- Придется входить в курс дел, - сказал он, поздоровавшись. - Света
показывает мне текущие договора. Ты, наверное, не знаешь, что я учредитель
"Героникса". Но я вовсе не хотел бы, чтобы ты или Света воспринимали меня
как своего начальника.
Давайте пересмотрим учредительные документы и станем компаньонами. Как
разделить между нами обязанности - это обсудим отдельно.
- Хорошо, я согласен, - сказал я.
Света также не возражала. Пока они разбирали дела, я доделал оформление
эзотерического словаря и распечатал несколько страниц для примера.
Примерно в два часа дня, когда Света, сославшись на головную боль, ушла
домой, а мы с Евгением уже собирались пойти перекусить, пришел Михайлов.
- Трупы Марка и Алексея исчезли из морга сегодня ночью, - сказал он.
- Он упоминал вчера, что все могилы убитых им людей пусты, - напомнил
Евгений.
- Мы на рассвете раскопали четыре захоронения, - сказал Анатолий,
устало садясь в кресло. - Там нет трупов.
- Они приходили ко мне, - сказал я. - Марк и Анатолий. Вчера вечером.
- И что? - заинтересовался Михайлов.
Немного успокоившись насчет того, что он сочтет меня сумасшедшим, я
рассказал всю историю и предъявил записку с булавкой. Обе вещи вызвали у
Анатолия живейший интерес.
- Это не совсем материя, - сказал он. - Я сталкивался с таким
веществом. Его невозможно уничтожить. Таковы многие предметы,
принадлежащие Петрову-Ананасову.
- Это просто сгусток энергии, - неожиданно сказал я. - Кажется, я могу
объяснить природу этого вещества.
- Давай, - подбодрил меня Михайлов.
Моя голова была как открытая всем излучениям спутниковая антенна. Я
начал говорить приходящие на ум слова, не совсем понимая их значение.
- Обычные вещи содержат матрицу, по которой расположено их вещество и
поле, в самих себе. Их уничтожение приводит к тому, что матрица
разрушается. Другие вещи, как этот клочок бумаги, не содержат в себе
матрицы. Матрица существует где-то в другом мире. Уничтожение такой вещи
приводит к тому, что она тут же восстанавливается по хранящейся там, в
ином пространстве, матрице. Эти вещи не содержат в себе формы и структуры.
Форма и структура отделены от них и находятся далеко.
- Интересно... - Михайлов ходил вокруг меня, осматривая что-то над моей
головой.
- Интересно. Ты просто получил эту информацию и все, так? Она просто
пришла к тебе?
- Да, честно сказать, я не знал, что именно скажу, когда открыл рот.
- Петров-Ананасов тоже является неуничтожимой вещью, - сказал Михайлов.
- Теперь понятно, почему мы не могли его убить. Его матрица находится в
ином мире, а может быть, в этом, но где-то в недосягаемом для нас месте. А
было бы неплохо завладеть ею!
- И еще одно, - добавил я. - Алексей и Марк были в собственных телах.
Алексей упомянул, что они их реконструировали. Скорее всего, они самих
себя использовали как матрицу для реконструкции. А потом забрали тела в
иное пространство. Записка же и булавка возникла здесь с помощью матрицы,
созданной ими там. Они находятся в странном месте. Не исключено, что там
расположены матрицы многих вещей.
Последняя моя фраза вызвала у меня какое-то странное ощущение
полувоспоминания.
Как будто вспоминаешь виденный когда-то сон. Место, в котором находятся
матрицы многих вещей, где-то существовало, очень глубоко в моем
подсознании.
- Мне подобная идея никогда раньше в голову не приходила, - улыбнулся
Михайлов.
- У меня впервые возникает предчувствие скорого окончания следствия по
этому делу. Надо искать матрицу Петрова-Ананасова, исходя из
предположения, что она располагается где-то рядом.
- Подождите, - вмешался Евгений. - Мне вдруг пришло в голову, что
Петров-Ананасов сам не знает, где находится его матрица. Он предполагает,
что она где-то в этом мире, и ищет ее. Иначе зачем он находится на этой
планете? Что его к ней привязывает?
- Не знаю, это слишком невероятно, - усомнился Анатолий. - Он много раз
погибал и восстанавливался, значит, мог проследить, откуда приходит
информация, по которой вселенная собирала его заново.
- Тогда это мог бы проследить и кто-то другой, - не сдавался Евгений. -
Помните, он писал в книге, что Вельзевул, Велиар и Мефистофель до сих пор
где-то живут в этой вселенной. Если бы можно было отследить
местонахождение матрицы, это сделало бы нашего общего друга очень и очень
уязвимым.
- Позвольте сказать, - вмешался я. - Как я понял из рукописи, его
существование - это закон природы. Он не может не существовать. Как
гравитация или время. Он просто есть и все. Он, правда, упоминает о
шаблоне, по которому вселенная его реконструирует. Но он говорит, что этот
шаблон возник вместе со вселенной.
- Шаблон - это и есть носитель информации о том, какой он, по какому
алгоритму его надо реконструировать, - сказал Евгений.
- Но ведь и вся структура вселенной может быть этим алгоритмом, -
возразил я.
- Ты, конечно, можешь быть сто раз прав, - сказал Евгений. - Или
структура вселенной, что бы мы ни понимали под этим словом, или постоянные
тонкой структуры или система физико-математических законов, - каждая из
этих сущностей может быть его описанием. Но я уверен, что если уж какая-то
идея приходит к нам в голову, это неслучайно. Все, что ты ищешь, всегда
находится рядом с тобой.
Иначе ты бы даже не пытался искать.
- Хорошо. Допустим, матрица Петрова-Ананасова - это какая-то вещь на
этой планете, местонахождения которой он не знает, - подытожил Михайлов. -
Допустим, что эта вещь находится в пределах нашей досягаемости. Но надо
иметь ввиду, что эта вещь тоже может быть неуничтожимой, а вот матрица
матрицы уже точно находится на другом краю вселенной. Для безопасности. И
этих вторичных матриц он мог создать огромное число. Так что никакой
полезной информации мы пока не имеем. Вы не собирались перекусить?
- Собирались, - сказали мы хором.
- Так пойдемте.
На лестнице мы столкнулись с Еленой.
- Привет, Ворчагин! Вы идете обедать?
- Да. Ты тоже?
- Приглашаешь?
- Пошли, пошли...
Я был не очень рад ее обществу. Теперь мы не сможем нормально
поговорить за обедом. А мысли могут появиться интересные и даже
судьбоносные.
- Представишь меня? - спросила она.
Я представил. И снова почувствовал, что полностью нахожусь под ее
влиянием. Я мог бы сказать, что мы едем на деловую встречу и уже
опаздываем. Но я сделал прямо противоположное, и теперь уже нет
возможности переиграть ситуацию. Она шла с нами, весело помахивая сумочкой.
Она, конечно, осознавала какую-то неловкость в создавшейся ситуации, но
ей это было, видимо, безразлично, так что мы через несколько минут
переключились со своих проблем на милую светскую болтовню.
Мы пообедали в небольшом кафе, где вкусно и недорого кормили. Потом
Михайлов оставил нас, сказав, что выйдет на связь сегодня вечером, а мы
решили немного погулять по городу.
Елена говорила о моде, погоде, современном сексе, об эротических
журналах и об интернет-страницах, с помощью которых молодые раскрепощенные
девушки зарабатывают неплохие деньги, размещая там свои эротические снимки.
Весь этот перечень тем очень мало интересовал нас с Евгением, но в то
же время не позволял думать о том, что нас занимало. Мы поддакивали и
злились. Наконец, он сказал, что пойдет в издательство, и мы остались с
ней наедине.
- Пойдем на Приморский бульвар, - предложила она, - а потом по переулку
Чайковского вернемся в редакцию.
Я кивнул головой и стал вспоминать ту цепочку мыслей, которая возникла
у меня во время обеда в связи с матрицами людей и вещей. Я думал, что
матрица, нарисованная на песке Евгением, может быть похожа на матрицы
неуничтожимых вещей, о которых мы говорили сегодня. Евгений изобразил
матрицу мотивационных, деятельных и рефлексивных потенциалов. А разве
недостаточно этой информации, чтобы сконструировать личность?
Опомнился я, только увидев море. Я тут же застыл, как статуя. Холодное,
живое образование в центре моей головы активизировалось, и холод от него
стал проникать в каждую клетку тела.
- Ты что? - спросила она, прерывая какой-то из своих щебечущих файлов.
- Я не хочу к морю, - сказал я.
Меня охватил почти животный ужас при виде морской воды. Мы стояли в
нескольких метрах от памятника Дюку и она тянула меня направо, к мэрии. Но
я всей душой хотел двигаться обратно к памятнику потемкинцам, и затем, по
Екатерининской, добраться до "Героникса". Тем не менее, двинуться с места
я не мог.
В этом ступоре ко мне подбежали телохранители, которых Михайлов так и
не отозвал, и о которых я, между прочим, напрочь забыл.
- Ворчагин! С Вами все в порядке? - спросили они, закрывая меня своими
телами.
Я не мог ничего сказать, не мог даже кивнуть головой. Мое тело не
слушалось меня. Тогда они схватили меня и погрузили в автомобиль. Елена
стояла и смотрела на эту сцену, не пытаясь вмешаться. Я видел ее, но
несколько попыток улыбнуться кончились ничем.
Меня только поразило равнодушно-заинтересованное выражение на ее лице.
И еще мои неподвижные глаза зафиксировали, что это лицо, несмотря на
внешнюю молодость, было древнее этого города, и древнее всего, что я знал.
А потом сознание нырнуло в тяжелую, пустую темноту.
15
Когда ко мне вернулась способность воспринимать окружающее, я услышал
резкие лязгающие звуки. Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на жутко
воняющей звериной шкуре, справа горит огонь, слева кто-то гремит металлом.
Ощущение было довольно мирным, и, казалось, ничто мне не угрожало.
- А, проснулся, - сказал знакомый голос.
Я попытался встать, но смог только с трудом подняться на четвереньки. В
глазах двоилось. Марк Витгенштейн сидел на крепко сколоченной скамье и
точил огромный клинок.
- Что ты делаешь? - спросил я.
- Здесь первобытная жизнь, - сказал Марк. - Много жутких зверей.
- Где мы?
- В Клубе Читателей. Он забрасывает всех на какую-то дальнюю планету.
Здесь совсем иной рисунок звезд, и за жизнь приходится бороться. Выживают
не все.
- А где же те новые возможности, о которых вы так убедительно говорили
при встрече?
- Остались там, где ты был совсем недавно. Мы же написали тебе, чтобы
ты не ходил к морю. Петров-Ананасов заставил нас пригласить тебя в клуб, и
проболтался, что если ты не пойдешь за нами сразу, он перебросит тебя к
нам с помощью энергии моря.
- Как я оказался здесь?
- Ты пошел к морю.
- Я ходил к нему тысячу раз!
- Ворчагин, Ворчагин! Ты ничего так и не понял...
- Что вообще происходит?
- Хорошо, слушай...
За стенами пещеры послышался шуршащий звук, потом рычание. Кто-то
крикнул.
- Это Апраксин тренируется с домашним аргангом.
- Арганг? Что это?
- Давай, я помогу тебе встать.
Перед пещерой была довольно большая площадка, заканчивающаяся со всех
сторон пропастью. Апраксин, держа в руке небольшой изящный меч, фехтовал с
покрытым чешуей животным, которое использовало в поединке длинные острые
когти на лапах.
Оно было приковано к скале цепью, что позволяло Алексею вовремя
отступать и менять позицию, но когти, каждый более метра длиной, рассекали
воздух довольно лихо, так что избегать их опасной близости было нелегко.
Марк крикнул и махнул рукой. Алексей дважды перекатился через голову и
вскоре стоял рядом с нами.
- Привет, Ворчагин! И ты к нам пожаловал.
Арганг недовольно зафырчал, потом свернулся клубочком и, видимо,
заснул. С площадки открывался чудесный вид в долину, поросшую лесом.
Неприступные утесы, окружавшие ее со всех сторон, делали пещеру идеальным
и вполне безопасным местом для жилья.
- У вас здесь совсем неплохо.
- Первобытно чистый воздух! - воскликнул Алексей. - Я думаю, надо
переселить сюда побольше народу, тогда будет весело.
- Я объяснял Ворчагину, как он здесь оказался. Он в недоумении...
- Мы тебя предупредили, а ты все-таки здесь... - махнул рукой Апраксин.
- К морю тебе нельзя было приближаться, - сказал Марк. - И даже думать
о нем нельзя было. Потому что Петров-Ананасов что-то сделал с этой
стихией. Она стала для тебя опасной после того, как вы с ним мило
побеседовали в баре. Наш общий друг уже два дня хочет переселить тебя к
нам. Уже два дня. С тех пор, как ты прочел его книгу до конца.
- Я прочел его книгу? Ты ошибаешься!
- Рубин помнишь? Когда ты прикоснулся к нему, ты получил всю книгу
целиком.
Потом у тебя в сознании стали появляться отдельные ее куски. Рубин -
это книга.
- Но книга постоянно дописывается, - сказал я.
- Это просто. В рубине находится вся книга целиком. А на бумаге она
появляется постепенно, это зависит от каких-то свойств временного потока.
Ты прочел ее всю и, как я понимаю, не умер ни одной из смертей, которые
автор приготовил для тебя.
- А откуда вы это все знаете?
- Нетрудно догадаться, - сказал Апраксин. - Он нам теперь доверяет.
- Но зачем я ему нужен?
- Этого мы не знаем, - Витгенштейн настороженно взглянул на мои руки и
чуть отодвинулся. - Хотели у тебя спросить. Ты можешь задействовать свою
интуицию?
- Просто спроси самого себя, почему Петров-Ананасов хотел перенести
тебя в Клуб Читателей? - уточнил вопрос Алексей. - Он говорил нам, что ты
сам можешь не понимать своей настоящей природы. И поручил нам пообщаться с
тобой и все выяснить... Мы не хотели этого делать, и потому предупредили
тебя. Он узнал об этом, очень разозлился, и рассказал нам о тебе все.
Теперь наша задача проста.
Мы должны заставить тебя во всем сознаться. Тогда он оставит нас в
живых.
- В чем я должен сознаться? - недоумевал я.
- А ты подумай, - посоветовал Марк.
Они смотрели на меня так выжидательно, что это меня насторожило. Я
понял, что неправильный ответ может стоить мне жизни. Тем более, что
клинки и тот и другой держали наготове.
И вдруг они стали расплываться у меня перед глазами. Я снова оказался в
темноте, еще слыша крик Апраксина:
- Ты куда?!
Очнувшись в этот раз, я обнаружил себя на больничной койке. В вену была
воткнута капельница. Я осторожно отклеил пластырь и вытащил иглу. Не люблю
столь бесцеремонного вмешательства во внутренние дела моего тела. Отбросив
простыню, я встал с постели. Мою одежду еще не унесли. Она лежала рядом,
на стуле. Быстро натянув ее на себя, я выглянул в окно. Судя по пейзажу,
меня привезли в четвертую больницу. Это было хорошо, потому что мой дом
находился совсем рядом.
Я шел быстро. У меня было ощущение, что если я хоть чуть-чуть замедлю
шаг, случится нечто катастрофическое. Не успел я пройти и двух сотен
метров, как горячая волна воздуха и грохот взрыва толкнули меня в спину. Я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг