мне, что ей приятно чувствовать себя последней проституткой и тварью,
потому что она изменила мне сразу с двумя мужчинами и ей это очень, очень
понравилось.
Воспоминание настолько ярко встало перед моими глазами, что я начал
жить в нем.
- Теперь попробуй убрать себя из этой ситуации. Выйди в рефлексию к
самому себе, - услышал я голос Евгения. - Посмотри на себя сверху. Хорошо.
А теперь выдерни себя из этой ситуации и убери ее из поля мышления.
С громким вдохом я вытянул себя из ситуации, а затем, ощущая внизу
живота напряжение, выдохнул воздух, и ситуация растворилась в пустоте.
- Посмотри, - сказал Евгений.
Обнаженной загоральщицы уже не было на лежаке. Она удалялась с пляжа,
наспех накинув на плечи купальный халат и неся остальные вещи в руке.
- Реально только то, что присутствует в твоем мышлении, - усмехнулся
он. - Вернемся к рисунку.
- Эта матрица, - сказал я, - она ведь характерна для любой
деятельности, не только для той, которой занимаешься ты?
- Для любой. Но редко кто-то из участников деятельности задумывается о
маршруте, по которому он идет. А здесь этот маршрут нарисован. И понятно,
что если ты не идешь по всему процессу, прорабатывая подробно каждый этап,
то ты не сможешь добиться успеха.
- А если все проделал, но успеха не добился?
- Это невозможно. Значит, на каком-то этапе технология не была
выдержана.
- Не понимаю.
- Если перед тобой сидит несколько человек, занятых одним делом,
например, бизнесом, и ты сначала зажигаешь их желание что-то сделать,
задействуя mM потенциал, потом толкаешь их в целеполагание и в изображение
образа желаемого результата всей деятельности, а потом переходишь к
следующим описанным этапам, то на каждом участке этого пути они вынуждены
договариваться друг с другом о способах и принципах совместных действий,
об учете лично-профессиональных интересов друг друга. Строя такое общение,
ты обеспечиваешь их способность вместе добиться успеха. Если на каком-то
этапе ты не дожал их или просто не увидел, что они не договорились по
принципиальным моментам, ты заложил мину замедленного действия. В
деятельности эта недоговоренность обязательно скажется или как конфликт
или как катастрофа.
- А что же считать существенными моментами?
- Существенно все, что касается распределения материальных ресурсов,
власти, статусов, ответственности и ключевых функций. На каждом шаге
описанного процесса деятельности они должны быть распределены с учетом
способности и готовности людей этот шаг осуществить. Если, скажем, человек
хорош в столбцах M и R, но очень слаб в D, нельзя поручать ему действия в
рамках проекта. Он хорош в целеполагании и анализе ситуации. Если человек
силен в D и R, но слаб в M, будет ошибкой доверить ему постановку целей. В
совместной коммуникации все их сильные и слабые стороны очень хорошо
проявляются. В каком-то смысле эти сильные и слабые потенциалы задают
судьбу человека, которая повторяется от одной ситуации к другой, каким бы
видом деятельности он ни занимался. А теперь можешь ты сформулировать, что
я делал с тобой в процессе нашего разговора?
- Провоцировал меня на включение в деятельность по освоению
рефлексивных технологий, воздействовал на mM и mR.
- Через mR воздействовал на mM, если уж быть совсем точным. Потому что
всегда проще использовать тот мотивационный потенциал из нижней строки,
который в данный момент у человека высок. Кстати, потенциалы меняются
вместе с накоплением или забыванием опыта деятельности.
Мы замолчали.
- Мне пора в город. Хотел зайти на работу, - сказал я.
- Я пойду с тобой, - ответил он. - Михайлов сейчас в издательстве.
11
В издательстве все еще работали криминалисты. Михайлов руководил
действиями уборщиков, которые с мрачными лицами удаляли органические
останки с клавиатуры и дисплея. Я кивнул Михайлову и удалился. Женя
остался с ним, чтобы, как он сказал, перекинуться несколькими словами. Я
зашел к Елене.
- Привет!
- Привет!
Она встала из-за стола и мы вышли в коридор.
- Пойдем на балкон, - предложила она.
Мы вышли на увитый виноградом балкон, который располагался в конце
коридора. С моря подул свежий бриз. Я обнял ее и поцеловал.
- Ты горячий, - сказала она.
- Только что с пляжа. Хотел избавиться от неприятных впечатлений.
- Расскажи мне, в чем там дело. Все мои коллеги сходят с ума от
любопытства.
Говорят, что у вас есть рукопись, которая убивает читателей...
Я кивнул головой.
- Это правда. Есть такая рукопись. И я тоже ее читал.
Она побледнела.
- Значит, тебе тоже угрожает опасность...
- Нет смысла начинать умирать, пока смерть не постучалась в двери, -
ответил я ей фразой Михайлова.
Она улыбнулась и прижалась ко мне.
- Я хочу тебя, Ворчагин. Прямо здесь хочу.
- И не испугаешься?
Она покачала головой.
- Ле-ена! К телефону! - раздался протяжный крик.
- Нам не дадут этим заняться. Приходи ко мне сегодня... Пока.
Я стоял и смотрел на небо. Оно было ослепительно синим, а над морем
приобретало слегка зеленоватый оттенок. У меня перед внутренним взором
снова побежали строчки книги.
"Я перенес их на землю, где жизнь была суровой и полной опасностей. И я
воплотил своих умерших друзей в тех, кто стал потомками созданий
Вельзевула. Мы снова были близки. Им нравилось быть людьми. Но, видимо,
Вельзевул по ошибке заложил в человеческую природу что-то пагубное. Или
так мстила мне материя этой вселенной, так и не смирившаяся с тем, что я
вырвал ее из пустоты. Люди начали убивать друг друга. Я поначалу воскрешал
убитых. Но потом, когда племя человеческое стало многочисленным, я понял,
что это бессмысленно".
Кто-то положил руку мне на плечо. Я обернулся. Это был Евгений.
- Книга, текст книги бежит перед моими глазами, - сказал я ему.
- Я должен прочесть хотя бы часть текста, - сказал Евгений. - Где ты
хранишь свою копию?
- Ты уверен, что?..
- Есть только один способ стать уверенным, правда?
Мы перешли в издательство, которое блистало чистотой. Светы на рабочем
месте не было. Наверное, она лежала дома и пила успокоительное. За столом
Апраксина сидел Михайлов и пересматривал содержимое ящиков. Он исподлобья
взглянул на меня и вернулся к своему занятию. Я сел за стол, привычным
движением поискал ключ в письменном приборе, но не нашел его там.
- Вы не видели, где ключ от моей тумбы? - спросил я Михайлова.
- Она открыта. Ключ увезли криминалисты.
Я выдвинул нижний ящик и достал папку. Довольно было одного взгляда,
чтобы убедиться, что текст, который приходил ко мне сам, был частью книги.
Правда, я заметил, что приходил он ко мне не подряд. Между предложениями,
которые я видел внутренним взглядом, иногда были пропуски в несколько
страниц.
- Что ты делаешь? - спросил Женя, усевшись в кожаное кресло.
- Сверяю текст, который приходит ко мне, с настоящим текстом книги.
- Я не советую его читать, - сказал Михайлов. - И тебе, Женя, тоже. Нет
смысла рисковать собой. Кстати, Ворчагин, это именно те деньги, которые
принес Петров-Ананасов?
Он извлек из ящика апраксинского стола пачку стодолларовых купюр. Я
подошел поближе.
- Да, похоже, что это они.
- Я кладу их на место. Но думаю, что вам надо найти более безопасный
способ хранить крупные суммы.
Я знал за Алексеем привычку класть деньги в самые незащищенные места.
Но, с другой стороны, никакой грабитель не стал бы искать в столе деньги.
Особенно когда рядом стоит внушительный сейф.
Евгений уже читал рукопись.
- Я думаю, - сказал он, - пора устроить встречу с автором этого текста.
- В любое время, - ответил Михайлов, доставая из кармана пейджер и
листая последние сообщения. - Сейчас он находится в баре "Джентльмен" на
Ланжероновской.
- Могу ли я пригрозить ему публикацией всех сведений о нем, какие у нас
имеются?
- спросил Ломоносов Михайлова.
- Да. У нас уже давно готовы материалы для публикации. Мы не видели
смысла тревожить общественность. Было принято решение, что мы дадим
информацию в СМИ как только почувствуем, что не можем контролировать
события. Мне кажется, что уже пора.
12
Мы подъехали к бару на михайловском форде. На небольшой открытой
площадке сидели люди, но Петрова-Ананасова среди них не было. Мы заглянули
внутрь. Он сидел один в правой половине бара, в углу, и медленно пил
персиковый сок через соломинку. В первое мгновение я не узнал его. На нем
был стильный пиджак, темно-синяя рубашка с галстуком, волосы, аккуратно
уложенные на голове, блестели как в рекламном ролике про "мягкие и
шелковистые". Борода была тщательно подстрижена и торчала ровным козлиным
клинышком.
- Здравствуйте, господин Петров-Ананасов, - сказал Михайлов, садясь за
тот же столик.
Мы с Евгением последовали его примеру. Подошедший было официант,
наткнувшись на наши взгляды, решил ретироваться на кухню.
- Зачем пожаловали, Михайлов? - спросил Петров-Ананасов, не вынимая изо
рта соломинки.
- Мне, как и всегда, нужны ответы. Например, зачем вы прошедшей ночью
посетили издательство "Героникс"?
- Ваши криминалисты нашли мои отпечатки? - иронически улыбнулся наш
собеседник.
- Вы оставили достаточно других следов, - усмехнулся в ответ Анатолий.
- Кстати, познакомьтесь. Это Ворчагин и Ломоносов. Они коллеги и друзья
убитых Вами работников издательства.
Петров-Ананасов допил сок и взглянул на нас. Его глаза, почти
бесцветные, на мгновение вспыхнули в полумраке бара.
- У меня есть все основания арестовать вас, Петров-Ананасов, - сказал
Михайлов.
- Вы были на месте преступления сегодня ночью, и я предъявляю вам
официальное обвинение в убийстве Алексея Апраксина.
- И что дальше, Михайлов? Вы снова попытаетесь засадить меня в тюремную
камеру или убить? Вы же знаете, что это также бесполезно, как пытаться
уничтожить рукопись... Ваши средства на этом исчерпываются. Подумайте,
зачем вам все это нужно? Посмотрите, сколько вокруг радостей жизни. А вы
уже несколько лет гоняетесь за мной и пытаетесь остановить то, что я
делаю. Вы еще не убедились, что это бессмысленно? Вы спасаете жалкие жизни
никчемных людей, не давая им читать мою рукопись. Но зачем? Неужели вы
думаете, что жизнь для них более ценна, чем знание, которое они получат? И
неужели вы всерьез думаете, что человек после смерти перестает
существовать? А вам не приходило в голову, что читатели моей книги не
умирают, а переходят на другой уровень сознания, который живущими здесь,
на этом уровне, воспринимается как смерть? Вы раскопайте могилы тех, кто
погиб. Все они пусты. Потому что эти люди забрали свои тела и
реконструировали их на новом уровне бытия. И что вы делаете во всей этой
истории? Препятствуете человеческой эволюции?
- А вы спросили у этих людей, чего они хотят, перед тем, как дать им
рукопись?
Действительно ли они желают перейти на новый уровень сознания? -
спросил Евгений.
- Я не заключал с ними письменных контрактов, если вы об этом, молодой
человек.
- Я о том, что вы палкой пытаетесь загнать человечество в состояние, к
которому оно по собственной воле не стремится. И преступление ваше гораздо
серьезнее простого убийства интеллектуальным оружием. Это ловушка для
всего человечества.
Почему ловушка? Потому что я не верю, что вы это делаете, заботясь о
человечестве в целом. Вы делаете это, заботясь о себе, о своих личных
интересах.
В чем они, господин Петров-Ананасов? Зачем мы все нужны вам?
- Вам придется поверить мне, что этот выход для человечества наилучший.
В конце концов я создал эту вселенную, и я знаю, что делаю, - сказал
Петров-Ананасов.
Евгений недобро улыбнулся.
- Я понимаю ваши слова так: доверься моему авторитету. Я старше и умнее.
Извините, но ссылка на авторитеты - прием, который плохо пахнет.
- В таком случае, нам не о чем говорить.
- А вы подумайте получше, господин Петров-Ананасов. Если вы станете
прятаться за свой авторитет и откажетесь говорить об истинных намерениях,
у нас есть все возможности предупредить человечество о грозящей ему
опасности. Пройдет несколько лет и земля будет гореть у вас под ногами,
где бы вы ни оказались.
Теперь у нас нет причин скрывать от людей то, чем вы занимаетесь.
Напротив, есть причины предать вашу деятельность гласности. Если же вы
заявите о своих истинных намерениях, как знать, не станем ли мы вашими
союзниками? Ведь у нас тоже есть основания быть недовольными тем, как
устроен этот мир. Выбор за вами, господин Петров-Ананасов.
- Эта беседа бессмысленна. Вы можете ставить меня перед необходимостью
выбора, но не понимаете, что это выбор иллюзорный. Нет никакой возможности
рассказать о моих истинных намерениях. Они лежат за рамками человеческого
понимания.
- Знакомая сказка, - покивал головой Евгений. - Пути Петрова-Ананасова
неисповедимы. Позвольте вас разочаровать. Знаю я, чего вы хотите. Замысел
прост до безобразия - все читатели, не умирая фактически после смерти,
становятся полностью зависимыми от вас. Ваша мечта - создать армию зомби.
И к этому сводится вся неисповедимость.
В этот момент у меня в районе третьего глаза возникло странное ощущение
чужого присутствия. Словно кто-то снаружи осматривал содержимое моего
мозга, а потом что-то оставил там. Что-то живое и холодное.
- Ну, знаете, это возмутительно, - фыркнул Петров-Ананасов. - Вы
обвиняете меня в мерзостях, потому что ваш жалкий человеческий мозг не
может вместить всего величия моих замыслов.
- Вы с самого начала допустили ошибку. Поселив сознания своих погибших
друзей (первосозданных личностей) в человеческую плоть. В результате люди
стали слишком независимы от вас и в грош вас не ставили. Вы устроили
потоп, сожгли Содом, время от времени посылали пророков, делая их
полностью зависимыми и подконтрольными, и все это на какое-то время
позволяло сохранять ваше влияние в человечестве. Сейчас и это уже не
помогает, не так ли? Церкви стали огромной фабрикой по зарабатыванию
денег, им до вас нет никакого дела. Для них вы самозванец и сумасшедший,
один из многих. Наука, философия, методология, созданные человеческим
интеллектом, в котором теперь живут воплощенные свободолюбие и
свободомыслие первосозданных личностей, в вас не нуждаются. Вы становитесь
фигурой далеко не ключевой. Просто фокусником. Зомби куда более послушны...
Петров-Ананасов изучал скатерть, слушая эту обвинительную речь, потом
поднял на нас глаза и по моей спине побежала мелкая, противная дрожь. В
его взгляде читалась холодная, всепоглощающая ненависть. Потом он встал
из-за стола и молча растворился в воздухе.
Я смотрел на Евгения с восторгом. Михайлов с удивлением.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг