Говоря это, Питониус внимательно смотрит на магистра. Лицо магистра
выражает задумчивость, затем - сочувствие. Что поделаешь, - он доверчив,
сердце его отзывчиво!
Магистр. Два мышиных хвостика и птичий клюв... Признаюсь, мне не
приходила в голову такая точка зрения... э-э... на прошедшие... события.
(Как и аудитор, он избегает выражений, оскорбительных своей прямотой). Но
ваши слова звучат убедительно. В самом деле, возьмем гипотенузу душевного
страдания и поделим ее на синус катета физической боли. Что получится? Что
получится?
Магистр что-то бормочет, погружаясь в вычисления. Питониус, ловя
благоприятный момент, продолжает с еще большим жаром:
- Именно, именно, как вы глубоко поняли меня и как глубоко пожалели в
сердце своем! Но оставим это. Оставим все это поскорее, дорогой магистр.
Отныне мы будем с вами, как эти - Пастор и Коллукс.
- Кастор и Поллукс, - поправляет магистр.
- Именно, именно. Как приятно иметь дело с человеком, в душе которого
сверкают священные слова: Просвещение, Образование и это самое...
Четвертование... (В сторону.) Четвертование из другой области, но старый
дурак, кажется, не расслышал. Забудем же прошлое и поклянемся дорогими и
для меня двумя мышиными хвостиками, что отныне по всем жизненным дорогам
мы будем ходить вместе! (В сторону.) Впрочем, на дыбу, когда придет время,
ты отправишься сам; каждое правило предусматривает исключения.
Питониус со слезами на глазах обнимает магистра.
- Чем же мы ознаменуем начало столь прекрасной дружбы?! О, я знаю. Мы
отправимся в путешествие на твоей Карете времени, дорогой магистр. Сейчас
же, пока священный огонь не погас в груди. Мы поедем в древний Рим а
полюбуемся величественным обликом Вечного города. Мы остановимся в городе
Сульмане и прижмем к груди великого страдальца Овидия Назона. (В сторону.)
Надеюсь, я сумею так прижать этого великого страдальца, что он не станет
распространяться ни стихами, ни прозой. Молчащий поэт - это еще терпимо...
В дорогу, дорогой магистр. Вашим милым лошадкам засыпан в кормушки овес,
холки расчесаны и хвосты перевязаны лентами. Все готово. В путь, мой друг.
В Рим. В Вечный город!
ПРОИСШЕСТВИЕ ДЕСЯТОЕ
Катит, подскакивая на ухабах, Карета времени, катит через эпохи и
страны.
- Держитесь крепче, господин аудитор, - предупреждает магистр. - Сейчас
крутой спуск.
Он изо всех сил натягивает вожжи, лошади с трудом сдерживают тяжелую
карету. Все кругом заволокло дымом пожарищ.
Питониус (пытаясь заглушить грохот кареты). Какая чудесная иллюминация.
Магистр. Это средние века. На кострах инквизиции жгут еретиков.
Питониус. Поучительно и красиво. И какие ароматы! Бьюсь об заклад, что
они прибавляют в огонь ветви можжевельника или что-либо еще в подобном
роде. Следует запомнить. Очень плодотворная идея - соединить полезное с
эстетическим эффектом.
Мчится, мчится карета.
- А это что? - спрашивает Питониус, высовываясь из окошка.
Магистр. Это распинают на кресте. Может быть, Христа, а может быть,
разбойника - отсюда не видно.
Питониус. Следовало бы спуститься пониже и ознакомиться с техникой
распинания. Но времени нет, к сожалению, совсем нет в запасе времени для
ознакомления с культурой прошедших эпох... Тпру! Конечно, из-за вашей
болтовни мы проехали остановку. Тпру, черт побери. Обратный ход!
Вечный город промелькнул под колесами, и карета плавно опускается на
каменную дорогу.
ПРОИСШЕСТВИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Питониус (выходя из кареты). Уф, устал. Но, в общем, путешествие
приятное и поучительное. Значит, мы приехали, дорогой друг?
Магистр. Приехали.
На дорожном столбе стрелка с надписью "ДОРОГА НА ДРЕВНЕРИМСКИЙ ГОРОД
СУЛЬМАН".
Питониус (доверительно берет магистра под руку). Значит, мы у цели...
Теперь я должен вам, как старому другу, раскрыть душу. Наша поездка носит
характер дружественный, познавательный, но и преследует немаловажную
практическую цель.
Магистр. Практическую?
Питониус. Именно практическую. Мы должны расстроить брак двух
древнеримских влюбленных.
Магистр. Расстроить брак? Но ведь любовь так прекрасна!
Питониус (стараясь скрыть раздражение). Вообще вы, конечно, правы. Но в
данном случае любовь может привести к не совсем прекрасным последствиям.
Уж поверьте мне.
Магистр. Разлучить влюбленных? Но как? Любовь сильна, как смерть!
Питониус. Вздор, дорогой друг. Впрочем, вы разделяете это заблуждение
со многими. "Любовь сильна, как смерть". Разве вы не чувствуете, что
силлогизм построен с нарушением законов логики. "Сильна, как смерть". А
разве смерть так уж могущественна? Попытаемся, например, доказать, что
"Смерть сильнее аудитора". Возможно это? Конечно, нет. Во-первых, смерть
неизменно является по приказу аудитора. Забудем прошлое, но при других
условиях вы сами могли бы это подтвердить. Значит, она, то есть смерть,
находится в состоянии подчиненности аудитору. Во-вторых, смерть управляет
человеком только один миг, а аудитор оказывает решающее влияние от первого
вздоха и до последнего. Вот родился человек. Допустим, это Кай Юлий Цезарь
или Александр Македонский. И допустим, что после рождения к человеку не
была приложена большая аудиторская печать. Что получится в таком случае?
Кай Юлий Цезарь командует: первая колонна марширует туда, вторая колонна
марширует сюда. А самый ничтожный писаришка вдруг возьми и спроси: "Кто
вы, собственно, такой? Где печать, удостоверяющая, что вы именно такой, а
не сякой? Не пройти ли нам в соответствующее учреждение... Там
разберутся". Спросите образованного человека, верит ли он в существование
Юпитера или Зевса. Образованный человек пожмет плечами. Значит, и бог без
приложения печати недействителен. Даже Громовержец. Что же говорить о
людях? Итак, аудитор сильнее смерти. Смерть сильна, как любовь, Эрго,
аудитор сильнее любви.
Магистр. Да... Конечно... Но... Все-таки...
Магистр и аудитор идут по дороге. Карета следует за ними. Из-за
поворота показывается очаровательная римлянка и, ломая руки, бросается к
аудитору:
- Ради всех богов, спасите. Кони взбесились и понесли, я упала с
колесницы и осталась совсем одна на этой ужасной дороге, где толпами
бродят варвары. Сжальтесь надо мною!
Римлянка очень мила. Смуглый цвет кожи придает прелестному личику еще
большее очарование. Из огромных черных глаз льются слезы, способные
растопить камень.
Магистр. Карета к вашим услугам!
Питониус (шепчет на ухо магистру). Вы Даже не спросили, кто она такая,
дорогой Друг. Подобная доверчивость непростительна.
Магистр. Совершенная красота может быть дарована только благороднейшему
сердцу.
Питониус. Вздор, дорогой друг. Барышня пикантна. Не будет
преувеличением сказать даже, что она очаровательна, но красота красотой,
а...
Впрочем, очевидно, прелесть девушки тронула и аудитора. Не окончив
фразы, он открывает дверцы кареты и помогает девушке подняться по
ступенькам.
ПРОИСШЕСТВИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Карета останавливается перед прекрасным палаццо на окраине города
Сульмана. Девушка нежно попрощалась со своими спасителями!
- Я никогда не забуду вас, Питониус, и вас, магистр. Благодарность
навеки свила гнездо в моем сердце.
Сказала и упорхнула. Магистр и аудитор остались на дороге.
Магистр. Если бы я был моложе, два мышиных хвостика и птичий клюв в
остатке. Если бы я был чуть-чуть моложе... (Вздыхает.)
Питониус (ревниво). Любовные вздохи просто... просто смешны в вашем
возрасте, дорогой друг. Барышня очаровательна, но какое вам дело до этого.
Занимайтесь, черт возьми, своими мышиными хвостиками и поглядывайте за
каретой. Остальное вас не касается.
Девушка еще раз показалась в окне. Улыбнулась, послала воздушный
поцелуй и скрылась.
ПРОИСШЕСТВИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Залитая луной ослепительная древнеримская ночь. Одуряющие ароматы
наполняют воздух. Питониус и магистр спят под зелеными пиниями, рядом с
каретой.
Аудитор ворочается, вскрикивает, стонет во сне. Бормочет: "О дорогая,
дай прижаться к прохладным твоим устам".
Магистр просыпается. Обеспокоенно спрашивает:
- Что с вами? Вы не заболели?
Питониус. Не знаю, не знаю... У меня все жжет и горит вот тут. Вы
ученый человек, скажите мне, что это значит. Скажите скорее, иначе я
умру...
Магистр. Тут жжет? Гм... но это область сердца. И во сне вы повторяли
имя Изабеллы. Боюсь, боюсь, что вы влюблены.
Питониус. Ха-ха-ха-ха! (Смех его звучит неестественно.) Влюблен? Ха-ха,
какой вздор. Какой нелепый вздор... Но она действительно прекрасна, эта
Изабелла. (Вскакивает и бегает возле кареты.) Влюбленный аудитор? Где вы
видели влюбленного аудитора. И все-таки она, так сказать, неотразима. Боже
мой, у меня все перемешалось в голове и все горит. Что мне делать?
Скажите, дорогой магистр, как мне поступить?
Магистр (мягко). Если все действительно так серьезно, вы могли бы
рассказать о своих чувствах этой девушке.
Питониус. Чувства, чувствам, о чувствах. Какой вздор вы мелете,
любезнейший. Не забыли ли вы, с кем имеете дело? Ха-ха, чувства... И
потом, я не знаю, как это, так сказать, признаются в своих чувствах. Все
горит в сердце, все перемешалось в голове, но как об этом рассказать?..
Магистр. Не волнуйтесь и не убивайтесь. Насколько я помню, при любовных
признаниях применяются музыкальные инструменты - гитара, по преимуществу,
и стихотворная форма изложения. Когда-то я и сам знал премиленькие
любовные песенки, мадригалы и сонеты. Но все стерлось в памяти.
Питониус. "Когда-то". А мне нужно сейчас! Сейчас! Умоляю вас,
пошевелите своими пронафталиненными мозгами и вспомните хоть что-нибудь.
Магистр. Я и стараюсь. Но эго было так давно, и время так беспощадно.
Помню, в одном превосходном поэтическом произведении рифмовалось "роза" и
"мороза". Но что было в середине? И потом вы имеете дело с Изабеллой, а не
Розой.
Питониус. Не можете помочь, ну и дьявол с вами! Постойте, постойте.
Что-то рождается у меня само. Роза, мороза... Изабелла. (Напевает.)
Встань, проснись. Изабелла...
Встань, проснись, Изабелла...
ПРОИСШЕСТВИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Залитое луной палаццо. Под балконом аудитор, задрапированный в плащ.
Поет, аккомпанируя себе на гитаре:
Встань, проснись. Изабелла,
Видишь, солнышко село,
Мы рассмотрим на деле
Вопросы Любви...
Изабелла (полуодетая, подбегает к раскрытому окну. Испуганно
спрашивает). Кто там?
Питониус поет и играет на гитаре.
Изабелла. А, это вы?.. Вы всех разбудите. Не сходите с ума, мой
дорогой.
Питониус. К сожалению, это не в моей власти.
Изабелла. Что вы хотите сказать?
Питониус. Только то, что я влюблен в вас, о несравненная Изабелла! Мое
счастье и жизнь в ваших руках...
Изабелла. Влюблены? Предлагаете мне руку и сердце? Я вас правильно
поняла?
Питониус (после некоторого колебания). Да, правильно. Именно. Именно,
руку и, так сказать, сердце.
Изабелла. Но в карете вы дали понять, что придерживаетесь самых строгих
правил. А теперь эта любовь с первого взгляда... И вы даже не спрашиваете
о моих родственниках...
Питониус (с тревогой). Да, родственники... Впрочем, если в трех-четырех
поколениях нет ничего такого, я бы примирился... Всего три-четыре
поколения, моя дорогая. О, не разбивайте мне сердца...
Изабелла. К сожалению, я тут ничем не могу помочь. Мой дед был эфиоп...
Питониус (в ужасе повторяет). Эфиоп...
Изабелла. Моя бабушка с отцовской стороны цыганка...
Питониус (эхом). Цыганка...
Изабелла. Второй мой дед - иудей.
Питониус. Иудей...
Изабелла. А вторая бабушка - римлянка, но поклонялась языческим богам,
Юпитеру и Зевсу.
Питониус пятится. При последних словах Изабеллы, схватившись за голову,
он бежит с леденящим душу воем.
В тембре его голоса и в поведении можно заметить фамильное сходство с
Питониусом сорок первым, тень которого являлась на кладбище.
ПРОИСШЕСТВИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Светит луна. По-прежнему у кареты под зелеными пиниями спит магистр. На
губах его блуждает улыбка. Вдалеке раздается вой.
Вой усиливается, и появляется Питониус. Одежда его в беспорядке, Он
мертвенно бледен.
Питониус. А, вы изволите дрыхать. Друг, который столько сделал для вас,
погибает, а вы дрыхнете...
Магистр (приподнимаясь, с той же нежной улыбкой). Мне снилась музыка
сфер, божественная музыка сфер, и вдруг раздался пронзительный звук.
Вероятно, комета пронеслась через небесную гармонию.
Питониус. К дьяволу небесную гармонию. Ваше бормотанье еще хуже стихов.
Это не комета, а я. Спутать комету с аудитором, тысяча чертей, и вы еще
смеете называть себя ученым...
Магистр. Это вы?.. Но почему вы так бледны, и ваша одежда в беспорядке?
Что случилось?
Питониус. Он еще спрашивает! Все погибло, магистр. Все погибло, и
сердце истекает кровью. Я чувствую себя так, будто меня морально вздернули
на дыбу и клещами рвут ногти.
Магистр. Да, насколько я помню, все это создает не совсем приятные
ощущения.
Питониус. "Насколько вы можете вспомнить". Ха-ха-ха-ха. Вам терзали
смертное тело, а мне душу. Между прочим, я сорок лет даже не подозревал,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг