Вадим Шефнер
СЪЕДОБНЫЕ СНЫ,
или ОШИБКА ДОБРОГО МУДРЕЦА
1. Деловое предисловие
Всем жителям Земли известно имя Матвея Утюгова, все помнят дату его
добровольной кончины, которой был омрачен последний год XX века. Но меня
не покидает ощущение, что к имени этого гения, к научному величию его
постепенно подкрадывается забвение. Давненько нет ни новых книг о нем, ни
научных трудов, ему посвященных. А сколько написано о нем в конце
минувшего века! На всех языках и наречиях славили его ученые, писатели,
поэты. Что касается журналистов, то те ему прямо-таки прохода не давали.
Он, человек великой скромности, всячески отмалчивался, отбрыкивался,
отнекивался, - и все-таки не всегда мог отбиться от этой настырной братии,
не раз приходилось ему давать интервью. А теперь молчат писатели, молчат
журналисты, - и только поэты время от времени посвящают ему свои стихи.
Это о нем прочел я недавно в журнале новое стихотворение престарелого
поэта В. Инкогнитова. Оно так кончается:
Его деяния угасли, И грустный вывод мой таков:
Просчеты мудрецов опасней, Чем заблужденья простаков.
Ну что ж, с двумя последними строчками я согласен. Но с первой - нет,
тут поэт ошибся! Деяния Утюгова не угасли, они только потускнели. В
дальнейшем они могут вспыхнуть новым светом. Человечество не было готово к
разумному освоению его гениального открытия. Человечеству надо еще
подрасти - и тогда воскреснет для него Матвей Утюгов, и великий дар его
осчастливит всех землян!.. Кстати, тот же самый В. Инкогнитов в дни
расцвета славы Утюгова вот как о нем отозвался:
Неплохо ели наши предки,
А нам достались лишь объедки.
Но ты нас вывел из пустыни, -
И сытость к нам придет отныне!
В те годы все поэты наперебой восхваляли Утюгова. Поэма Н. Могутного
"Явленье гения" даже в школьную программу была включена. Там, среди
прочих, такие два четверостишия были:
Небесной манной Бог Саваоф
Снабдил голодающих в трудный час, -
А ты, чтоб каждый был сыт-здоров,
Космической пищей питаешь нас!
Великий Кормчий (от слова "кормить"!)
Ты всем пропитанье сумел добыть,
Ты кормишь весь мир, ты - выше богов,
Матвей Васильевич Утюгов!
Никогда не забуду, как возмутило Матвея сравнение его с "Великим
Кормчим" - ему почуялось, что тут культом личности завоняло. И вообще
терпеть не мог он всяческих восхвалений.
...Во всех книгах и статьях о Матвее Утюгове упоминается и мое имя. При
этом в некоторых из них моя роль в его судьбе явно преувеличена. Однако
сам я о Матвее никогда не писал, - и вот теперь, на склоне пенсионных лет,
решил поделиться с читателями воспоминаниями о нем и напомнить о том, что
происходило тогда, в конце XX века, когда мой друг явил миру свое открытие.
Коротко о себе. Я, Геннадий Борисович Питерцев, - не писатель, но
человек грамотный. До ухода на пенсию преподавал русский язык школярам
младших классов. Плохо запоминаю цифры, числа, а вообще-то память хорошая.
В лжецах не числюсь.
2. Под тещей
Всем известен год и день, когда Матвей Утюгов практически осуществил
свою гениальную идею. А мне посчастливилось познакомиться с ним за
несколько лет до этой великой даты. А в тот августовский день мы, - то
есть я, моя жена Зоя Сергеевна и наша дочка Кира, - вернулись в родной
Питер из Сестрорецка, где отдыхали в семейном санатории. Кормили там
неплохо, но все больше овощами, и я истосковался по калорийной пище. По
возвращении Зое сразу же удалось купить яиц, из которых она быстро
сотворила яичницу. Но мне этого мало было, мне колбасы хотелось. Взяв
сумку-авоську, я отправился на поиски. Увы, в ближайшем от нас магазине
колбасы не имелось, не было ее и в угловом гастрономе. Я пошагал дальше. И
тут мне повезло. Недалеко от Такелажного переулка я встретил Сергея
Георгиевича Виксона, соседа нашего по коммунальной квартире.
- "Под тещей" пиво есть и сардельки есть! - радостно сообщил он. - Не
опоздайте!
Поблагодарив его за благую весть, я свернул в переулок и быстрым
спортивным шагом направился к пивной "Под тещей". Конечно, официально она
такого названия не имела, ее так старожилы нашего квартала именовали в
разговорах между собой. Они рассказывали, что в старину, в эпоху нэпа там
всегда имелось пиво трех сортов, а к нему можно было заказать вареных
раков, маринованных миног, солонину, осетрину, - прямо какая-то буржуазная
фантастика! И посещал ту пивную некий отставной артист. Он приходил туда
уже навеселе, пил самое крепкое пиво "Эдельвейс" и, накачавшись им,
вставал на стул и громогласно призывал всех присутствующих соблюдать
тишину.
- Коблы двуногие! Индюки горластые! Ведите себя тише! Имейте
гуманность, над вами моя родная теща живет! Не беспокойте ее, кретины
безмозглые! - Так вещал он, и его сквозь все потолки во всех пяти этажах
было слышно. А потом однажды какой-то хулиган ударил его по голове пивной
кружкой, и артист тихо скончался, не выходя из пивной. И на похоронах
громче всех рыдала его теща.
...Когда я вошел в пивную, посетителей там было не очень много. Получив
у стойки кружку пива и тарелочку с порцией сарделек, я выбрал себе место
справа от окна, где сидел мужчина лет приблизительно сорока пяти, то есть
моего возраста. На нем был серый костюм в крупную клетку, такой же, как и
на мне, и я сразу почувствовал симпатию к этому человеку. Когда женщина
видит незнакомую даму, одетую сходно с ней, в душе ее зарождается
подозрение, что это - коварная соперница, укравшая у нее стиль, цвет,
фасон одежды, чтобы покорять мужские сердца. У нас, у мужчин, - другое
дело. При виде незнакомого человека в одежде, похожей на нашу, в нас
возникает к нему братское чувство: это наш единомышленник, одноклассник,
однополчанин, спортивный одноклубник, одним словом, свой парень.
По тому, с каким аппетитом ел этот незнакомец сардельки и как лениво
хлебал он пиво, я понял, что пиво для него - принудительный ассортимент,
ибо он, как и я, не ради питья, а ради еды пришел сюда. Это тоже был плюс
в его пользу: я противник спиртного.
Я уже доедал свою порцию, и с удовольствием думал о том, что сейчас
пойду за второй, как вдруг из-за буфетной стойки послышался голос бармена,
известивший посетителей, что сардельки кончились. Это, конечно, огорчило
меня. Очевидно, огорчение явственно отразилось на моем лице, потому что
мой визави вдруг постучал вилкой по столу и тихо произнес:
- Не огорчайтесь. Близится время, когда не только сардельки, но и любые
яства всегда будут к вашим услугам.
На это шутливое утешение (а оно было воспринято мною именно так) я
ответил, что, действительно, огорчаться не стоит. Ведь всем нам давно
обещана эпоха изобилия. А что мне сегодня мало сарделек досталось, так в
этом теща виновата.
- Какая теща? - удивился мой собеседник, и я сразу понял, что он не
абориген здешних мест - и разъяснил ему, почему эта пивнуха носит такую
странную кличку.
- А я в прошлом году под судом был, - признался вдруг незнакомец.
Это меня очень удивило. Он не походил ни на хулигана, ни на взломщика.
У него было лицо честного, доброго человека. Более того: какое-то
неугасимое благородство отражено было на лице его. После довольно
длительной паузы я сказал ему:
- Но ведь вы, слава Богу, на свободе. Вас, значит, или оправдали, или
дали очень короткий срок?
- Оправдали! - засмеялся он, и далее сообщил, что это было в одном
сибирском городке. Там есть забегаловка, где кроме спиртных напитков
иногда бывают и пельмени. Находится это заведение в нижнем этаже здания,
во втором этаже которого расположился местный нарсуд. Поэтому каждый
житель городка, посетив эту забегаловку, говорит потом, что он был под
судом. И приятель, приглашая приятеля на выпивку, говорит там: "Идем под
суд!".
- А пельмени там часто дают? - с интересом спросил я.
- К сожалению, редко. А вы любите пельмени?
- Я люблю пельмени, шашлыки, буженину, а больше всего - колбасу. В душе
я - вегетарианец, мне грустно, что люди убивают животных ради своего
брюха, и в то же время прямо жить не могу без мяса, - ответил я. Ответил и
удивился: что это я так разоткровенничался перед незнакомым человеком? Но
от него исходили какие-то таинственные волны доброты и всепонимания...
- Я понимаю вас, - проникновенно произнес он. - Я тоже не могу
обходиться без мяса, и это угнетает меня. Но скоро наступит время, когда
люди смогут есть котлеты, колбасы, окорока, не убивая для этого животных.
Скоро все бойни будут закрыты!
- Это прекрасно, но это и невозможно, - запальчиво возразил я.
В ответ незнакомец процитировал две строки из стихов поэта Инкогнитова:
Не раз доказывали дедам внуки,
Что невозможное возможно для науки.
- Нет, не может быть такой науки, которая совершила бы этакое чудо! -
продолжил я спор. - Никакая наука не накормит меня шашлыком, не зарезав
при этом барана; никакая наука не попотчует меня бифштексом, не убив для
этого быка!
- Есть такая наука! - уверенно произнес таинственный незнакомец. - И
скоро вы умом и желудком убедитесь в ее реальности!
Я был ошарашен, ошеломлен. А мой визави торопливо, но явно без всякого
удовольствия опорожнил свою кружку - и встал из-за стола. Затем удалился,
вежливо кивнув мне на прощанье. Я тоже допил свое пиво, ведь как-никак за
него деньги плачены, и побрел домой. Я шагал медленно, словно боясь
расплескать мысли и впечатления, подаренные мне этим таинственным
человеком.
То, что он поведал мне, походило не то на розыгрыш, не то просто на
бред.
Однако, странное дело, меня не покидало ощущение, что я прикоснулся к
чему-то великому, что со мной беседовал пророк, провидец. Но меня пугало,
что каким-то краешком души я могу поверить в возможность такого чуда. Ведь
только сумасшедший может в это поверить!
В таком раздвоенном состоянии вернулся я домой, где поделился своими
мыслями с женой.
- Да, Геннадий, этот твой незнакомец - человек, несомненно,
незаурядный. Как жаль, что я - не психиатр, а всего лишь врач-ларинголог,
- полушутливым тоном молвила Зоя. - Но я знаю, что при некоторых
психических болезнях социальная ценность больного на первой стадии
заболевания не только не падает, но даже повышается. Что если этот твой
незнакомец...
- Нет, никакой стадии у него нет! - возразил я Зое. - Он логичен,
никакой нервозности в нем нет. Есть только какая-то таинственная
убежденность, но без гордыни, без заносчивости. И на вруна он не похож.
- Геннадий, а вдруг тот человек - просто-напросто гений? - задумчиво
произнесла Зоя, и в этот миг раздался стук в дверь.
- Да-да, мы дома! - заявил я, и в комнату вошла Марсельеза Степановна,
наша соседка, добрая старенькая пенсионерка. Несмотря на свое
революционное имя, она была верующая и чуть ли не наизусть знала Библию.
- В угловом магазине сыр появился, по полкило на душу дают. Поспешите
туда, пока не поздно! - с торопливой радостью сообщила она.
- Спасибо! Спасибо! - в один голос заявили мы с Зоей и заторопились в
магазин. Таинственный незнакомец был забыт. Но не надолго.
3. Сладкая очередь
Вторая моя встреча с Матвеем Утюговым произошла в сентябре. В тот день
я направился в жилконтору за талонами на сахар. Комната, в которой
выдавали талоны, находилась на втором этаже, а очередь туда тянулась по
коридору. Не простоял я в той очереди и пяти минут, как кто-то спросил
меня: "Вы последний?" Я ответил утвердительно, повернулся к человеку,
задавшему этот вопрос, и узнал в нем незнакомца из пивной.
- Добрый день! - приветливо произнес он.
- Добрый день! - ответил я и добавил, что он был бы еще добрей, ежели
бы не надо было стоять в этой очереди.
- Не огорчайтесь! Скоро все дни станут очень добрыми. Не будет очередей
ни за талонами, ни за продуктами.
- Вашими бы устами да конфетки есть, - пошутил я. - Значит, все очереди
канут в проклятое прошлое?
- Нет, только продовольственные.
- Выходит, на промтовары дефицит сохранится? Выходит, не придется моей
дочке на велосипеде кататься... - И я пожаловался ему, что Кира ухитрилась
насос от своего велосипеда потерять, а нового нигде не купить, она семь
магазинов обошла. И тут мой новый знакомый заявил, что у него и у его жены
и сына - по велосипеду, и на прогулки они обычно ездят втроем, так что
один насос он может одолжить мне. При этом он сразу же сообщил свой адрес.
Оказалось, что живет он через четыре дома от меня; он переехал туда два
месяца тому назад по обмену, а до этого жил на Васильевском острове. Я
спросил, когда можно будет зайти к нему за насосом. Он назвал время, после
чего мы сообщили друг другу свои имена-отчества и фамилии, а заодно и
профессии. Оказалось, что Матвей Васильевич Утюгов - специалист-космист, и
что работает он в НИИ, где разрабатываются возможности практического
использования космической темноты. Но положение его там непрочно. Он
выдвинул свою теорию - теорию "Манны Космической", а начальство считает ее
ложной, бесперспективной и даже антиматериалистической.
- Что же это за теория? - поинтересовался я.
- Я исхожу из той логической предпосылки, что основой всего живого
является еда. Желудок - властелин жизни. Человек с пустой головой может
прожить до глубокой старости, но человек с пустым желудком не проживет
более сорока дней. Мозг человека существует и мыслит за счет желудка,
однако наяву он - мозг - живет как бы в гордой отчужденности от своего
кормильца. Но стоит человеку уснуть - и в нем пробуждается подсознание,
мозг и желудок заключают союз. Вследствие этого естественного объединения
возникают некие энерговолны. Мне удалось их обнаружить благодаря
сконструированному мной прибору-уловителю. Теперь я конструирую
прибор-усилитель, с помощью которого я направлю эти волны в космическое
пространство.
- Но что же это за волны? - спросил я.
- Вульгарно говоря, это волны аппетита. Это - волны желания пищи, волны
боязни голода.
- Они возникают только у голодных?
- Нет, и у сытых. Ведь каждый сытый подсознательно ощущает, что он
может стать голодным. Боязнь голода живет в человеке с тех незапамятных
времен, когда люди кормились охотой; а охота не всегда была удачной и им
приходилось голодать. И как бы ни были высоки замыслы любого современного
человека, - тайный, подсознательный фундамент всех его намерений - это
прочно, надолго обеспечить свой желудок питанием.
- Но при чем здесь эти энерговолны, о которых вы говорите?
- А при том, что если их усилить, то они, устремясь в космос, свяжут
мозг и желудок спящего человека с космической пустотой...
- Ну, в этом мало радости. Пустоты и у нас хватает... Какой же в этом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг