Сергей Федотов
ПОЛТОРГЕЙ, ТС-С
рассказ
Семен Кузьмич Антонов выработал подземный и северный стаж и в недряхлом еще
возрасте вышел на пенсию. Он с женой Зинаидой Ивановной заранее обсудил как
им жить дальше. Хватит зябнуть в Заполярье, пора перебираться на материк.
Можно было купить кооперативную квартиру, но супругов тянуло к земле.
- Забудь о подземном стаже, - сказала жена, - все там будем, лучше
представь, как у тебя на грядке растет зеленый горошек, а огурчик сам в рот
просится.
Она взяла аккредитив и улетела в краевой центр. Вернулась с сияющими
глазами. Купила большой дом в Нахаловке с огородом и надворными
постройками. Даже баня имеется. И летний водопровод. Подвалила удача.
В любом нашем крупном городе имеются два района: Черемушки и Нахаловка.
Черемушки застроены "хрущобами" - пятиэтажными бараками с клетушками
квартир, в которых туалеты соединили с ванными, а полы с потолками не
успели. Нахаловки же - районы самозастроек. Дома в них ставились в
рекордные сроки: пока милиция не видит. Власти хвать, мать, - а уже и улицы
вытянулись безо всяких генпланов, и огороды вскопаны и засажены. Не
свернуть их теперь ни угрозами, ни штрафами, ни бульдозерами. С годами
нахаловские трущобы пришлось узаконить, и они сразу же перестали отличаться
от прочих застроек частного сектора. Времянки как-то сами собой
превратились в капитальные строения.
Переехали Антоновы в начали весны. Первый вечер в своем доме прошел в
хлопотах. Впервые за три года в избе распахнулись ставни, и хозяйка,
обживая дом, принялась мыть окна, а хозяин драить полы во всех четырех
комнатах и кухне. Уже смеркалось, когда супруги уселись за стол и устроили
для себя маленькое новоселье. Семен Кузьмич не спеша распил бутылку,
рюмочку пригубила Зинаида Ивановна. Среди ночи она разбудила мужа.
- Семен, а, Семен, - толкнула его в бок. - Кто-то стучит наверху.
- Наверное, опять сосед Епишкин полки сколачивает, - решил спросонья
Антонов.
- Какой Епишкин, какие полки? - возмутилась Зинаида. - У нас теперь свой
дом и никаких соседей - ни сверху, ни снизу.
- Утром разберемся, - сказал Семен и снова заснул.
На другой день он слазил на чердак, но, кроме паутины и пыли, ничего не
нашел, даже кошачьих следов. Поразил Семена Кузьмича подвал. Имел он два
входа - из кухни и дальней комнаты - и состоял из двух отсеков. В первом
были сколочены полки для банок и короб для картошки, а во втором стояли
бочки и имелся самый натуральный ледник. Кузьмич даже присвистнул,
обнаружив такие удобства.
Радуясь, что стал обладателем замечательного хранилища, Кузьмич прошел в
огород. Восторженная Зинаида Ивановна показала ему зеленые стрелки лука,
пробившиеся сквозь мерзлую землю.
- Здесь же буквально все растет, - всплескивала она руками.
- Ага, - согласился Семен, - посадишь оглоблю, вырастет хомут на шею.
- Займись-ка теплицей, - велела супруга.
Муж вооружился лопатой и совсем позабыл про ночные стуки. Они сами о себе
напомнили. В этот раз Кузьмич улегся в постель трезвым и, когда началось,
сразу проснулся. Он опустил босые ноги на пол и ступнями почувствовал
колебания, будто под полом работал некий механизм.
"Подпольная типография, - почему-то подумал он, смутно припоминая кадры из
позабытого фильма, в котором изможденные революционеры в блузах,
скорчившись под землей, печатали прокламации. "Партия сидит в окопах, -
вспомнилось выступление партийного секретаря, - но скоро из них выберется!"
Вот и пусть выбирается - нечего подпольщикам делать в моем подвале! Если
это коммунисты, то не так страшно - у них хотя бы партийная дисциплина, а
вдруг под домом окопались неформалы?"
Кузьмич открыл крышку подпола, и стук прекратился. По скрипящим ступеням
хозяин спустился вниз, зажег свет и тщательно осмотрел земляные стены. Не
нашел и намека, что за ними могут скрываться потайные комнаты с
неформалами. Чертыхаясь, вернулся в кухню, вымыл руки под рукомойником и
улегся досыпать.
- Что ты там нашел? - спросила Зинаида.
- Ничего и никого. Вот это и странно.
Засыпая подумал, что изба, возможно, как-то резонирует на лязг
железнодорожных составов. Днем не слышно, а ночью...Долго бы, поди,
Антоновым пришлось гадать о происхождении зловещих звуков, если бы не
Зинаида Ивановна. Она назавтра же привела в дом соседку -
семидесятипятилетнюю старушку Ульяну Яковлевну. Бабка внимательно выслушала
рассказ Семена Кузьмича, а потом поставила диагноз.
- Это у вас полторгей завелся, - сказала, как припечатала, она.
- А это еще что за зверь? - удивился Антонов.
- Ты телевизор-то совсем не глядишь, ли чо ли? - спросила Ульяна Яковлевна.
- Так в последнее время и не смотрел, - смутился Кузьмич. - У нас еще
контейнер с вещами не прибыл. Сама видишь: в избе-то шаром кати... А разве
про наш дом показывали? Или в других тоже вот так стучит?
- Еще как барабанит. Про того полторгея много раз показывали. Бывает,
скажем, полный торгей, с имя жить можно, даже помощь какая - никакая.
Полный торгей, его еще дедушкой кличут, это такой старичок невысокий с
бородкой и картавый.
- Ленин, что ли? - обалдел Кузьмич, представив дедушку Ленина, печатающего
у него в подвале запретную "Искру".
- Да ты что? - возмутилась старуха. - Ленин-то с пустой рукой и в кепке, а
у этого варежки и волос богатый. Полторгей - слово заграничное,
по-иностранному значит - домовой. Но не простой, простой-то, полный торгей,
дедушка старый, степенный, ничего такого себе не позволяет. А этот
наполовину еще торгей, не дорос до полного, в ум не вошел, ему бы
поозоровать, побаловаться. Вот и стучит-бренчит. А выглядит ну чистый
хулиган: в штанах-жинс, на голове - патлы и отрет - битлы.
- Да ну тебя, Яковлевна! Это же ансамбль заокеанский так называется -
битлы. На английском языке. А у нас английский на весь город знают, поди,
полторы калеки. Откуда домовому английский знать, чтобы петь, как битлы?
- Тебе виднее, Кузьмич, - поджала губы соседка. - Может, конечно, они и не
битлы поют, а просто орут, как кота за хвост тянут...
- А нам-то что делать, Ульяна Яковлевна? - вмешалась Зинаида. - Батюшку
вызвать разве, дом освятить?
- От полторгея не поможет, - авторитетно заявила бабка. - Раньше все дома
освящали, а домовые никуда не девались. Так и жили с имя,
приспосабливались. Но средство я присоветую. Пусть хозяин сходит в магазин
и купит там карты игральные. И карты те в подполье подбросит: бери,
полторгей, играй на здоровьюшко, а нам, людям добрым, не мешай. Он
заиграется, да про озорство-то свое и позабудет...
В домовых Антонов не верил. Вон сколько лет под землей проработал, никакой
нечисти там не встречал. Поэтому про себя посмеялся над старухиным советом
и позабыл за хозяйственными заботами. Сколачивал теплицу, ремонтировал
курятник.
Ночью, когда из подполья опять послышался брякоток, Кузьмич молчком
протопал на кухню и откинул крышку. Вспомнил, как вчера помогла эта
нехитрая мера. Да и сегодня все затихло, но не успел хозяин добраться до
кровати, как раздался неприятный скрежет, а затем что-то грохнуло.
Семен выругался и зажег свет. Оказалось, что крышка рухнула в подвал, да
еще и сломала одну из ступенек лестницы, ведущей вниз. Это уже не лезло ни
в какие ворота: стук стуком, а тут ведь прямой урон хозяйству.
- Что там? - спросила Зинаида.
- Крышка в подпол упала.
- Завтра же с утра поезжай за картами, - велела супруга, - и нечего
кочевряжится. Бабка ему, видишь ли, суеверная...
Бабка была не указ, не то что Зина, ей Антонов никогда не перечил. Себе
дороже. Поэтому с утра с красными от недосыпа глазами отправился по
магазинам. Перестройка ли тому виной или обычное наше разгильдяйство, но
карт в них не оказалось. Так бы, наверное, и вернулся с пустыми руками,
благо догадался заглянуть в коммерческий отдел. Там и отыскался нужный
товар. Цена, правда, была такая, будто продавались по меньшей мере карты
генштаба. Пришлось раскошелиться.
Перед сном Кузьмич спустился в подпол, распечатала колоду и выложил на
полку, приговаривая как научила соседка: "Играй, полторгей, а добрым людям,
не мешай".
В то, что карты помогут, Семен не верил, но результат превзошел все
ожидания: несколько ночей продолжалась тишь да гладь. Антоновы с удвоенной
энергией впряглись в хозяйство: вскопали землю, купили цыплят, получили
контейнер. Семен подключил телевизор и потратил полдня, пялясь в экран.
Надеялся узнать верное средство от полторгея. Не дождался и вернулся к
недостроенной теплице.
- Зина, ты телевизор не выключай. Вдруг про полторгея передавать станут?
Тогда слушай и запоминай, - сказал он и вооружился топором.
Ковыряясь в земле, сколачивая рамы он нет-нет да бросал взгляд в соседний
огород, где бродила пухленькая соседка Клава, весьма аппетитная на взгляд
нестарого пенсионера. Иногда обращался к ней за консультацией.
- Да вы, Семен Кузьмич, малину неправильно обрезаете, - охотно давала
советы Клава, опираясь на невысокий забор и наваливая на него пышный бюст,
- нужно удалять все сухие ветки...
Клава, как выяснилось из коротких с ней разговоров, была разведенкой, жила
с пятилетним сыном и матерью-старухой тем, что сдавала полуподвал
студентам. Клавина мамаша, Ульяна Яковлевна, дни свои проводила на рынке,
где торговала цветами, овощами и ягодами с огорода, и была докой в рыночной
экономике и городских происшествиях.
Зинаида Ивановна общения с соблазнительной соседкой не одобряла, и Семен
опасался, что супруга невнимательно следит за телепередачами. Скорее
наоборот: выключит звук и ревниво прислушивается к разговорам в огороде.
Поэтому фривольных словечек не употреблял, сдерживался. И переживал:
пропустит передачу, как пить дать - пропустит...
- Ты телевизор-то слушаешь? - вопрошал Антонов.
- Слушаю, - отзывалась супруга, - держу ушки на макушке.
Слишком быстро отзывалась, не то слушала. И потому про полторгея ничего не
узнала.
Несколько дней из подвала не доносилось ни звука, но однажды на рассвете
раздался такой немузыкальный вой - куда битлам! Супругов аж в постели
подбросило.
- Прямо рок-металл какой-то! - пожаловался Кузьмич, собирая рассыпанные по
кухне карты.
Карты оказались засалены, видать, пользовались ими изрядно. Почему
полторгей их выбросил? Антонов решил, что тому наскучило разглядывать
рисованных дам да королей, вот и взбеленился. "Да и любому бы надоело, -
размышлял Кузьмич. - Стало быть, нужно внести азарт..."
- Ладно, - пообещал он озорнику, - вечером научу тебя играть в дурачка. А
пока помолчи, ради Бога, дай поспать..."
В назначенный срок насильно усадил за стол Зинаиду Ивановну и подробнейшим
образом стал излагать правила.
- Да я умею, - отнекивалась жена.
- Умеешь, не умеешь, не мешай объяснять, - цыкнул муж. - Не тебе толкую, но
для твоего же блага. Вот эта карта называется шестерка, шесть бубен. Всего
же в колоде четыре масти...
Карту за картой Антонов поднимал и демонстрировал во все углы: неизвестно,
откуда именно наблюдает домовой. Показ занял много времени, но того стоил.
Потом началась сама игра. Каждый ход Семен громко и обстоятельно
комментировал. Сыграли супруги три партии. В двух муж остался в дурачках.
- Это потому, что отвлекался на объяснения, - огорчился он. - Игра была
учебной.
Услышал свои оправдания и еще сильней обиделся. "Ничего, небось и тебя
объегорят," - подумал злорадно, укладывая колоду на полку в подвале. С кем
станет резаться домовой, Антонов не знал, но полагал, что с такими же
полудурками-полторгеями.
С тех пор Семен вроде бы слышал во сне шлепанье карт.
Месяца полтора супруги спали спокойно, ничто не отвлекало от хозяйственных
нужд. Они даже пошли на убыль. Цвела окученная картошка, поспевали малина и
смородина, в парнике появились огурчики, в теплице раздували бока помидоры.
По двору разгуливали оперившиеся голенастые цыплята.
Семен Кузьмич узнал из теленовостей об образовании казачьего круга. Выбрал
время и сходил на сход. Записался.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг