Вадим Худяков
КОРОЛЕВСКАЯ ОХОТА
----------------------------------------------------------------------------
"Уральский следопыт" 1988 N 10
OCR and spellcheck by Andy Kay, 23 September 2002
----------------------------------------------------------------------------
Здание миссии покрывал радужный колпак защитного поля. Под колпаком
царила атмосфера уныния и растерянности. Почти все, кто был свободен от
дежурства, собрались в столовой. Обед стыл в тарелках. Еда не лезла в горло,
но - сидели, не расходились. Вместе как-то спокойнее. Можно делать вид, что
увлечен беседой, что читаешь, играешь в шахматы. Можно на несколько минут
забыться и забыть о том, что происходит в замке. Забыть о жалком, постыдном
чувстве собственной беспомощности и бессилии помешать... Как будто все в
порядке, и ничего особенного, и вечером, как обычно, под радостные звуки
фанфар примчится герольд веселого доброго короля Ильверда - приглашать
землян на пир к веселому доброму королю...
Пол чуть слышно дрогнул, и робот-диспетчер без задержки дал информацию:
"Планетарный бот произвел посадку на второй площадке. Беспилотный. Пассажир
один".
- Наконец-то, - облегченно сказал Волков. - Быстро отреагировали.
Когда Черешин возник на пороге, на него смотрел добрый десяток
просветлевших физиономий.
- Здравствуйте! - весело сказал Черешин. - А кто тут будет генеральный
консул?
Волков поднялся, одергивая куртку с нашивками командира.
- Здравствуйте. Генеральный - это я. Феликс Волков. Входите, товарищ...
- Черешин. Виктор Черешин. - Гость пожал протянутую руку. Рука была
чем-то обожжена, совсем недавно, может быть, сутки назад - на месте ожога
розовела пересаженная кожа. - Рад познакомиться, Феликс. Здравствуйте,
товарищи! А по какому случаю осада?
- Присаживайтесь, - тощий парень с забинтованной головой подвинул кресло.
- Сделать вам коктейль? Местное вино и немножко соков... А мы вас только
завтра ждали.
- Спасибо. - Черешин осторожно потянул через соломинку (знал он эти
местные вина!) и благодарно улыбнулся. Коктейль был прохладный и вкусный. -
Почему завтра?
- Ну как же, - сказал Волков, - вы ведь из Комитета инопланетных связей,
а суперграмма послана...
Черешин поперхнулся. На него смотрели с надеждой, которой не суждено было
оправдаться. И главное, с какой надеждой смотрели!
- Феликс, - он поставил бокал, - кажется, произошло недоразумение. Я не
так из КИПСа, как из ГУКЗа. Это, видите ли, Главное управление космических
заповедников. Я региональный инспектор Службы охраны. Защита редких
объектов, патрулирование, борьба с браконьерами и тэпэ...
Черешин ощущал большую неловкость, словно злонамеренно обманул хозяев, и
потому был многословен.
По залу пронесся разочарованный вздох.
- Вас разве не предупредили?
- Дьявольщина! - консул запустил обожженную пятерню в шевелюру. - С этой
кометой я обо всем забыл. Ну конечно - Черешин, региональный инспектор. Нас
предупредили. Но с нас... В общем, простите...
- Да нет, ничего, пожалуйста, - пробормотал Виктор. Паршивы, кажется,
дела в хозяйстве Датском, подумал он. Комета, ну и что? Красивая, кстати,
комета - штурман "Омеги" уверял, что с планеты она видна даже днем. Период
обращения - ровно двести здешних лет. Любопытно, конечно. Ну и что?
- Комета, - неохотно сказал Волков. - Видимо, все дело в ней. Пока толком
не знаем. Но это не по вашей части, Виктор, браконьеров среди нас нет. Вам,
наверное, нужен Ларсен. Товарищи, кто видел Ларсена?
- Он был в центральном зале. - Забинтованный загадочно хмыкнул. -
Наблюдал. А сейчас - не знаю. Пойдемте, Виктор, у меня в комнате есть
свободная кровать. А потом поищем Ларсена.
Разочарованные сотрудники миссии покидали столовую.
- Да-да, конечно. Позаботься, Шарль. - Консул взял с шахматного столика
ферзя, рассеянно повертел перед глазами. - И введи товарища в курс дела.
Может, хоть у вас, Виктор, появится рациональная идея, а то у нас все идеи
иссякли. Рациональные я имею в виду. Я буду у себя или в центральном зале.
Если вам что-нибудь понадобится... Самое страшное, - он аккуратно поставил
ферзя на место, - когда сидишь и ничего не можешь сделать. Ни-че-го.
- А вы пытались? - спросил Черешин.
- Не обижайся на Папу Феликса, - говорил тощий Шарль, пока Виктор
рассовывал вещи по отделениям шкафчика. Шарль валялся на диване, заложив
руки за голову. - Все мы сейчас немного не в себе. Может, и на нас комета
действует. Хотя вряд ли, все-таки защитное поле. Это, скорее, нервная
реакция. От бессилия.
Да, размышлял Черешин, бессилие - это плохо. Отвратительное чувство. Он
вспомнил, как попал в гнусную западню, устроенную браконьерами на
Сентябрине, и как стоял, безоружный, по пояс в болоте, а они подходили,
раздвигая ряску и бледно-желтые лилии, - наглые, уверенные в себе;
пересмеиваясь, поигрывали карабинами... Но на Сентябрине Виктор был один, а
здесь целая миссия. Да, распустились ребята. Сделать они ничего не могут.
Идеи у них иссякли, надо же. Комета на них действует.
Последнюю фразу, надо полагать, он произнес вслух, потому что Шарль тут
же откликнулся:
- Не на нас! На аборигенов.
- Слушай, - Черешин разозлился. - Что вы все вокруг да около бродите? Ты
можешь рассказать толком, что здесь происходит?
- Комета, - грустно повторил Шарль. - Пока ясно одно - она излучает.
Характер излучения мы еще не определили, мало данных. Но на здешних
обитателей оно действует, как мулета на быка. - Шарль уселся, обхватив
колени длинными руками. - Я ведь цивилизатор, Виктор. Шесть лет работы.
Шесть лет! Единственный материк на всю планету, скорее - даже остров, и как
же трудно было их убедить, что кроме этого клочка суши и их жалкого
королевства существуют и другие миры. Что мы не боги, а такие же люди,
какими и они могут стать. Убедили на свою голову. Приобщили, так сказать, к
течению прогресса. А теперь сидим и смотрим, как лучших людей, цвет разума -
на куски.
Черешину показалось, что он ослышался.
- На куски? То есть как это?..
- Элементарно. Мечами. Мы их научили делать великолепные мечи из отличной
стали, до нашего прибытия здесь был бронзовый век. Они-то оказались
способными учениками. Весьма. - Шарль еле сдерживал ярость. - Едва появилась
комета, всех свезли во дворец. Писателей, ученых, художников, изобретателей
- лучших из лучших. И третий день режут. Хладнокровно. Под праздничные
песнопения. Да вот, полюбуйся. Все камеры сейчас работают на замок...
Не вставая, он протянул руку, щелкнул тумблером. Экран давал отличное
стереоскопическое изображение. Королевский дворец - грандиозное сооружение
из камня, стекла и земных пластиков - пронизывали лучи солнца. Площадь перед
дворцом кипела красками. Нарядные камзолы горожан, пурпурные хламиды жрецов,
яркие гербы на блестящих доспехах рыцарей - это было очень красиво. Но
Черешин видел лишь помост, и пятна крови на помосте, и вереницу обнаженных
людей, что шли и шли к помосту - покорно, не сопротивляясь, с отрешенной
торжественностью на лицах. Эта торжественная покорность потрясла его больше
всего.
- Достаточно? - Шарль выключил визор. - Третий день.
- И никто не пробовал вмешаться? - Виктор посмотрел на забинтованную
голову Шарля и осекся.
- Пробовали. А толку? - Шарль снова растянулся на диване. - Нас же
пригласили на праздник. Пока разобрались, что к чему... Еле ноги унесли.
Папе Феликсу веселый добрый король Ильверд любезно предложил открыть
процессию. Мы у них, оказывается, были запланированы как гвоздь аттракциона.
Знаешь, что такое фанатичная толпа?.. Эдди сейчас в госпитальном отсеке, -
помолчав, добавил Шарль. - Ему сломали ключицу.
Черешин не стал уточнять, кто такой Эдди.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Шарль.
На вошедшем был белый комбинезон врача. Врач курил трубку.
- Приветствую, - сказал врач. - Вы Черешин? Мне сказали, что прибыл
Черешин из Службы охраны. Я Эрих Шнайдер, здешний коновал. Если заболят зубы
или, к примеру, живот - милости прошу. Будете объявлять нас заповедником?
Давно пора, мы тут скоро все перекусаемся.
- Располагайся, Эрих, - скучным голосом сказал Шарль, - будем отчаиваться
вместе.
- Спасибо, - врач облюбовал кресло перед экраном визора. - Я только что
успокаивал одного такого, отчаявшегося. Ваш коллега, между прочим, - он
повернулся к Черешину, - местный инспектор ГУКЗа, Иосиф Франциск Ларсен.
Франциск Ассизский, - он фыркнул. - Насмотрелся ужасов и закатил истерику.
Кстати, вы верите во вредоносность излучения?
Черешин пожал плечами. Шнайдер потянулся к пульту визора. Экран вновь
осветился. В небе над площадью, затмевая солнечный блеск, горела хвостатая
комета. Очередная жертва взошла на помост. Камера приблизила гордо вскинутую
голову, мощный торс атлета.
- Рандреон, - мрачно прокомментировал враг. - Знаменитый, как бы это
выразиться, спортсмен. Победитель прошлогодней королевской олимпиады.
Сверкнули и опустились длинные мечи. Усилием воли Виктор заставил себя
смотреть. Загремели трубы. Толпа, охрипшая от гимнов, тянула что-то
заунывное. На многих лицах, как ни странно, явственно читалась зависть.
Фанатичная толпа, сказал Шарль. Было. Все было. И бичующие себя братья во
Христе, и полосующие грудь кинжалами фанатики-мусульмане, и колесница
Джагернаута... Истории свойственна повторяемость. Сколько пришлось бороться
цивилизаторам на Центавре с самосожжениями в честь полнолуния... А здесь -
комета. Излучение? Может быть...
Служки в оранжевых, заляпанных липким и красным передниках унесли на
носилках кровоточащие обрубки. По ступеням танцующей походкой поднималась
совсем еще юная девушка. Распущенные угольно-черные волосы струилась по
прекрасному обнаженному телу.
- Эмио, лучшая поэтесса, - хрипло сказал Шнайдер. - Нет, не могу больше,
- он выключил визор. - Счастье, что в миссии нет женщин... Излучение... Не
верю! Просто религиозный психоз. Комета. Рок. Фатум. Не знаю...
- Кометы в здешней системе - явление не уникальное, - нехотя, словно по
обязанности, возразил Шарль. - А эта явно давит на психику аборигенов.
Появляется раз в двести лет, и каждый раз одна и та же история.
- Может быть, именно с этой кометой связан какой-то культ, - сказал врач.
- Какой? - спросил Черешин.
- Понятия не имею, - честно признался Эрих, раскуривая потухшую трубку. -
Здешние хроники темны и полны неясностей. Но об одном они говорят достаточно
определенно: с цикличностью в двести лет происходит всепланетная резня.
Берут лучших представителей рода человеческого и... Ровно четыре дня - пока
видна комета.
- Миссионеры! Цивилизаторы! - в сердцах сказал Виктор. - О чем же вы
раньше думали?!
- О чем мы думали... - Глаза Шарля были пусты. - О чем мы могли думать?
Двести лет, шесть из них мы здесь работаем. Войны кончились с установлением
абсолютизма. Власть феодалов с некоторых пор стала формальной - осенью
король должен был объявить конституцию, она уже разработана. Никаких намеков
на зверство. Ну, дуэли среди рыцарей случаются, мы с этим безобразием
боролись, и довольно успешно. В общем, далеко не худший вариант
средневековья. Сам Ильверд - вполне приличный парень. Сидели и радовались:
дела идут, и жизнь легка... Прибудет начальство из Комитета, начнем
разбираться, где дали маху и как спасать недорезанных.
- Вот приедет барин, - желчно сказал Черешин.
- Не надо так, - мягко попросил врач. - Во многих случаях со стороны
действительно виднее. Вот вы тоже к нам прилетели, хотя в миссии работает
представитель вашего ведомства.
Виктор поморщился - Ларсен в ГУКЗе был фигурой одиозной. Собственно,
региональный инспектор и прилетел, чтобы решить вопрос о служебной
пригодности "Франциска Ассизского". Ну и, конечно, нгулу...
- Нгулу, - объяснил Черешин. - Редчайший представитель местной фауны. Как
по красоте, так и по количеству: осталось не более десяти экземпляров.
- Нгулу? - Шнайдер прищурился, вспоминая. - Нет, не знаю.
- Его еще называют золотым оленем.
- Ах, этот... Но я всегда считал золотого оленя мифом. Красивей легендой
- не более.
- Да нет, он существует. Есть снимки, запись голоса. Ларсен, - Виктор
вздохнул, - прислал суперграмму. Совершенно паническую. И туманную, как
здешние хроники. Речь идет о какой-то опасности. Ларсен предлагает, пока не
поздно, отловить нгулу и вывезти в один из региональных зоопарков. Вот я и
приехал разобраться...
- Любопытно, - со странным выражением произнес Шарль. - Золотой олень! А
вы знаете, друзья, что каждые двести лет Празднество Кометы завершается
большой королевской охотой?..
Ночью, внерейсовым суперлетом, прибыло наконец высокое начальство из
Комитета инопланетных связей. Начальство - заведующий конфликтным сектором
Мигель Мария Фернандес - имело с Волковым длительную и не очень приятную
беседу.
"Папа Феликс" вышел из своей комнаты бледный, с решительной складкой на
лбу и приказал готовить вездеход высшей защиты: решено было предъявить
Ильверду ультиматум; посланца следовало обезопасить.
Но вездеход не понадобился. На рассвете Королевство сделало первый шаг к
примирению и прислало парламентера.
Великий герцог Ородорн, представлявший брата своего, короля Ильверда, был
пропущен (один, свиту задержали) сквозь защитное поле и предстал перед
землянами.
Пышные перья птицы зарреу мягким веером колыхались на шлеме герцога,
сверкавшем рубинами, до серебряных шпор ниспадал с его плеч голубой плащ -
знак высокого рождения, ослепительно блестел на стальном нагруднике золотой
олень - герб королевского рода. Рука герцога, в замшевой перчатке с зубчатым
раструбом, небрежно лежала на эфесе меча.
- Сегодня - последний День Кометы, - говорил герцог. - Праздник нашего
народа завершается. Великий брат мой король просит могущественных друзей
забыть о случившемся недоразумении, как сам он о нем забыл,
Черешин заметил, как "Папа Феликс" и Фернандес обменялись быстрыми
взглядами. Шарль криво усмехнулся. Шнайдер задумчиво посасывал пустую трубку
(аборигены терпеть не могли табачного дыма). Земляне в молчании слушали
голос Королевства.
Сбоку послышалось грозное сопение, Свирепого вида полный мужчина,
ненавидяще глядя на герцога, сделал попытку протолкаться в первый ряд.
Черешин узнал его и плотно взял за руку.
- Спокойно, товарищ Ларсен, - почти беззвучно, но властно прошептал он, -
не делайте глупостей.
Толстяк раздраженно обернулся, но, увидев нашивки офицера Службы охраны
(Черешин оделся по всей форме), обмяк.
- Черешин? - торопливо зашептал он. - Как хорошо, что вы прилетели. Эти
убийцы!.. Ненавижу!.. Сотрудники миссии... ни одного решительного
поступка... Все потеряли голову... боятся шагу ступить... Вы знаете,
нгулу...
- Не знаю, - остановил Виктор. - Потом поговорим.
Ларсен растерянно и с обидой посмотрел на Черешина, но замолк.
- Великий брат мой король Ильверд, - звучно продолжал Ородорн, - говорит
моими устами: у каждого народа свои обычаи. Сердца наши полны жалости, что
могущественные друзья не пожелали пройти обряд Упрочения, но Мы принимаем
ваш отказ с пониманием. Надеемся найти ответное понимание.
Волков мрачно покачал головой.
- Это исключено, сеньор Ородорн. Убийства должны быть немедленно
прекращены.
- Убийства?! - мужественное лицо герцога перекосила гневная гримаса, он
шагнул вперед, до половины обнажив меч. Черешин напрягся, готовясь к броску,
если Ородорн решится напасть, но герцог уже опомнился, меч мягко скользнул в
ножны. - Убийства? - с негодованием переспросил герцог. - Кто сказал это
слово?! Мои уши его не слышали. Обряд Упрочения завещан нам предками.
- Называй это как хочешь, сеньор, - Волков тоже умел быть резким, - но от
названия суть дела не меняется. Пока льется кровь, о союзе между нами не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг