
Небесных Посланцев, если это окажется их железная птица.
С нетерпением и тревогой ждали во дворце известий. Наступил месяц эпифи.
После обеда Тутанхамон и Анхесенпаамон спустились в сад. У подножия
высоких пальм и усыпанных душистыми белыми гроздями акаций пестрели цветы.
- Посмотри, сколько васильков! Я сплету тебе из них венок.
Нарвав цветов, царица стала украшать ими голову мужа.
- Что с тобой? - обеспокоенно спросила она. - Ты побледнел, и взгляд у
тебя какой-то странный...
- Мне нехорошо, Анхесенпаамон. Я хотел бы лечь.
- Ты нездоров?
- Не знаю, что со мной.
Он встал и, пошатнувшись, снова опустился на скамью.
Тутанхамона уложили в постель. Анхесенпаамон не отходила от него. Пришла
царица Нофертити, пришел Кагабу, послали за придворными и врачами.
С каждым часом фараону становилось все хуже, и вскоре он потерял сознание.
Анхесенпаамон в отчаянии ломала руки, заливаясь слезами.
- Почему ты молчишь, Кагабу? - спросила Нофертити старого царедворца.
- Я вспомнил его приемную мать, Раннаи, с нею было точно так же.
- Ты думаешь, его отравили?
Кагабу сокрушенно кивнул головой.
- Что же делать? Чем помочь?
К вечеру Тутанхамон, не приходя в сознание, скончался. Дворец огласился
женским плачем. Сумрачно глядели мужчины. Сидя у изголовья покойного, юная
царица застыла в великом горе. Эйе накануне уехал в страну Пунт, и Совет
жрецов поручил Кагабу как хранителю царских сокровищ заняться похоронами.
Прошло установленное обрядами время. Набальзамированное тело фараона
лежало в золотом гробу, созданном руками искусных мастеров, учеников
Тутмеса.
Хотя усыпальница и не была еще закончена, Тутанхамона решили похоронить в
ней.
Провожать фараона в последний путь вышли все жители столицы. Собрались
номархи, приехали представители соседних стран, с которыми покойный фараон
старался жить в дружбе, мире и согласии.
Печально двигалась траурная процессия во главе с верховным жрецом
Кенамоном. Скорбно склонив головы, придворные несли на носилках,
украшенных львиными головами, золотой гроб, на крышке которого был
изображен покойный фараон в образе Озириса.
Когда гроб установили в усыпальнице, к нему приблизилась Анхесенпаамон и
попросила приоткрыть крышку, чтобы в последний раз взглянуть на останки
покойного мужа.
Только один Кагабу, стоявший рядом с царицей, видел, как она быстро сунула
под ожерелье амулет, изображавший крылатую змею с головой Дочери Неба.
- Восстань из небытия, о ниспростертый, - тихо прошептала она строки из
"Книги мертвых", - да одолеешь ты врагов своих и восторжествуешь над тем,
что они совершили против тебя.
Опустилась тяжелая крышка, и гроб покрыли белым саваном, оставив открытым
только лицо фараона. Этот гроб бережно опустили в другой, чуть побольше,
из дерева смерти - тиса, обитый золотом и богато расцвеченный
инкрустациями. На стенках второго гроба были изображены коршун, защищающий
фараона своими крыльями, и змея Буто.
Покрыв тонкой, как паутина, пеленой, этот гроб опустили в третий - из
золота. Крылатые богини Исида и Нут, мастерски изваянные лучшими
художниками Ахетатона, держали гроб в своих объятиях, на стенке гроба была
надпись:
"О мать Нут! Простри надо мной свои крылья, извечные звезды..."
Над гробом воздвигли огромный желтый кварцитовый саркофаг, по углам
которого стояли изваяния четырех богинь - Исиды, Нефтиды, Нейт и Селкит,
распростерших руки и крылья.
Кварцитовый саркофаг последовательно закрыли четырьмя золочеными
саркофагами, инкрустированными синим фаянсом. Последний из них был
запечатан печатью с тронным именем Тутанхамона - Небхепрура.
Погребальный покой отгородили кирпичной стеной, быстро оштукатурили ее и
наложили печати. Потом в сокровищнице усыпальницы установили ковчег с
захороненными в нем внутренними органами Тутанхамона. Ковчег был последним
шедевром Тутмеса, выполненным незадолго до смерти талантливым ваятелем.
Вдоль южной стены расставили запечатанные ларцы с драгоценностями. На их
крышки поместили модели судов - целый маленький флот.
У северной стены расположили искусно украшенные слоновой костью, черным
деревом и позолоченным гипсом ларцы с ювелирными изделиями. Тут же
поставили большой ларец с игрушками, которыми в детстве играл Тутанхамон.
Сверху Анхесенпаамон положила свое маленькое опахало из страусовых перьев
с ручкой из слоновой кости, которое очень нравилось покойному мужу.
Долго расставлялись под руководством Кагабу различные предметы, которые
должны были понадобиться фараону в его загробной жизни. Когда все было
закончено, у входа в сокровищницу поставили большое черное изваяние бога
Анубиса, закутанное в погребальные покровы, установив перед ним маленький
тростниковый факел с магической надписью: "Да сгинет враг Озириса, в какой
бы форме он ни явился!"
Потом начали заполнять кладовые усыпальницы.
Анхесенпаамон хотела, чтобы вместе с вооружением покойного фараона
находилась колесница - ее последний подарок мужу. Но узкий коридор,
ведущий в усыпальницу, не позволял ее протащить сюда. Пришлось разобрать
боевую колесницу и по частям внести в усыпальницу. Тут же поставили
царское ложе, украшенное львиными головами, и золотой трон фараона.
До поздней ночи заполнялись кладовые и покои царской усыпальницы.
Юная царица едва выстояла до конца церемонии, и, когда последние печати
были наложены на последнюю стену, отгородившую вход в усыпальницу от
внешнего мира, она подошла к матери и, припав к ее груди, горько зарыдала.
Облаченная в глубокий траур, Анхесенпаамон после смерти мужа никуда не
выходила и никого не принимала, кроме родных и Кагабу. Он стал теперь
единственным советником, которому она безгранично доверяла.
- Царица, - говорил он, - как ни велика твоя скорбь, не забывай, что ты
владычица Египта. Государственные дела требуют твоего участия, а ты
уединилась, оставив всю власть в руках Эйе. Смотри, как бы он не стал
твоим соправителем.
- Ну и что же? - безучастно спросила царица.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг