космодрома! Если голос замолчит, остановится сердце!
"...часов шестнадцать минут, корабль идет правильно!
И снова после занятий космонавты собрались у Виктора Сергеевича.
Вечер был тихим. После разбора полета каждому было о чем подумать. Две
тысячи мыслимых и немыслимых аварий были "проиграны" на тренировках за
последние десять дней. А в полете может произойти две тысячи первая...
Полыхавший яркими красками закат постепенно угас, но небо еще долго
оставалось светлым. Замерцали первые звезды. Теплый ветерок доносил
издалека бесхитростную протяжную мелодию.
Марина встала и подошла к Сергею Меркулову, сидевшему на подоконнике.
Сергей был явно взволнован и что-то быстро записывал в блокноте.
Уверяя себя, что это чисто профессиональный интерес, Марина заглянула
через плечо Меркулова.
Сергей писал стихи.
Марине захотелось прочитать хотя бы несколько строчек, но она
пересилила себя и неслышно отошла в сторону.
Г Л А В А 17
ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗАМЕН
Постукивая карандашом по клепаной обшивке яйца,
Лось стал объяснять подробности междупланетного
корабля. Аппарат построен из упругой и тугоплавкой
стали, внутри хорошо укреплен ребрами и легкими
фермами. Это внешний чехол. В нем помещался второй
чехол из шести слоев резины, войлока и кожи. Внутри
этого второго кожаного стеганого яйца находились
аппараты наблюдения и движения, кислородные баки,
ящики для поглощения углекислоты, полые подушки для
инструментов и провизии. Для наблюдения поставлены
выходящие за внешнюю оболочку аппарата особые "глазки"
в виде короткой металлической трубки, снабженной
призматическими стеклами.
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
Все было готово к отлету с Земли. Но два
последующих дня пришлось почти без сна провозиться над
укладкой внутри аппарата... Проверяли приборы и
инструменты. Сняли леса, окружавшие аппарат...
Лось показал Гусеву механизм движения и важнейшие
приборы - Гусев оказался ловким и сметливым человеком.
Назавтра, в шесть вечера, назначили отлет.
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
Вот и отзвенели, отшумели весенние ручьи. Пожаром из красных и желтых
тюльпанов отгорела казахстанская степь. Теплым вечером последнего
мартовского дня Виктор Сергеевич как-то особенно церемонно пригласил к
себе экипаж.
Собрались быстро. Все жили в одном доме. Это давняя традиция. Когда
зарождался Звездный, космонавтов хотели поселить в отдельных домиках. Но
сами космонавты, и особенно Юрий Гагарин, настояли на том, что жить они
должны в одном месте: чаще будут встречаться после работы, семьями.
Этот принцип выдерживался и здесь, на базе. Экипажу, особенно который
готовился к длительному полету, выделялась одна башня. Экипаж "Вихря"
занимал небольшой пятиэтажный дом. На пятом этаже расположился Виктор
Сергеевич, четвертый занимали Меркулов и Акопян, на третьем - Василий и
Жора. Второй был отдан врачу экипажа Марине. Первый и цокольные этажи
занимали службы. Основание здания было несколько расширено. Это дало
возможность разместить здесь довольно-таки большой спортивный зал с зимним
бассейном, комнаты методистов, врачей-психофизиологов, учебные комнаты,
небольшую, уютно обставленную столовую с примыкающим к ней зимним садом. В
столовой никакой автоматики. Один большой обеденный стол, обычные буфеты,
стулья. В углу на отдельном столике самовар. Небольшая кухонька с
ультразвуковой плитой, обычное меню.
Такими же обычными были и комнаты экипажа. Никаких динамиков, никаких
табло, экипаж перед полетом должен отдыхать, и если и есть задача
подготовки - она одна: экипаж должен сжиться, "слетаться", почувствовать
друг друга и, если хотите, поверить друг другу - эта задача решалась и в
быту.
- Ну вот, друзья мои... - начал он торжественно, выйдя на середину
комнаты, но тут же махнул рукой, взъерошил волосы, рассмеялся: - Словом,
завтра летим на орбитальный тренажер! Две недели занятий, и конец!
Как об этом мечтали на заре космонавтики! Космонавты и ученые мечтали
о "спарках", о "провозных" полетах. Они хотели приучить космонавтов к
невесомости, и у них, кроме обычных логических суждений, были научные
факты. Полеты в космос тогда были событием, продолжительность их была
мала, и часть этого времени занимала фаза адаптации, привыкания к новым
условиям жизни и работы. Качество деятельности снижалось. Срывались первые
эксперименты. Космонавтов одолевали головные боли, им грезились миражи.
- Адаптация, - разводили руками врачи, - нужны "провозные" полеты. -
Поэтому, когда появилась возможность запуска больших станций, одной из их
задач была тренировка экипажа. Сначала люди на этих станциях просто
привыкали к невесомости, затем учились управлять в этих условиях, работать
на макетах кораблей, в задачу которых входили операции с участием
человека, проигрывались эти основные операции. Такая тренировка предстояла
и экипажу "Вихря".
Экипаж прибыл на станцию с рейсовым кораблем. Персонал тренажера
"Вихрь" был на месте. В восемнадцать ноль-ноль назначалось методическое
совещание. Его вел Игорь Петрович.
На орбитальной пилотируемой станции смонтирован макет "Вихря".
Рабочий отсек и кают-компания - основной стержень макета, к которому, как
древесные грибы к стволу березы, примыкают все остальные отсеки.
Здесь, на космическом тренажере, экипаж "Вихря" должен окончательно
проиграть все операции по управлению кораблем, отработать методику
проведения научных экспериментов, побывать в нескольких смоделированных
аварийных ситуациях.
- Приступайте, - в последний раз оглядев экипаж, сказал руководитель
полета Игорь Петрович Волновой. - На командном пункте смены дежурят в
соответствии с расписанной по дням программой полета. Все службы Центра
управления полетом в действии. Желаю успеха!
"Полет" начался.
В легких спортивных костюмах экипаж занял свои места в макете.
- Ну, поехали, - сказал Игорь Петрович и уже по бортовой связи
предупредил: - На КП дежурят смены соответственно тем дням, которые
назначены для полета. Все службы Центра в действии. Прошу проиграть, если
найдете нужным, "антигравитацию". Только операции, механику, прибор, как
вы знаете, не включишь, к сожалению, он может работать лишь в реальных
условиях активного участка.
Начался "полет". Прошли первые дни тренировки. Экипаж четко работал.
Невесомость им знакома. Надо было привыкнуть к новым условиям невесомости,
приборам, невесомому телу.
Шел десятый день. Сегодня по программе профилактика.
Акопян вместе с Сергеем Меркуловым возился у пульта управления,
закладывали в машину алгоритм проверки, налаживали системы телеконтроля
автоматов.
Все было готово, Сергей вопросительно взглянул на командира.
- Корабль стабилизован, давай, Сергей. - Виктор Сергеевич включил
выносные видеоустройства, которые отбрасывали на экраны картину корабля,
наблюдаемого как бы с расстояния из открытого космоса. На экране появилось
цветное изображение.
Г Л А В А 18
В ОТКРЫТОМ КОСМОСЕ
Орбитальный тренаж шел полным ходом. Экипаж порою забывал, что это
тренировка, а не сам полет. Но это реальный полет, не полет - тренировка
полета на Марс. Остались позади дни привыкания. Даже Георгий, для которого
полет к Марсу - лишь вторая большая космическая экспедиция, перестал во
время еды ловить ложки и вилки, а аккуратно клал их на то место, где
имелась ворсовка, - они теперь не улетят. А сколько в кают-компании было
смеха, когда командир заставлял его собирать крошки хлеба, разлетавшиеся
во все углы, особенно с потолка. Но все это уже позади.
Корабль обжит. Особенно уютно в каюте врача. Ничего особенного,
ничего лишнего. Но чувствуется женщина. Легкий запах осеннего леса,
какой-то медвежонок прикреплен на пружинке около зеркала - тронешь его, и
он весело начинает двигаться, как бы приглашая вас поиграть с ним. У
Акопяна на столе шахматная доска, неоконченная партия. У командира, надо
знать его характер, все по местам, строгий порядок, даже книги на стеллаже
расположились по росту. И все равно чувствуется, сразу не объяснишь
почему, обжитость, дом напоминает. Может, карточка сына под стеклом
рабочего стола, а может, тапочки, уютно пристроившиеся в специальном
гнезде прикроватной тумбочки. Может быть.
Корабль обжит, люди с невесомостью на "ты". Старые, полученные в
предыдущих полетах навыки восстановились. А как они теперь ходят?
Магнитную обувь, работающую от биоимпульсов мышц, они уже не замечают.
Бегают по лестницам, спускаются в трюмы, Марина даже пробовала танцевать -
выходит. Только лишь внимательно приглядишься, замечаешь в ходьбе какую-то
фрагментарность, как в первых, еще немых фильмах.
Все шло по программе. Виктор Сергеевич хотел испытать еще, что может
пригодиться в полете. И это ему удавалось. Он делал так, что даже в
жесткой программе орбитального тренажа появлялись "окна" - значит, можно
проверить, "проиграть" еще одну операцию.
Вот и сегодня. По программе выход в открытый космос, проверка
"Аннушки" - герметической камеры на одного человека. Это своеобразный
маленький космический корабль. Все там автономно. "Аннушка" могла отходить
от корабля на десятки километров, свободно маневрировать. Своими
механическими руками-манипуляторами она могла захватывать метеориты,
снимать с искусственных спутников Земли различные детали. Да что говорить,
космонавты для тренировки, и это считалось высшим классом, манипуляторами
"Аннушки" вдевали нитку в иголку... Возможно, поэтому установка и получила
милое имя девушки? Конечно, приятнее, легче сказать "Аннушка", чем ее
полное название: "Автономная гермокамера с встроенными манипуляторами для
производства работ в открытом космосе". Пробовали сокращенно АГВМ - не
привилось. И с легкой руки Акопяна, который участвовал в ее создании,
появилось имя "Аннушка". Сначала среди космонавтов, а потом оно
перекочевало и в документы.
Нужно ее испытать уже в реальном космосе. Но командир решил проверить
все три метода выхода космонавтов в открытый космос, и специальное
космическое такси, на котором космонавт мог отходить от корабля на
полтора-два километра, и старый, дедовский метод - выход космонавта в
открытый космос на страховочном фале.
"Аннушку" испытывал Акопян. Проверил приборы, помахав на прощание
руками-манипуляторами и сделав что-то похожее на воздушный поцелуй. Акопян
долго ждать не мог:
- "Гранит-один", я четвертый, жду команды, - раздался в командном
отсеке его голос.
Командир улыбнулся, он видел "Аннушку", но не спешил.
- "Гранит-четыре", я первый, два оборота вокруг корабля, смените
метеоритные ловушки у шлюза. - На экране хорошо было видно, как "Аннушка",
слегка вздрогнув, плавно сделала круг и остановилась у метеоритных
ловушек.
Командир продолжал наблюдать. Манипуляторы приблизились к ловушке. В
это время, так же плавно, как делала все, "Аннушка" стала заваливаться по
крену. Щелкнул тумблер, и в верхнем правом углу общего экрана появилось
лицо Акопяна. Его недоумевающий взгляд скользит по приборам. Купируя крен
двигателями ориентации, Сурен работал с манипуляторами.
- Командир, - раздался голос Акопяна, - что-то со стабилизацией,
заваливает вправо.
- "Гранит", вижу, меняйте ловушки, на Земле разберемся.
Работа заняла несколько больше времени. "Молодец", - подумал
командир, записал в блокнот дополнительные издержки по замене ловушек в
этих условиях.
К выходу готовился Карпенко - "Гранит-шесть".
Как облегчилась сейчас эта операция! Чтобы надеть скафандр, в первых
полетах надо было затратить почти два часа времени. Десятки метров
шнуровки, множество застежек, "молний". Космонавт сам одеться не мог, ему
помогали товарищи.
Прошло много времени. Эксперименты, полеты, новые материалы для
скафандров, новые идеи и принципы.
И вот сейчас...
Инженер-исследователь экспедиции Василий Карпенко, получив команду
командира, одевался один. Он вошел в одно из складских помещений
корабля... Да, да, вошел.
Когда люди впервые попадали в условия невесомости, они инстинктивно
начинали плавать, даже делали руками плавательные движения. Затем стали
использовать для передвижения самый древний человеческий рефлекс -
хватательный. Передвигались, как обезьяны, при помощи рук. Мышцы рук,
которые не привыкли к таким нагрузкам, уставали, но главное - руки,
основной исполнительный орган человека, исключались из активного
созидательного труда, а ноги, которые всей историей развития человека
предназначались для ходьбы, становились лишней деталью, на них вешали
ранцы с системами жизнеобеспечения, запасной инструментарий и т. д. Мог ли
с этим мириться человек? Конечно, нет! Мысль ученых предлагает различные
способы крепления для ног: скобы, магниты, клеевые вещества, ворсовые
"молнии". Но это все хорошо для лаборатории, а не для практики. Человек
привык ходить, не думая о самой ходьбе, а думая лишь о цели передвижения.
А используя эти механические способы крепления, космонавт думал о каждом
шаге, с каждым шагом расходовал свою нервную энергию. Нерационально
вообще, да и передвижение теряло свою плавность, непринужденность.
Так долго не могло продолжаться. В начале 80-х годов психофизиологи
из отдела биопроводниковых аппаратов Института психологии Академии наук на
одном из заседаний психофизиологической секции Центра выступили с
сообщением, которое так мудрено, как обычно принято у психологов, назвали,
что, идя на это заседание, вряд ли кто понимал, о чем там пойдет разговор.
Сообщение называлось: "Об использовании концептуальной модели локомоции
для трансформации командных мышечных импульсов". Сообщение, как было
принято на секции, было очень кратким и началось с демонстрации. Докладчик
надел на обе ноги нечто вроде чулок, включил экран многоканального
видеоосциллоскопа и прошелся по сцене, держа в руках небольшой кусочек
проволоки - антенны. "Вот и все", - сказал он, показывая антенной на экран
осциллоскопа. На экране были задействованы почти все каналы. То на одном,
то на другом, а иногда сразу на нескольких каналах появлялись всплески
импульсов, которые гасли и возникали с новой силой.
"Вот и все, - повторил докладчик. - Специальный комплекс
дифференцированных датчиков, расположенный в чулках, трансформирует
нервную энергию в электрическую, отдифференцирует их друг от друга и
посылает на разных волнах каждый импульс отдельно".
Докладчик смолк. В зале тишина. Прошло немного времени, и, как
всегда, первыми выступили молодые. По традиции, сложившейся на секции, все
выступления были направлены на решение проблемы практической реализации.
Было много фантастических предложений, сомнений. В доложенном факте никто
не сомневался, в докладе, состоящем из демонстрации, было все ясно, неясно
было только лишь одно: "Зачем?"
И вот, когда споры уже стихли, когда председательствующий - а вел
заседание Игорь Петрович - хотел уже перейти к анализу, слово попросила
Галина Сергеевна. Это никого не удивило. В Центре уже давно была решена
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг