Михаил Элькин.
Откровение
------------------------------------------------------------------------
С Copyright Михаил Елкин
Email: elkin@wisdom.weizmann.ac.il
Date: 05 Apr 2000
------------------------------------------------------------------------
Выступая перед Сенатом по окончанию
Третьей Иудейской Войны Юлий Север
опустил традиционную фразу:
- "Я и армия моя - в порядке."
В эту ночь Ицхак никак не мог заснуть. Вечером Йонатан сообщил ему, что
Совет решил выслать из крепости караван со стариками, женщинами и детьми,
который направится в Эйн-Геди. Ицхаку было предложено уйти с караваном.
"Да, Шимон принял правильное решение. Ведь ясно, что еще неделя - а
впрочем какая там неделя - еще три-четыре дня и кольцо вокруг крепости
сомкнется. После этого отсюда уже никто не сможет выйти. Может быть
никогда... Хоть пищи у нас и много, но небоеспособным здесь сейчас не
место... Мне здесь не место...", - рассуждал он с горечью, лежа на жесткой
деревянной кровати. Он самолично снял с нее солому, положенную добродушной
хозяйкой: - "Воину не пристало спать на соломе", - повторял он всю жизнь,
когда заходила об этом речь. "Но воин ли я еще?", - и болью отзывался этот
вопрос в и без того периодически пошаливавшем сердце.
"Нет, я еще покажу им!", - подумал он и поймал себя на мысли, что не
знает кому конкретно хочет "показать". То ли римлянам, с которыми он всю
жизнь воевал, то ли молодым иудеям, знающим о его, Ицхака Миткоа, набегах
лишь понаслышке и не очень-то верящим, что этот седой старец восьмидесяти
лет заставлял когда-то римлян превращать каждую поездку по дорогам Иудеи в
сложную военную экспедицию.
"Господи, Б-г Израиля", - начал молиться он про себя - "Дай мне силы на
еще один бой! Лишь еще один раз сделать завал на дороге, ринуться в атаку из
засады, вонзить меч в тело легионера, раскрутить пращу!..", - он глубоко
вздохнул и из его легких вырвался стон.
Чуть успокоившись он задремал. Проснувшись, он был настроен куда менее
решительно: - "Если Совет постановил, что я должен уйти, я уйду. Что я мало
видел захваченных крепостей?!", - подумал он с чуждым ему дотоле цинизмом.
Их действительно на его веку было много: Магдала, Гар-Тавор, Кфар-Нахум,
Йотапата, Иерусалим, замки в Киренее. Всех не перечесть. И каждый раз он был
убежден что эта крепость не падет, что она не как предыдущие. И каждый раз
наступало разочарование. Римляне врывались и по улицам текли ручьи крови.
Они рушили дома, насиловали женщин, оскверняли святыни. И тем не менее он и
на этот раз верил в успех. Бейтар устоит, с ним или без него.
Он снова заснул. Ему снился большой каменный трехэтажный дом в
предместье Рима. Он купил его двадцать семь лет назад, после того как
зеленый полупрозрачный камень, который он экспортировал из Галлии, резко
подскачил в цене. На балконе дома стоял старый добротный деревянный стол. В
летние месяцы Ицхак проводил за ним по шесть - семь часов в день, изучая
деловые документы, выписывая что-то, просто размышляя. Ему представилось,
что он сидит за этим столом и смотрит на карту Иудеи. Эта карта была сделана
из огромного куска пергамента и была так велика, что едва помещалась в
шкафу, предназначенном для ее хранения. Сейчас она была развернута так, что
перед ним находился ее четырнадцатый квадрат. Во сне он вел пером по этим
знакомым очертаниям гор и долины, прилегающей к Мертвому морю. Вдруг перо
остановилось в какой-то точке. Он заметался на кровати, видимо осознав, что
рука его нависла над крепостью, в которой он сейчас находится. Из горла
вырвался сдавленный крик, но он не проснулся. Перо же, ведя за собой его
руку, заскользило по карте, и описав странный пируэт, уткнулось в Эйн-Геди.
Чуть задержавшись там, оно пошло обратно по прочерченной кривой, но примерно
в середине ее вдруг свернуло в сторону и тут же остановилось. - "Ракиа", -
подумал старик и в его спящем мозгу пронеслось воспоминание: шестьдесят лет
назад он стоял над этим высоким и невероятно узким ущельем с восьмью
бойцами, оставшемися от полуторы сотни после боя в Гар-Гахалил. Тут камень
под ним зашатался и, потеряв равновесие, Ицхак полетел вниз. С криком он
проснулся.
Ошарашенно обвел взглядом потолок, стены, пол, окно и затем дверь,
находившуюся за ним, что заставило его запрокинуть голову назад, опираясь на
локти. Немного успокоившись, он скинул ноги, встал и подошел к окну: - "С
каких это пор мне стали сниться кошмары?", - подумал старик, глядя на темную
улицу. Но сновидение, судя-по-всему, произвело на него довольно сильное
впечатление и несколько минут спустя он восстановил его в памяти до
мельчайших подробностей. Особенно привлекала его внимание таинственная
кривая. Вдруг ребус решился: - "Да ведь это маршрут! Пусть длинный, почти
вдвое длиннее чем через Гар-Кастер, но все-таки маршрут отсюда в Эйн-Геди. А
в ушелье Ракиа можно устроить идеальную засаду!", - воскликнул он про себя.
- "Но правда, оно-то не на маршруте, а севернее...", - он снова представил
себе карту и сообразил, что еще севернее расположен поселок Цли-Гар. Если
римляне будут думать, что караван идет в Цли-Гар, они войдут в ущелье. - "А
почему бы им так не подумать!", - воскликнул он. - "Ведь если бы мы хотели
идти в Эйн-Геди, мы бы пошли напрямик, а не крутили по горам. Кроме того
оставим следы по направлению в Цли-Гар, а по направлению в Эйн-Геди -
заметем!". - Необычайное волнение охватило Ицхака. Он почувствовал, что у
него в руках план блестящей засады, одной из лучших в его жизни. - "Но дадут
ли мне его осуществить?", - никогда перед ним не стояло такого вопроса. Он
всегда был сам себе хозяином и даже если и подчинялся временно тому или
иному военнаначальнику, то обладал таким авторитетом, что предложения его
почти всегда принимались.
Старик посмотрел на песочные часы. Шла третяя стража. Утром соберется
Совет, где среди прочего, будет обсуждаться отход каравана. У него нет права
голоса, но Шимон из уважения позволял ему присутствовать. Ицхак старался не
злоупотреблять расположением Бар-Кохбы и приходил только тогда, когда считал
свое присутствие необходимым. Завтрашнее заседание как нельзя лучше
подходило под это определение.
* * * * * * *
Совет собирался в самом большом доме крепости. В нем до восстания
размещался штаб римского гарнизона. Ицхак пришел ровно к назначенному часу,
но все были уже в сборе и обсуждение началось. На лицах некоторых членов
Совета отразилось недоумение. Последний раз он был на заседание недели три
назад и видеть его здесь не привыкли. Однако Бар-Кохба воспринял его приход
как нечто само собой разумеющееся. Он встал и вслед за ним поднялись
остальные.
"Здравствуй, брат и учитель мой, Ицхак Миткоа!" -
"Здравствуй, брат и вождь мой, Шимон Бар-Кохба!", - ответил Ицхак,
прошел внутрь и сел на одну из боковых скамеек.
Все сели и прения продолжались полным ходом. Речь шла о построении
дополнительного укрепления с восточной стороны и достройке южного
укрепления. О подготовке запасов смолы и размещении котлов вблизи стен, о
распределении продовольствия. Обсудили предложение Элиэзэра атаковать южное
звено римлян, находившееся неподалеку, в поселке Малания. Выслушали
донесения о подготовке каравана и назначили время его отхода - вскоре после
наступления сумерек. Ицхак не сказал ни слова.
Дебаты смолкли и после непродолжительного молчания Шимон спросил:
"Хочет ли кто-нибудь что-либо добавить, братья?" -
Через несколько секунд тишины раздался хриплый голос Ицхака: - "Да
будет мне позволено поднять вопрос о маршруте каравана." -
Все взоры обратились к нему. Бар-Кохба, в отличие от большинства членов
Совета, ожидал, что Ицхак прийдет, чтобы выразить свое недовольство тем, что
его высылают из крепости. Он был удивлен, однако, тем, что когда обсуждалась
подготовка к отходу каравана, старик молчал. Странной была также и его
формулировка - причем здесь маршрут? Каждый ребенок знает прямой путь отсюда
в Эйн-Геди. Что-то он хитрит...
"Мы слушаем тебя, брат Ицхак.", - ответил Шимон.
Тем же хриплым голосом тот продолжил: - "Насколько я понял, по плану
караван выйдет через восточные ворота и двинется по дороге в Бейт-Эйфу и
оттуда - через Гар-Кастер в Эйн-Геди. Это хороший маршрут. Дорога почти
везде широка и местами мощена. К тому же, по донесениям, римляне еще не
пришли ни в Бейт-Эйфу, ни в Эйн-Геди. Если караван пойдет этим путем, то с
Божьей помощью, к рассвету все будут на месте.", - здесь он сделал
длительную паузу.
"Это так. Продолжай, брат Ицхак.", - Бар-Кохба внимательно слушал его.
"Несмотря на преимущества этого плана я считаю целесообразным
действовать иначе. Мой маршрут начинается у северных ворот, идет через
дорогу на Наблес, сворачивает у Калазии и, проходя через Эйн-Цор, приводит в
Эйн-Геди.", - послышалось несколько смешков. Элиэзэр, один из самых молодых
членов Совета, крепкий суховатый мужчина лет тридцати сказал: - "Почему бы
брату Ицхаку не повести караван через Кейсарию, зайдя по дороге в Иерусалим,
да будет он освобожден на веки веков!". - Это вызвало еще один всплеск
хохота. Ицхак остался невозмутим. Лишь из под нависшых седых бровей его
живые черные глаза метали громы и молнии. Бар-Кохба поднял руку, требуя
тишины.
"Я прошу уважения к словам брата Ицхака!", - и после непродолжительной
паузы спросил: - "Брат Ицхак, в чем преимущества предложенного тобой
маршрута?"
"Да будет мне позволено братом Шимоном и уважаемым Советом изложить
свои соображения в том порядке, который мне представляется логичным. Я уже
стар для словесной перепалки.", - хмуро возразил он.
"Говори, брат Ицхак.", - нетерпеливо ответил Бар-Кохба. В душе он
порадовался решению отослать старика с караваном.
"Маршрут, предложенный мной действительно почти в два раза длиннее
прямой дороги в Эйн-Геди, как верно заметил мудрый и проницательный брат
Элиэзэр.", - на лицах присутствующих появились улыбки. - "Он проходит в
большей части своей по плохой немощенной дороге. Более того, эта дорога
ближе к расположению центурий Юлия Севера, будь он трижды проклят. Почему же
я все-таки предлагаю его Совету? Враг ли я защитникам этой крепости? Враг ли
я их женам, детям, родителям!? Или быть может я пытаюсь разбазарить дорогое
время членов Совета, которое они могли бы посвятить укреплению крепости,
повышению боевого духа воинов или хотя-бы прощанию со своими близкими,
которых они возможно больше не увидят!?", - тут он сделал паузу.
"Никто не обвиняет тебя, брат Ицхак.", - Бар-Кохба был несколько
заинтригован.
"Я прошу уважаемый Совет представить себе на секунду, что караван все
же пошел по предложенному мной пути. Когда Северу донесут, что людей видели
в районе Калазии, что заключит из этого римлянин? Куда по его", - он выделил
голосом слово "его", - "мнению пошел караван?!". - В ожидании ответа Ицхак
обвел взглядом слушателей. Готовясь к выступлению, он пытался оценить поймет
ли кто-либо его идею на этом этапе. Прийдя к выводу, что нет, он задал этот
вопрос в качестве риторического. Поэтому ответ - "В Цли-Гар.", - застал его
врасплох. Он резко повернулся налево к своим соседям по скамье.
"Север решит, что караван идет в Цли-Гар.", - повторил Менаше,
низкорослый плешивый мужчина лет сорока пяти с небольшим округлым брюшком.
Ицхак его почти не знал.
"Не будет ли брату Менаше угодно пояснить Совету, почему именно так
решит Север?", - спросил он.
Менаше поднялся и теперь за столом стояли они двое. Остальные сидели и
с повышающимся интересом наблюдали за их диалогом.
"Я жил в Эйн-Хамезе, неподалеку от Калазии. Дело в том, дорога на
Эйн-Цор проходит в непосредственной близости к Цли-Гар, который также
является большим поселком способным приютить людей. Узнав, что караван
видели в районе Калазии, намного логичней предположить, что он идет в
Цли-Гар, расположенный оттуда на расстоянии двух часов ходьбы, а не в
Эйн-Геди, находящийся более чем втрое дальше, да еще не в том направлении."
Менаше замолчал и воцарилась абсолютная тишина. Бар-Кохба, удивленный
развитием событий, стер со лба каплю пота.
"Большое спасибо, брат Менаше. Я бы не сумел объяснить это лучше.", -
сказал Ицхак. Менаше сел.
"Так что, это обманный маневр?", - спросил Элиэзэр, и не дожидаясь
ответа, продолжил: - "Все равно в этом нет смысла. Римляне войдут в Цли-Гар,
убедятся что каравана там не было, вернутся на дорогу Калазия-Эйн-Цор и
догонят караван где-нибудь между Эйн-Цором и Эйн-Геди."
"Молодой болван.", - подумал Ицхак. - "Брат Элиэзэр совершенно прав.",
- сказал он вслух. - "Если давать римлянам ходить туда-сюда по нашей святой
земле, они и впрямь догонят караван." - Тут он сделал паузу, словно
задумавшись. - "Но не один римлянин не вернется из Цли-Гар к повороту на
Эйн-Цор!", - вдруг с напором добавил он и продолжил: - "Не будет ли угодно
брату Менаше описать нам какой дорогой, если это можно назвать дорогой,
соединяется Цли-Гар с Калазией или, скажем, с Эйн-Цором?"
Менаше был лишь недавно включен в Совет. Он был прекрасным
организатором, пользующимся искренней любовью подчиненных, так-как у его
отрядов всегда было лучшее продовольствие в войске, лучшее обмундирование,
лучшие места ночлега. В боях он неплохо проявил себя, отличаясь не столько
исскуством, сколько смелостью и способностью повести за собой людей. Будучи
скромным от природы, на Совете ему почти не представлялось возможности
высказать свое мнение, а голосовал он ориентируясь на Бар-Кохбу. Поэтому ему
было приятно всеобщее внимание, вызванное его знанием местности, и он с
удовольствием подыгрывал старику, хотя и не вполне понимал, куда тот клонит.
Он встал и сказал: - "Дорогой это действительно назвать нельзя. Речь
идет об ущелье Ракиа, общей длиной примерно в девятьсот локтей, из которых
на одном отрезке так узко, что два человека с трудом могут идти друг рядом с
другом."
"Какова глубина ущелья, брат Менаше?", - спросил Ицхак, самым
равнодушным тоном, на какой он только был способен.
"От девяноста до ста двадцати локтей.", - ответил тот.
"Насколько атакующие со скал бойцы будут уязвимы для проходящего через
ущелье отряда?" -
"Почти совершенно неуязвимы." -
"Насколько большой вред они могут нанести запертому в ущелье врагу?", -
продолжал гнуть свою линию Ицхак.
"Они могут совершенно уничтожить его.", - ответил Менаше.
Аудитория зашумела. Люди поняли, к чему было все это представление. -
"Ну старая лиса!", - с уважением подумал Шимон.
"Я благодарен брату Менаше, сумевшему столь четко разъяснить нам
ситуацию.", - сказал Ицхак и поклонился последнему. Менаше покраснел от
удовольствия, поклонился в ответ и сел, ощутив удовлетворение ученика,
выдержавшего экзамен у строгого преподавателя. Ицхак все еще стоял, а члены
Совета, спонтанно разделившись на маленькие группки, обсуждали услышанное. -
"Я хотел бы подвести итог.", - громко сказал Ицхак. Разговоры стихли и он
продолжил: - "Речь идет о маршруте более длинном и более рискованном. Но
наша цель не только провести караван, но и победить римлян. С помощью
предложенного маневра мы, с Божьей помощью, сумеем уничтожить римскую погоню
и тем самым нанести им болезненный удар. Я прошу Совет принять мое
предложение об изменении маршрута и выделить мне отряд в двадцать четыре
воина. Они, с Божьей помощью, завтра к вечеру вернутся в крепость окропив
свои мечи римской кровью.", - он сел.
"Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом.", - Элиэзэру,
полуразвалившемуся на скамье, явно надоели эти стариковские умничанья, если
не сказать бредни. К тому же, он был все еще раздосадован тем, что его
блестящая идея атаковать римлян в районе Малании, была отвергнута. - "Брату
Ицхаку нужно собирать свои пожитки в дорогу. А уж мы сами как-нибудь
разберемся с римлянами и без...", - ему не дали договорить. Слишком многие
были шокированы его насмешливым неуважением к старому воину. Выступление же
его, как ни странно, имело обратный эффект. Некоторые из тех, кто в начале
по тем или иным причинам не были склонны соглашаться с Ицхаком, возмущенные
нападками Элиэзэра, скоро обнаружили, что защищая старика, они собственно
поддерживают его предложение.
Обсуждение продолжалось еще некоторое время, но вскоре Бар-Кохба, до
этого молчавший, сказал: - "Я прошу на этом этапе прекратить заседание. К
вечеру я вынесу решение и сообщу его всем членам Совета."
Весь день Ицхак чувствовал странную пустоту. Он ничего не ел и
запершись в своей комнате, мерил ее шагами. Зная, что лучше выступить не
мог, он тем не менее терзался, вспоминая каждое, как ему казалось, не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг