теперь его здоровье?
- Поправляется, - сказал Волин. - Сейчас он в больнице в Москве. Скоро
выпишется, но перед тем как вернуться сюда, поедет еще в санаторий.
Предлагали путевку в Чехословакию, но он выбрал Закавказье.
- Его теперь в заграничное турне и калачом не заманишь, - посмеиваясь,
заметил Анкудинов, - после Филиппин-то...
- Да, ему сильно не повезло, - кивнул Волин. - Он рассказывал мне, что
того злополучного осьминога, которого они поймали во время экскурсии по
рифам Себу, держали в руках несколько человек. А укусил осьминог только
одного Дымова. И никто не думал, что этот осьминог так ядовит. Поэтому
вначале не приняли почти никаких мер. А когда у Павла Степановича
появились симптомы отравления и кто-то заинтересовался осьминогом,
оказалось, что это совершенно новый вид. Американцы даже окрестили его в
честь пострадавшего - Octopus Dymovi [Octopus (лат.) - осьминог]. И вот
что любопытно: это пока единственный представитель нового вида. Участники
симпозиума, сколько ни искали на рифах Себу, второго экземпляра так и не
нашли.
- Где сейчас этот осьминог? - спросил, зевая, Анкудинов.
- В Москве. Дымов привез его с собой: конечно, в заспиртованном виде.
- Надо будет посмотреть, - проворчал старый биолог. - Сейчас тевтологи
наоткрывали столько новых видов головоногих - с ума можно сойти. А
начинаешь проверять повнимательнее - некоторые виды уже описаны лет сорок
назад.
- И часто попадаются среди осьминогов ядовитые? - насторожился Кошкин.
- Они, братец ты мой, все ядовитые, - успокоил Анкудинов. - У всех есть
ядовитые железы, которые открываются в ротовую полость, в клюв. Но кусают
осьминоги неохотно и очень редко. Так что вашему Павлу Степановичу просто
посчастливилось... Правда, разные виды осьминогов ядовиты по-разному. В
данном случае, судя по результатам, дымовский осьминог оказался ядовитым,
как кобра. Исключительный феномен: ядовитые особи редко кусают одна
другую...
- Как вы сказали? - не понял Кошкин.
- Это я так, к слову, - буркнул Анкудинов. И, покосившись на Волина,
принялся сморкаться в большой клетчатый платок.
- Не знал я, - развел руками Кошкин. - Сам столько раз ловил, и тех,
что у нас в океанариуме сидят, пальцами трогал... Вот уж истинно - век
живи, век учись...
- И все равно дураками помрем, - докончил Анкудинов. - Потому что всего
знать нельзя. Вот, к примеру, осьминог: разумное он существо или нет?
- Мозги есть, значит, разумное.
- Суждение справедливое, хотя несколько примитивное. А насколько
разумное?
- Кто его знает...
- Надо бы узнать, Кошкин. Для этого строим океанариумы, ведем
наблюдения. Я, например, подозреваю, что осьминоги и другие головоногие
моллюски - это интеллигентнейшие обитатели океана, среди беспозвоночных. А
может, и не только среди беспозвоночных. Поэтому я их глубоко уважаю...
- Я тоже, - поспешно вставил Кошкин. - Особенно тех, что покрупнее.
- Но когда мы все будем точно знать, Кошкин? - задумчиво продолжал
Анкудинов. - И даже узнав, даже установив контакт с разумными обитателями
океана - с дельфинами, китами, кальмарами, даже заключив с ними дружеские
союзы или разумно подчинив их человеческой воле, мы по-прежнему будем
бесконечно далеки от всезнания. То есть не мы, конечно, - наши далекие
потомки. Перед ними встанут новые великие проблемы, новые загадки жизни...
Зная бесконечно больше нашего, они с болью и грустью тоже будут
рассуждать о том, что "умрут дураками". И они будут стремиться куда-то
дальше, вперед, в неведомое... Это одно из главных свойств человека, без
которого он не стал бы человеком. Возможно, что интеллигентнейшие из
обитателей океана лишены как раз этого человеческого свойства. Поэтому и
остались... дельфинами и кальмарами.
- Я совершенно согласен, - объявил Кошкин. - Каждому свое... Вот мы
построили "Тускарору", сидим тут сейчас и рассуждаем, а на ужин у нас
будут маринованные кальмары...
- Браво, Кошкин! - закричал Анкудинов. - Вот что значит
рационалистическое мышление. Складываю оружие и предлагаю идти ужинать,
чтобы практически доказать наше превосходство над кальмарами...
- Но мы собирались подождать Марину, - возразил Волин. - Помните, она
обещала принести и показать что-то интересное...
- Уж больно она долго, - проворчал Анкудинов, снова усаживаясь в
кресло. - Алексей Павлинович неосторожно задел тончайшие струны моей души,
упомянув про маринованных кальмаров.
- Марина Васильевна давно не была наверху, - сказал Кошкин. - Как ушла
на станцию в прошлую субботу, так и не поднималась больше. Сегодня вместе
с вами первый раз за эту неделю пришла наверх. Теперь хочет
причепуриться...
Гостей из Ленинграда не каждый день принимаем.
- А что она обещала показать? - заинтересовался вдруг Анкудинов.
Волин покачал головой:
- Не знаю... Сказала только: что-то интересное... Насколько я понял,
результат ее последнего донного маршрута.
- Вот безобразие, - проворчал Анкудинов. - Мне - своей непосредственной
власти - ничего не доложила. Этот ее донный маршрут на прошлой неделе был.
- Сюрприз хотела сделать Роберту Юрьевичу, - сказал Кошкин. - Мы как
раз на прошлой неделе узнали, что он скоро прилетает.
- Все равно непорядок, - продолжал ворчать Анкудинов. - Раз что-то
новое, надо сразу докладывать.
- С каких пор вы, Иван Иванович, стали придерживаться сугубо
административных взглядов? - с улыбкой спросил Волин.
- По указаниям свыше, борюсь за дисциплину, - объяснил Анкудинов. -
Помните, адмирал поучал нас - порядок и еще раз порядок...
- Насколько я припоминаю, адмирал говорил о бдительности и
осторожности, - заметил Волин.
- Это и есть - порядок во всем...
- Не совсем... Но пусть будет по-вашему. Где, кстати, "протеже"
Кодорова? Я его что-то не видел. Уже уехал?
- И не думает. Вчера вечером отбыл на подводной лодке "Малютка" по
каким-то своим делам. Обещал вернуться завтра. Но в общем этот "протеже"
неплохой парень. Никому не мешает. Даже помогал при наблюдениях внизу. И
шахматист...
- Он Ивану Иванычу двенадцать партий в шахматы проиграл, - объяснил
Кошкин.
- Тринадцать, - поднял палец Анкудинов.
- А вы ему?
- Ни одной. Но он не теряет надежды обыграть меня.
- Что он собой представляет?
- Паренек лет двадцати пяти. Зовут - Ким... Чин держит в секрете, ходит
в штатском. Очень скромный, неглупый...
- Языки знает, - добавил Кошкин. - Японский, корейский, ну там
английский, конечно. По-японски лучше меня выражается...
Скрипнула дверь. В салон проскользнула Марина, - тоненькая, стройная в
очень простом черном платье. Рыжеватые, коротко подстриженные волосы
перетянуты черной лентой. В руках рулон плотной бумаги.
Мужчины поднялись со своих мест.
- Вот, полюбуйтесь, - проворчал Анкудинов, - взяла, да и обрезала свои
чудо-косы. Так просто обрезала ни за что, ни про что.
- Мешали работать в скафандре, - коротко пояснила Марина. - Кажется, я
очень задержала всех, - продолжала она. - Простите, пожалуйста, Роберт
Юрьевич...
Но мне надо было закончить этот рисунок. Посмотрите: не тот ли это
след, о котором Савченко говорил Алексею Павлиновичу?
Марина торопливо развернула рулон. Волин и Анкудинов не смогли
удержаться от удивленных восклицаний. На листе бумаги была изображена
цепочка крестообразных отпечатков, очень похожая на след,
сфотографированный американскими океанологами.
- Так, - грозно начал Анкудинов, - значит, ты ходила одна к проливу
Буссоль.
И вдобавок молчала об этом целую неделю. Ну, знаешь, царевна Несмеяна,
не ожидал от тебя...
- И вовсе нет, Иван Иванович, - быстро возразила Марина, удивленно
глядя на старого биолога. - Я не спускалась к проливу Буссоль. Этот
отпечаток обнаружила вчера. И совсем не думала, что вы интересуетесь
проблематиками...
Я знаю, что Роберт Юрьевич...
- Подожди, - перебил Анкудинов, не отрывая взгляда от рисунка. - Ну,
конечно, Роберт, это та самая тварь, след которой сфотографировали
американцы. Значит, вчера?.. Почему молчала до сих пор? - снова накинулся
Анкудинов на Марину.
- Но я не знала, что это так важно, - обиженно сказала девушка, пожимая
плечами, - ведь это только отпечаток и неизвестно какой давности... Мы
встречали на дне множество отпечатков, я их рисовала, фотографировала.
Рисунки показывала вам, но вы никогда не проявляли к ним особого
интереса.
Если бы это было что-то живое... Я и не предполагала, что подобные
рисунки надо показывать немедленно.
- Не все, а именно этот!
- Поймите же, я не знала... Роберт Юрьевич интересовался отпечатком,
который видел Савченко... Того рисунка не сохранилось, и я думала...
- Поменьше надо думать и быстрее обрабатывать материалы наблюдений. Это
уникальный след, а ты столько времени молчала о нем...
Большие глаза Марины подозрительно заблестели. Она хотела что-то
сказать, но только вздохнула и отвернулась.
Волин осторожно коснулся руки девушки:
- Это очень интересная находка, - сказал он. - Редкая и интересная. Мы
все вам очень благодарны. И я должен перед вами извиниться, Марина
Васильевна...
Дело в том, что я не сообщил на "Тускарору" о фотографии, полученной от
американцев. Признаться, ждал, что они опубликуют свои данные. И кроме
того, та фотография сделана очень далеко отсюда. Но, вероятно, Иван
Иванович вам кое-что рассказывал, потому он сейчас...
- Ничего не рассказывал, - сердито проворчал Анкудинов, - и все равно
она должна была... догадаться. Вот так...
- Ах, тоже ничего не рассказывали, - кивнул Волин. - Тогда все ясно...
Еще раз приношу вам свои извинения, Марина.
- Я окончательно перестаю что-либо понимать, - удивленно сказала
девушка. - Чего ради вы вздумали извиняться, Роберт Юрьевич?
- Ладно, потом поймешь, - махнул рукой Анкудинов. - Рассказывай, откуда
след?
- Это совсем недалеко от станции - метрах в пятистах к северу. Мы
выходили вчера на дно вместе с Кимом. Он хотел показать новое скопление
морских звезд. Мы пошли не обычной трассой, а немного восточнее и вот в
небольшой лощинке наткнулись на эти отпечатки. Сфотографировать их было
трудно. Они очень большие. Поэтому мы только замерили их, а потом я по
памяти сделала рисунок. Но сегодня утром рисунок еще не был закончен и я
не показала его, когда вы спускались на станцию. Я не знала, что...
- Значит, и Ким видел этот след? - переспросил Анкудинов.
- Все измерения мы сделали вместе, а потом Ким обещал сфотографировать
след сверху - во время маршрута на "Малютке". Наверно, он завтра привезет
фотографии.
- Интересно, - пробормотал Анкудинов. - Увидел и сразу куда-то уплыл...
- Учитывая масштаб, каждый из крестообразных отпечатков имеет около
метра в поперечнике, - заметил Волин. - Какова же общая длина следа?
- Отпечаток сохранился только на узкой полосе илистого грунта. Вокруг
грунт скальный - лавы. На них ничего не видно. Общая длина следа около
шести метров: шесть крестообразных отпечатков цепочкой, как на моем
рисунке.
Первый и последний отпечаток неполные. След пересекал лощину немного
вкось.
- Очень интересно, - сказал Волин, внимательно разглядывая рисунок. - И
все почти как у американцев: обрывок следа на более мягком грунте. Эта
штука, по-видимому, достаточно тяжелая, но следы оставляет только на
илах... Я попрошу вас, Марина, в первом же совместном маршруте показать
нам этот отпечаток в оригинале...
- Жалко, что я не смогу посмотреть, - проворчал Анкудинов.
- А вы сделайте это из батискафа, - предложил Кошкин. - Могу вас
отвезти хоть завтра.
- Не совсем то, - возразил биолог. - Но, видно, придется согласиться. А
интересно получилось: Кодоров-то теперь вдвойне расстроится... Во-первых,
Маринин рисунок - вода на мою мельницу: скорее всего это след какой-то
глубоководной твари, обитающей в Курильской впадине. Во-вторых,
кодоровские морячки такой следище пропустили. Адмирал говорил, что они
сфотографировали все дно вокруг "Тускароры". Вот и верь площадным донным
фотографиям.
- Действительно, - согласился Волин. - Я недавно видел у Кодорова
комплект донных фотографий. Там ничего подобного не было. Правда, моряки
особенно тщательно фотографировали склон, обращенный к проливу Буссоль:
хотели найти отпечатки, о которых говорил Алексею Павлиновичу Савченко...
Но и на север от станции покрыли съемкой немалую площадь. Видимо, след,
обнаруженный вчера Мариной, попал как раз в промежуток между фотоснимками.
Это еще одно доказательство преимущества непосредственных маршрутов по
дну. Тут уж ничего не будет пропущено.
- А на дне пролива Буссоль фотографии показали что-нибудь интересное? -
спросил Анкудинов.
- Ничего, кроме остовов погибших судов, всевозможнейших конструкций и
эпох.
- Ну, этого добра везде хватает, - махнул рукой биолог. - Океаны стали
кладбищем людей и кораблей с того самого дня, как человек научился плавать.
Это возле "Тускароры" дно относительно не захламлено. Склон крутой,
преимущественно скальный, а периодически возникающие донные течения сносят
все остатки кораблекрушений на юг, в пролив Буссоль. В самом проливе
должна быть настоящая свалка.
- В проливе часты донные мутьевые потоки, - сказала Марина. - Они
сходят со склонов и хоронят погибшие суда. Мы видели там во время донных
маршрутов остовы нескольких пароходов. Даже пароходы почти занесены песком
и илом. А ведь их начали строить не так уж давно.
- В проливе Буссоль сейчас образуется любопытнейшая геологическая
формация, - заметил Волин, - толща перемежающихся песков и илов,
отложенная мутьевыми потоками, с останками судов и скелетами людей в
качестве ископаемой фауны.
Когда-нибудь эта толща заставит поразмышлять не одного геолога грядущих
поколений...
- Ну, это только у берегов осадки накапливаются быстро, - покачал
головой Анкудинов. - В глубоководных океанических котловинах отложение
донных илов происходит чрезвычайно медленно. Все, что утонуло за
человеческую историю, как на ладони - на самой поверхности дна. Хочешь,
бери и поднимай ладьи викингов, финикийские триремы, генуэзские галеры,
португальские каравеллы, фрегаты, корветы, шлюпы, бриги, шхуны,
бригантины, клиперы и тому подобное.
Потомки еще создадут с нашей помощью не один музей истории корабельной
архитектуры... И все экспонаты для таких музеев извлекут со дна морей и
океанов...
- В открытом океане затонувших судов гораздо меньше, чем у берегов, -
возразил Волин. - Раньше плавали главным образом вдоль побережий, и, кроме
того, на открытой акватории меньше причин для гибели судна. Вот совсем
недавно англичане искали свою затонувшую подводную лодку. Довольно
детально обследовали площадь четыреста на восемьсот квадратных километров.
На этой площади обнаружили около двух тысяч остовов судов. Нетрудно
подсчитать, что это дает один затонувший корабль на сто шестьдесят
квадратных километров дна. Не так уж много, особенно если принять во
внимание, что дело происходило в Атлантическом океане. Правда, большинство
этих судов прекрасно сохранилось, почти не занесено илом, даже могло бы
плавать, если бы их своевременно подняли на поверхность...
- Все равно, для музеев хватит, - проворчал Анкудинов. - Однако не пора
ли все-таки ужинать? Рисунки загадочных следов дело хорошее, но
маринованные кальмары - тоже кое-что... Не так ли, Кошкин?
- Безусловно, Иван Иванович, - охотно согласился Кошкин. - Между
прочим, если завтра соберетесь в донный маршрут, - продолжал он, обращаясь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг