- Значит, здесь нашли тело. Вы, мистер Холмс, вероятно все тщательно
осмотрели?
- Да, - и Холмс подробно рассказал об утренних событиях, а я - о
результатах обследования тела.
- Падение с высоты, да... Бывает. Кто последним видел мисс Лизу?
- Вероятно, отец. - принц Петр выглядел наиболее уставшим из нас, хотя
был тщательно выбрит, причесан и одет.
- Принц Александр? Тогда мне нужно переговорить с ним.
- Его... Его нет.
- Нет? Он что, куда-то уехал?
- Все лошади в конюшне, а на станции он не появлялся.
- У него в привычке вот так... Уходить?
- Нет. - с каждым "нет" принц все более мрачнел.
- Тогда, может быть, вам известно, чем именно собирались заняться ваш
отец и мисс Лиза?
- Лиза ассистировала... помогала отцу в его опытах. Один из них отец
собирался провести этой ночью - сфотографировать лунное затмение каким-то
совершенно особым способом.
- И где проходил этот опыт?
- В лаборатории. Я покажу.
Мы вернулись в замок боковым, неглавным ходом, и поднялись в башню.
- Это верхняя лаборатория, - проговорил принц, открывая дверь.
Мы вошли. Следователь сразу направился к полураскрытому окну.
- Ага! - он выглянул, посмотрел вниз. - Понятненько. Из этого окна и
выпала мисс Лиза, - он начал изучать подоконник.
Комната напоминала мастерскую оптика - зеркала, линзы, призмы.
- Любопытно, - Холмс обратил внимание на большую, футовую линзу,
закрепленную на массивном штативе.
- Осторожно! Бога ради, не сдвиньте! Здесь очень чувствительный часовой
механизм, - шагнул к Холмсу принц.
Холмс стал перед линзой, заглянул в нее.
- Луч из окна, пройдя сквозь линзу, попадет на призму, - он указал на
призму, укрепленную в нише стены. - Судя по всему, дальше луч пойдет вниз.
Видите?
Действительно, в нише под призмой начиналась небольшая, около
квадратного фута, шахта.
- А это что?
Прямо под призмой еще на одном штативе было закреплено серебряное
кольцо.
- Похоже, в кольцо вставлялась какая-то линзочка, нечто вроде окуляра.
- Вы думаете, эта оптическая, хм, система, имеет отношение к
случившемуся? - русский следователь скептически посмотрел на Холмса. Вот,
мол, за какие турусы на колесах получают некоторые гонорары.
- Я просто пытаюсь понять, что происходило ночью. Каково ваше мнение?
Следователь встал на низкий, около полуярда от пола, подоконник.
- Я без труда достаю верхнюю задвижку, но мисс Лизе пришлось бы
подняться на цыпочки.
- Зачем? Зачем ей подниматься на цыпочки? - меня задел отход Холмса на
задний план.
- Чтобы закрыть окно. Думаю, когда принц Александр закончил
фотографировать небесные светила, он ушел. А мисс Лиза привела в порядок
свои записи или что она там вела, захотела закрыть окно. Потеряла
равновесие и упала. Кто-нибудь слышал крик? Надо поспрашивать людей.
Тут я вспомнил:
- В три часа ночи я просыпался. Что-то, не знаю точно, что, меня
разбудило. Не исключено, что это был крик или шум падения.
- В три пятнадцать, Ватсон, - Холмс встал рядом со мной.
- Возможно. Я лишь мельком взглянул на часы.
- И вы слышали крик, мистер Холмс?
- Нет. Как и доктор Ватсон, я не могу сказать точно, что именно меня
разбудило.
- Понятно. Значит, время нам известно, - следователь походил на
ученика, успешно решившего у доски первое действие сложной задачи.
- Ваше высочество, - обратился к принцу Холмс, - вы упомянули, что это
- верхняя лаборатория. Мне думается, стоит осмотреть и нижнюю. Ведь она
есть, нижняя лаборатория?
- Да, - нехотя согласился принц. - Наверное, мы должны ее осмотреть.
Отец категорически возражает против проникновения в нее посторонних, но в
сложившейся ситуации... - он подошел к стене. - Причуда архитектора, -
принц утопил декоративный выступ, и часть стены превратилась в невысокую
узенькую дверь. - Прошу, господа. Осторожно, винтовая лестница.
Ступени круто уходили вниз, ход едва освещался откуда-то сверху.
Становилось все темнее, все глуше.
- Сколько, Ватсон? - спросил Холмс, когда мы отановились на площадке в
самом низу.
- Сто шестьдесят четыре ступени, - с давних пор у меня вошло в привычку
измерять лестницы.
- Следовательно, мы в подземелье.
В сгустившемся мраке с шипением разгоралась спичка. Принц Петр взял с
подставки трехсвечный канделябр.
- Сейчас, господа.
Подземелье меня не удивляло. Если человек, богатый человек, строил на
исходе девятнадцатого века средневековый замок, значит, он романтик, и в
замке обязательно будут и "норка священника", и подземелье, и потайные
ходы, все, о чем мечталось в детстве.
Тяжелая дверь раскрылась бесшумно. Строили хорошо, воздух свеж и сух.
Мы оказались в зале; высокий, футов пятнадцать свод поддерживался
колоннами, толстыми и грубыми.
- Нижняя лаборатория, господа, - принц зажег еще несколько свечей,
расставленных в пристенных подсвечниках, и они отразились многократно:
большую часть стен зала занимали огромные зеркала, создавая иллюзию
бесконечного пространства. Зал оказался не столь уж велик: пятиугольной
формы (еще одна прихоть архитектора?) он в поперечнике составлял не более
двадцати футов. И он был пуст, лишь в центре стояло возвышение, постамент,
формой повторяющий зал.
- Поверхность серебряная, - Холмс наклонился к постаменту. Я
присмотрелся. Действительно, серебро. А в центре возвышения виднелась
небольшая, около дюйма, выемка.
- Похоже, и сюда вставлялась маленькая линзочка. Или что-то еще.
- Какое это имеет значение? - следователь, дюжинами повторенный в
зеркалах, не мог скрыть раздражения.
- Может быть, никакого.
- Темна вода во облацех, - пробурчал следователь.
- Отец разрабатывает способ многомерной фотографии и не хочет
преждевременной огласки.
- Скажите, здесь есть другой выход, прямо наружу? - следователь
загорелся новой идеей.
- Да, - после некоторой заминки ответил принц. - Им почти не
пользуются.
- Все-таки позвольте его осмотреть.
- Пожалуйста, - согласился не без досады принц. Лаборатория выглядела
как плод прихоти чудака, сумасброда, и демонстрировать ее посторонним вряд
ли нравилось его высочеству.
Рядом с одним из зеркал оказалась еще одна дверь.
Принц толкнул ее.
- Не заперта. Странно.
- Позвольте! - следователь взял канделябр из рук принца и, наклонясь,
шагнул в темный проем.
Ход оказался низким, приходилось пригибаться. Он заканчивался другой
дверью, тоже массивной, прочной, и тоже не запертой. Дверь открывалась в
каменное пустое помещение.
Холмс со следователем поджидали нас.
- Полагаю, и эта дверь обыкновенно бывает заперта? - спросил
следователь.
- Да. Это амбар - снаружи. Мы его обычно держим пустым.
Следователь пошел к выходу из амбара.
- Третья дверь, и опять только прикрыта, - он распахнул ее, и солнечный
свет загасил свечи.
- Смотрите, мистер Холмс! Это, несомненно, следы! - следователь не
скрывал торжества.
Я заглянул через плечо Холмса. Перед нами была река. Амбар располагался
на высоком склоне, к воде вел каменный спуск, но между спуском и дверью
оставалось несколько ярдов земли, поросшей сорной травой.
- Поломанные стебли указывают на то, что здесь кто-то проходил.
На спуске след потерялся, зато у реки, на песке...
- Какие четкие следы! Прямо со страниц учебника!
На песке виднелись две бороздки. Неглубокие, они тянулись параллельно
друг другу.
- Здесь явно волокли тело. По характеру следов ясно, что направление
движения - к реке.
- Смелое предположение! - холодно сказал Холмс.
- Это очевидно, мистер Холмс. Некто дотащил тело до данного места,
затем достал лодку, подогнал сюда, погрузил в нее тело, отплыл, вероятно,
ниже по течению и утопил тело в каком-нибудь омуте.
- Чье тело вы имеете в виду? - так же холодно спросил Холмс.
Следователь замялся.
- Учитывая, что следы ведут от лаборатории, а принца Александра никто
не видел со вчерашнего вечера, можно сделать определенные выводы. Впрочем,
давайте пройдем к причалу.
Ярдах в ста выше по течению на воде качалось несколько лодок; крестьяне
возились вокруг одной, вытащенной на сушу, верно, конопатили.
Мы подошли. Мужики, оторвавшись от дела, поклонились, ломая картузы.
Следователь о чем-то спросил. Один из мужиков, бородатый старик, степенно
ответил.
- Он говорит, что действительно пропала лодка, Фрола Щеглеватых. Сроду
не бывало такого. Разые из озорства?
- А весла? Уключины? - Холмсу, похоже, не нравилась версия следователя.
- В шалаше, рядышком, был шест. Без присмотра. Фрол - мужик
легкомысленный. Да и не думал, что на его лодку кто позарится. Дрянь
лодчонка, если честно. Если по глупости угнали, из озорства, то найдется.
Куда ей деться.
Следователь кончил переводить, поговорил с мужиками еще, затем
повернулся к нам.
- Я распорядился, чтобы они прошли вниз по реке. Может быть и отыщут
лодку. Тело-то вряд ли, если притопили, придется прочесать реку баграми, -
и, спохватясь, добавил:
- А ваше мнение, мистер Холмс?
- Я восхищен вашей энергией, - сухо ответил мой друг.
Мы вернулись к амбару.
- Ищите женщину, говорят французы. Был ли у нее друг сердца?
- Она находилась в определенных отношениях с Константином Фадеевым,
моим крестником, - принц Петр явно устал. Мы все устали - за исключением
следователя. А тот бодро продолжил:
- Когда его видели в последний раз?
- Утром. Утром у тела, потом он пошел к себе. Константин тяжело
переживает случившееся, - принц, которому было лет сорок, выглядел старше
своего отца.
- Я должен видеть его.
- Господа... Господа, вы проводите?.. Мне нужно побыть одному.
- Разумеется, - кивнул Холмс.
Принц остался у входа в подземелье, мы же, не сговариваясь, предпочли
идти верхом. Тропа привела нас к широкой гранитной лестнице, поднимавшейся
прямо к замку, водяной каскад освежал путь, но я заливался потом. Да и
следователь непрерывно утирался огромным клетчатым платком. Один Холмс
бесстрастно поднимался вверх.
- Константин живет в "свитских номерах", - на середине подъема мы
остановились перевести дух. - Я разговаривал с ним незадолго до вашего
приезда. Он утверждает, что виделся с мисс Лизой вечером, коротко, всего
несколько минут. И все.
- Ну, мистер Холмс, люди иногда говорят правду, иногда - лгут, - сказал
следователь, когда к нему вернулся голос. - Он один живет? Я имею в виду,
кто-нибудь может подтвердить, что он ночью не покидал своей комнаты?
- Там же живет полковник Гаусгоффер.
Из вежливости следователь не торопил нас, но видно было его нетерпение.
Он походил на фокс-терьера у норы, охваченного ожиданием предстоящей
схватки.
Мы одолели оставшиеся ступени, - признаться, на сей раз я пренебрег
счетом, - и, обогнув замок, подошли к "номерам".
У входа нас нагнал полковник.
- Знакомьтесь, - я представил его следователю.
- О принце Александре нет известий? - следователь стремительно вцепился
в Гаусгоффера.
- Нет, и это тревожит.
- Вы ночью... не слышали ничего необычного?
- Нет. Я сплю крепко.
- А Константин Фадеев? Он всю ночь провел в доме?
- Вероятно. Пришел он минут двадцать после меня. Мы выпили по бокалу
вина в гостиной и разошлись.
- Вы слышали, он лег спать?
- Помилуйте, каким образом? Даже если Константин печатал на машинке,
стоило ему плотно закрыть дверь, как треск проклятого механизма пропадал
напрочь. Это отлично построенный дом, превосходно!
- Печатал на машинке?
- Ну да. Он признался, что пробует себя в литературе, да еще
студенческая работа - рефераты...
- Замечательно, - нетерпение следователя гнало его дальше. - Вы не
покажете комнату господина Фадеева?
По лестнице, покрытой ковровой дорожкой, - не такой роскошной, как в
"Уютном", - мы поднялись на второй этаж. Следователь постучал - громче,
громче и громче.
- Не отвечает.
- Дверь не заперта, - Холмс потянул ее на себя.
Можете назвать это предчувствием, можете - дедуктивным выводом, но то,
что я увидел, меня не удивило. Похоже, каждый был к этому готов, кроме,
может быть, полковника.
Пока я поддерживал тело за ноги, следователь поставил опрокинутый стул,
влез на него и ножом перерезал веревку у крюка люстры.
Я ослабил петлю и освободил шею.
Тело было еще теплым, но это уже было именно тело, а не Константин.
- Доктор, можно что-нибудь сделать? - без надежды спросил следователь.
Я покачал головой.
- Он мертв не менее получаса. Скажем так: от двадцати минут до
получаса.
- Самоубийство?
- Борозда удавления показывает, что он был жив, когда затягивалась
петля. Но... - я колебался.
- Что, Ватсон? - глаза Холмса блестели, старая ищейка чуяла след.
Я потрогал голову Константина.
- Определенно, имел место ушиб. Он ударился, или его ударили, довольно
осовательно. Череп не проломили, но оглушить могли.
- Ага, ага... - следователь отчаянно тер подбородок, - ага... - он
прошелся по комнате и остановился у стола. - Ну конечно. Это все решает.
Вот оно, признание студента.
- Признание? - полковник Гаусгоффер оправился от неожиданности.
Мы подошли к следователю. На письменном столе стояли рядышком два
"ремингтона". Один - с обычным шрифтом, другой, похоже, с кириллицей.
Рядом с пищущими машинками лежали листы бумаги.
- "Мистер Холмс, - напечатано было на одном, - я совершил непоправимое.
Узнав о связи принца Александра и Лизы, я убил обоих. Сейчас, когда гнев
оставил меня, я понял безумие поступка. Жить с этим невозможно. Прощайте".
- Какой ужас! - полковник, военный человек, был потрясен.
- Все указывало на это, - следователь обращался прежде всего к Холмсу.
- Молодой человек, студент, возвращается после длительной отлучки и
узнает, что девушка ему неверна - так это или нет - неважно. В припадке
гнева он убивает ее, выбрасывает из окна башни - дело происходит ночью во
время опытов принца. Затем безумный ревнивец опускается в нижнюю
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг