романы, - бунты на кораблях и все такое... - с усмешкой сказал Найденов
Йенсену, укладываясь спать. - Теперь бы пригодилось. Не пришлось бы
гадать, чем все это кончится.
- Как и во всяком романе с хорошим концом - победой! Клянусь всеми святыми
и призываю вас в свидетели: не дальше, как нынче на заре Витема будет
висеть в петле!
- Блажен, кто верует, Нордаль, - скромно проговорил Найденов. - Во имя
отца и сына...
- Аминь! - Нордаль повернулся на бок. - В нашем распоряжении еще два-три
часа, чтобы соснуть.
- У вас крепкие нервы, дружище, - проговорил Найденов. - Впрочем, я
прогневил бы отца небесного, если бы стал жаловаться на свои. Покойной
ночи!
С этими словами он натянул на себя одеяло. Скоро в каюте не стало слышно
ничего, кроме ровного дыхания спящих.
Ни один из них не слышал, как осторожно отворилась дверь и в каюту
кошачьими шагами вошел Витема. За его спиной стоял Мейнеш. Вглядевшись в
спящих, Витема кивнул боцману. Тот проворно, с неожиданной для его
тяжелого тела легкостью, проскользнул за капитаном и быстро обшарил
карманы развешанной по переборкам одежды спящих. Все, что было в них
острого, режущего, колющего, - все перекочевало в карманы Мейнеша.
- И больше ничего? - разочарованно прошептал Витема.
Мейнеш отрицательно покачал головой.
Так же тихо оба выскользнули из каюты.
* * *
...Перегнувшись через борт шлюпки, Элли болтала руками в воде. Вода была
необыкновенно тепла. Приятное ощущение ласки поднималось от кистей рук к
плечам, разливалось по всему телу.
Рядом с Элли, бросив весла, сидел Житков. Он молчал, но от того, что она
читала в его взгляде, ей делалось еще теплей. Девушка чувствовала: еще
мгновение - и голова ее закружится от этой никогда не испытанной сладкой
теплоты, и она упадет за борт. Но странно, ей не было страшно: вода была
такой теплой, ласковой... Так сладостно было бы окунуться в нее. Вот, вот,
еще немножечко. Голова идет кругом, туман застилает сознание. Элли слышит
странный звон и... в испуге просыпается.
Она - у раковины умывальника в буфетной. Руки опущены в теплую воду; она
моет посуду. У ног - черепки разбившейся чашки. Элли встряхивает головой и
смотрит на часы. Ровно час пополуночи. Пора. До условленного времени
восстания - середины первой вахты - остался один час.
То, что она делает, очень мало похоже на приготовление к вооруженному
восстанию на корабле. Ее маленькие руки проворно разжигают спиртовку.
Через пятнадцать минут аппетитный запах закипающего какао распространяется
по кают-компании. На второй спиртовке жарится яичница с ветчиной. Элли
приготовляет рюмки, бутылку.
Время от времени она вскидывает глаза на часы и с беспокойством
поглядывает в коридор, на двери офицерских кают. Ей кажется странным, что
одна из дверей заперта не плотно, как обычно, а только притворена на
длинный крючок. Элли силится вспомнить, оставил ли Витема эту дверь
притворенной в полночь, когда прошел к себе в каюту, или приотворил ее,
пока Элли так непростительно задремала над недомытой посудой?
Время близилось к двум. Сейчас должны прийти товарищи - помочь ей
выполнить первую часть плана. Было бы безумием начинать все это около
приотворенной двери командира.
Элли вздрогнула. Словно вызванные ее мыслями духи, наверху тонущего в
полумраке трапа возникли три темных силуэта. Девушка застыла с пальцем,
предостерегающе прижатым к губам. Но, по-видимому, пришельцы не замечают
этого жеста. Они спускаются в кают-компанию. Ей кажется, что осторожное
прикосновение их подошв к ступеням грохотом разносится по кораблю. Мурашки
бегут по спине. Взгляд прикован к проклятой двери и... О, боже! Штора
колыхнулась. Элли бросается к норвежцам, отталкивает их в дальний конец
салона. Они бестолково пятятся, не понимая, в чем дело. Ее взгляд
растерянно отыскивает укрытие. Три человека! Трое здоровенных мужчин!
Взгляд ее падает на массивный обеденный стол. Лампа над ним погашена.
Тяжелая плюшевая скатерть ниспадает до самой палубы. Элли поднимает ее
край и жестом отчаяния указывает мужчинам под стол. Ей хочется кричать от
досады на их медлительность. Первый раз в жизни рыбаки кажутся ей такими
неповоротливыми. И, боже правый, как грохочут их сапожищи даже по ковру!
Она опустила край скатерти и обернулась. В конце коридора стоял Витема в
полосатой пижаме.
Элли почувствовала, что ноги ее сделались ватными, - вот-вот подогнутся. А
Витема, прямой и спокойный, не спеша вошел в кают-компанию.
Элли силилась понять, видел он или не видел? Но ни одна черточка не
дрогнула на его лице. Она даже не могла понять, видит ли он ее, - так пуст
и безразличен был его взгляд.
Элли собралась с силами и сделала шаг навстречу Витеме; почтительно
присела. Он поглядел на нее безразлично, словно не узнавая.
Девушка смущенно пролепетала что-то о завтраке, приготовленном для второго
помощника, которому скоро вступать на вахту.
- Принесите мне содовой. - Голос Витемы звучал устало. Он повернул кресло
и сел за стол, вытянув ноги.
Элли поставила перед ним сифон. Она заметила, что на ногах Витемы нет
туфель - он был в одних носках.
Уловив ее удивленный взгляд, Витема повернул кресло к столу и сунул ноги
под скатерть. Девушка замерла в страхе: сейчас он обнаружит спрятанных под
столом людей. Вот он уже что-то нащупал ногой, нагнулся, приподнял край
скатерти. Непонимающе поглядел на свою необутую ногу и...
- Принесите туфли, там, возле койки.
Элли впервые очутилась в каюте Витемы. Но сейчас ей было не до
любопытства. Она схватила туфли и побежала в кают-компанию. Витема все так
же сидел, откинувшись в кресле. Сифон был наполовину пуст. Не спеша
капитан вынул из кармана пижамы сигару. Пальцы его слегка дрожали. Когда
он обернулся к Элли, лицо его приобрело обычное холодное выражение.
- Вы сказали... завтрак? - насмешливо спросил он. - Прежде я не замечал,
чтобы вы готовили офицерам завтраки по ночам.
С палубы донеслись удары склянок. Четыре!..
Элли вздрогнула: час восстания! Найденов в корме и Житков в носу ждут
сигнала, что с офицерами покончено...
Витема встал, тихонько засмеялся. Не спеша подошел к буфетной стойке и
задул обе спиртовки.
- Отнесите содовую ко мне в каюту.
Он повернулся, и... удар тяжелого сифона по голове заставил его
покачнуться. Прямое длинное тело бессильно согнулось и беззвучно осело на
ковер.
Через две-три минуты Витема лежал спеленутый, как ребенок, с завязанным
ртом. Все произошло в полной тишине. Элли в бессилии опустилась в кресло.
Нордаль налил ей стакан содовой. Слышно было, как стучат о стекло ее зубы.
Шкипер Лунд погладил девушку по голове. Она пришла в себя и собрала на
подносе завтрак: какао, яичницу, бутылку вина. В следующую минуту
осторожно постучала в дверь второго помощника. Около нее, прижавшись к
переборке, стояли Нордаль, Лунд и крепкий белокурый рыбак.
За дверью послышался шорох. Щелкнул замок. Заспанный офицер выглянул в
коридор.
- Что такое?
Смущенно опустив глаза, Элли стояла с подносом. Офицер несколько мгновений
смотрел непонимающе, машинально приглаживая волосы.
- Вахта может немножко подождать.
Он распахнул дверь и с гадким смешком потянул Элли к себе. Она
остановилась в дверях, чтобы не дать их захлопнуть. В каюту ворвались
Нордаль и белокурый рыбак. Лунд с пистолетом Витемы в руках остался на
страже в коридоре. За дверью второго помощника слышалась возня, хрипение,
заглушенные немецкие ругательства. Через несколько минут Элли, Нордаль и
рыбак вышли в коридор. В руках Нордаля был второй пистолет. Белокурый
сунул Лунду винтовку. Элли привела в порядок поднос и направилась к
третьему помощнику. Но дверь его каюты уже отворилась, и молодой офицер
выглянул сам.
- Что за шум?
Лунд ответил ему ударом приклада. Офицера втащили обратно в каюту и тоже
связали.
С захваченным оружием в руках все вбежали в кают-компанию. Первое, что им
бросилось в глаза: Витемы там не было!
Нордаль широкими прыжками взбежал по главному трапу. Дверь на палубу
оказалась запертой снаружи.
Заговорщики переглянулись...
Команда вешает капитана
Нордаль и Лунд укрепили дверь так, чтобы ее нельзя было отворить снаружи.
После этого они смело подали условный сигнал товарищам. Разбившись на две
группы: Нордаль и Элли с одной группой, Лунд и рыбак - с другой, -
поделили добытое оружие и бросились на помощь тем, кто должен был
действовать в кормовой и носовой частях судна.
Как правильно рассчитывали вожаки восстания, наличие вооруженной силы
произвело свое действие на оставшихся без командования матросов "Черного
орла". Несколько выстрелов по сопротивляющимся - и им стало не до того,
чтобы разбираться, сколько оружия у восставших. Большая часть безропотно
дала скрутить себе руки за спину. Через полчаса в распоряжении восставших
оружия было больше, чем они могли унести. Найденов, Житков, Нордаль
собрались, чтобы обсудить, как легче овладеть палубой. Но тут пришла
неожиданная мысль: прежде, чем думать о захвате палубы, нужно справиться с
машинной командой. Машинисты заперлись в кормовом отсеке, где находился
вспомогательный двигатель "Черного орла". На требование сдаться они
ответили выстрелами. Из прохода было слышно, как гудит пламя в запальных
шарах дизелей. Раздавались звонки машинного телеграфа. По-видимому,
машинисты, выполняя приказ с мостика, запускали моторы. Опомнившийся от
потрясения Витема торопился, не полагаясь на одни паруса. Найденов ошибся,
предполагая, будто разъединив линию, питающую от динамо радиорубку, лишил
Витему единственного средства спасения - радио. Овладев нижней палубой
корабля, восставшие оказались в роли пассажиров, которых именно Витема
повезет, куда ему вздумается.
Была дорога каждая минута. Если подоспеет какой-нибудь немецкий корабль,
Витема перейдет в наступление. Конечно, восставшие не дадутся теперь
живыми в руки немцев; может быть, им даже удастся утащить с собой на дно и
врагов, взорвав судно, но не к этому они стремились: им нужна была жизнь,
свобода. Им нужен был сам Витема!
- Надо любой ценой помешать ему управлять движением судна, - сказал Житков.
- Значит, первая задача - вышибить немцев из машины! - решительно заявил
Найденов.
Несколько ручных гранат, брошенных под стальную дверь машинного отделения,
сделали свое дело. Проход в машинное отделение был открыт. Но первый же
норвежец, сунувшийся туда, упал с простреленной головой.
За дверью была крошечная площадка. С нее узкий железный трап вел вниз, где
стояли двигатели. Укрываясь за ними, немцы вели огонь по единственной
двери, через которую можно было до них добраться.
- Придется пожертвовать машиной, - сказал Найденов. И несколько ручных
гранат одна за другой полетели вниз.
Немцы ответили градом пуль. Пули стучали по стальным переборкам,
рикошетировали, визжа на разные голоса.
Житков отстранил Найдёнова от входа, ползком пробрался к стальному
помосту, нависшему над машинным отделением, и дал очередь по мелькнувшей
внизу голове машиниста. Снизу донесся стон. Житков терпеливо ждал, когда
выглянет следующий. Но тут вдруг свет, заливавший машинное отделение,
погас; освещенной осталась только верхняя площадка, где лежал сам Житков.
Положение стало неравным. Немцы могли стрелять по наступающим, оставаясь
невидимыми. Житков выстрелил по лампе над своей головой. Все вокруг
погрузилось во тьму. Розовели внизу запальные шары у головок цилиндров. В
них гудело веселое голубое пламя. Звонко ударил гонг телеграфа. Раз,
другой. Послышался голос механика, отвечающего что-то в переговорный на
мостик.
Житков слышал, как засвистело в цилиндрах.
Глубоко вздыхая, двигатель пошел.
Снова раздался звон гонга, и Житков почувствовал, как дрогнуло судно от
завертевшегося винта. Этот стук ожившей машины подействовал на Житкова,
как удар.
- Их нужно, наконец, вышибить, - проговорил он, обернувшись к Найденову.
Тот сделал знак лежавшим товарищам. Несколько человек кинулись по трапам в
черную пропасть машинного отделения. Снизу сверкнули выстрелы, громом
отдавшиеся в металлической коробке отсека. Им ответила очередь житковского
автомата. Немцы не смогли сдержать стремительное наступление восставших.
Пренебрегая осторожностью, Житков обогнул грохочущий двигатель и, не
целясь, выпустил в темноту длинную автоматную очередь.
Скоро стал слышен только ровный гул работающих дизелей.
Найденов бросился к пусковому клапану и остановил машины. Почти сейчас же
над головами раздалось из переговорного басистое рычание Йенша:
- В машине!.. Какого черта? Ослепли вы, что ли? Посмотрите на телеграф,
черт бы побрал ваши души!.. Полный вперед! За каким дьяволом вы стопорите
шарманку?
Найденов крикнул в ответ:
- Алло, на мостике! Господин старший механик пошел к вам. Он лично доложит
о причине остановки машины.
- Верните старого дурака. Он не пройдет на мостик. Нижние палубы захвачены
бунтовщиками.
- Он пройдет кормовой рубкой, - ответил Найденов. - Нам удалось перекрыть
проход в корму. Бунтовщики изолированы в носовой части корабля. Вся корма
- наша.
- Вы в этом уверены? - В голосе Йенша прозвучало недоверие. Наступило
молчание. Потом снова захрипел старший офицер. - Алло, вы там! Пускай
механик тащится сюда, да живей. Мы разбаррикадируем кормовую дверь...
Товарищи поняли все без приказаний Найденова. Он еще заканчивал этот
разговор, а Нордаль, Лунд и все их люди уже стремглав неслись к кормовому
люку. Через несколько минут оттуда послышались выстрелы и шум свалки.
* * *
Прошло не менее двух часов, прежде чем Найденов, Житков и Нордаль, сойдясь
на мостике "Черного орла", торжественно протянули друг другу руки.
- Вот и счастливый конец романа! - улыбаясь, сказал Нордаль Найденову.
- Это только последняя глава, но не эпилог, - отвечал Найденов.
- Не знаю, что вам еще нужно? - И Нордаль указал на фока-рей, на обоих
ноках которого, раскачиваясь в такт плавным движениям корабля, висели два
тела. То были Витема и его первый помощник Йенш.
- Я предпочел бы видеть капитана живым, чтобы иметь возможность кое о чем
расспросить его, - сказал Найденов.
- Да и у меня были с покойным довольно серьезные счеты, - согласился
Житков. - Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, каким образом он мог
угодить в столь неудобное положение.
- Я и забыл, что ты не участвовал в штурме палубы, - сказал Найденов. -
Дело было так: мы овладели половиной верхней палубы. И тут вдруг с их
стороны появился парламентер. Как ты думаешь, кто это был?.. Сам Мейнеш!..
От имени команды он сделал предложение: мы даем им возможность спустить
катер и не преследуем их, а они за это не пошлют в нас больше ни одной
пули и оставят судно в нашем полном распоряжении. А нужно тебе сказать,
что у них было четыре пулемета. Тут было о чем подумать, но мы ему все же
категорически заявили: с "Орла" могут уйти все, кроме Витемы. Витема
должен остаться в наших руках. Мейнеш вышел вторично и сказал, что они
согласны отплыть без своего капитана, но оставят его нам не живым, а...
повешенным. В качестве бесплатного приложения они повесят и старшего
офицера Йенша. "Если мы оставим их живыми, - сказал Мейнеш, - ни у кого из
нас не будет уверенности в том, что нам самим не суждено закончить жизнь в
петле. Рано или поздно наш капитан уйдет из ваших рук..." Да, такова была
непоколебимая вера этих дураков в силу своего капитана. И тут уж они не
шли ни на какие уступки. Они предпочитали драться с нами до последнего,
чем рискнуть когда-либо испытать на себе месть Витемы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг