Со злобой говорит:
"Ты с лесом не расстался?
Мой ад тебя сгноит!
Не знаешь, что есть голод,
И, что есть адска боль,
Наивен ты и молод,
Но ты сыграешь роль!"
"Не испугаешь мукой,
И голод не в нови!"
"А я тебя разлукой,
С женой твоей любви!"
"Ее перед женитьбой,
Я десять лет искал,
Держал с летами бой,
О ней одной мечтал.
А после нашей свадьбы,
Готов годы прождать,
Да и столетья, кабы,
Не шло тут время умирать."
"И боли не страшишься,
Разлука не страшит,
Но вот ты покривишься,
Коль боль ее ранит!
Нашлю на дом проклятье,
Болезнь в нее нашлю,
Из крови будет платье,
И скажешь ль ты: "Люблю"?
Согнется мукой долгой,
Лишится красоты,
Уродливостью колкой
Покроются черты!"
"Да, тяжко испытание,
Но я стерплю его,
За плотью, ведь, пылание,
Любимого всего.
Ведь, я искал едину,
В кой часть моей души,
Не на ночь хворостину,
А звездной свет выши.
Ты можешь тело мучить,
Но душу ты не тронь!
И души не разлучить,
В них бога, ведь, огонь.
Да - плоть твое призванье,
В любви же власти нет.
Для плоти истязание,
Но во душе, ведь, свет!
Смотри в глаза, нечистый,
И знай, что и такой,
Свет глаз ее златистый,
Сияет мне звездой!
И за согнутой плотью,
За шрамами лица,
Увижу святу ладью,
Священного венца!
Она меня дождется,
Она - то часть меня,
Пусть в смертии вернется,
Любовь взойдет, храня!
О ты, хозяин плоти, -
Душа творцом дана,
Она, как в малом гроте,
Любовь - вот она!"
Тут покачнулся демон,
И злобно зашипел:
"Иди, иди же вон,
Раз ты того хотел!
Не ждал такой отваги,
Не ждал такой любви,
В крестьянской то коряге,
Могучей столь крови!"
Вот двери распахнулись,
За ними - уж Луна,
И крыльями взметнулись,
В борце том: "Где ж она?!"
Бежит он по ступеням,
Он оставляет ад,
К дубовым то коленям,
Вот он - древесный сад.
Под звездами до дома
Скорее он бежит,
И громче майска грома,
Уж в дверь свою стучит.
Но вот порог распахнут,
Пред ним ОНА стоит,
Ах, как цветами пахнут,
Как нежно говорит!
Обнялись - тихо, нежно,
И в дом, в тепло вошли,
И светло, безмятежно
Беседу повели...
"Ты опоздал, любимый..."
Да, было - ерунда,
Какой-то нечистивый,
Хотел, чтоб молвил "Да".
Давал мне безделушки,
О коих я забыл,
То тленные игрушки, -
К тебе мой вечно пыл!
В тебе я вижу космос,
И бога, и себя,
К тебе чрез годы рос я,
Любя, любя, любя!
Не спрашивай, что было,
Что было - то прошло,
Ты душу мне обмыла,
И стало хорошо!
Я рад, что мы с тобою,
И в сердце так светло,
Как с девою святою,
Мне в доме все мило!"
Пока Пьеро пел, начался ливень; дождевые потоки прорезались молниями,
гром вспыхивал небесными барабанами и, вовсе, не мешал пению, но подыг-
рывал ему, вплетался в музыку; как бы еще добавляя силу в голос певца.
Подпевал ему и дождь, а в некоторых местах - своим сильным голос Аннэка.
Но вот прозвучала последняя строчка, и Пьеро ждал теперь, что дракон
возьмет его душу, ну а Аннэку оставит - он очень на это надеялся; для
того, чтобы спасти душу Аннэки он так и изливал свою душу.
Когда дракон заговорил, голос его изменился. Раньше насмешливый, те-
перь в нем совсем не осталось иронии - он говорил, как равный с равным.
- Не знал, что на земле остались столь хорошие певцы... Но, знай, что
не заставил ты меня вспомнить, что такое любовь! Если хочешь пробудить в
моем сердце любовь, так знай, что это не под силам даже самому Богу! Я
слишком далеко от его рая! Ты, все же не выполнил то, что хотел - а хо-
тел ты не возможного... признай...
- Подожди! - глядя в очи Аннеки, крикнул Пьеро.
Дракон то потянул было к ним свои окровавленные лапы, да вздрогнул от
этого голоса. Какая сила душевная! Какая небывалое чувство!
И дракон почувствовал в себе тревогу - что это за богатырь, со столь
могучей душой? Что же это за сила в его голосе, которая заставляет его,
стоглавого повелителя преисподней вздрагивать и останавливаться?
- Что же ты еще хочешь?
- До рассвета еще далеко, а я сказал, что заставлю тебя вспомнить Лю-
бовь до первых лучей Солнца. Сейчас ты услышишь следующую песнь...
Пьеро неотрывно смотрел в глаза Аннеки, и вот вздохнул... От того,
что он уже спел, от тех чувств - много сил ушло из тела - душа то выше
взошла, и вот, теперь, тесно ей было в теле, не чувствовал Пьеро больше
своего тела.
Капли дождя сбегали по щекам Аннэки, но все же видно было, что она
плачет - это глаза ее печальными, теплыми озерами среди дождя серебри-
лись.
- Все выше... - вздохнул Пьеро. - Тела не сдерживают этого пламени...
Тела сгорают, как всякая плоть...
И он провел рукой по струнам, и он запел - запел и голос его гремел с
громом, сверкал с молниями, глаза пылали столь ярко и пронзительно, что
и Дракон не мог в них смотреть. Он не разу не остановился - пел не чело-
веческим голосом, но голосом пространства; казалось, что пение такое да-
ется ему легко, но на самом то деле, выливаясь в каждую строчку, он рвал
что-то в своем теле - нечеловеческая страсть - разрывала, иссушала чело-
веческое тело...
Слова баллады, конечно, не могут передать того, что звучало под дож-
дем - там не слова - но чувства, но пылающие ярче Солнца образы перепле-
тались, и голос могучий гремел так, что Аннэка, вздрагивала, и все время
песни плакала, неотрывно глядя на него, целуя его взглядом - и вновь, и
вновь вздрагивала от приливов чувства.
Буря, начавшись, не унималась, но возносилась все выше, и громче ре-
вели обрушивающиеся, вновь, но еще выше восходящие валы:
Тому преданью много лет,
Тогда лишь мир родился,
Но и поныне пышет свет,
О том, как он стремился...
В безбрежье миров,
В темной бездне,
И в вое холодных ветров,
Начало печально сей песне.
Родился один, одинокий,
Один во всей бездне миров,
Дух ясный, прекрасный и звонкий,
Дите тех пустынных оков.
Он глянул вокруг - только темень,
Гонимая светом души,
Веков безысходная племень,
Хоть болью во мраке пиши!
Века одиночеств угрюмых,
Безумий и жажды любви,
Столетья мечтаний причудных,
Да пусто все - хоть ты зови!
Как чувствовать - ты одинокий,
Нет больше нигде, никого,
Весь космос, бездонно-широкий,
И в нем лишь огонь одного.
Веков мириады терзали,
Пока не увидел он свет,
"О, новые годы настали,
О - вижу свет сладостных лет!"
И облаком ясно-певучим,
Он к свету тому полетел,
Он чуял себя уж могучим,
И вот, что он там углядел:
Во тьме, струиться нежным синем светом,
Нет не стремиться - не грохочет, не бежит,
Святая дева слитая с душевным летом,
И ласку и любовь небесную струит.
Вот подлетел к ней первый дух,
И все собой почуял:
Она есть неба, времени спокойный пух.
И вот его огонь Творения обуял.
И говорил он гласом мощным,
От коего качнулась тьма,
"И будешь ты Твореньем точным,
Ушла навек холодная зима!
В тебе, прекрасной чистой деве,
Я вижу образов спокойных глубину,
Взойдут они в Созданья первом севе,
И птичьи трели пусть наполнят тишину!
В тебе я вижу музу всем твореньям,
Ты есть Любовь - ну а Любовь, есть Жизнь,
Есть нынче неугасный хворост всем моим стремленьям,
Ты только это все скорее вынь!"
Раздался голос тут покойный,
Во тьме, что светом зажурчал:
"Ведь в нас самих есть пламень стройный,
Не станет ярче, чтоб не создавал.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг