толк?
- Космическая пустота - не простая пустота, - наставительно изрек мой
собеседник. - Это пустота вещественная. Из нее возникли галактики,
созвездия, планеты, в том числе и наша Земля. И все живое порождено ею.
Все мы - дети пустоты.
- Какие странные вещи вы говорите... Но что же такое сулит спящему эта
небесная пустота?
- Очень многое! Благодаря усиленным энерговолнам, между человеком
спящим и пустотой возникает связь прямая и обратная. А поскольку, как я
уже говорил, мозг и желудок спящего - союзники, а пустота материальна, то
произойдет материализация сновидений, и спящий сможет во сне питаться
реальной пищей, - тихо произнес Утюгов.
Помню, выслушав это откровение своего будущего друга, я с трусливой
тревогой поглядел на наших соседей по очереди: вдруг они примут Утюгова, а
заодно и меня, за ненормальных? Но нет, никому до нас дела не было. Здесь
многие со многими были знакомы, ведь все по соседству жили, и всем было о
чем поговорить. Двое мужчин, стоящих за Утюговым, толковали о рыбалке, о
корюшке, а та дама, за которой стоял я, подробно, с радостной
жестикуляцией, рассказывала стоящему перед ней старичку о том, как ей
удалось получить килограмм гречневой крупы. Нет, никто нас не подслушивал,
никто не собирался тащить в психушку, так что мы могли безбоязненно
продолжать наш странный разговор. И я в упор спросил Утюгова, неужели он
на самом деле верит в то, что при некоторых обстоятельствах пространство
превращается в вещество?
- Да, верю! - тихо, но твердо ответил он. - И не так уж далек тот день,
когда и вы в это поверите. А до этого можете считать меня сумасшедшим; я
ведь заметил, как опасливо вы поглядываете на наших соседей по этой
сладкой очереди.
- Нет, я лично за психа вас не считаю, - честно ответил я. - Но боюсь,
что другие могут признать вас за не вполне нормального... А я симпатизирую
вам, как мечтателю. Люди нынче очень уж практичными стали, приземлили сами
себя. А вы парите над действительностью, над бытом, над жратвой...
- Только не над жратвой! - шутливо, но с некоторой строгостью в голосе,
поправил меня Утюгов.
4. Визит в будущий музей
На следующий день, в воскресенье, я отправился за насосом. Матвей
Утюгов жил во флигеле четырехэтажного дома. Ныне там, как известно, музей.
Смею вас заверить, Уважаемый Читатель, что обстановка квартиры
сохранена в полной исторической целостности и сохранности. Бедность,
убогость меблировки поражает посетителей этого музея. Но хочу напомнить:
насколько велика была гениальность Утюгова, настолько велика была и
скромность его.
А теперь вернусь к тому дню. Свернув с улицы в темноватую подворотню,
миновав узкий двор, где стояли мусорные баки, по выщербленным ступеням
лестницы поднялся я на четвертый этаж, и возле двери, которая вела в
квартиру © 24, нажал на кнопку звонка. Дверь мне открыл сам Утюгов. Мы
дружески поздоровались. В маленькой прихожей стояли три велосипеда;
Утюгов, сняв с рамы одного из них насос, вручил его мне. Сказав ему
какие-то благодарственные слова, я пообещал вернуть насос недели через
три; ведь велосипедный сезон на исходе, уже осень поздняя.
- Ради Бога, не беспокойтесь! Не пропадем мы без этого насоса! - заявил
Утюгов, и далее сообщил, что вчера жене его удалось купить кило конфет
"Старт", так что сейчас мы приступим к чаепитию. Я начал отнекиваться, но
он и слушать не хотел, и по узкому коридорчику привел меня на кухню, где
познакомил со своей супругой Надеждой Алексеевной.
- Только уж извините, чай здесь, на кухне будем пить; комнаты наши для
чаепитий и обедов не приспособлены, - с некоторой грустью в голосе
обратилась ко мне эта симпатичная женщина и добавила, что ждет нас здесь
минут через двадцать.
Утюгов повел меня в ту комнату, которую ныне экскурсоводы именуют
"рабочим кабинетом Утюгова". Она всем известна, описывать ее не буду.
Замечу однако, что два стеллажа, находившиеся в ней, ныне пусты, потому
что, согласно завещанию Матвея Утюгова, все книги после его смерти были
сданы в Публичную библиотеку. А при нем полки этих невзрачных стеллажей
прогибались от множества книг по самым разным отраслям человеческих знаний
- по электронике, астрономии, физике, химии, высшей математике,
психологии, агрономии, зоологии, медицине, ветеринарии, философии,
кулинарии, биологии, да всего и не перечесть... И изо всех этих томов
торчали закладки, все они были читаны-перечитаны мудрым Матвеем! При
дальнейших встречах с ним я всегда поражался его многосторонней
образованности.
Указав мне на потертое бархатное кресло, Утюгов сел на ветхий
хромоногий стул и спросил: "Вы ведь голодали в молодости?" Я ответил, что
да, жизнь моя в детстве и в юности была тяжелой, голодной; я довольно
подробно поведал ему об этом. Однако Вас, Уважаемый Читатель, с этими
печальными подробностями ознакомлять не считаю нужным: ведь мое
повествование посвящено не мне, а Матвею Утюгову. А он, выслушав меня,
сказал, что по тому, как сосредоточенно и целеустремленно я поедал
сардельки в пивнушке "Под тещей", ему сразу стало ясно, какая несладкая
жизнь была у меня когда-то.
И тут мой новый знакомый, в свою очередь, весьма обстоятельно рассказал
мне о том, как он голодал в молодости. Но не буду повторять того, что уже
давно известно всем землянам: ведь во всех книгах, где идет речь о нем,
немало места отведено именно этому грустному периоду его жизни. Я же в тот
знаменательный день понял, почему этот человек симпатичен мне, а я
симпатичен ему: нас побратал Голод. Сытый голодного не разумеет, а
голодавший голодавшего очень даже разумеет.
- Чай готов! Идите чай пить! - обратилась к нам Надежда Алексеевна,
заглянув в комнату, и мы направились на кухню и приступили к чаепитию.
Вскоре к нам присоединился Саша, восемнадцатилетний сын Утюговых.
Родители представили его мне, а затем, перед тем, как сесть за стол, он
вынул из кармана пиджака четыре розовые бумажки и вручил их матери. Это
были билеты спортлото, он купил их на Моховой по поручению Надежды
Алексеевны.
Оказывается, она регулярно играла в эту игру. Тут же выяснилось, что и
муж ее, и сын относятся к этому спортлото иронически. Я тоже считал, что
это ерундовское дело.
- Вы хоть раз выиграли? - спросил я Надежду Алексеевну.
- Два раза по три рубля, - с улыбкой призналась она. - А у вас легкая
рука?
- Ей-Богу, не знаю. А что?
- Назовите мне пять чисел. От единицы до тридцати шести... А ты, сынок,
принеси мне авторучку.
Саша принес авторучку и Надежда Алексеевна, склонясь над одной из
розовых бумажек, стала зачеркивать там маленькие квадратики. А числа я
назвал вот какие: 1, 2, 17, 20, 33.
Тут мне придется о себе кое-что рассказать. В школе я учился хорошо
почти по всем предметам, и тем не менее с трудом переползал из класса в
класс. Очень мне математика не давалась. И в институт из-за этого с трудом
поступил, хорошо, что в том году недобор был туда. Я в молодости так этой
наукой был запуган, что и доныне мне иногда снятся математические кошмары.
Вот и накануне того дня, когда я впервые в гостях у Утюговых побывал,
приснилось мне, будто я должен явиться куда-то к какому-то главснабженцу
за получением талонов на шпроты. Если не явлюсь к нему в кабинет © 5, то
больше никогда в жизни ни одной баночки не получу. И вот я в какой-то
коридор вхожу. По одной его стороне - окна, по другую - двери; их ровно
пять.
Подхожу к первой, на ней начертан © 1, подхожу к второй, на ней - © 2.
Душа моя возрадовалась: не так, значит, я туп в арифметике, все цифры
понимаю! Но вот подхожу к следующей, а на ней - © 17, подхожу к четвертой
- на ней © 20, подхожу к пятой - на ней © 33. А © 5 - нет... Неужели я
сошел с ума?!
Неужели опять эта окаянная арифметика-математика взбесилась?! Не видать
мне, не едать мне шпротов во веки веков... Я заверещал, заголосил во сне,
и тут кто-то толкает меня в бок. Я просыпаюсь.
- Опять математика снилась? - спрашивает меня Зоя.
- Опять, - признался я. - Обидный сон, лишили меня в нем шпротов.
- Их и наяву давно нет в продаже, - утешила меня жена. - Спи спокойно,
профессор математики!
Сон-то нелепый был, но цифры те я, к своему удивлению, запомнил. И
именно их продиктовал супруге Утюгова, чтоб не придумывать от себя, не
ломать голову над такой задачей. К тому же я считал, что все лотереи -
чепуха, и какие тут числа ни назови - все равно фига с маслом получится. А
получилось не так. Но об этом позже.
Вернувшись домой, я вручил насос нашей дочке, а потом рассказал жене и
Кире о том, у каких людей я побывал. Утюговы - люди хорошие, симпатичные.
Живут они небогато, мебель - с бору по сосенке. Квартира отдельная, но
убогая, с протечками. И темноватая: против окон кирпичный брандмауер. Мы
хоть и в коммуналке обитаем, но я бы наши две комнаты не сменял на их
апартаменты.
- А жена Утюгова какова? - поинтересовалась Зоя.
- Ну, похуже, чем ты, но лучше многих. Только странность у нее есть:
верит, что в спортлото играть можно с выгодой. - И я рассказал Зое о
том, как подсказал Надежде Алексеевне пять чисел.
- А почему ты мне нынче утром про эти числа ничего не сказал? - с
некоторой ревностью в голосе спросила Зоя.
- Но ведь ты всегда смеешься над моими математическими снами!
- А сейчас не смеюсь. Повтори мне эти цифры! Она записала эти числа, а
потом я подробно поведал ей о том, какое впечатление произвел на меня
Матвей Утюгов. Говорил я довольно долго, пересказал свой разговор с ним
почти дословно. И тут Зоя вдруг сказала, что Утюгов - человек необъятных
возможностей. Тогда это ее утверждение показалось мне странным, но позже я
понял, что она права.
5. Брудершафт
Когда настало следующее воскресенье, Зоя включила телевизор с утра,
чего прежде за ней не водилось. Оказывается, она еще во вторник купила
билетик спортлото и, пометив в нем "мои" числа, опустила его в какой-то
там ящик у какого-то там киоска, а теперь по телевизору показывали
результаты тиража. Меня это не касалось, я пошел умываться в ванную
комнату. Через несколько минут туда вбежала Зоя и поцеловала меня в мокрую
щеку.
- Генка, ты - математический гений! - воскликнула она. - Все пять чисел
угадал! А я ведь оба варианта одинаково заполнила! У нас - двойной выигрыш!
Когда я вернулся в нашу комнату, из соседней комнаты вышла Кира. Узнав
о выигрыше, дочь примкнула к нашему ликованию, и мы втроем стали строить
планы по использованию большой, но в точности еще неизвестной нам суммы. У
Киры даже возникла идея сменить велосипед на автомашину. Позже выяснилось,
что хоть сумму мы получили неплохую, но при тогдашней инфляции на машину
она не тянула. Однако во многом она нам помогла.
После завтрака я отправился на Петроградскую сторону. Там на Большом
проспекте был магазин, открытый и по воскресеньям, и там я надеялся купить
колбасы. И, действительно, колбаса там в тот день была. Я занял очередь,
отстоял в ней часа полтора - и вдруг колбаса скоропостижно кончилась, не
дождавшись меня. Когда я вернулся домой, Зоя сообщила мне, что в мое
отсутствие зашла к нам жена Утюгова. Очень она симпатичная, но и очень
грустная. На душе у нее такая тревога... Она тоже утром смотрела тираж по
телику и тоже узнала о выигрыше, - причем он у нее тоже двойной...
- Так с чего это тревога у нее? - удивился я.
- А вот с чего: когда она Утюгову об этом выигрыше сказала, он вдруг
решил, что это не их выигрыш, а твой, потому как ты ей все цифры подсказал.
Ну, я ей твердо заявила, что мы тоже в выигрыше, а их выигрыш - это их
выигрыш, и что хоть муж ее - умный человек, но в этом вопросе он чепуху
мелет. Правильно я ей сказала?
- Очень правильно! - согласился я. - Но я думаю, мне надо самому
навестить их, уладить это дело.
- Знаешь, Гена, у нас непочатая банка растворимого кофе есть, так ты
снеси им в подарок. Это как-то убедит их, успокоит...
...Дверь мне открыла Надежда Алексеевна. Я первым делом вручил ей банку
кофе и заявил, что это - праздничный подарок по случаю их финансового
праздника, то есть выигрыша. Она даже прослезилась, потом тихо сказала
мне, что у Матвея большая неприятность: третьего дня институтское
начальство начисто отказало ему в ссуде на приобретение приборов для
опытов по выдвинутой им теме... На выигранные в спортлото деньги он,
конечно, мог бы кое-какие приборы заказать. Надо только убедить его...
- Понимаю, - прошептал я. - Можно к нему?
- Можно, можно. Он в своей комнате.
Мне довольно быстро удалось убедить Утюгова, что его сомнения насчет
того, кому принадлежит выигрыш, просто нелепы. Он приободрился, а когда я
сообщил ему, что принес в подарок банку растворимого кофе - прямо-таки
преобразился, повеселел. Именно этот подарок почему-то убедил его в моей
правоте. Позже, в годы его славы, журналисты выпытали у него изложенный
мною эпизод, раздули его, приукрасили, переврали, изобразили меня каким-то
рыцарем-добродетелем.
...Вскоре Надежда Алексеевна позвала нас в кухню пить кофе. Увидев, что
муж ее бодр, весел и дружески поглядывает на меня, она предложила нам
выпить на брудершафт.
- Но ведь тут нужны бокалы с вином, - молвил я.
- Ну, это кофе такое дефицитное-супердефицитное, что оно ценнее всякого
шампанского. Давайте, чокнемся чашками, - высказался Матвей.
Мы чокнулись, опорожнили свои чашки, облобызались, пожали друг другу
руки - и перешли на "ты". Затем потопали в кабинет Матвея, стали
беседовать по-дружески. Я начал с того, что теперь у нас с Зоей появилась
надежда на отдельную квартиру. На коммуналку нашу жаловаться грех, живем
там все дружно, но очень хочется свою кухню иметь.
- Геннадий, скоро кухни станут не нужны. И при этом все-все-все люди
будут сыты. В этом отношении бедные уравняются с богатыми.
- Равноправие желудков, - пошутил я. - Это ты намерен сотворить такое
чудо?.. Ну что ж, подождем - увидим. Может, и получится. "От случки
случаев случайных на свет родятся чудеса", как сказал поэт Инкогнитов.
- Чудо уже родилось. Но оно еще в детском возрасте. Вот оно, - и Матвей
вынул из ящика письменного стола большой лист ватмана, где были начертаны
какие-то цифры, таинственные знаки и латинские буквы. - Здесь формула чуда.
Скоро она обретет вещественность. Я создам пищу...
- Пищу богов, как назвал ее Герберт Уэллс в своем романе? - перебил я
Матвея. - Чтобы все люди стали гигантами? Такую пищу?
- Нет, не такую! Такую, чтобы все люди стали людьми! Людьми с большой
буквы! Чтобы они навеки забыли, что такое голод! Чтобы никому не надо было
ради куска хлеба унижаться перед власть имущими! Чтобы каждый человек был
всегда сыт - и знал, что его сыновья и внуки, и все грядущие поколения
будут сыты. Во веки веков!
- Матвей, я понимаю твои добрые намерения, но я удивлен, ошеломлен!
Ведь получается, что ты хочешь взять на себя функции Бога и Иисуса
Христа!
- Нет, я щедрее Бога, ибо я - покорный слуга Науки! - воскликнул мой
друг. - В Библии, в книге Моисеевой, сказано, что Бог кормил иудеев в
пустыне манной небесной сорок лет, доколе не пришли они в землю
обетованную.
А Иисус Христос, как сообщается в Евангелии от Матфея, семью хлебами
накормил более четырех тысяч голодающих. Я же планирую поставить все
человечество на вечное снабжение, на вечное космическое довольствие. Все
всегда будут сыты-сытехоньки!
- Полный марксизм-коммунизм на библейской основе! - съязвил я. -
Интересная житуха начнется!
- Да, настанет иная жизнь! Зная, что голод им ни в коем случае не
грозит, люди станут честнее, добрее, правдивее, благороднее. Нравы
смягчатся. Каждый каждому станет другом. Освободясь от повседневных забот
о пище, человечество устремится в новые, в светлые дали; его творческий
потенциал возрастет. В искусстве начнется новый ренессанс... - Беседа наша
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг