Василий ЩЕПЕТНЕВ
Лето сухих гроз
- Определенно, Лондон уснул. Всеобщее царство сна, - Холмс педантично
поместил "Таймс" на стопку других сегодняшних газет.
Мне это не понравилось: аккуратное обращение с газетами предвещало
Большую Хандру со всеми ее атрибутами - раздражительностью, ночным
музицированием.
- Холмс, вы немилосердны к бедным обывателям. Могут же они хоть недолго
пожить без сенсационных убийств и грабежей.
- Могут, дорогой Ватсон, разумеется, могут. Я не могу, - он внезапно
смолк, дотянулся до каминной кочерги и начал бесцельно вертеть ее в руках.
Когда работы было много, Холмс являл собой образчик деятельного,
бодрого человека, но стоило наступить паузе, и настроение его в корне
менялось. Он страшился оказаться ненужным: это влекло за собой нужду,
нищету. И с годами беспокойство росло.
Это чувство знакомо и мне. Чего скрывать, преуспевающего врача из меня
не получилось. Люди с удовольствием (надеюсь!) читают мои рассказы, но
лечиться предпочитают у других, не отвлекающихся на посторонние дела,
врачей.
Купленную практику я растерял моментально - что это за доктор,
постоянно оставляющий пациентов ради участия в расследовании жутких
преступлений?
Мое участие в расследованиях Холмса объясняется не только связавшей нас
дружбой. Подлинные случаи служили основой моих рассказов, питали мою
фантазию и воображение; в свою очередь, благодаря этим рассказам
известность Шерлока Холмса распространилась далеко за пределы королевства,
что обеспечивало более-менее постоянный приток клиентов. Но порой, увы,
бывали и дни штиля, как сейчас. Десять дней - ни одного стоящего дела.
- К вам посетитель, мистер Холмс, - заглянула в гостиную Мэри,
племянница миссис Хадсон, помогавшая ей по хозяйству - годы брали свое...
- Хорошо, - Холмс не выказал особой радости. - Дело о пропаже любимой
кошки.
- Полноте, Холмс, - укорил я его.
- Здравствуйте! - перед нами предстал молодой, румяный человек,
средний-средний класс, таких в нашем районе двенадцать на дюжину.
"Пожалуй, спортсмен" - я попробовал на посетителе метод Холмса.
- Позвольте... Позвольте мне самому... - молодой человек напряженно
переводил взгляд с Холмса на меня.
Холмс молчал. Я тоже.
- Вы - мистер Шерлок Холмс, - наконец решил вошедший, шагнул к Холмсу и
затряс его руку. - А вы - доктор Ватсон.
- Совершенно верно. Так что же привело к двум английским детективам,
(О, Холмс! Он знал, что званием детектива я гордился еще больше, чем
званием литератора, и никогда не упускал случая польстить мне) к двум
детективам проницательного русского студента-химика? Вероятно, вы
выполняете поручение родных? Получили телеграмму?
- Как... Как вам это удается? - студент выглядел скорее восхищенным,
чем озадаченным. - Я, конечно, много читал о вас, но... Это непостижимо!
- Всего лишь умение видеть и делать выводы, - Холмс порозовел от
удовольствия. - Русский - у вас определенно славянский тип лица, затем
произношение - слишком безупречное, академическое, и, наконец, шнурки не
заправлены в туфли. Студент - возраст и галстук; химик - пятна от
реактивов на руках, в свое время у меня было довольно таких отметин.
- А родственники? Телеграмма?
- Вы не производите впечатление человека, у которого случилось
несчастье, значит, выполняете чье-то поручение. Срочные поручения
обыкновенно передают телеграфом, и порез на вашем указательном пальце
свидетельствует о том, что вы недавно распечатывали депешу - с некоторых
пор их заклеивают липкой лентой с острыми, как бритва, краями. Порез,
конечно, пустячный, но если на края ленты нанести бациллы азиатской
лихорадки...
- Да? - студент осмотрел свой палец, затем поспешно опустил руку. -
Позвольте представиться: Фадеев, Константин Фадеев.
- Так что же привело вас сюда?
- Вы совершенно правы - телеграмма, - и он вытащил из кармана лист
бумаги. - Я получил ее сегодня от дяди. То есть, он мне не дядя, а дальний
родственник... Впрочем, это не важно. Разрешите, я зачитаю?
- Сделайте одолжение, - Холмс откинулся в кресле, прикрыл глаза. Старый
конь почуял битву.
- "Константин, постарайтесь убедить мистера Шерлока Холмса приехать в
наш летний замок для консультации по весьма важному вопросу. Дело крайне
срочное. Браун уполномочен оплатить расходы". Подпись - П. Браун -
представитель дядиной фирмы в Лондоне. Сахар и конфеты.
- А сам дядя?
- О, дядя... Он - принц Ольдбургский, Петр Александрович.
- Принц?
- Самый настоящий. И праправнук императора Павла.
- Высшие сферы.
- Еще бы. Его жена, принцесса Ольга - великая княжна, - русский
выдержал паузу, - сестра ныне здравствующего императора Николая Второго.
- Да, - Шерлок Холмс не склонен был восторгаться или выражать
какие-либо иные чувства. Принц, ну и принц. - Что именно послужило
причиной обращение ко мне, вы, полагаю, знаете?
- Совершенно нет. Ничего. Телеграмма - единственное, чем я располагаю.
Ну и, разумеется, чек. Он - ваш, если вы согласны ехать.
Холмс, мельком взглянув на чек, положил его на стол. Я скосил глаза.
Сумма была не безумная, но более чем удовлетворительная.
- Следовательно, принц ждет, что я поеду в Россию, не имея
представления о сути дела?
- Получается, так. Вы и доктор Ватсон.
- Обо мне в телеграмме нет ни слова, - мне казалось, что парень знает
больше, чем говорит.
- В этой - нет, но дядин поверенный, Браун, получил указание оплачивать
расходы двух человек.
- Где вы остановились? Я... Мы дадим ответ завтра, - Холмс вернул чек
посетителю.
- Очень хорошо. Вот мой адрес. Мы могли бы отправиться - если вы,
конечно, принимаете предложение, - завтра вечером.
- Вы тоже едете в Россию?
- Да. Вакации. К тому же вам потребуется переводчик, не так ли? Я и
буду этим переводчиком.
Константин Фадеев откланялся.
- Боюсь, в моей картотеке Россия остается белым пятном.
- Самое время вывести его, - я видел, что Холмс колеблется.
- Ватсон, Ватсон... Десять лет назад я бы, не задумываясь, тронулся в
путь, - он взял кочергу, отложенную на время визита русского. - Я как эта
кочерга, еще годная в дело, но далеко не новая. Помните, нам ее попортил
доктор Ройлотт? Я тогда выправил ее довольно небрежно, а сейчас... - он
напрягся, и едва заметный изгиб исчез.
- Вот видите, Холмс!
- Пустое, - но видно было, что Холмс доволен.
- Так мы отправляемся, Холмс?
- Ватсон! Я не решался вас просить. Россия далековата...
- Пустое, - вернул я словцо Холмсу. - Если едете вы, еду и я.
- Тогда собирайте чемодан, Ватсон. Едем туда, где мы нужны! - Хандра
исчезла. Холмс вновь был заряжен бодростью, лучшим видом энергии. Он
нужен! Его позвали!
Описывать подробно дорогу я не стану. Поезда двадцатого века променяли
романтику на комфорт. С точностью хороших часов пролетали мимо города и
страны, пролетали и уходили в прошлое, во вчера.
Наш Вергилий, Константин Фадеев, рассказывал о работодателе. Мы
действительно направлялись в самые высшие сферы русской аристократии.
Итак, "дядя" - принц Ольдбугский Петр усердно занимается свекловодством и
сахароварением в поместье матери, Евгении Максимиллиановны, великой
княгини, племянницы Александра Первого. Ее муж, отец нашего клиента, принц
Александр Ольдбургский - любитель и покровитель наук, известен в ученом
мире как археолог, химик и оптик. Жена "дяди", принцесса Ольга, - сестра
ныне царствующего императора Николая Второго. Имение Рамонь - это семь
тысяч десятин пахоты - около пятнадцати тысяч акров; лес, замок, сахарный
завод, кондитерская фабрика. Ольдбургские-старшие живут в замке,
Ольдбургские-младшие - неподалеку, в имении "Ольгино".
На четвертые сутки мы добрались до места. Почти добрались. На небольшой
станции покинули экспресс.
- До имения десять миль, - Константин огляделся. К нам спешили двое. -
Это за нами.
Встречающие подхватили наш багаж.
- Я надеюсь, нам не придется идти пешком все десять миль?
- Что вы. Уже пришли, - Константин подвел нас к небольшому составу;
паровозик и вагон. - Дядя построил ветку до Рамони.
Вагон оказался роскошным салоном - специально для встреч дорогих
гостей, пояснил Константин. Его одного так бы не встречали.
- Как-то будут провожать, - рассмеялся Холмс.
Лес подступал прямо к полотну, казалось, еще немного, и ветви деревьев
заколотят по вагону.
Потянуло дымом, гарью.
- Никак, пожар, - я выглянул наружу. Невдалеке горел подлесок - трава,
кустарник, а несколько мухиков пытались сбить огонь.
Константин поговорил со слугой.
- Засуха. С Мокия нет дождя.
- С Мокия?
- Народная традиция - отмечать дни именами святых православной церкви.
С середины мая. Если в скором времени не приударит дождик, пакала
свеколка. Сухие грозы землю жгут, говорят мужики.
Поезд замедлил ход. Напротив вагона стоял экипаж. Нам не пришлось даже
прикоснуться к багажу: все сделали слуги.
Меж деревьев голубела вода.
- Это наша речка, Воронеж. Проблемы с мостом - надо строить каменный,
под тяжелый состав.
Мост и вправду был неказист: деревянный, на сваях, выкрашенный в
темно-зеленый цвет, он напоминал замшелого дракона, притворявшегося
спящим, в надежде на рассеянного путника, который примет его за настоящий
добропорядочный мост.
А дальше, дальше и выше, стоял замок, словно сошедший с детских книг -
с кокетливыми зубчатыми башенками, стрельчатыми окошками и всеми прочими
финтифлюшками времен Короля Артура.
- Замок Ольдбургских, - сообщил Константин делано-равнодушно, даже не
поворачиваясь к замку лицом. У нас-де этих замков - девать некуда.
Нам удалось миновать непроснувшийся мост. Деревья правого берега
надвинулись, заслоняя собой добрую старую Англию, на смену видению пришел
аромат - тоже из детства, аромат сластей, рождественских даров, счастья.
- Конфетная фабрика. Видите, между ветлами, трехэтажная. А дальше -
завод. Завод осенью заработает, а фабрике круглый год без роздыху. Золотые
медали парижской и лондонской выставок.
Экипаж въехал во двор. Фонтан перед замком бодро шипел водяными
струями, а сам замок вблизи обретал объем, вес, сущность, и уже не казался
ненастоящим, сказочным.
Нас поселили не во дворце, а рядом, в большом флигеле, называвшемся
"Уютное". И действительно, жилище наше было весьма милым, более того,
роскошным, но роскошью не броской, а добротной и скромной - если такая
возможна вообще. Дубовые панели, ковры, красное дерево. Самого Константина
поселили рядом, сорок шагов от "Уютного", в "свитских" номерах. Ничего,
очень даже неплохо. Свитские номера - значит для лиц, сопровождающих
высоких гостей, для свиты.
Мажордом передал, что принц Петр ждет нас через три часа, желая, чтобы
мы сначала отдохнули с дороги. Ужин в семь пополудни, по случаю лета
одеваться без формальностей.
Принц встретил нас радушно.
- Располагайтесь, пожалуйста, - он указал на кресла.
Мы сели, а его высочество зашагал по ковру, большому, но изрядно
потертому.
- Благодарю, господа, что вы смогли откликнуться на мою просьбу. Дело,
которое заставило прибегнуть к вашей помощи, на первый взгляд может
показаться мелким, но поверьте, для меня, для всей нашей семьи оно имеет
исключительно важное значение. Сигару? - спохватился принц Петр.
- Я предпочитаю трубку, - Холмс полез в карман.
Сигару взял я, не знаю уж зачем. Я не сторонник курения вообще, а
сигары пробовал редко. Однажды, если мне не изменяет память. Наверное,
действовала атмосфера: принцы, замки, Россия.
- Здесь, в этом кабинете - мой рабочий сейф. Неделю назад я заметил,
что из него исчезли драгоценности моей жены: кольцо с бриллиантом и пара
рубинов. Пропажа неприятна и сама по себе, но особенно из-за некоторых
обстоятельств, связанных с камнями.
- Каких же? - Холмс наслаждался своей трубкой, а я безо всякого
удовольствия пускал дым в потолок - тоже не простой, облицованный деревом,
по которому были выжжены десятки миниатюр. Шахрезада, тысяча и одна ночь.
- Камни - приданое жены и весьма редкие. Бриллиант - двенадцать карат,
а рубины просто уникальны - они светятся в темноте. По преданию, это камни
египетских фараонов, и их потеря особенно огорчительна.
- В сейфе хранились только эти драгоценности?
- Да. Собственно, жена держит свои украшения в нашем имении Ольгино, а
эти камни я принес исследовать на радиоактивность. Я подозреваю, что
свечение является следствием содержания в рубинах примеси радия, и хотел
повторить опыт доктора Беккереля - положить на фотопластинку, обернутую
светонепроницаемой бумагой. Так вот, я их принес, а на следующий день,
когда намеревался провести эксперимент, они пропали.
- А почему вы не стали делать опыт в своем имении?
- Хотел воспользоваться лабораторией отца. Да и ему было любопытно
проделать с камнями несколько экспериментов по оптике. Собственно, это
была его идея - насчет радия.
- Следовательно, о том, что драгоценности здесь, знали вы и ваш отец,
принц Александр. Кто-нибудь еще?
- Жена. Я, разумеется, взял драгоценности с ее согласия.
- Позвольте взглянуть на сейф.
Принц подвел Холмса к стене.
- А, сейф Майера. Солидный ящик. - Холмс осмотрел дверцу. - Сколько
ключей от этого сейфа?
- Один.
- Где он?
- Здесь, в конторке, - принц открыл ящичек. - Вот он.
- Вам не кажется бессмысленным заводить отличный сейф, а ключ держать
там, где его может отыскать и ребенок?
- В сейфе обычно не хранится ничего особенно ценного. Ключ же лежит в
секретном отделении конторки. К тому же кабинет в нашем отсутствии всегда
заперт.
- Заперт? Но ведь кто-то его убирает?
- Да. Да, разумеется. Но в доме никогда не было краж.
- Позвольте ключ.
Холмс подошел к окну, под увеличительным стеклом рассмотрел бородку.
- Хорошая работа. Откройте, пожалуйста, сейф, - он вернул ключ принцу.
Дверца, дюймовая сталь, бесшумно открылась. В глубине виднелись бумаги,
конверты, папки.
- Где находились драгоценности?
- Видите, здесь дополнительное отделение, с шифром.
Действительно, в правом верхнем углу был еще один ящичек, сейф в сейфе,
с четырьмя рукоятками.
- Камни хранились в нем?
- Да. Как видите, опасаться чего-либо причины не было.
Холмс рассмотрел рукоятки.
- Буквенный шифр. Свыше двухсот тысяч комбинаций. Кому известно слово?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг