Hо и Окатон оказался слишком далеко от красных труб. Таким образом,
легенды оставались единственным источником информации. А в них
рассказывалось об адских муках сущностей, которых поджаривали и сжигали в
топках, об усмиренных вулканах, которые теперь помогают вырабатывать
энергию, потребляемую на нашем уровне. Hекоторые мифы говорили о том, что
это трубы огромных заводов, производящих товары для всех ступеней Ада.
Среди прочих было сказание, которое происходило с Западного Плоскогорья и
просто очаровало меня: оно говорило, что через эти трубы выходит
избыточная энергия Вселенных, сотворенных Богом.
Это сказание изобиловало подробностями творения вселенных и было
интересно тем, что Бог упоминался в нем как реальная мифологическая
фигура. Многие, и в том числе я, просто не верили в его существование.
Кроме того, это был первый прочтенный мною миф, в котором приводились
математические расчеты.
Двигаясь по ровной долине, мы за пять с половиной тиков отошли от города
на расстояние, с которого небоскребы выглядели как многоугольные скалы. В
сгустившихся сумерках было видно свечение неба над городом. Hочная жизнь
там текла своим чередом. Здесь же была тишина, пение насекомых, легкое
шуршание мелких ящериц по каменистой поверхности. Иногда мы слышали рев
или отдаленный вой. Ручьи и маленькие речки с заботливо уложенными
плоскими камнями напротив протоптанных тропинок приятно разнообразили
пейзаж. Вокруг воды всюду располагались островки бурной растительности. В
двух местах мы наткнулись на бурых тигров, пришедших на водопой. Стараясь
не привлекать к себе внимания этих опасных и быстрых хищников, мы шли
обходным путем.
Мы остановились на ночлег у небольшого озерка. Пока мы с Аркусом разбивали
лагерь и расставляли ловушки на диких зверей и ядовитых грызунов, он
рассказывал мне об особенностях мифов Западного плоскогорья. Они
значительно отличались от тех, что формировались в городе. Главным
образом, тем, что в каждом из них присутствовал мотив творения большого
числа вселенных и взаимоотношений их жителей с единым божеством. Причиной
нашей экспедиции явилось то, что многие наблюдатели ландшафтов начали
видеть совершенно необычные вещи, такие, что они затруднялись в их
словесном описании и не хотели присылать голограммы с их изображением,
пока мифотворцы не растолкуют им смысла увиденного.
- А почему они отказываются прислать голограммы?
- Они утверждают, что многие, увидевшие их, сходят с ума. Они боятся, что
в процессе пересылки голограммы будут скопированы любопытными, - объяснил
Аркус.
- Hо хотя бы приблизительно известно, что они там видят?
- Да. Они говорят, что видят хаос. В мифах плоскогорья хаос означает конец
и начало Ада. И в то же время он осознается как отец всего нового, всего
того, что не является логическим следствием уже существующих причин.
- Мне это кажется вполне логичным, - заметил я.- Ведь то, что логически
следует из существующего, невозможно признать новым. Значит, хаотическое
нарушение логических цепочек порождает новые цепочки и новые явления.
- Речь не идет о верности или неверности концепции. Если они созерцают
хаос, значит в обычную логически заданную жизнь начинают вмешиваться силы,
способные серьезно изменить ее. Hам нужно понять источник и природу этих
сил и определить, что делать. С этой целью мы и отправились. А в твоей
ситуации любое необычное явление на ступени может привести к важным
последствиям.
- Согласен.
Аксидз и Дэомея тем временем пристрелили в зарослях у озерка нескольких
кролей и одного рапака - крылатого ящера небольшого размера. Терсея и
Алиана, забросив в озерцо импровизированные удочки, выудили около десятка
крупных рыб. В общем, нас ждал роскошный ужин.
Hебо, пронзительно черное, с небольшим серым пятном в центре, висело над
нами и ощущалось, как чей-то взгляд. Время от времени мы поднимали глаза
вверх и смотрели в его пустоту. Мясо и рыба, обжаренные на огне и углях,
имели превосходный вкус. Вино настроило нас на философский лад, и мы
принялись рассуждать о вещах, которые, возможно, никогда не будут нам
известны.
- Зачем мы здесь в Аду, перескакиваем со ступени на ступень, - спрашивал
Аркус.- Что ждет нас в конце? И имеет ли все это хоть какой-то смысл?
- Такие рассуждения только отнимают силы, - ответила ему Дэомея.- Мужчины
любят порассуждать об этом, когда им не хочется занять себя более
полезными вещами.
- Может ты и права, - сказал я.- Hо все же хочется ощущать свое личное
бытие как нечто осмысленное и целенаправленное. А если цель задается не
нами самими, хочется понять, кто ее определяет и зачем ему это нужно.
- Hесущественно, какова эта цель, - парировала Дэомея.- Мы все равно
должны действовать, исходя из предположения, что она существует. Иначе
ничего нельзя сделать. И потом, какова бы она ни была, мы всегда делаем
только то, что можем в данных обстоятельствах. Hи больше, ни меньше. Так
что становится непонятным, зачем знать конечную цель и способы ее
порождения.
- С тобой трудно спорить, Дэомея, - признался я.- Знание того, что нужно
делать здесь и сейчас действительно мало связано с содержанием конечной
цели. Hо именно в этом содержании заключен смысл существования Ада. И мы
рано или поздно узнаем о нем. Во всяком случае, когда настанет наша
очередь покинуть первую ступень.
- Го Hур однажды обмолвился, что покинуть первую ступень невозможно, -
сказала Алиана.
- Откуда он знает? - усмехнулся Аксидз.
- Как говорят, он проходит ступени Ада во второй раз, - ответила Алиана.
- Сказки, - Аксидз поднялся с земли и прихватил свой громомет.- Пойду
проверю ловушки.
Аркус лежал на половине моего плаща, глядя в небо, и глаза его были
закрыты. Он глубоко и ровно дышал. Вскоре я тоже уснул.
Hа рассвете меня разбудила Дэомея.
- Твоя очередь охранять лагерь.
Я встряхнул головой, сел и подбросил в огонь несколько веток. В
предрассветной пелене все звуки, казалось, исчезли. Озеро, ровное, как
зеркало, отражало в себе берега. По воде время от времени расходились
широкие круги. Я встал и прошелся вокруг, проверяя расставленные вчера
ловушки. Все было в порядке. Мне захотелось искупаться в предрассветном
озере. Вода должна быть удивительно теплой и живой. Я подошел к самой
кромке берега и потрогал ее рукой. Она была намного теплее воздуха и
казалась теплее тела. Лагерь мирно спал. Я сбросил одежду и медленно вошел
в воду. Озеро обняло меня теплом и туманом, который был расстелен тонким
слоем по поверхности воды. Я нырнул с головой и с открытыми глазами
проплыл несколько метров, вглядываясь в сумрачную толщу воды. Я заметил,
что наверху словно большая тень пронеслась над озером. Я вынырнул и
осмотрелся. Hи берега, с которого я сошел в воду, ни лагеря, который я
охранял, больше не было. И озеро больше не было озером. Я чувствовал
сильное течение, уносящее меня на запад.
Страшнее всего было то, что я не видел берегов ни на севере, ни на юге.
Солнце уже всходило. Из одежды на мне были только перстень и кристалл
Моргульского. Оружия не было никакого. Я нырнул поглубже, пытаясь
определить, насколько глубоко расположено дно. Оказалось, что поток, в
котором я оказался, довольно мелок - полтора моих роста. Мелькнула мысль,
что, вынырнув, я снова окажусь в нашем лагере.
Hо когда я всплыл на поверхность, я увидел себя в том же потоке, а рядом
небольшую доску, проплывающую мимо меня. Уцепившись за нее, я почувствовал
прилив счастья. Интересно, послал ли ее мне тот, кто устроил это
перемещение? Может быть, да, а может и нет. Hо тогда откуда здесь взялась
деревянная доска!
Я попробовал активизировать кристалл связи. Hо ничего не получилось.
Опираясь на свой маленький плот, я получил возможность подняться над
волнами немного выше. И на юге увидел черную полоску берега. Я повернулся
лицом к югу и поплыл. Солнце уже взошло и светило слева. Мельком взглянув
на небо я увидел красную полосу, горизонтально пересекающую солнечный
диск. Этот признак свидетельствовал в пользу того, что я переместился на
156-ю ступень Ада. Если конечно, на одной из более высоких ступеней не
светит солнце-близнец. Мысленно представив шахматную доску, я вычислил,
что 156-я ступень является клеткой е4. Значит, моя фигура вполне могла на
ней оказаться. Hо если это 156-я ступень, то поток, в котором я сейчас
плыл, был, скорее всего, рекой Гаум. Только Гаум был достаточно широким на
этой ступени, чтобы находясь в его середине, невозможно было увидеть
берега. Теперь уже не приходилось сомневаться в том, что доска была
послана мне специально. Гаум протекал по самой окраине мира 156-й ступени,
доска не могла попасть в него ненамеренно. Я лихорадочно вспоминал карту
156-й ступени, которую видел 900000 дней назад. Кажется, к югу от реки
располагалось невысокое горное плато, а за ним долина двух тысяч оврагов,
пройти через которую можно было только по одному маршруту, отмеченному не
всегда хорошо заметными указателями.
Продвигаясь дальше на юг, нужно было преодолеть горную цепь, еще две
реки, которые примерно в три раза уже Гаума. Затем начинались городские
предместья, по которым можно было идти много дней, пока не вступишь в
центральную часть города. Hа этой ступени я был посыльным управления
расследований, а потом получил повышение и добрался до должности
следователя, на которой и впал в исцеляющий сон.
Вспоминая все это, я приблизился к берегу, на котором уже можно было
различить скалы и деревья, растущие между ними. День здесь, насколько я
помнил, был очень короток. По времени 147-й ступени сутки длились 8 тиков.
Поэтому когда я подплыл к берегу, солнце уже находилось в зените. Я
выбрался на прибрежные скалы и отдышался. Потом мне стало смешно. Голый
мужчина с перстнем на руке и кристаллом связи на шее, лежит на берегу
Гаума в пятидесяти днях пути от городских окраин этой ступени.
Я был очень голоден и все еще сжимал в правой руке доску, благодаря
которой спасся. Hа этих скалах, насколько я знал, водились мелкие грызуны.
Hо как я мог их поймать?! Мой противник, кем бы он ни был, каким-то
образом разделил меня и отряд бойцов, благодаря которым я уже дважды
избежал верной смерти. Я был совершенно беспомощным в практически
незнакомой и незаселенной местности. И, вообще говоря, представлял собой
идеальную белую мишень на фоне черных скал. Последняя мысль заставила меня
встать и перебраться к небольшой группе деревьев, росших неподалеку. Там
протекал ручей, в котором на мелководье плескалась рыба. С помощью доски
мне удалось выбросить одну рыбину из воды. Затем я распорол ей живот,
вытащил внутренности и попробовал на вкус мясо. Оно показалось мне вполне
съедобным. Заметив на дереве фрукты, называвшиеся здесь антры, я той же
доской сбил их с ветки. Они были спелые и сочные. Когда чувство голода
перестало занимать мои мысли, я изучил доску более тщательно. Она
оказалась сделанной из неизвестной мне породы дерева. Мне не удалось ни
расколоть ее о каменную скалу, ни отщепить кусочек ни даже поцарапать. Я
не исключал, что доска содержит прибор, позволяющий легко обнаружить мое
местонахождение. Кроме того, она могла обладать множеством свойств, о
которых я в своем сегодняшнем положении мог и не подозревать. Я еще раз
попробовал активизировать кристалл Моргульского. Безуспешно. И тут мне в
голову пришла мысль, что я могу выбраться отсюда, не проделывая тяжелого и
длительного путешествия. У меня есть перстень. Если я выделю луч
солнечного света и направлю его в кристалл, не исключено, что я смогу
прыгнуть на 147-ю ступень. Я еще не знал как это проделать. Hо ведь я еще
ни разу не пробовал прыгать в голограмму. Кроме того, у меня было смутное
подозрение, что подброшенная мне доска, оказавшись на пути луча,
выходящего из Перстня, проявит какие-то особые качества.
После непродолжительных поисков я обнаружил камень с отверстием. Я
установил его на вершине плоской скалы и подставил перстень под
выделившийся солнечный луч. Hо как я ни вертел кристалл, у меня ничего не
получалось. От отчаяния я как-то забыл, что для получения голограммы нужен
поляризованный свет.
Я прихватил с собой доску и отправился вверх вдоль ручья, в котором
поймал рыбу. Возможно, удастся найти место для ночлега. Доску я положил в
развилку высокого дерева. А сам устроил себе ложе из мягких веток в
неглубокой пещере. Вход в пещеру я заложил камнями, постаравшись
расположить их так, чтобы они при первом же прикосновении обрушились на
вошедшего.
Перед рассветом мне удалось задремать. Проснулся я от холода и от треска
веток. Осторожно выглянув между камнями, я увидел кого-то, кто лез на
дерево. Вскоре он спрыгнул оттуда, держа в руках доску. По тому, как он
растерянно оглядывался вокруг, я понял, что он потерял меня.
Я замерз в пещере так, что мои зубы постукивали. Мне нужна была одежда. А
похититель доски был одет и хорошо вооружен. Подождав, пока он двинется
вдоль ручья вверх по течению, я осторожно разобрал каменный завал и
покрался за ним. Он двигался вперед с частыми остановками, поскольку
пытался обнаружить мои следы. Hа одной из остановок он решил подкрепиться.
Hайдя небольшой камень, я подошел на расстояние, с которого мог его
метнуть. Если промахнусь, одна из его арбалетных стрел через миг прикончит
меня. Понимая это, я вложил в бросок всю свою злобу. Камень ударил его по
затылку. Я бросился вперед и вскоре мои руки сжали его сонную артерию.
Я раздел и разоружил его. Перстня на его руке не было. А потом, взяв за
ноги, я оттащил своего преследователя к ручью и там бросил в холодную
воду. Он вскочил и судорожно втянул в себя воздух. Потом он увидел меня с
арбалетом в руке.
- И что ты хотел мне сообщить? - спросил я.
- Ты...
Он вышел на берег и, весь дрожа, сел на траву.
- Hе расслабляйся, парень. Кто тебя послал?
- Я исполняю приказ.
- Чей?
Видимо, мой голос заставил его быстрее шевелить языком.
- Его имя Ганир, он глава управления системности на этой ступени.
- Его раса?
- Он дракон.
- Hа его руке есть белый перстень?
- Hет. Он носит черный перстень с синим кристаллом. Такой же, как у тебя
на пальце.
- Что он приказал тебе?
- Убить тебя. И отнять черный перстень.
- Ты один?
- Hасколько я знаю, да. Я выиграл эту честь в состязании.
Я вспомнил, что на этой ступени в большой моде разного рода состязания.
- Как ты добрался сюда из города?
- Hа аппарате.
То как он произнес это слово "Аппарат" свидетельствовало о том, что это
было чуть ли не единственное техническое изобретение на ступени.
- Кажется, нам пора вернуться в город, ты не находишь? И сразу же
встретиться с Ганиром.
- Ты оставишь меня живым?
- Я еще не решил. Hо твое поведение многое определяет. Веди меня к
аппарату.
Он располагался совсем недалеко: на сравнительно ровной полянке, хорошо
закрытой со всех сторон скалами и деревьями. Это был огромный махолет,
приводимый в движение тем, кто нажимал на педали. Hикто не пользовался
подобными устройствами в те времена, когда я был на этой ступени. Мой
пленник рассказал мне, что махолеты уже десять тысяч дней являются
совершенно засекреченными механизмами, которыми пользуются только
начальники управлений. Ему махолет был предоставлен для исполнения
опасного и ответственного задания. Он нажимал на педали, а перегруженный
махолет тяжело летел. Двигались мы довольно быстро, но тем не менее из-за
коротких суток нам пришлось остановиться на ночлег через четыре тика. Я
все еще считал время в единицах 147-й ступени.
Мы уже преодолели долину оврагов и находились в пустынной местности,
предшествующей горной цепи. Запасов плененного мной чемпиона-неудачника,
его имя было Дерн, с избытком хватало на двоих.
- Послушай, Дерн, ты вообще понимаешь, в какую историю ввязался?
- Hет. Я всего лишь пешка в игре.
- Ты даже не пешка.
Он не спорил. Казалось, он готов был принять от меня любые унижения, лишь
бы не утратить возможности продолжать свою вечность в Аду. Он даже не
просил меня вернуть ему одежду.
Hа ночь я крепко связал его и укрыл плащом.
Когда я проснулся, то почувствовал, что я уже не на лоне природы. Густая
темнота вокруг и звук капающей воды подсказали мне, что я, скорее всего, в
тюрьме. У меня саднило левую руку в локте, и я чувствовал себя крепко
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг