палубу: воспитание не позволяло. По крайней мере, я изо всех сил старался
дождаться ночи... Стоило мучаться: господа пираты не обратили на мое
вопиющее хамство ровным счетом никакого внимания, поскольку их вечернее
веселье было в самом разгаре!
"С кем поведешься! - печально констатировал я. И строго сказал себе: -
Только постарайся, чтобы это не превратилось в привычку!" Впрочем, были в
моей жизни и куда более лирические моменты: дивные, долгие рассветы и
закаты, когда три разноцветных солнышка поджигали горизонт с разных сторон,
то одновременно, то по очереди - я никак не мог установить хоть какую-то
закономерность, создавалось впечатление, что местные светила сами решают,
когда появиться на небе, и когда его можно покинуть... Я любовался пестрыми
солнечными бликами на темно-зеленой поверхности моря, а время от времени
обитатели воды преподносили мне удивительные сюрпризы: однажды я увидел
огромную фиолетовую летающую рыбу, раздувшуюся, как невероятный живой
дирижабль, да еще с длинным щупальцем на брюхе, похожим на слоновий хобот -
диковинная рыба постепенно "худела" и приближалась к поверхности воды, дело
закончилось тем, что она нырнула и исчезла в темноте моря. Несколько раз
моим ушам довелось услышать тихое пение: где-то вдалеке звучали тоненькие,
пронзительно щемящие голоса, которые могли принадлежать разве что
осиротевшим ангелам - сначала я приписывал этим дивным звукам совершенно
мистическое происхождение, но оказалось, что это пели забавные круглые
рыбки, напоминающие маленькие арбузики: такие же зеленые и полосатые .
"Хугайда!" - прочувствованно говорил я небу над своей головой, поскольку не
знал другого способа сказать спасибо за эти невероятные вещи - маленькие,
но бесценные подарки заплутавшему страннику...
На седьмой день путешествия я заметил на горизонте яркий полосатый парус.
Господа пираты тоже его заметили и сие зрелище вызвало невиданное деловое
возбуждение в их нетрезвых рядах. Плюхай Яйцедубович тут же ухватился за
кормовое весло, а его подчиненные принялись осуществлять какойто
непостижимый для моего сухопутного интеллекта маневр с парусом. "Ну да,
конечно! - обреченно подумал я. - Сейчас мы будем брать на абордаж этих
бедняг, полосатиков, и никуда от этого не деться: такая уж работа у моих
спутников..." Меньше всего на свете мне хотелось стать свидетелем и
невольным участником морского сражения. У меня была одна, единственная и
неповторимая цель: как можно скорее добраться до обещанного Халндойна и
упросить тамошних жителей отвезти меня на остров Хой, к загадочному
всемогущему Варабайбе. Меня грела ни с чем не сравнимая уверенность, что с
самыми малопривлекательными обитателями этого мира я уже благополучно
перезнакомился, так что любые перемены теперь будут только к лучшему.
Словом, предстоящее морское сражение представлялось мне досадной задержкой
на пути к "светлому будущему". Я подумал было, что мой авторитет сейчас так
велик, что я вполне могу запретить своим спутникам отвлекаться на всякие
пустяки вроде морского разбоя, но между нами по-прежнему стоял
непреодолимый языковой барьер:
сомнительные словосочетания, которые я успел выучить, служили скорее для
выражения эмоционального настроя, чем для разговора о конкретных вещах...
Мне пришлось признаться себе, что проще пустить все на самотек, чем
высказать этим милым людям свое мнение об их сомнительной затее.
Пока я предавался скорбным размышлениям о собственной лингвистической
немощи, пиратский корабль уже пустился в погоню за своей жертвой. К моему
величайшему сожалению, мы шли на хорошей скорости, и у ребят под полосатым
парусом не было никаких шансов отвертеться от дружеского бриффинга "без
галстуков". "Весело будет, если они окажутся грозными рубаками, перемочат
на фиг этих бородатых красавчиков - и что я тогда буду делать? Плясать на
рее какойнибудь устрашающий танец, чтобы они от меня отвязались?" -
удрученно подумал я. Впрочем, страмослябы были настроены оптимистически:
бодро бряцали каким-то примитивным оружием, смутно напоминающим
раскормленные топоры, ржали так, что доски скрипели и нетерпеливо
подпрыгивали на месте в предвкушении настоящей разминки. "Эти существа
отличаются безрассудной храбростью - просто потому что у них не хватает
воображения, чтобы представить себе смерть", - говорил о них мой приятель
Вурундшундба, и у меня не было оснований сомневаться в его компетентности!
Часа через четыре мы все-таки догнали этих бедолаг под полосатым парусом.
Воинственный клич капитана: "нафуздячим пудурасов!" был тут же подхвачен
его командой. Ребята творчески переосмыслили призыв своего начальника и
ответили ему нестройным "ибьтую мэмэ!", "етидреный хряп!" и "илдук те у
жупень!" Люди на корабле с полосатыми парусами мне сразу понравились. Было
в них некое внутреннее сходство с моим приятелем Мэсэном. Я не мог
сформулировать, чем именно они были похожи, но животом чувствовал, что они
слеплены из того же теста, что и хитрый болотный житель, великий охотник на
дерьмоедов - и уж на их корабле мне бы вряд ли понадобилось творить чудеса
и взбираться на мачту: с такими дядьками я вполне мог бы ужиться. К моему
величайшему сожалению, их было катастрофически мало. Я сразу понял, что
ребятам чертовски не повезло:
страмослябские пираты, которых оказалось еще больше, чем я полагал после
нескольких дней, проведенных на корабле, могли бы одолеть их даже вовсе без
применения оружия - просто задавить массой. Исход боя был предрешен, и мне
показалось, что это понимают все участники предстоящего мероприятия -
понимают, но драться, тем не менее, все-таки будут, поскольку так уж
заведено...
Битва была короткой, отчаянной и, на мой вкус, очень уж неприглядной:
когда несколько дюжин громил с гигантскими топорами начинают разбираться с
горсткой хорошо вооруженных людей, обе стороны несут сокрушительные потери
- лично я окончательно перестал понимать, на кой черт им всем это надо?! У
меня был только один повод для положительных эмоций: мне не пришлось
принимать в этом участия. Невелико утешение, но уж какое есть... Через
полчаса мои приятели пираты окончательно переместились на территорию
противника, а еще через полчаса они уже тащили на свое судно сундуки с
чужим добром. Потом привели пленных - их было всего пятеро. Ребята тут же
получили от меня "приз зрительских симпатий": они действительно хорошо
держались, без напускного героизма и ложного пафоса, но с настоящим
философским достоинством побежденных в неравном бою - дескать, ладно, пока
ваша взяла, а там видно будет... Надо отдать должное страмослябам: они вели
себя вполне прилично и не проявляли жестокости по отношению к пленникам.
усадили их на корме, аккуратно связав ноги, чтобы чего не вышло, тут же
принесли им воду и еду, кому-то дали чистое тряпье перевязать рану - одним
словом, все было вполне гуманно и даже душевно.
Я внимательно следил за всем происходящим, поскольку твердо решил, что
обижать пленников не дам. "В случае чего, спущусь с мачты и устрою
итальянский скандал с пощечинами - а там будь, что будет", - пообещал я сам
себе. Мне и так было грустно, стыдно и противно от того, что я даже не
попытался вмешаться раньше. Тоже мне - "поднялся над обстоятельствами",
нечего сказать... Один из пленников, наверное, почувствовал, что я их
разглядываю, поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Наши глаза
встретились, и я с веселым ужасом почувствовал, что теряю равновесие. Уж не
знаю, кто учил этого парня ворожить, и учили ли его вообще всем этим
глупостям, но меня он сделал не сходя с места!..
Так бывает - очень редко, но все-таки бывает. Однажды твои глаза
встречаются с глазами незнакомца, и ты вдруг понимаешь, что этот человек
мог бы стать твоим лучшим другом... черт, даже не так! Понимаешь, что
незнакомец знает о тебе абсолютно все, да и ты знаешь его так хорошо,
словно вы выросли вместе - и не потому, что вы оба такие уж великие
ясновидцы, просто вы похожи, как бывают похожи близнецы, только это самое
сходство не имеет никакого отношения к вашим лицам... Так бывает. Но чаще
всего эти встречи не заканчиваются ничем - просто потому, что все мы -
просто люди и живем среди таких же людей, которые каким-то образом
договорились, пришли к неписаному, но действующему соглашению о том, что
два незнакомых человека не могут броситься навстречу друг другу с
идиотскими улыбками и нечленораздельными восклицаниями: "а вот и ты,
наконец-то!" Считается, что это глупо и по меньшей мере неприлично. Так что
обычно мы просто идем дальше своей дорогой, а незнакомец, который мог бы
стать лучшим другом, ныряет в вагон подземки, и ничего не происходит,
поскольку так принято - если уж и существует какой-нибудь "всемирный
заговор", то вот вам его последствия... Но у меня был совсем другой случай.
Я находился черт знает где: в мире, законы которого по-прежнему оставались
для меня абсолютной загадкой. Я понятия не имел, по каким правилам здесь
следует играть, как принято вести себя в обществе, чтобы тебя не сочли
сумасшедшим, и в данном случае невежество было мне на руку. Поэтому я
кое-как слез с мачты
- нет ничего хуже, чем расхлебывать последствия собственного
лунатического поведения без вмешательства бригады каскадеров и дежурной
пожарной команды! Страмослябские пираты взирали на сие великолепное
зрелище, распахнув рты, но сейчас мне не было до них никакого дела. С
трудом находя общий язык с непослушными ногами, уже забывшими
незамысловатую технику ходьбы по горизонтальной плоскости, я направился
прямо к незнакомцу, сидевшему на корме вместе со своими товарищами по
несчастью. Он оказался высоким, крепко сложенным дядькой средних лет,
темноволосым, лысеющим, но моложавым - никаких морщин, кроме глубоких
складок, резко очерчивающих рот. Его темные глаза сияли лукавым весельем -
удивительно, если учесть обстоятельства, в которые он попал! - но выражение
лица было вполне мрачным - возможно, оно просто казалось таким из-за резко
опущенных вниз уголков рта.
- Прийдется придумать, как вытащить тебе из этой передряги, дружище, -
приветливо сказал я ему.
Это выглядело так, словно я случайно встретил бывшего одноклассника. Он
не удивился и, кажется, даже не обрадовался - просто серьезно кивнул мне,
как старому приятелю.
- Уж ты-то придумаешь, - уверенно сказал он. Немного помолчал и невесело
усмехнулся: - Или не придумаешь... В любом случае, славно, что ты говоришь
на кунхё, вот что я тебе скажу! А я все смотрел на тебя, гадал: неужели из
Земли Нао человек? С одной стороны, одет как положено, а с другой - не
похож ты на их брата. Я даже грешным делам, подумал - может, ты один из
этих легендарных бродяг Хабода? И все пытался понять: как ты на эту поганую
мачту взобрался? В любом случае, ты правильно сделал: все лучше, чем на
грязной палубе с этими красавцами копошиться... А как тебя вообще занесло
на страмослябский корабль? Тоже пленник?
- Ну уж нет! - почти испуганно открестился я. - Только этого мне не
хватало!
Его спутники наблюдали за нашим разговором с немым изумлением.
- Встретил старого приятеля, Хэхэльф? - наконец неуверенно спросил один
из них.
- Можно сказать и так, - невозмутимо кивнул он. И вопросительно посмотрел
на меня. Я пожал плечами - дескать, что хотите, то и думайте!
Разговор был прерван пиратским капитаном. Плюхай Яйцедубович лично явился
полюбопытствовать:
с какой стати я соблаговолил спуститься на палубу и не требуются ли мне
какие-нибудь жизненные блага вроде традиционной "хряпы".
"Куляй на хур!" - строго сказал я ему. Капитан заулыбался до ушей, как
любящий папаша, вслушивающийся в первый осмысленный лепет своего чада, а
бандитского вида гном, сидящий на его плече счел своим гражданским долгом
ответить мне целым потоком совершенно невоспроизводимых, но наверняка
достойных всяческого уважения фразеологических оборотов: все они кроме,
разве что, традиционного "ибьтую мэмэ", были мне незнакомы. Я понял, что
разговор не состоится и невольно перешел на кунхё, который уже казался мне
моим родным языком.
- Я забираю себе этих людей, - решительно сообщил я капитану. Понял, что
слов явно недостаточно, выразительно ткнул пальцем, указывая на пленников,
потом сделал своеобразный "загребающий" жест обеими руками и постучал себя
по груди кулаком. Плюхай Яйцедубович несказанно удивился и обрушил на меня
очередной поток непонятной речи. Я в отчаянии воздел руки к небу, умоляя
его об услугах переводчика.
- Он спрашивает, на кой мы тебе сдались, - неожиданно сказал объект моей
внезапной "магнетической" привязанности - один из пленных назвал его
Хэхэльфом, и я решил, что это и есть его имя.
- Ты понимаешь их язык? - обрадовался я.
- А, было бы что понимать, етидрёный хряп! - неопределенно отмахнулся он.
И скромно добавил: - Конечно, я не великий знаток их лопотания, но
несколько слов связать могу...
- Тогда скажи им, что я так хочу... Или еще лучше: скажи, что
Вурундшундба мне велели обзавестись слугами... Одним словом, придумай
что-нибудь убедительное. Я не знаю, что это за народ, и какие байки им по
душе!
- Так тебя к ним Мараха Вурундшундба пристроили? - уважительно уточнил
он. И растерянно хмыкнул:
- Ну и шутники, нечего сказать!
Потом он что-то сказал капитану, который заранее присмирел, услышав слово
"Вурундшундба".
Капитан внимательно выслушал перевод, задумчиво почесал в промежности и
уставился на меня с почти благоговейным восхищением, покивал и нерешительно
что-то промямлил.
- Дело сделано, - спокойно сообщил мне Хэхэльф. - Теперь капитан с тобой
торгуется. Он не хочет развязывать нам ноги, пока мы не прибудем на
Халндойн. Боится, что мы начнем бузить... Ладно, пусть себе боится! До
Халндойна всего-то три дня пути, можно и потерпеть.
- Ну, раз ты так говоришь, значит можно, - улыбнулся я. - Скажи ему, что
я согласен, пусть только оставит нас в покое... А ноги я вам и сам развяжу
- какие проблемы? Только ночи дождемся...
- А зачем? - лениво возразил он после того, как капитан пиратов послушно
удалился, обрадованный исходом переговоров. - Толку-то... Здесь особо не
погуляешь: шагу ступить некуда, вплавь до берега добираться глупо - если уж
и так отпустят. Зачем нам лишние неприятности?
- Легко тебе говорить, Хэхэльф! - с упреком сказал другой пленник. Его
глаза сверкали праведным гневом. - Это ведь не твой корабль разграбили
поганцы... Перерезать бы им глотки ночью, когда напьются - и дело с
концом...
- Ну, положим, мой корабль они бы и не догнали, - снисходительно
ухмыльнулся Хэхэльф. - А даже если бы и мой... Знаешь, Бэгли, корабль -
дело наживное. Его можно построить, или купить, а можно и украсть. А тело у
меня всего одно и я предпочитаю не совать свою голову под топор пьяного
страмосляба: неблагородное это оружие, да и смерть - глупее некуда!
- Не спорьте, - с досадой сказал им я. - Я рад, что могу вам помочь,
ребята, но у меня в этом деле свой интерес: мне нужно как можно скорее
добраться до Халндойна. Поэтому еще одна драка мне даром не нужна.
Сердитый Бэгли приуныл - понял, что праведная месть ему не светит.
Остальные пленники поглядывали на меня с благодарностью и упреком
одновременно: дескать, хороший ты парень, но мог бы проявить больше
чуткости...
- Ну что, давай познакомимся, "старый приятель"! - весело предложил мой
новый друг. - Я - Хэхэльф Кромкелет из Инильбы, что на Халндойне.
- "Кромкелет"? - невольно улыбнувшись переспросил я. Дословно это словцо
означало "дырка в шлеме", но в устах Хэхэльфа оно прозвучало, как фамилия.
- Ага. Был у меня в свое время дырявый шлем, над коим весь Халндойн
потешался. Вообще-то я от него уже давно избавился, а вот имя в море не
утопишь... С другой стороны, все к лучшему: на Халндойне кроме меня имеются
еще два Хэхэльфа из Инильбы - надо же хоть как-то отличаться от прочих!
Ладно, со мной, вроде, все ясно, а как тебя-то звать?
Я чуть было не брякнул, что меня зовут Макс, но вовремя прикусил язык.
- Ронхул, - я немного подумал, решил, что демонический имидж мне не
повредит, и добавил: - Ронхул Маггот.
- Вот оно что! - присвистнул Хэхэльф. - А я-то гадал: как ты там на рее
разлегся?.. Ну, если демон, тогда ладно... И откуда ты такой взялся, если
уж на то пошло?
- Это долгая история, - вздохнул я. И выразительно посмотрел на него:
дескать, заснут твои спутники, тогда и поговорим. Он сразу понял,
заговорщически улыбнулся мне краешком своего мрачного рта и с деланым
равнодушием отвернулся, словно все уже было сказано.
Разумеется, на мачту я больше не полез: меня сейчас туда можно было
загнать разве что под дулами автоматов. Наваждение рассеялось, я снова стал
обыкновенным человеком, который отчаянно боится высоты и совершенно
неспособен балансировать на тоненькой рее дольше нескольких минут кряду - а
уж любоваться закатом, или сладко дремать под пение полосатых рыбок - и
подавно! Впрочем, я не испытывал сожалений: теперь я знал, что наше
путешествие подходит к концу, а страмослябские пираты, общество которых
пугало меня, как компания старых зеков гимназистку, теперь сами старались
обходить меня стороной, и даже лже-свиней своих предупредительно
отгоняли... И вообще, у меня наконец-то появились хорошие предчувствия -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг