Нордаль непонимающе взглянул на шкипера.
- Куда мы денем груз, если берег не подготовил приемку? - спросил Лунд. -
Дважды такой удачи не бывает. Я до сих пор не могу понять, как мы миновали
все линии английского и немецкого охранения. Нас даже ни разу не
досмотрели. Просто чудо!
- Я не столько верю в чудо, сколько в то, что английские корабли были
предупреждены. А нацисты только хвастают своим всезнайством.
- Дай бог, дай бог, - проворчал шкипер. - Но я еще не уверен в том, что
все кончится так же благополучно, как началось.
- Сколько времени осталось до условленной встречи с лоцманским катером?
- Около шести часов.
- Пора готовиться к выгрузке.
- Не лучше ли подождать? - с сомнением произнес шкипер. - Не дай бог,
столкнемся с немцем.
- Груз должен быть готов к спуску на берег в кратчайший срок. Пора
поднимать его из тайников.
Лунд снова в сомнении покачал головой. Но Нордаль больше не обращал на
него внимания. По его приказу люди приступили к растаскиванию ящиков с
мирными грузами, которыми было замаскировано сложенное в глубине трюмов
оружие.
Бледные сумерки медленно ложились на море. Скоро марсовый спустился на
палубу, так как наблюдение стало бесполезным. Лунд нервно расхаживал по
мостику, то и дело справляясь с курсом. Иногда, оглядевшись по сторонам,
он быстро доставал из заднего кармана фляжку и отхлебывал несколько
глотков. На полчаса, до следующего глотка, его настроение повышалось.
Около часа ночи он вызвал наверх Нордаля.
- Вот, - сказал Лунд, - здесь назначена встреча. Если лоцман в море, он
должен увидеть наш сигнал. Давать?
Нордаль задумался. Он оглядел молчаливый, погруженный в темноту корабль.
Дать световой сигнал - значило обнаружить себя. А что если вместо лоцмана
его заметит немецкое сторожевое судно?..
Лунд вопросительно поглядел на предводителя.
- Ну?
- Дадим, - сказал Нордаль. - Если входить в фиорд, то ночью. К тому же
лоцман, напрасно прождав ночь, может уйти, и мы с ним вовсе не встретимся.
- Это, конечно, так, но все-таки... - нерешительно пробормотал Лунд и,
снова приложившись к спасительной фляжке, несколько решительней сказал: -
Ну что ж, сигнал, так сигнал!
Он отдал было приказание поднять на мачту три условных белых огня, когда
Нордаль схватил его за руку. Из темноты донесся ясный шум движущегося
судна. В тишине ночи отчетливо слышалось гудение машин военного корабля.
Лунд вцепился в поручни, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте.
Оставаясь невидимым, судно прошло совсем близко. Миноносец или охотник.
Лундом снова овладела нерешительность. Теперь и Нордаль колебался. Он
вопросительно поглядывал на шкипера. Тот неопределенно пожимал плечами.
Наконец, когда шум корабля заглох вдали, Нордаль сказал:
- Лунд, мы должны поднять сигнал.
- Вы берете на себя ответственность за груз?
Нордалю не пришлось решать этот сложный вопрос: в той стороне, где должен
был находиться берег, сверкнул яркий голубой огонь. На мгновение он погас,
сменившись ослепительным лучом прожектора. Луч обшарил горизонт и погас.
Этого было достаточно, чтобы окончательно сбить с толку обоих норвежцев.
Вопреки их ожиданиям, фиорд оказался окруженным немецкими сторожевыми
судами.
- Если хотите послушать совета старика, идите к пастору, - сказал Лунд. -
Все-таки, он начальник экспедиции. Пускай и решает.
- Вы же знаете: нам приказано не беспокоить его...
- А для чего он здесь? - В голосе Лунда послышалось раздражение. - Человек
и в постели может немного подумать, если это необходимо.
- Да, придется пойти, - согласился Нордаль и направился вниз, к каюте, где
помещался пастор.
На стук в дверь никто не ответил. Нордаль постучал более решительно. Снова
молчание. Дернул ручку - дверь была, как всегда, заперта.
Нордаль постоял, прислушиваясь. Как бы крепко пастор ни спал, он не мог не
слышать стука. А между тем...
Обеспокоенный слесарь поспешил на мостик.
- Там что-то неладно, - сказал он шкиперу.
Посовещавшись, они взломали дверь. Каюта была пуста.
В лапах гестаповцев
В этот вечер Мейнеш спустился к ужину сумрачно молчаливый. Облако из
трубки, как дымовая завеса, скрывало его от пытливых глаз пастора.
За время ужина ни тот, ни другой не произнесли ни звука. Но когда пастор
поднимался к себе в комнату, за его спиной послышались шаги старика и
хриплое, с присвистом, посапывание трубки.
Пастор приостановился, чтобы пропустить Мейнеша. Тот прошел вперед, к
удивлению пастора, остановился у его комнаты и, не оборачиваясь, сказал:
- Нам нужно поговорить.
Пастор пропустил боцмана вперед. Тот спокойно подошел к столу, опустился в
кресло и, словно продолжая прерванный, ничего не значащий разговор,
спросил:
- Собираетесь в море?
Пастор не ответил.
Мейнеш помолчал, рассматривая свою трубку. Потом положил ее в карман, не
спеша снял очки и небрежно бросил их на стол. Зная, что теперь, без очков,
собеседник не может его не узнать, Мейнеш пристально поглядел в лицо
пастору, продолжавшему стоять у двери.
- Скажите откровенно, вы считаете меня совершенным дураком?
Пастор недоуменно пожал плечами.
Не получив ответа, Мейнеш сказал:
- Думаете ли вы, что я отпущу вас в море одного?
- Я не должен давать вам отчета в чем бы то ни было. - И пастор распахнул
дверь, жестом предлагая боцману удалиться.
Но тот остановил его.
- Не так поспешно, дорогой... Найденов!
При этих словах лицо пастора на мгновение покрылось бледностью, но уже в
следующий миг Найденов нанес гостю два сокрушительных удара - в челюсть и
в солнечное сплетение.
Мейнеш мешком опустился на ковер.
Мысли вихрем неслись в голове Найденова: во что бы то ни стало отделаться
от боцмана и не дать ему связаться с гестапо! Нужно предотвратить поимку
судна с оружием!
- Херре пастор, - проговорила горничная за дверью, - к вам пришли.
- Пусть подождут внизу, я спущусь.
Найденов бросился к Мейнешу и, быстро связав его скрученной в жгут
простыней, заткнул ему рот.
Придя в себя, боцман, свирепо тараща глаза, дергал путы, пытаясь
освободиться от кляпа. А Найденов спустился к норвежцам и отправился на
берег, где уже ожидал катер. Тут же отчалив, он исчез в темноте.
Катер мчался к той точке в море, где Найденов-Зуденшельд назначил встречу
Нордалю и Лунду. Спутники, привыкшие видеть пастора приветливым и
общительным, удивлялись овладевшей им тревожной задумчивости. Найденов и в
самом деле не мог подавить беспокойства: раз уж Мейнеш оказался здесь, раз
он опознал его, могло случиться, что приняты меры и для захвата "Ярроу".
Хотя Найденов и обязался выполнить это поручение лишь попутно, поскольку
оно совпало с его планами возвращения на родину, но, взявшись за дело,
считал себя обязанным довести его до конца.
До рассвета все нужно было закончить, даже след "Ярроу" должен простыть,
Найденов поглядел на часы. Шкипер сказал:
- Сдается, будто мы уже почти на месте, а?
Найденов силился распознать очертания берега, но ничего не мог разобрать.
- Не могу сориентироваться, - сказал он.
Шкипер сверился с компасом и уверенно сказал:
- Мы пришли.
Моторист сбавил обороты.
Найденов снова поглядел на часы.
- Пора бы им быть.
Шкипер вгляделся в сторону открытого моря.
- Вот и они.
Найденов увидел три тусклых белых огонька, один над другим.
Шкипер достал фонарь и, прикрыв его с трех сторон, подал условный сигнал.
С "Ярроу" тотчас ответили. Шкипер радостно засмеялся и сказал мотористу:
- А ну, нажми!
Двигатель снова загудел, и катер помчался к сигнальным огням. По мере
приближения они делались все ярче. Наконец в темноте обрисовался и силуэт
судна.
Найденов едва дождался, пока с борта спустили штормтрап, и быстро
взобрался на палубу. Он предвидел, что его внезапное появление должно
вызвать удивление Нордаля и Лунда, но то, что случилось, превзошло его
ожидания. Оба попятились от него, как от привидения.
Узнав, что они вскрыли каюту, в которой должен был находиться он сам,
Найденов на мгновение нахмурился.
- Если бы у нас было время, я хорошенько пробрал бы вас за такое нарушение
приказа. Но... сейчас не до того. Придется объяснить вам, зачем вас
держали в неведении о том, что каюта пуста: ни одна душа на свете не
должна была знать, что я не с вами, а здесь. Все, в том числе и агенты
немцев, которые могли проникнуть в ряды команды "Ярроу", должны были быть
уверены в том, что я на судне.
Затем он объяснил цель своего приезда: не выгружая оружия, судно должно
немедленно повернуть в море.
- Вы идете с нами? - спросил Лунд.
Найденов отрицательно покачал головой.
- Я должен позаботиться о том, чтобы за вами не отправили погоню. Я должен
вернуться на берег.
- В лапы к этим чертям - гуннам?
- Не надолго.
Нордаль решительно тряхнул головой.
- Возьмите меня с собой!
- Верно, Йенсен, - сказал Лунд. - Если пастор не возьмет нас с собой, мы
сами высадимся тут на берег. Вот и все! Мы не можем бросить его на
произвол судьбы.
Найденов рассмеялся.
- Я знал, что вы хорошие люди, - теперь вижу, что вы просто замечательные
товарищи! Но когда нужно будет, я сам позову вас, а до тех пор оставайтесь
на судне.
Лунд упрямо сказал:
- Оттесен отлично доведет эту посудину обратно. Мне тут и делать-то
нечего. Эй, кто-нибудь, кликните ко мне штурмана Оттесена!
- Я вижу, что вы все решили уже за меня, - усмехнулся Найденов. - Ну, быть
по-вашему!
Он опустился в катер, сопровождаемый Нордалем и Лундом. Через час они
приближались к берегу.
Найденов сказал:
- Наши здешние друзья скроют вас, пока я покончу со своими делами.
- Не могу ли я быть вам полезен? - спросил Нордаль.
- Ваша помощь была бы, может статься, и не лишней, но я постараюсь
справиться один, чтобы никто не видел вас.
- Какого рода дела вам предстоят, херре пастор? Будьте откровенны.
- Не собираюсь скрывать, - сказал Найденов. - В моем номере в отеле лежит
связанный человек, хорошо вам знакомый. Это Мейнеш. Нужно сделать так,
чтобы он исчез, не успев поставить на ноги полицию.
Нордаль протяжно свистнул.
- Если бы вы сразу сказали, о ком идет речь, я бы не стал и спрашивать
разрешения сопутствовать вам. Мейнеш! Слишком опасная птица! - Нордаль
обернулся к Лунду. - Я до сих пор не могу себе простить того, что мы
отпустили его с "Марты".
- Если бы я думал тогда, что они могут спастись, я бы повесил его
собственными руками, - мрачно проворчал Лунд.
- Друзья мои! - Найденов рассмеялся. - Вы переоцениваете качества этого
человека. Чтобы продаться разведке, нужно быть лишенным не только
элементарной порядочности, но и ума. А такой человек не может быть опасней
шакала. Бояться его - слишком большая честь. Предоставьте мне разделаться
с ним.
- Не забудьте, херре пастор, что от успеха вашей работы зависит судьба
всей операции.
Найденов кивнул и жестом потребовал молчания: они приближались к пристани.
Через несколько минут доски пристани скрипнули под их осторожными шагами.
У сарая для сетей Найденов протянул друзьям руку. Нордаль крепко пожал ее,
но Лунд уже не успел этого сделать. Несколько человек одновременно
набросились на каждого из них. В кромешной темноте завязалась молчаливая
борьба. Ни та, ни другая сторона не хотела привлекать внимания выстрелами.
Силы были слишком неравны. Через несколько минут Найденов и его спутники
лежали, спеленутые, как младенцы.
Глава двенадцатая
"ОН-1"
Шутки, от которых можно сойти с ума
Когда в добрые времена мирной советской жизни Найденов иной раз
задумывался над тем, в какой стране мира ему хотелось бы побывать, выбор
его почти всегда останавливался на Норвегии. Стремление читать в
подлинниках современную норвежскую литературу, почти не переводившуюся
советскими издательствами, толкнуло Найденова на тщательное изучение языка.
- Хижину на берегу фиорда я предпочту благоустроенному городу Западной
Европы, - говорил он не раз.
И вот Найденов в Норвегии.
За спиной теснятся темные громады гор. Внизу голубым хрустальным рогом
изогнулся фиорд. Зеленый склон горы прорезают белые ниточки водопадов.
Уютные домики глядят алой черепицей крыш сквозь густую хвою вековых сосен.
На первый взгляд все дышит миром и довольством.
Но, увы, только на первый взгляд!
Нависшая над лесистыми склонами норвежских гор тишина, безмятежная чистота
вод фиордов - это не покой и не счастье маленького трудолюбивого народа. В
каждом уютном домике, в каждом поселке, на каждом хуторе, во всех городах
- под крышей и под открытым бледным небом - живет одно тяжкое, неизбывное
горе: трагедия свободного, гордого народа - рыбаков, дровосеков и
мореплавателей, порабощенных бандой разбойников в серо-зеленых мундирах,
гитлеровских солдат.
Найденов хорошо знал: и здесь, в Олесунде, крошечном безобидном Олесунде,
раскинувшемся на берегу мирного Инге-фиорда, - даже здесь норвежский флот
не может пальцем шевельнуть без разрешения немецкого коменданта майора
Риске, толстого краснолицего человека с туловищем гиганта и ножками
карлика. Эти две части тела Франца Риске - верхняя и нижняя - так страшно
не соответствовали одна другой, что трудно было признать их принадлежащими
одному человеку.
От майора зависела судьба и жизнь подчиненных. И всякий, успевший
сколько-нибудь узнать коменданта, понимал: душа не слишком крепко сидит в
теле, если оно принадлежит заключенному лагеря Олесунд. С тем большим
удивлением Найденов отмечал, что за все время пребывания здесь сам он не
только не испытал еще на себе тяжелой руки Риске, но даже не был ни разу
толком допрошен. Комендант как бы забыл о его существовании.
Всякий раз, когда Найденов видел Риске, ему представлялся гигантский
боров, волей искусного дрессировщика вставший на задние ноги и одетый в
серо-зеленый мундир и начищенные до зеркального блеска сапоги. Этот-то
боров и являлся не только хозяином рыбачьего поселка Нижний Олесунд, но и
единоличным распорядителем судеб всех заключенных концентрационного лагеря
на острове Олеёйя. Лагерь вместе с рыбачьим поселком был как бы отдан на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг