из под густых черных бровей изучающим взглядом ученого, перед которым появился
необычный экспонат. В первую же секунду Сергей почувствовал легкую, вкрадчивую
попытку проникнуть к нему в сознание, но не для того, чтобы сломить защиту, а
только чтобы убедиться в самом существовании сопротивления.
Едва посмотрев в лицо незнакомцу, Сергей ощутил невольный трепет. Этот
человек буквально лучился силой и энергией, каких землянин не замечал даже в
эрсэрийцах.
Человек размышлял, вглядываясь, как казалось, в саму суть Сергея. Видя,
что к нему не проявляют агрессивности, землянин спрятал за спину свое оружие.
Наконец человек заговорил, чистый баритон загремел под сводами огромного
зала:
- Ты искал меня, не так ли?
В голосе не было ни ненависти, ни неприязни, ни угрозы, только
заинтересованность и доброжелательность.
- Ты хочешь отдать жизнь за наследницу Цевела Мудрого, красавицу Литу? -
продолжил голос.
- Да. - согласился Сергей. Он удивился, насколько его собственный голос
показался ему тихим и слабым рядом с раскатами баритона собеседника.
- Знаю. Твое чувство сильнее тебя самого. Тебе неизвестны его истоки, но
ты слепо повинуешься ему. Твоя судьба, человек. Жаль, что она такая.
- Какая?
- Ты ведь пришел издалека? Не слышал наших законов, не знаешь о великих
силах, двигавших нашими предками, ничего не знаешь о космосе, о мире вокруг
тебя. Для тебя все просто, ты готов поверить во все и принять все как есть. Ты
дикарь, а в простом сердце дикаря рождаются порой чувства куда более сильные,
чем желания людей цивилизованных... Мне жаль, что мир так жесток к тебе, но так
он устроен!
Сергей понял, что жалостливый тон беспрепятственно проникает в его
сознание сквозь все заслоны, заставляя поверить в безысходность, все равно
чего, в безысходность всего его существования, всей предыдущей и будущей жизни.
При этом человек ничего не пытался ему внушить, он просто размышлял вслух.
- О чем вы? - у Сергея не хватило наглости сказать "ты".
- Природа жестоко обошлась с тобой, заставив полюбить избранницу другого
мира. Лита рождена, чтобы быть отданной Тьме и будет ей отдана. Так должно
быть.
- Нет! - Сергей пересилил чувство фатальной безысходности, навеваемое
голосом, но человек не услышал его.
- Я забрал у тебя твою возлюбленную, потому, что мне поручено служить
орудием судьбы. Но взамен я могу наградить тебя. Ты хочешь знать обо мне? Ты
узнаешь. А затем, я лишу тебя жизни - так ты излечишься от любви и других
сердечных желаний, и полученное от меня знание останется только твоей тайной.
Ты станешь свободным и счастливым.
Тон, каким это было сказано, настолько ошарашил Сергея, что он не нашелся,
что возразить. Это был тон врача, говорящего: я ничего не могу сделать, и
устало разводящего руками. Сергей понял, что для человека в белом он -
маленькая букашка. Можно было подумать, что обязанность вершить судьбы таких
вот букашек ложилась на странного незнакомца тяжелым бременем, которое этому
человеку приходится влачить против своего желания.
- Я тот, кого ты искал - люди называют меня Герцогом. Я служу Тьме, а Тьма
служит мне. Я владею знанием невидимых сил Тьмы, я могу управлять ими и
заставить их подчиняться мне, но за это и я должен выполнять их волю. - человек
говорил торжественно и медленно, равнодушно взирая на землянина сверху вниз.
- Есть только свет и только тьма. Ничего кроме света и тьмы. Между ними
бесконечность цветов и проявлений, которую ты называешь вселенной. Материя -
это свет. Много света создает мельчайшие частицы материи, свет - сама материя.
Я говорю не о том свете, что видят твои глаза, а об абсолютном свете,
наполняющем космос. Твой мир существует там, где кончается тьма. Свет - это
существование. Человеческие органы способны ощутить только свет и то, что
порождено им, ибо само человеческое тело - лишь материя в мире материи. Тьма -
небытие. Но вселенная органична, многомерна, она совершенна. Вселенная не в чем
не имеет границ, она не может ограничиваться узким промежутком между светом и
тьмой. Ты никогда не задумывался, что есть до тьмы? Что есть за существованием,
за светом? Там мир, другой мир, параллельный нашему, питающий его и неотделимый
от мира вещей. Мир, который мы называем Тьмой и Светом. Ничтожен и слаб тот,
кто не замечает гармонии всех миров и измерений, кто не видит связи между
мирами. Вселенная не изменится, если смотреть на нее из скорлупы своих
ощущений, но можно и вырваться наружу и тогда обрести истинную власть, власть
из вне. Я проник в нематериальную сущность мира Тьмы, мира ниже нашего, и
потому подвластного нам. Я жрец Тьмы, раб Тьмы и повелитель Тьмы! Я
довольствуюсь малым и не поднимаю глаз к Свету. Когда-то, вечность назад,
Императоры не смогли задушить в себе стремление к истине, они поднялись над
Светом и Свет погубил их, ибо был сильнее их жалкой материальной сущности. Свет
уничтожил Императоров и тех, кто шел за ними. Лишь верные слуги Тьмы смогли
сохранить за собой этот мир.
Теперь ты видишь, что в одном измерении не место двум стихиям. Силы Тьмы и
Света так немыслимо глобальны, что даже планеты не способны колебаться между
ними. Вся энергия Австранта должна была участвовать в соединении потоков, чтобы
подчинить мне силы Тьмы и дать им войти в этот мир. Любое же обращение к Свету
закрывало ворота к энергии Тьмы, открытые еще нашими предками. Те, кто несмотря
ни на что продолжали идти к Свету, должны были победить или погибнуть. Я
уничтожил их, выполняя волю Тьмы. Мы не могли сосуществовать вместе - и я и они
становились от этого слабее и отдалялись от истинного могущества, доступного
только одной стихии. Лита, дочь Цевела - последний образец человеческой
невинности и глупости. Она не сможет изменить своему пути. Она будет отдана
Тьме, человек! Так должно быть и так будет!
Он замолчал, не замечая волнения землянина. На какое-то время, глаза
Герцога закрылись, Герцог думал, поглощая свет вокруг себя. Сергей смотрел на
него с ужасом и восхищением, и не знал, какое из этих двух ощущений в нем
сильнее. Открыв глаза, Герцог с тоской посмотрел в лицо землянину, делая рукой
некий знак в воздухе.
- Я сказал тебе слишком много и ничего не сказал. Все зависит от тебя.
Одно слово может решить судьбу человека и изменить мир, и тысячи слов могут
утечь, как вода в песок, не оставив следа... Прощай, человек. Я не знаю обычаев
твоего народа, но у тебя есть возможность уйти достойно.
Им больше не интересовались. Сергей оглянулся. За спиной стояли неизвестно
откуда взявшиеся легионеры в светящихся золотых латах. Их было трое. Высокие,
могучие и покорные. Все трое не смели поднять на Герцога глаз. Герцог сделал
знак - послал импульс воли - и легионеры синхронно выхватили оружие, хищно
вглядываясь в землянина. У первого, светловолосого с благородными чертами лица
и честным взглядом, были два тонких и длинных, почти в полтора метра длиной,
кривых лезвия. Второй, похожий на голодного медведя, держал в каждой руке по
ветрорубу. Третий, стройный, с хитрым холодным взглядом, вращал за двухметровые
шнуры привязанные за оси диски с острыми с зазубринами краями. Шнуры то
разматывались, и диск вращаясь резко вылетал в нужном направлении, то
накручивались на ось диска, и тогда оружие послушно возвращалась к владельцу...
Каждый из троих мог играя прикончить хоть пятерых таких землян - даже для
золотых легионеров эти парни выглядели грозно. Сергей сделал шаг назад, к трону
Герцога, но ощутил за спиной твердую силовую стену. Чудовище с ветрорубом
напало первым - легкий ветерок возле лица, и как сами по себе возникли царапины
на руках и шее. Сергей даже не успел понять, что случилось. И тут он догадался
- с ним будут играть, как кошки с мышкой - развлекают Герцога. Сергей был так
подавлен сознанием неподдельного могущества человека, лишившего его счастья,
что возможно минуту назад и дал бы легко убить себя, но такой оборот его
взбесил. Он не какой-нибудь первобытный варвар, он землянин!
Ощущение сжатой в руке гладкой теплой рукояти лестеля не дало поддаться
панике. Одновременно оно же внушало тревогу - Сергей находился в ситуации,
когда одной его ошибки было бы достаточно, чтобы умереть - сейчас он предпочел
бы пусть менее эффективное, но зато испытанное оружие. Лестель же требовал
длительного ознакомления с его действием, специальных навыков, привычки...
Все случилось очень быстро. Ошалев от неожиданной боли, Сергей выставил
наперевес свое оружие и, чтобы не закричать, всей грудью втянул сквозь зубы
струю воздуха, почти не сознавая, что вместе с воздухом втягивает жизненную
энергию солдата. Только через пять секунд боль отпустила, воля полностью
овладела телом, и Сергей медленно выдохнул, с подсознательным удивлением
обнаруживая, что легионер с ветрорубом обалдело смотрит на него, бледный, с
посиневшим лицом, с судорожно вздрагивающими конечностями. Тут же белки глаз
солдата закатились и богатырь рухнул, как подрубленное дерево. Два его товарища
смотрели со стороны, чтобы не мешать первому. Увидев, что один из их тройки
повержен, оба насторожились, как львы перед прыжком.
Но теперь остановить Сергея было уже невозможно. Расставшись с избытком
сил, он сохранил их достаточно, чтобы наслаждаться могуществом собственных мышц
и чувствовать себя необыкновенно невесомым. Неожиданно легкая победа привела
землянина в исступление. Чувства обострились, скорость восприятия возросла.
Слившись с оружием, он ощутил, почти увидел, энергетические волны вокруг себя.
Их испускал пол, потолок, их же, только на другой частоте распространяли
легионеры, тяжелая сильная волна исходила от силовой стены, бывшей, по сути,
всего лишь состоянием энергии.
Прижавшись спиной к силовой стене, Сергей словно перебросил мощный поток
через себя. Плазменный кончик лестеля ослепительно вспыхнул, показывая высокий
уровень излучения. Как косой Сергей описал оружием круговую дугу, вздохнув
поглубже, прыгнул вперед, с яростным криком вращая лестель вокруг себя, так,
что сам превратился в клубок невидимого пламени. Ковер под ногами сгорел
моментально. Перед Сергеем на мгновенье возникли застывшие лица легионеров, и
он увидел, как словно ветром сдуло превратившийся в спекшуюся крошку кривой
клинок одного из них. Вот прозвучал крик - крик боли и страха - храбрость
красавца с честными глазами была наказана: он лишился руки и чего-то там еще.
Второй легионер запустил в землянина свой диск - диск растворился в воздухе, не
достигнув цели. Сергей перестал ощущать самого себя - он вдыхал и выдыхал
энергию, словно это был воздух. Сам Сергей стал красным, как сталевар, белая
туника обгорела, оставив его обнаженным. Никогда землянин не испытывал такого
желания сжечь все живое и себя в том числе!
ГЛАВА 17
- Хватит! - спокойный размеренный баритон остудил, как ведро ледяной воды.
Сергей обернулся к Герцогу, прервавшему поединок, испытывая сильнейшее желание
броситься на него, но стон боли за спиной отвлек его внимание.
Стонал тот легионер, что лишился руки. Оказывается, он весь обгорел - даже
лицо покрывали водянистые пузыри. Бедняга лежал на полу и издавал
душераздирающие вопли, которые до сих пор не достигали ушей землянина. Метатель
дисков оказался приваренным к полу - он не мог не стонать, не кричать, а только
смотрел на Сергея расширенными от боли глазами.
- Мама, что я натворил... - озираясь, в ужасе прошептал землянин, с трудом
веря, что сам мог совершить такое.
За его спиной в полу тянулся ров, в полметра глубиной - из него клубами
вздымались языки ядовитого дыма - след движения лестеля. Сергей понял,
насколько крепкие люди пытались ему противостоять - они все еще были живы!
Сейчас землянин не верил, что такое вообще возможно - посмотрев вокруг, можно
было подумать, что тут только что разорвалась ракета.
Меньше всех пострадал медведеподобный - тот так и лежал в том месте, где
недавно пересекала зал силовая стена - легионер был в глубокой коме.
При всем при этом, Герцог смотрел на землянина точно так же, как и пять
минут назад, к взгляду прибавилась лишь слабая искорка любопытства.
- Они не куда не годились. - задумчиво произнес Герцог, сужая глаза и
вглядываясь в тела обреченных легионеров. Все трое растаяли, рассыпались в
воздухе. Вибрация потрясла весь зал, и волосы на голове Сергея встали дыбом,
как от сильного электрического разряда.
Герцог опять смотрел на землянина.
- Теперь ты будешь жить. - равнодушно произнес он, тем же тоном, каким
говорил: ты должен умереть.
- Постоянство - главная добродетель в этом мире. - пояснил Герцог. -
Золотой Легион не должен изменяться в числе. Мне нужно столько легионеров,
сколько их было. Ты убил четверых моих людей - троих сейчас, одного раньше.
Легион лишился четверых. Твоим наказанием будет не смерть, а жизнь и верная
служба силам Тьмы. Ты сам сделал выбор - захотел жить - живи - вольно или
невольно, станешь тем, кого сейчас не стало. Служба в Золотом Легионе -
почетная награда для любого смертного, тебе же, я знаю, покажется наказанием
менее достойным, чем смерть...
Герцог сделал паузу. Он разглядывал землянина, на этот раз внимательно.
Его сознание настойчивей устремилось к мозгу Сергея, но и на этот раз,
наткнувшись на барьер, не стало его ломать.
- Скажи мне, - в голосе впервые появилась вопросительная интонация. - Кто
научил тебя сражаться сознанием, превращая его в пламя?
- Не важно! - Сергей испытывал что-то похожее на жалость к погибшим от
огня лестеля австрантийцам, и нечто большее, чем ненависть к Герцогу, так легко
отправляющему на смерть тех, кто ему служит.
- Ты говоришь невежливо, и смотришь мне в лицо. - опять спокойно и даже
равнодушно заметил Герцог. - так не подобает солдату Золотого Легиона. Я накажу
тебя.
- Разве я согласился служить тебе? - Сергей намеренно перешел на "ты" и
произнес это с гримасой призрения на темном от сажи лице. Вообще-то в саже было
не только лицо - обнаженный и грязный землянин стоял перед одетым в шелк
Герцогом, как индейский вождь перед испанским королем.
- Чего ты хочешь? - казалось, Герцог устало вздохнул.
- Смерти Тимона! - Сергей не поверил своим ушам - у него не было намерения
говорить ничего подобного. Конечно, ему хотелось наказать того садиста в
монашеской рясе, но сейчас, когда перед ним стоял сам Герцог, все деяния Тимона
казались лишь забавами жестокого ребенка.
- Пожалуйста. - Герцог не удивился такой просьбе, наоборот, он был
удовлетворен, что попросили так мало. - Ничего не может быть проще. Тимон
выполнил свою миссию, теперь он мне не нужен. В новом мире, который вскоре
поднимется под этими руками, ему нет места.
Тимон возник из пустоты - неподвижный, в коконе энергии, с закрытыми
глазами. Его руки плотно прижимались к бедрам, а ноги были составлены вместе.
Изуродованное шрамами лицо казалось неживым.
- Вот он. Если хочешь, убей его.
Равнодушный спокойный тон вывел Сергея из итак очень слабого равновесия.
- Нет! - крикнул он. - Я хочу его смерти, а не убийства!
Герцог поднял брови, словно говоря: тебя трудно понять.
- Освободить Тимона от оков? - спросил он. - Но тогда почему ты уверен,
что ты убьешь Тимона, а не он тебя? Я не могу рисковать еще одним легионером
из-за такого пустяка. Золотой Легион еще только на заре своей великой роли,
тогда как этот раб уже сделал свое дело. А потом, почему убийство в поединке
кажется тебе лучше убийства мгновенного и беспрепятственного? Подумай: человек
сражается с тобой, верит, что победит, надеется, думает о будущей жизни. Зачем
так, ведь он все равно должен погибнуть? Это жестоко. Ты жесток, солдат, а
жестокость вредна, она ослабляет разум и портит волю...
Сергей понял, что слушая Герцога, начинает сомневаться в верности
прописных человеческих истин. Он тряхнул головой, отметая услышанное.
- Ты не хочешь убивать его так? - понял Герцог. - Ну что ж.
Сознание Герцога оставило землянина и переключилось к Тимону. Любопытство
оказалось таким сильным, что Сергей стал следить за сознанием хозяина
Австранта, не решаясь проникнуть в него поглубже. Это сознание, полностью
исчезнув на какое-то время, вдруг вернулось и стремительно бросило что-то в
сторону монаха. Волна воли и энергии, пронесшаяся через зал, имела уже мало что
общего с сознанием, вроде бы, породившем ее.
Сергей обернулся на хруст. Те самые воля и энергия как невидимый пресс
давили Тимона к еще горячему после сражения полу. Хрустели ломаемые кости.
Сергей с отвращением отвернулся.
- Ему не больно. - успокоил Герцог. - Он без сознания. Это урок для тебя.
Интересно, но силы продолжали делать свое дело, когда сам Герцог уже не
управлял ими. Эти силы словно обладали собственным разумом. Сам Герцог уже
вернулся в мыслях к своему гостю.
- Теперь ты доволен? Ты предупреждал его, что он умрет, и Тимон умер. Ты
удовлетворен?
- Нет. Я буду удовлетворен только, когда увижу Литу счастливой и
свободной!
- Не горячись. Горячие люди глупы - они не успевают думать. Ты забыл, что
я сказал тебе? Ты не понял меня? Лита будет отдана Тьме - в этом ее счастье.
Человеческие свобода и счастье - иллюзия, фикция - сегодня кажется, что они в
одном, завтра - в другом... - Герцог прервался и его взгляд сверкнул, хотя
голос остался таким же бесстрастным. - Ты должен говорить с опущенными глазами,
легионер!
- Герцог! Я не буду легионером и не могу служить тебе,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг