Александр Шохов
РОЖДЕНИЕ САТАНЫ.
...Николая Второго в
течение всей его трагической
жизни как бы преследовал рок, и
началось это с нападения на него
одного фанатически настроенного
японца во время пребывания царя
в Японии ( 1891г.).
Удар по голове был бы смертельным,
если бы кузен Николая Второго принц Георг Греческий,
бросившийся сразу на помощь, не парировал его стеком.
Извольский А.П.
Воспоминания
М.,1989,с.159.
- Имеются и другие свидетельства.
Некто в черной маске остановил руку принца
Георга и скрылся, убедившись, что Николай мертв.
- Но позвольте, как же?..
- Тс-с!.. Молчите и слушайте.
1.
Голод начался в городе неожиданно для многих. С улиц исчезли яркие
толпы, словно бы уменьшилось количество толстых - к ним теперь относились
недружелюбно. Отцветающая зима угощала последними морозами, за которыми по
всем приметам должна была последовать оттепель. На лицах появились
признаки нездоровой сонливости, люди скучали по освещенным электричеством
улицам. С января начали расползаться слухи один нелепее другого. Об
инопланетянах уже не говорили - после недавней вспышки уфологический
интерес притух и стал незаметен. Рассуждали все больше о потустороннем,
перечитывали неведомо откуда берущиеся, запрещенные еще Победителем книги.
Разуверившиеся во всем обыватели прислушивались к пророчествам медиумов. В
эти дни в городе появились вурдалаки. Говорили, что их клыки покрыты
вирусом сексуальности, и что всякий, кого они кусали, становился
чрезвычайно порочен, и расходовал скудеющие силы на утоление страсти,
покуда не истощался совсем и не отправлялся в мир иной расплачиваться за
грехи. Правда, ни один рассказчик не мог указать на укушенных, но в
салонах появилась шутка типа:
"Гавриил Петрович грозился Вас окаянным зубом укусить." Дамы очень
смеялись. Мужчины поеживались. Декольте носить перестали, и хотя в дровах
и угле недостатка покуда не было, многие мерзли. Их знобило в жарко
натопленных комнатах,- это называлось содовой лихорадкой. Поговаривали,
что излечить от нее может только пищевая сода, которой уже давненько нигде
нельзя было достать. В ресторанах вошел в обычай скверно сваренный суп из
хвостов неизвестных животных. Утверждали, что германцы издавна считают его
лакомством, но популярностью он пользовался отнюдь не по этой причине.
Керосин был редкостью, люди убивались в очередях за спичками и
мороженым болгарским шампунем. Так жили в городе в середине той студеной
зимы.
Когда нежная февральская ночь холодным объятьем морозила город,
расстилавшиеся вокруг равнины излучали неяркое свечение и отражаясь в
небе, создавали полусумрак. Тогда по завороженным улицам начинали
скользить полутени, и страшно было выйдя из дому, увидеть во тьме серое
лицо с блестящими глазами. Вурдалаки бесчинствовали, по утрам милиция
находила на улицах полузамерзших людей с кровавыми ранами на шеях.
В центре города, где еще стояли старые деревянные домики в один и два
этажа, подобные вещи сделались повседневным явлением. Там же, в небольшом
двухэтажном доме, некогда приусадебном флигеле, проживала вдова Саттарова,
которой суждено сыграть в нашей повести не последнюю роль. Уже за тридцать
показывал ее календарь, однако тонкое лицо и худощавая фигура умело
скрывали возраст, а обаяние созревшей юности не спешило покидать ее
крепкое тело. Соседки называли ее за глаза ведьмой, при встрече Ксенией
Львовной, и ничего не знали о ней определенного, кроме разве того, что год
назад умер горячо любимый ею муж. Жила она замкнуто и одиноко; после
похорон, придя домой, Ксения первым делом разогнала лицемерно
сочувствующих соседок, и с тех пор только бобыли да недавно обросшие
бородами юноши осмеливались заходить к ней на двор, предлагая помочь по
хозяйству. Вдова принимала помощь, и щедро благодарила неизвестно откуда
взятыми деньгами, но большей благосклонности не сумел добиться никто.
Соседок пугали подозрительные шумы, доносящиеся по ночам из флигеля и
приводили в ужас огромные стаи черных котов, что в полнолуние собирались
на его крыше и заунывно вопили в тишине, напоминая городу о своих хвостах.
Набожных старушек до смерти пугала улыбка, которая нередко появлялась
на устах вдовы, когда она шла по улице, и они испуганно крестились, шепча
полузабытые молитвы. Иногда Ксении казалось, что потеряв любимого мужа,
она больше всего на свете полюбила свое уединение. Она не боялась долгих
зимних ночей в одиноком флигеле, когда под напором холодного ветра
скрипела по-своему каждая половица. Ей нравилось пробираться мрачной
полночью в кабинет мужа и беседовать там с теми, кого она считала своей
галлюцинацией. Сначала они пугали ее: здесь были двуглавые упыри с
огромными, окаймленными красным клыками, торчащими из-за уродливых губ,
мохнатые чудовища, костлявые каракатицы, прелестные юные русалки и
наполненные чужими внутренностями большие мохнатолапые пауки. Погода назад
она впервые обнаружила их полуночное сборище, и внутренне дрожа, вернулась
в свою спальню, но уснуть не могла. Тогда, зажегши свечи, она снова
поднялась по скрипучей лестнице и вошла к ним. Она сама не знала, что
руководило ею в ту минуту. Во всяком случае, не безрассудная храбрость.
Все головы повернулись к ней, тяжелый канделябр дрожал в руке и холодный
ужас проник во все части ее существа.
- Кто Вы? - спросила она дрожащим шепотом.- И зачем Вы пришли сюда?
Мерзкая костлявая кикимора подскочила к ней и закричала:
- Человек! Человечинка! Вкусная женщина!
Пауки потянулись к ней своими отвратительными конечностями, но Ксения
взмахнула шандалом и кикимора с визгом откатилась, обожженная пламенем
свечи. Нечисть надвинулась сплошной копошащейся стенкой. "Вот и все,"-
подумала Ксения.
- Стойте! - раздался уверенный высокий голос, и в круг света влетело
странное существо, которому огромный морщинистый хобот заменял шею и
туловище. Конечностей у него не было, а на хоботе сверху была посажена
костлявая морщинистая голова, напоминающая голову летучей мыши.- Стойте!
Она храбрая женщина и достойна лучшей судьбы.
Нечисть отхлынула от Ксении.
- Пройди и сядь,- сказал хобот.- Меня зовут Слонозмей.
Она повиновалась. А нечисть продолжила прерванную ее появлением беседу,
и Ксения, преодолев свой испуг, стала прислушиваться. Речь шла о каких-то
интригах, старых, позабытых многими присутствующими историях, иных мирах...
Но стоило первому рассветному лучу пролить слабый свет в окошко,
странные существа стали превращаться в черные бесформенные пятна и
исчезать одно за другим.
- Приходи ночью,- сказал Слонозмей и тоже исчез.
И она стала приходить к ним каждую ночь. Поначалу, конечно, было жутко,
но в конце концов, это было единственное ее общество и Ксения со временем
привыкла и даже полюбила своих новых знакомых. Они были добры к ней, и
однажды извинились за первую встречу. Оказалось, что они вынуждены
прикидываться злыми и свирепыми, а на деле очень добры и привлекательны.
Правда, они причиняли людям зло, но как сами они говорили, это происходит
больше по воле самих людей, чем по их собственной. Так прошло пять
месяцев. Но однажды Слонозмей попросил ее открыть тайник в стене. Ксения
никогда не подозревала о его существовании, но просьбу исполнила.
Слонозмей засунул в тайник хобот и вынул объемистый пыльный том.
- Здесь все, что тебе велено знать.
- Кем велено?
- Тем, Кто Ведает Все.
Ксения привыкла уже к подобным расплывчатым формулировкам и не задала
вопроса.
- Мы даем тебе две недели. Изучи и запомни все, что здесь написано.
Потом мы снова появимся, а книга исчезнет.
Ксения осталась одна, и усевшись за стол, раскрыла первую страницу. Это
были заклинания. Никогда не имея дела с магией, Ксения с трудом понимала
их назначение, но желание понять было слишком велико, и с каждым днем она
узнавала все больше. Только теперь она окончательно поверила в то, что
ночные встречи - не плод ее воображения. Желтые пергаментные листы
содержали в себе всю вековую мудрость общения с духами. И когда Ксения
перелистнула последнюю страницу, то почувствовала в себе огромную силу.
Истекли две недели, и в полночь она снова вошла в кабинет, держа в руке
тяжелый том. Но никто не ответил на ее приветствие. Уныние написано было
на рожах и рылах старых знакомцев. Ксения заметила, что появилось много
новых.
- Что случилось? - спросила Ксения, не решаясь пройти к своему обычному
месту за столом.
- Сейчас появится ОН,- ответил за всех Слонозмей.
- Кто?
И тут синий свет разлился по кабинету, и чья-то черная тень тяжело
упала на штору. Видна была только тень: видимо ее обладатель не имел
другого способа проявиться во внешнем мире. Раздался низкий шепот, от
которого стронулись с места занавески, и показалось, что тень пляшет.
- Я пришел к тебе, Ксения.
- Кто ты, неведомый дух? Заклинаю тебя именем Агунохаваруса и кровью
мученицы Аквилы! Отвечай мне! Ксению била дрожь и формула из книги,
осевшая в памяти, сама сорвалась с языка.
- Я тень твоего мужа.
Она почувствовала, что сейчас упадет и прислонилась к дверному косяку.
Книга выпала из рук, и не долетев до пола, исчезла.
- Не пугайся, Ксения! Я прошу о помощи. Ты можешь спасти меня от
небытия...- стонущий шепот все больше становился голосом, но это не был
голос ее мужа.
- Но как я могу помочь тебе? И ты ли это? Почему я не узнаю твой голос?
- Верь мне, Ксения! Это я, муж твой! Волею Создателя ты получила власть
над духами Бездны, и если ты еще любишь меня, ты исполнишь мою просьбу.
- Милый, любимый мой! Я сделаю все для тебя! Я люблю тебя, слышишь? Но
увидимся ли мы еще хоть однажды?
- Помни, Ксения: делая вечным меня, ты даришь вечность себе.
Нас ждут долгие счастливые эры! Твоя власть сделает нас вечными и
счастливыми! А теперь мне пора!..
Ксения ощутила, что силы оставляют ее. Неведомо как оказалась она в
своей постели, а утром уже не знала, было ли все случившееся сном или явью.
2.
Случайный прохожий видел синий свет, льющийся из окна и черную тень
мужчины на шторе. Вставший по нужде сосед растолкал свою толстую жену и
они долго смотрели сквозь заледеневшие стекла на то, что творилось в доме
вдовы, и еще долго после не могли уснуть, пораженные увиденным.
Очень удивилась Ксения Львовна, услышав в восемь вечера дробь
колокольчика.
- Гражданка Саттарова? - спросил молодой голос.
- Да, я.
- Лейтенант Кобрин, из милиции. Разрешите войти? С улицы отчетливо
слышалось, как звенят друг о друга промерзшие ботинки лейтенанта. Ксения
открыла.
- Пожалуйста, проходите.
- Спасибо,- клубы морозного пара и простуженный вой соседских собак
ворвались в прихожую. Молоденький, вчера из училища, лейтенант выглядел
жалко. Войдя, он перво-наперво принялся тереть нос, крепко прихваченный
морозом.
- Да Вы совсем замерзли! Раздевайтесь, вот тапочки и проходите прямо, я
сейчас. Она ушла за свечами, и когда с тяжелым бронзовым канделябром
появилась в гостиной, поздний гость уже стоял там, пытаясь оглядеться в
темноте. Нос у него покраснел и начал медленно опухать, оранжевые домашние
тапочки нелепо сочетались с форменными брюками, но несмотря на это,
лейтенант держался молодцевато и заговорил первым.
- Что же это Вы, Ксения Львовна, собаку не держите? Или не боитесь?
- Располагайтесь,- она указала ему на стул, сама села напротив.- Как
Вас зовут?
- Слава... Вячеслав Михайлович. Кобрин.
- Очень приятно. Мне представляться не нужно?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг