затягивавший за собой тяжелое непослушное тело. Он поднялся на локтях,
чтобы не захлебнуться в этом потоке, но тут из-за печки выкатился клубок
червей, ударил в лицо и рассыпался, залепив глаза, рот, нос, но нельзя
заслониться, очиститься, а надо изо всех сил ползти, ползти, ползти...
Алла поминутно оглядывалась на Петрова, в который раз рассказывая о
том, как нашла Олега без сознания во дворе "Голой избы". Никита и Леонид
шли рядом, стараясь не отставать от стремительной девушки, полчаса назад
влетевшей в столовую и закричавшей в голос "Помогите!".
Пройдя мимо разбросанных домов, она уверенно вывела их на заросший
дрянью двор.
- Сюда! Вот он!
Олег Муратов лежал посреди двора, подложив руки под голову, словно
решил поспать.
- Разберемся, - Петров прикоснулся к его шее.
Тепленький, живой. Ватку с нашатырем - к носу. Веки дрогнули,
поднялись.
- Лежи, лежи, - Петров вытащил из сумки шприц, содрал пластиковую
упаковку, набрал два кубика кофеина.
- Ты здесь один? А где остальные?
- В подполе, - Муратов сел, поддерживаемый Аллой. - Они вниз
спустились, а мне стало плохо и... Нет, не помню.
Значит, в подполе. Ладно. Вернее, неладно.
Петров заглянул в избушку. Из проема посреди пола - ни звука. Подобрав
ломик, он поспешил назад, во двор. Доски легко падали наземь, ставни
раскрыты. И ломом - по стеклам!
Теперь в избе стало светло, солнечные квадраты пали на пол, устланный
мелкой, тяжелой пылью.
- Видите? Следы Муратова, а те - Патуры и Седова.
- Получается, они до сих пор внизу? - дошло до Никиты.
- Получается. Лучше отойти к двери, - Петров выглянул наружу. - Алла,
не найдете крепкой веревки?
- Где-то была. В избе Ситника, да, Олег? - но Муратов опять закрыл
глаза. - Я сейчас, мигом!
Петров принюхался. Древесная гниль, пыль, рвота. Букетец.
- Держите, - вбежала Алла и остановилась, глядя на следы.
Петров попробовал веревку на разрыв. Прочная, выдержит. Он связал
петлю, надел на себя, конец веревки отдал Никите:
- Следи по часам, через две минуты не вылезу - тащи.
Несколько глубоких вдохов и - вниз, быстро.
- Три, четыре, пять... - отсчитывал бесстрастный голос в голове.
Лестница затрещала, но он уже стоял на земле. - Восемь... - свет из люка
скудный, у ног валялся фонарик, он попробовал включить - бесполезно,
иссякла батарея, - одиннадцать... - он шарил по полу, - пятнадцать,
шестнадцать... - вот! Холод кожи не допускал и намека надежды, - двадцать
два... - он подтащил тело к лестнице, перенес петлю на Михаила Седова,
перепоясал его, рассмотрев-таки... тридцать семь... - и вверх!
Никита посмотрел на жадно дышавшего Петрова, потом - на веревку в своих
руках. Стоя над люком, они медленно выбирали веревку. Алла вскрикнула,
когда над полом показалась голова Михаила - синее лицо, широко раскрытый
рот, язык меж зубов.
- Нет, выносить не стоит, положим у стены.
- А искусственное дыхание?
- Он мертв несколько часов. Трупные пятна, - Петров задрал рубаху
Седова.
Второй раз он спускался без страховки, не без труда отыскал
скорчившегося в углу Патуру, у лестницы задержался. Наверху скрипнул
ставень, отраженное светлое пятно пронеслось полосой, в ушах зазвенело.
Та же синева, исцарапанная в кровь шея, гримаса...
- Отчего они умерли? - воротник душил Леонида.
- Задохнулись. В подполе скопился газ. Муратов тоже надышался. Его
счастье - успел выбраться наружу.
Петров сел на землю. Устал. Газа глотнул? Мелькнуло что-то и ушло
неосознанное, оставив чувство упущенного. Подумать надо.
- Кажется, машина с базы едет! - это Никита.
Придется встать, Муратова в район везти, в больницу.
- Володя! - скользнула в дверь Алла. - Ты знаешь?
- Конечно. Ужас. Ты из больницы? Как Олег?
- Ему лучше. Потом мы в милицию заехали, они завтра прибудут, если
бензин найдут.
Рогов вздохнул.
- Еще и Зина куда-то делась, наверное, в город удрала, с нее станет,
любимица Одинга, что ей тут без него... Экспедиции конец, завтра начнем
паковаться, - он поднялся. - Ты ужинала?
- Не успела.
- И я опоздал, только из города вернулся. У меня есть банка тушенки, на
двоих хватит.
19 августа.
Сухая, безросая трава зашевелилась обещающе. Багир заерзал, припал к
земле. Ну, сейчас! Толстый уж прополз мимо, и котенок, разочарованный,
побежал дальше.
Здесь часто рыбу дают, вкусную. Он обнюхал деревянную ступеньку, подал
голос. Нет, не дают. Дальше, в кустах, виднелась старая, давно вылизанная
банка. Мимо, мимо...
Багир слонялся по базе, но, кроме неосторожного кузнечика, ничего не
нашел. Последний домик. Правда, тут ему никогда ничегошеньки не
перепадало, но пропускать не стоит.
Он подошел к домику вплотную, мяукнул возмущенно и застыл. По боковой
стене вниз к земле протянулась темная дорожка с непривычным, но манящим и
возбуждающим запахом.
- Багир, Багир, поди сюда! Кис-кис-кис! - заметила его женщина с
ведром. - Поди, что дам!
Он заторопился, залакал из натекшей лужицы, искоса поглядывая на
приближавшуюся женщину.
Крик ее, резкий и пронзительный, заставил Багира съежиться, прижать
уши, и только потом котенок сообразил, что нет в крике ни гнева, ни
злости, а единственно непонятный, необъяснимый страх.
Петров ставил в бритвенный станок новую кассету. Парные лезвия. Интимно
и деликатно. Придает благообразный вид.
Он сидел у открытого окна, смотревшего на зеленые кусты.
Крик разорвал утро.
Петров бежал по базе, мимо нерешительно выглядывавших из жилищ
заспанных обитателей.
Повариха, завидя его, смолкла. Домик Рогова.
- Что случилось?
- А-а... - повариха показала на хижину.
Да, такой цвет ни с чем не спутаешь. Петров подошел ближе.
- Опять у вас что-то стряслось! - начальник базы, отдуваясь, торопился
к ним.
- Не у меня. У вас. Мое дело сторона, могу и уйти.
- Подождите, подождите, Виктор Платонович. У меня, конечно, у меня. У
нас, - он заметил лужицу крови. - Откуда? - голос растаял.
- Полагаю, изнутри, - Петров обернул руку носовым платком.
Хижина стандартная, два на три с половиной, обстановка спартанская. Из
предметов роскоши - чайник. Чисто - если не считать залитую кровью стену.
И кровать - узкая, сиротская, на которой в царственном пурпуре простыней
лежали аспирант Владимир Рогов и - отдельно - его голова.
Рваная, измочаленная, изгрызенная культя шеи. Именно изгрызенная.
Петров повернул лежавшую голову. Полный перелом второго шейного
позвонка. Отрыв.
Он выбрался наружу, стараясь не замазаться кровью.
- Видал я вас всех! - Начальник бросил трубку на рычажок аппарата. - Не
едут, бастуют, Милиция и прокуратура на месте, но водители заблокировали
гаражи и улицы.
- Скверно, - Петров пододвинул телефон к себе - старый, в трещинах,
залепленных изолентой; держится на честном слове, как и держава; но что
может быть прочнее?
- Алло, больница? Дежурного врача... - он подождал, слушая свист на
линии. За стеной кладовщик выговаривал кому-то за разбитый графин.
- Здравствуйте! Я по поводу вчерашнего больного с отравлением,
Муратова... Убежал? Когда? Спасибо...
Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел...
Начальник ожесточенно крутил диск:
- Девушка, девушка, мне область! Как, и вы бастуете? Но мне позарез...
Алло, алло! - он подул в трубку. - Молчат...
- Жалею, что раньше не уехали, - Вера укладывала чемодан спеша, вещи
топорщились, выбивались из-под крышки. - Кошмар, а не отдых, каждый день
убивают людей. А что сотворили с аспирантом? И никому дела нет, милиция
даже не приехала! Антон, бросай удочки, их папа захватит. У Фроловых на
всех места в машине нет, тебе и так придется на коленях сидеть. Дай сумку,
обувь уложу, - она раскрыла ее, заглянула внутрь. - Что это? Нож? Откуда?
- Нашел.
- Незачем тебе, не игрушка. Никита, выбросишь, ладно?
В дверь постучали.
- Разрешите? Я попрощаться. Слышал, уезжаете, - Петров увидел нож. -
Однако! Вооружаетесь?
- Антон подобрал, - Вера прошла на веранду. - Фроловых посторожу.
- Где же валяются такие штучки? Позволь подержать, а?
- Кто-то в пень его воткнул и забыл. Я случайно набрел, муравейник
искал и увидел. В тот день, помните...
- Когда мы на машине ездили? - подсказал Петров Антону.
- Да. Там направо маленькая полянка есть...
- Никита, выноси чемодан, - скомандовала, воротясь, Вера.
Антон, подняв сумку, пошел за отцом. Петров подождал.
Вернулся Никита.
- Отправил?
- Не повредит сменить обстановку.
- Пожалуй. Никита, давай меняться, я тебе компас дам за нож.
- Берите так, мне он ни к чему.
- Ни к чему - хорошо. А вот кому - к чему? Не признается...
Шесть легковушек вырулили на дорогу и куцым караваном потянулись вон.
- Закурлыкали, журавушки, - кивнул вслед Петров.
- Бегут, - сплюнул Леонид. - Забоялись, в город захотелось. Моя тоже с
ума сходит, увози - и все тут. А на чем?
- Вы бы напросились к кому.
- Опоздал. А автобуса у базы нет.
Петров разрезал яблоко новоприобретенным ножом пополам.
- Угощайтесь.
- Спасибо. Что с женой делать? Истерика...
- Кстати; тут неподалеку хутор, у хозяина грузовик. Поговорите. Думаю,
за хорошую мзду он отвезет вас на станцию. Двадцать километров пешком не
пройдешь.
- Хутор?
- Километров пять отсюда, не знали? Могу велосипед одолжить, у меня
складной.
Грузовик вкатился в распахнутые ворота и остановился.
- Соблюдайте порядок, а то не поместимся, - энергичная женщина выросла
у борта. - С детьми - в первую очередь! Деньги сразу водителю отдавайте!
- "Титаник", - вздохнул Никита.
- Едешь? - Петров дзинькнул велосипедным звонком.
- Надо бы, да места, боюсь, не хватит. А вы?
- Погожу. Закроют базу - вывезут.
Старушка влезла на приставленный табурет и, подталкиваемая сзади,
карабкалась выше.
- Руку дайте! Руку дайте! - кричала она хрипло. - Тащите меня!
- И я остаюсь, - решился Никита.
- Осторожно, вы мне все раздавите!
- Надо бы ссадить человек пять, - водитель с трудом закрыл борт.
- Леня, а как же ты? - выглянула из кабины Ирина.
- После приеду, после, не волнуйся, - Леонид состроил дочке козу. - Не
сегодня - так завтра.
Он поднял опрокинутый табурет, сел на него и не слезал, пока машина не
скрылась за поворотом.
- Чем добру пропадать, хай пузо лопнет! - Леонид принялся за вторую
миску поджарки.
Трех столов хватило на всех. Петров оглядел сотрапезников. Фомичев,
Степан Кузьмич - команда администрации. Леонид, Никита да он сам -
отдыхающие. И Алла.
- Вы-то почему не уехали? - полюбопытствовал Никита.
- У меня - практика, - пожала плечами девушка. - Завтра комиссия из
университета приедет, с ней и отбуду.
- Вы воронежская? - поддержал разговор Леонид.
- Из Казани два месяца как перевелась, успела.
- Иваныч! - решительно обратилась к Фомичеву повариха. - Мы с девками
уходим сейчас. За Надькой мужик пришел, вместе пойдем. А расчет когда?
- По почте получишь, - буркнул Фомичев.
- Откуда они? - спросил кладовщика Петров.
- Кухонные бабы? Говорят, совхозные. Я-то первый год здесь, - Степан
Кузьмич поднялся. - Пойду кухню принимать.
Петров бросил камушек в омут. Пора подводить предварительные итоги.
Гибнут исключительно мужчины, участники экспедиции: тонет Одинг,
задыхаются Патура и Седов, убит Рогов, и как убит!.. Краеведы... Куда
исчезла Зиночка Лубина? Уехала в город горевать по Одингу? Муратов сбежал
из больницы - зачем? Осталась Алла - из чувства долга? Студенты баловались
галлюциногенами - острых ощущений захотелось? Сатанизм - романтизация
токсикомании?
Игра в вопросы надоела.
Где-то здесь - полянка. Пожалуй, она. Нелегко пробраться. Муравейник в
наличии и пень на месте. След от ножа в самом центре. Гномон?
Он пригляделся к знакам на пне.
Это не краска, не чернила.
Что привело сюда Одинга? Или кто? Зина?
Он разглядывал кусты.
Оплошность. Большая оплошность. Самонадеянный дилетант, вот кто он.
Петров пробрался вглубь кустарника.
Не мог сразу сообразить. Верхогляд. Торопыга. Кретин.
В маленькой ямке, небрежно прикрытой валежником, лежала Зина Лубина.
То, что от нее осталось.
- Близится осень, увы... - Никита отложил газету. - Темнеет рано. Что
зимой делать станем?
- Проживем, - Леонид подошел к канделябру. - Мой знакомый в кооперативе
клепает "буржуйки" и керосинки. Богатеет, нет слов.
Одна за другой свечи загорелись, засияли.
- Ночь, - Алла отошла от стола. - Ночь...
Стеклянные стены павильона-библиотеки почернели, тьма прижалась к ним,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг