самое получится.
Маркс поднял голову, явно высветив перед собой виртуальный дисплей, и
зашевелил пальцами, делая на нем какие-то пометки.
- В-третьих, - продолжил Макаров, удивляясь, что ему до сих пор никто
не возразил, - насчет предыдущего Макарова. Кто не знает, меня сюда потому
скопировали, что в прошлом я почему-то стал знаменитостью. Так вот, ничего
подобного я делать не собирался, и не собираюсь. Понятно? Все, что там с
историческим Макаровым случилось, ко мне никакого отношения не имеет. Не
надо от меня подвигов ждать и талант мой якобы существующий раскрывать. Я -
такой, какой есть, и лучше вряд ли стану. Если вы меня на работу берете,
потому что я - "тот самый Макаров", то гоните меня в шею. Я не тот самый, я
- сам по себе. Вот, собственно, и все!
Макаров оперся на спинку стула и опустил глаза. Теперь действительно
все, подумал он. Иначе нельзя было. А все-таки жаль, что так получилось;
когда я еще до подземохода доберусь! И Лапин расстроится, когда узнает...
- Какие будут мнения? - осведомился Маркс явно провокационным тоном. -
Выгоним самозванца?
- Чтобы выгнать, надо сначала принять, - философски заметила Глебова.
- Впрочем, я вообще не понимаю, в чем проблема. Хороший из него тестер?
Судя по результатам, хороший. Значит, пусть работает!
- Можно мне, Джо-Натан? - спросил с дальнего края стола незнакомый
Макарову молодой человек. - Я про резонанс Макарова, только два слова! Дело
в том, что теоретически его возможность была предсказана еще семьдесят лет
назад. Но до сих пор этот эффект ни разу не наблюдался на практике! Павел
Александрович, неужели вам самому не интересно, откуда у вас эта
способность? Давайте разберемся!
- Наверное, это я во всем виноват, - сказал Бойко. - Дубина
стоеросовая. Павел Александрович, дорогой! Я, когда про Фирджан говорил, о
работе даже и не думал. Мне хотелось ваш рассказ послушать, как все
случилось! А если вы насчет героя обиделись, то честное слово, это в
последний раз. Простите, Бога ради!
Не верят, подумал Макаров. Хотя если подумать, какая им разница -
герой я или нет? Подземоход-то мы с Марксом все равно забраковали!
- Так, - прогундосил Маркс. - Мнения разделились. А вы сами, Павел
Александрович, как думаете? Хотите испытателем стать, или нет?!
- Конечно, хочу, - пожал плечами Макаров. - Но только честно,
Джо-Натан: я вам действительно нужен?
Маркс оглядел притихший стол.
- Нужны, - сказал он. - Но куда важнее, нужны ли мы вам.
Макаров улыбнулся.
- Да тоже пригодитесь, - сказал он. - По крайней мере будет кому про
Фирджан-три рассказать!
- Расскажете? - обрадовался Бойко.
- Расскажу, - кивнул Макаров. - Но сначала... как тут принято на
работу устраиваться?
- О, - протянул Маркс, - это очень сложная процедура. Сначала вы
сдаете вступительные тесты, затем демонстрируете свою квалификацию
непосредственному руководителю, а после этого должны пройти собеседование
со своими будущими коллегами. Если по итогам всех трех этапов и у нас, и у
вас еще осталось желание работать вместе - то сразу после обеда и начнем.
Джо-Натан Маркс встал и протянул Макарову руку.
- Вы приняты, - сказал он. - Вот и все формальности.
- Спасибо, - пробормотал Макаров, пожимая Марксу руку. - Не ожидал...
- Обедать всем! - воскликнул Маркс, в мгновение ока вооружаясь ножом и
вилкой. - А насчет Фирджана-третьего, Павел Александрович, прямо сейчас и
начинайте. Как это вас угораздило, с первого раза - и прямиком на
когаленский спецназ?!
Глава 6
Принесите мне голову пустотного шейха
- Приказание игемона будет исполнено, - заговорил Афраний, - но я
должен успокоить игемона: замысел злодеев чрезвычайно трудновыполним.
М. Булгаков
1
Калашников поднял бокал с ядовито-зеленой жидкостью и посмотрел сквозь
него на красное закатное солнце. Вечер, подумал он с отстраненным
спокойствием. Еще один вечер.
Еще один напрасно прожитый день.
С мрачной усмешкой Калашников запустил бокалом об стену. Брызги стекла
отскочили в лицо, на белую рубашку закапала кровь. Калашников отрицательно
покачал головой и принялся шарить руками по полу. Набрав полную горсть
битого стекла, он вытянул перед собой руку и с мазохистским удовольствием
стиснул кулак.
Теперь боль оказалась достаточно сильной.
Калашников закусил губу и откинулся на спинку кресла. Лицо и до кости
разрезанную руку бросило в жар - лирк принялся за работу, восстанавливая
разрушенные ткани. Так мне и надо, подумал Калашников. За тупость,
глупость, лень и необразованность. За то, что уже второй день не могу
решить такую пустяковую задачу!
Поймав себя на желании еще раз развесить перед собой полученные
письма, Калашников снова сжал кулаки. Рука все еще дергалась от боли, но
порезы на лице уже затянулись, а рубашка и вовсе сверкала, как первый снег.
Никаких больше писем, приказал себе Калашников, никаких размышлений. Я и
так уже сорок восемь часов думаю. Новый рекорд среди идиотов.
Калашников резко поднялся и ногами оттолкнул кресло, послушно
откатившееся в угол. Двухчасовая прогулка, решил Калашников. До Старого
Бора и обратно. Если напрямик, через кустарник и овраги, как раз два часа и
получится. Смотреть на закат, слушать ветер, а потом - изнемогать от
усталости!
Калашников всем телом ударился в дверь, медленно, как зомби, пересек
прихожую и спустился по деревянной лестнице, впечатав в нее каждый шаг.
Ветер, теплый поверху и холодный на высоте колен, заставил Калашникова
весело потереть руки - чтобы не замерзнуть, придется как следует поднажать!
Попрыгав поочередно на правой и левой ноге, Калашников сделал несколько
быстрых шагов по выложенной крупной галькой дорожке, взялся за калитку - и
замер, пойманный в самый последний момент некстати появившейся мыслью.
А как насчет писем, которые я успел прочитать?!
Калашников сморщился, бессильно махнул рукой и повернулся обратно к
дому. Два дня, подумал он, повесив голову так низко, что подбородок уперся
в грудь. Два дня! С таким интеллектом не то что в ГРУ - в ассенизаторах
нечего делать.
Пока в утомленной голове ворочались эти мрачные мысли, ноги уже несли
Калашникова обратно. В кабинет, в любимое кресло, из которого так приятно
улетать в бесконечные хитросплетения Сети.
Теперь Калашников никуда не спешил. Он хорошо знал повадки творческих
озарений; мысль, ударившая в голову после стольких мучений, обычно
оказывалась верной. Фактически, задача была уже решена; но вместо радости
Калашников испытывал что-то похожее на отчаяние. В молодости, думал он, я
применил бы морфологический анализ, и решение уже через час лежало бы на
рабочем столе! Господи, да я же разучился думать. Я совсем разучился
думать.
Калашников устало опустился в кресло и нехотя вывесил перед собой
злополучные письма. Наискосок, для очистки совести проглядел крупный курсив
Хонса и коротким взмахом ладони отправил письмо в архив. С сомнением открыл
приглашение на безумно дорогой конгресс - и на мгновение задумался. Триста
ЭЕ за шесть дней? А такие цены вообще бывают?!
Услужливая Сеть моментально вывалила на Калашникова небольшую лавину
данных. Стоимость президентского номера в отеле первого класса - от двух с
половиной до семи ЭЕ. Ужин в "Сателлите", знаменитом ресторане, построенном
в специально рассчитанной точке межгалактического пространства, откуда
открывается наилучший вид на Галактику, - до десяти ЭЕ с человека. Личный
космический аппарат, или "мобиль", как его называют в Галактике, - от
восьмидесяти ЭЕ.
Так-так, подумал Калашников. Что же там такое, за триста ЭЕ?!
Уж не здесь ли намек?!
Спокойно, приказал себе Калашников. Хватит, подурили. Будем
действовать систематически, а следовательно, посмотрим последнее оставшееся
письмо. Ну-ка, что нам подсунул некий Абдель Фарук? И кстати, существует ли
в действительности Багдадский университет?!
Увидев короткую справку, выданную Сетью, Калашников расплылся в улыбке
и протянул палец к торчащей из белого конверта черной пластиковой карте,
покрытой золоченой вязью арабских букв. Между пальцем и карточкой
проскочила синяя искорка, в воздухе запахло озоном. Калашников нахмурился и
подключил дополнительные ресурсы; вокруг карточки образовался целый клубок
миниатюрных молний. Золотые буквы налились кровью, заерзали по черной
поверхности и вдруг сложились в крупные русские буквы. "Пароль", прочитал
Калашников. Хорошо, что я догадался навести справки.
- Фидель, - вслух произнес Калашников.
Буквы растаяли в воздухе, молнии погасли, и вокруг карточки замерцал
приятный зеленый свет. Активное содержимое соответствует стандартам
безопасности, перевел Калашников на понятный ему язык. Запускаем!
- Как вы узнали пароль? - спросил из пустоты странный, словно не
человеческий голос.
Калашников пожал плечами:
- Элфот Багдадского университета - Абдус Камаль, элфот Дамасского -
Фидель Барук. Поскольку письмо явно с секретом, Багдад отпадает, а из двух
оставшихся имен я выбрал более звучное.
- Хорошо, - одобрил голос. - Чем вы заняты в настоящее время?
- Ищу работу, - честно ответил Калашников.
- У нас есть для вас одно предложение, - сообщил голос.
- У кого это "у нас"? - поинтересовался Калашников.
- У нас, - повторил голос, и перед Калашниковым повисли три экрана,
содержащие визитные карточки трех разных организаций. - У меня, Зои
Ивановны Шахматовой, и у моего коллеги, Леонида Петровича Штерна.
Совет по международным отношениям, прочитал Калашников на первом
экране. Вторая организация называлась "Семинаром по межкультурным
взаимодействиям", а третья - "Военно-Стратегической Ареной". Калашников
почесал в затылке и запросил данные по Зое Шахматовой. Зоя Ивановна
оказалась элпером этой самой Арены. Двадцать семь лет, техническое
образование, не замужем.
Ничего не понимаю, подумал Калашников. Какое ж это ГРУ?!
- Понятно, - сказал Калашников с умным видом. - Ну что ж, выкладывайте
ваше предложение!
- Нас заинтересовал ваш проект, - заявил голос (Калашников уже понял,
что голос этот синтезирован из двух - мужского и женского - и потому
производит столь жуткое впечатление). - Прекрасная Галактика. Мы предлагаем
вам заняться его разработкой в одной из наших организаций.
- Вот как? - Калашников на секунду задумался. Интересно, какой проект
они имеют в виду? Прекрасную Галактику как приманку? Или же "Прекрасную
Галактику", более известную под названием "Экспансия"? А впрочем, почему бы
не спросить напрямик? - А что вы подразумеваете под проектом "Прекрасная
Галактика"?
- То же, что и вы, - ответил голос. - Прощупывание ситуации в
Галактике на предмет возможных угроз Звездной России.
Калашников с восторгом хлопнул в ладоши. Нет, все-таки - ГРУ!
- В таком случае, - сказал Калашников, - я ваш с потрохами! Когда мы
сможем встретиться и обсудить детали?
- Прямо сейчас, - сказал голос. - Выгляните в окно.
2
Калашников раздвинул висевшие перед ним конверты. Солнце уже
закатилось, вместо него над горизонтом сияла багрово-алая полоска. В ее
кровавом свете лес и поле казались черными, а белые цветы в палисаднике
приобрели приятный оранжевый оттенок. Именно эти цветы яркими точками
отражались в зеркальном корпусе приплюснутого шара, повисшего в нескольких
метрах над землей сразу же за декоративным забором, которым Калашников
обозначил свою личную территорию.
- Вы уже здесь?! - воскликнул Калашников и выпрыгнул из кресла. -
Заходите скорее!
- Нет, - ответил голос, - нас здесь нет. Мы прислали за вами этот
автомат, чтобы пригласить в одну из наших лабораторий. Если вы
действительно настроены на сотрудничество - просто подойдите к нему и
откройте дверь.
Калашников еще раз посмотрел на мирно висевший над примятой травой
автомат и почесал в затылке. С виду автомат - этим словом в Звездной России
называли воздушное такси, а вовсе не автоматическую винтовку системы
Калашникова, - ничем не отличался от своих собратьев, на которых
Калашникову уже доводилось путешествовать. Но то с виду!
- Сейчас, - ответил Калашников, - только немного приберусь.
Он бросил на черную карточку косой взгляд, и та послушно отключилась,
спрятавшись обратно в конверт. Михаил Аронович, мысленно позвал Калашников.
Кажется, у меня проблемы!
Гринберг отозвался мгновенно, словно только и ждал, когда Калашников
соизволит выйти на связь. Его треугольная голова, увенчанная коническими
рогами, появилась перед Калашниковым в облаке коричневатого дыма.
- Что случилось, Артем? - спросил Гринберг, разгоняя дым короткими
взмахами руки.
- Кажется, я наконец прочитал то самое письмо, - сказал Калашников. -
У дома меня ждет автомат, чтобы доставить в какую-то лабораторию. Хочу вас
спросить как полковника КГБ - это безопасно?!
- Безопасно, - ответил Гринберг. - Это экспресс-сценарий, потому и
выглядит подозрительно. Между прочим, мои поздравления: вас высоко оценили!
- Значит, можно ехать? - уточнил Калашников.
- Если хотите, - улыбнулся Гринберг. - Если нет - адресок в ЦСУ я вам
уже давал, да и весь мир в вашем распоряжении!
- Какой, к черту, мир, - пробормотал Калашников, - когда у меня уже
джихад объявлен... Раз безопасно, значит, поеду!
- Джихад? - переспросил Гринберг. - Ну-ну.
Калашникову показалось, что Гринберг хотел сказать что-то другое, но в
последний момент передумал. Однако переспрашивать было поздно - полковник
КГБ пропал со связи сразу же после многозначительного "ну-ну". Калашников
заправил выбившуюся рубашку в джинсы, подтянул ремень и снова вышел из
дома. Теперь - по направлению к поджидавшему его автомату.
Войдя внутрь, Калашников отметил, что все три обзорные экрана сияют
ровным белым светом. Полюбоваться видами Земли на этот раз не удастся,
понял Калашников; ГРУ заботилось о секретности в лучших традициях
спецслужб. Калашников готов был поспорить, что приземлится автомат либо в
закрытом ангаре, либо на пустынном полигоне, посреди унылых степей и не
менее унылых сопок.
Поэтому он нисколько не удивился, когда открывшаяся дверь выпустила
его в черноту ночи, пронизанную холодным моросящим дождем и синеватыми
огнями мощных прожекторов.
Внизу у трапа Калашникова уже ждали. Два человека в плащах с
капюшонами, один повыше, другой пониже. Спустившись, Калашников узнал того,
кто пониже. Зоя Шахматова, высокая брюнетка с большими глазами.
- А вы, надо полагать, Леонид Штерн? - спросил Калашников у ее
спутника, ростом напоминавшего баскетболиста.
- Он самый, - кивнул "баскетболист". - Добро пожаловать на Арену!
Ах вон оно что, сообразил Калашников. Это же у них полигон! Для самых
натуральных боевых действий, хорошо еще, если без применения ядерного
оружия.
- Артем Калашников, - представился Калашников и вдруг понял, что
трясется от холода. - А потеплее помещения у вас имеются?!
- Пойдемте, - Штерн повернулся влево, и Калашников увидел возникшую в
воздухе светящуюся букву "П". Штерн шагнул под ее перекладину и исчез.
Понятно, подумал Калашников. Местный вариант телепорта. Быстро,
выгодно, удобно.
Он шагнул вслед за Штерном и очутился в маленьком кабинете, едва
вмещавшем в себя письменный стол, пять жестких стульев и шкаф, заставленный
пухлыми папками с пожелтевшими от старости документами. Окно выходило в
темную дождливую ночь, на подоконнике стояли два горшка с геранью, а над
столом висел поясной портрет незнакомого Калашникову человека с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг