гнилое семячко. Соблазн велик... За золото, за кусок горбатой каменистой
земли, за право командовать и помыкать своими же сородичами стяжатель и
завистник может выдать молодого аймара. Такие случаи уже бывали не раз. И у
кечуа, и у аймара. И даже у великих инков и ацтеков... Старейший и
почтеннейший из аймара, конечно же, знает трагедию Тупак-Амару. И первого,
и второго... Говорят, молодой аймара очень похож на Хуана Кондорканки...
Роберто удивленно посмотрел на деда. "Что там еще за Тупак..." И вдруг
увидел, как у старого Фредерико вся кровь отлила от лица. Оно побелело.
Потом посерело. Дедушка порывисто поднялся.
- Ок! - сказал он, низко склонившись в благодарном поклоне.- Великий
Белый Ирбис должен по праву называться еще и Мудрым... Мы от всего сердца
благодарим тебя и всю общину за теплое гостеприимство, оказанное женщинам
аймара. И за мудрый и добрый совет, данный мужчинам. Мы уйдем в горы. Оба.
Немедленно. Через сухие ущелья по направлению к озеру Тотокуку. Потом дадим
о себе знать нашим женщинам.
- Будьте спокойны за них,- поднялся старейшина.- Мы дадим нашим
братьям одежду, пищу, табак - все, что нужно в трудной дороге. Молодые,
преданные мне телом и душой кечуа проводят наших братьев до самой холодной
тропы.
Он прошел в темный угол вигвама и быстро вернулся, держа в руке
тяжелый обушок рудокопа.
- С ним я пятнадцать лет трудился на руднике. Возьмите. И почаще
рубите тропу за собой.
Всего на минутку зашли они в вигвам, где поселили Секстину с дочерьми.
Девушки уже лежали в постели. Мать сидела возле очага. Молчаливо выслушала
их решение. Согласно кивнула головой.
- О нас не тревожтесь. Мы у хороших людей.
Только и сказала. И протянула Роберто собранный в дальнюю дорогу
узелок.
Четверо молодых кечуа проводили их высоко в горы, туда, где не росла
даже трава, где среди поднимавшихся к небу бурых скал начиналась холодная
снежно-ледяная тропа.
Юноши несли на себе тяжелые мешки с провизией, теплыми вещами, флягами
с водой, две вязанки сухих поленьев. У тропы Фредерико и Роберто одели на
себя теплые вещи.
Прощаясь, один из провожатых снял с руки большие красивые часы и
протянул их Роберто.
- Возьми. Я выменял эти часы в прошлом году в долине за сто шкурок
коипу. Очень хорошая вещь. И время точно показывает, и день, и месяц, и
год. И заводить их пять лет не нужно. Микроаккумулятор в них. Вернешь,
когда отступит беда.
...С тех пор прошло ровно четырнадцать дней. И каждый из них старый
Фредерико размеренно шел впереди, а Роберто по нескольку раз в день
останавливался и рубил обушком пяти-шестиметровый отрезок ледяной тропы за
собой, чтобы задержать возможную погоню. А потом догонял деда.
...На шестой день они без особых помех добрались до малой пещеры, где
укрытые за тяжелыми камнями сидели мертвые Эдувихес Кондорканки и его
правнук Таау. Время пощадило их. Мороз превратил в камень тела обоих.
Седовласые, похожие внешне друг на друга, как братья, они - прадед и
правнук - сидели рядом, словно живые, бросая вызов векам, и трудно было
понять, кто из них старше...
Там, в маленькой пещере, у застывших навеки в немой беседе предков
рассказал старый Фредерико внуку все, что знал о тайне своего племени.
Нет, Роберто не отмахнулся от рассказа деда. К несказанной радости
старика глаза внука загорелись огнем -надежды. Что-то видел он в этой
легенде аймара, что-то есть в ней, что-то непременно должно было быть!
Только солнцеликий Виракоча тут, конечно, ни при чем.
Он так и сказал об этом деду, когда, закрыв снова мертвых тяжелыми
валунами, чтобы не нарушили их покоя дикие звери, они пошли дальше. Дед
промолчал тогда, а сейчас, через восемь дней, опять достал старинный амулет
и вновь усердно молится своему Виракоче.
Роберто разогнулся. С довольным видом посмотрел на свою работу. Долго
придется тут повозиться их возможным преследователям! Потом неторопливо
подвязал к своему опустевшему мешку обушок и повернулся к деду.
- Что это ты опять,-начал было он и... замолк, застыл, онемевший,
боясь шевельнуться.
Лицом к низко стоящему над снежными вершинами солнцу, застыв, будто
каменное изваяние, на коленях стоял Фредерико. На раскрытой ладони его
вытянутой к солнцу левой руки лежал амулет. Та его часть, на которой раньше
в скорбной задумчивости дремало, прикрыв большие глаза тяжелыми веками,
незнакомое существо, светилась ровным голубым светом. Существо исчезло. Его
больше не было видно. А голубой свет расширялся, рос в объеме, становясь
осязаемым, плотным и немного расплывчатым. Он мерцал искринками, этот
загадочный сгусток света, вспыхивал разноцветными огнями, все больше
превращаясь то ли в овальное зеркало, то ли в маленький киноэкран...
И вдруг на нем появились какие-то непонятные знаки. Черные,
выразительные, они хорошо просматривались на ярко-голубом фоне, собирались
в ровные строчки. Эти строчки какой-то момент оставались неподвижными, а
затем уплывали куда-то вверх одна за другой. Казалось, кто-то невидимый
быстро пишет бесконечно длинное письмо непонятными буквами-клиньями.
Нет, это не был язык испанцев или других гринго, живших в их стране.
Роберто сразу понял это. Но ведь на земле так много других народов...
Строчки исчезли так же неожиданно, как и появились. А на голубом поле
экрана, который, казалось, свободно плавал в воздухе, возникло изображение
часов. От деления к делению размеренно двигалась большая секундная стрелка.
Такая же большая, только потолще, упиралась заостренным концом в красный
кружочек, где обычно стояла цифра "12", а такая же толстая, в два раза
меньшая по размеру, в такой же кружочек, где было место цифры "4".
Роберто невольно взглянул на свою левую руку. Стрелки на часах
молодого кечуа показывали ровно четыре часа пополудни 10 июля.
По спине юноши волною прошел озноб, словно выбрался он только что из
ледяной купели. Бешено колотилось сердце. Его острый слух улавливал
какую-то незнакомую тихую мелодию. Он невольно сделал шаг вперед, пытаясь
лучше расслышать волнующие звуки, и снова замер на месте. Часы на голубом
экране исчезли, а в центре его, где-то далеко-далеко, загорелась яркая
желтая точка. Вот она увеличилась до размеров блюдца, искрясь и
переливаясь, как стайка колибри в сельвасах [ Сельвасы - обширные влажные
тропические леса в Южной Америке.]. А потом вокруг нее закружились,
приближаясь и увеличиваясь, разноцветные и различные по величине пуговички.
Вот одна из них - третья от ярко-желтого блюдца, зеленовато-голубая,
сравнительно небольшая, стала постепенно увеличиваться. Желтое блюдце в это
время медленно поплыло в правый угол. От него видимым остался только
небольшой кусочек. А маленькая голубоватая пуговичка, все больше
увеличиваясь и приближаясь, с каждой секундой все больше походила на
знакомый с детства глобус с привычными материками и океанами.
Роберто присмотрелся.
- Это наша Земля,- пояснил он деду.- Она вращается вокруг своей оси и
вокруг солнца.
Оцепенение прошло, и он уже спокойнее смотрел на голубой экран,
плавающий прямо в воздухе над ладонью застывшего, словно изваяние,
Фредерико.
Под вращающейся Землей мелькали цифры. Кусочек желтого солнца медленно
переместился в левый угол экрана, а затем так же медленно вернулся в
правый. Движение глобуса вокруг оси тоже замедлилось, а в центре нижней
части экрана четко обозначилось число 365.
"Год от сегодняшнего дня",- понял Роберто.
А глобус на экране снова стал набирать обороты, закрутился вокруг
своей оси, словно волчек, под основанием которого продолжался начатый
отсчет его оборотев. Быстро мелькали числа. 400, 470, 540 - улавливал
Роберто некоторые из них. Но почему вдруг стал тускнеть, расплываться
экран? Нет, не сам экран, Округлые края его, как и раньше, были
фиолетовоголубыми, яркими, сочными. А вот золотисто-желтое солнце, голубой
ореол вокруг глобуса... Их будто заволакивало какой-то пеленой...
640, 690, 710... Вращение глобуса снова замедлилось Как и кусочка
солнца, его почти не было видно на экране. И вдруг ободок ореола вокруг
изображения Земли вспыхнул ярким красным огнем. Сдвинулись, куда-то поплыли
очертания материков, и в то же мгновение глобус на экране рассыпался на
мелкие кусочки. На чистом лилово-голубом экране появились три крупные цифры
- 7, 2, 1.
Смолкла мелодия. Исчез экран. Со среза трехгранного амулета широко
раскрытыми фиолетовыми глазами смотрело на двух людей незнакомое существо,
губы которого чуть приподнялись в приветствии.
Молодой индеец взглянул на часы. Передача продолжалась всего три
минуты.
И эту вещь аймара хранят у себя почти пять веков!
Роберто подошел к Фредерико, осторожно взял с его ладони трехгранную
золотистую пирамидку, потом бережно помог подняться старику.
- Идем, дедушка. Нам нужно спешить к скале Ау. Амулет Тупак-Амару
поможет открыть нам дорогу к тайне аймара или, что вернее, к тайне гор. Я
очень верю в это! И не зови ты на помощь своего Виракочу. Бог здесь ни при
чем. Хотя тех, кто создал этот амулет, и впрямь можно назвать богами...
Больше часа шли они еще по едва заметной горной ледяной тропе. Шли
медленно, потому что Роберто каждые двести шагов разрушал обушком кусок
тропы, тщательно срубывая малейший бугорок, на который могла бы опереться
нога преследователя.
Все-таки они успели пройти довольно далеко вперед. Дед оказался прав.
Солнце еще не село, когда за очередным поворотом глубоко внизу открылась
широкая, окруженная со всех сторон горами, долина, значительную часть
которой занимала водная гладь.
- Вот оно, Тотокуку,- не сказал, а с каким-то проникновением выдохнул
из себя Фредерико.- Древняя обитель солнцеликого Виракочи...
Дед поднес ладонь к глазам, пристально вгляделся вперед, потом привлек
к себе Роберто, обнял за плечи.
- Видишь вторую вершину на горизонте? Если смотреть на воду прямо под
ней, то заметны белые пятнышки. Это небольшие каменные островки. Их три. На
них стоят наши древние каменные храмы,- почему-то шепотом продолжал он.-
Много веков назад их построили предки аймара. Говорят, там начинается путь
в царство солнцеликого Виракочи...
Он замолк, задумчиво глядя вперед, а затем, словно очнувшись от грез,
заговорил буднично, обычным своим мягким, певучим и немного гортанным
голосом:
- Скала Ау и пещера, где последнюю ночь провел с женой и сыном наш
отважный пращур Хуан Кондорканки, чуть ниже, недалеко отсюда. Мы будем там
очень скоро. С площадки у самой скалы и озеро видно лучше. Пошли, сынок.
И он уверенно двинулся вниз.
Стояла удивительная тишина. Куда-то далеко за вершины гор умчался
непоседа ветер. На небе - ни облачка. За далекий хребет западных Анд
прячется солнце, и его малиновый свет золотит отроги ближних вершин,
отражается в водах Тотокуку, превращая их поверхность в огромный костер.
Вот и скала Ау, и узкий вход в пещеру слева от нее.
Издалека послышался слабый раскат грома. Роберто обошел скалу,
стараясь рассмотреть ее причудливую тень. Действительно ли похожа?
Что-то в ней и вправду есть...
Oн смотрел на огромный темный профиль, отбрасываемый скалой Ау на
отвесный склон горного великана. Крутой высокий лоб. Длинные жесткие
волосы. Нос с горбинкой. Чуть выпяченные вперед губы. Ясно очерченный
подбородок... Чудеса, и только! Чем-то тень похожа на дедушку Фредерико!
Второй, более мощный раскат дошел до его сознания.
Гром среди ясного неба? Откуда?!
А у стоявшего чуть поодаль Фредерико от переживаний вдруг закружилась
голова и подкосились ноги. Зазвенело в ушах, поплыли перед глазами темные
круги, а земля вздрогнула под ним и ушла из-под ног куда-то.
"Совсем одряхлел,-подумал он, ловя руками воздух.-А может быть, просто
от голода? Ведь уже четвертый день мы с Роберто ничего не ели..."
Он посмотрел на внука и с испугом вскрикнул, увидев, как Роберто изо
всех сил пытается подняться с земли, куда швырнула его и держала, не
отпуская, какая-то неведомая сила.
Нo далекий гром - оглушительный, страшный в своей дикой силе грохот в
третий раз потряс и воздух, и землю. В исступленном танце заплясали,
задрожав, скалы. Словно гигантские змеи, раскачивались отроги гор, а прямо
против них над одной из снежных вершин высоко в небо взметнулся
огненно-черный фонтан.
- В пещеру! Скорей в пещеру! - крикнул дед Роберто.- Только там мы
сможем найти спасение!
Помогая друг другу, они добрались наконец до узкого входа,
протиснулись в сырую дыру. Но прежде чем спрятаться под могучими сводами,
оба на мгновение выглянули наружу.
Сколько жить будет, не забудет Роберто этой страшной картины...
Завывая и дико ревя, гремя и раскалываясь на лету, с неба огненным
дождем сыпались раскаленные добела камни. Поднимая тучи снега и пыли,
оглушительно грохоча, неслись по склонам гор каменные и снежные лавины.
Кипела огненная вода Тотокуку. На поверхности озера больше не было видно
островков. Они скрылись под водой вместе с храмами. По небу, закрывая
проступившие звезды, ползли тучи черного дыма...
Роберто вынул из мешка свечу и зажег. Помог деду набить и раскурить
трубку. Оба долго сидели молча, напряженно прислушиваясь к тому страшному и
необратимому, что происходило за стенами их убежища.
Роберто понимал - ожил один из многих вулканов, которыми так богаты их
горы. Одновременно произошло землетрясение. Его толчки периодически
проникали и сюда, в пещеру. Тогда казалось, что кто-то могучий и злобный
требовательно стучит в дверь дома, от чего тряслись и стены, и пол, и
высокие своды.
Не об этом ли недавно предупреждало их незнакомое доброе существо,
когда показывало, как разлетается на мелкие кусочки глобус-Земля, окутанный
черным дымом и красным ореолом пожара?
Но ведь были цифры... Они говорили, что до страшного этого часа должен
пройти 721 день...
Юноша терялся в догадках. Он достал с груди золотистый амулет, взялся
пальцами за головку неведомой птицы с человекоподобным лицом и поднес к
глазам трехугольный срез пирамидки.
Огромные глаза неподвижно застывшего незнакомого существа мгновенно
раскрылись, засветились сначала голубым, а потом нежным розовым сиянием,
заискрились живым блеском. Кончики губ его приподнялись в приветливой
улыбке.
Роберто вскочил, взял за руку задремавшего деда. В тот же миг по
сводам пещеры поползли огненные змейки, осветив ее всю голубым неземным
сиянием. Тихо зазвучала знакомая уже мелодичная музыка.
- Идем, дедушка, идем скорее! - потянул он за собой Фредерико прямо на
глухой, серый от времени монолит стены.
Шаг, другой, третий... Едва правая рука Роберто, в которой был зажат
старинный амулет аймара, коснулась холодного камня, как скала мягко поплыла
назад, бесшумно сдвинулась куда-то вверх, открывая широкий проход, за
которым сверкал огнями высокий круглообразный тоннель.
Слегка подтолкнув шепчущего молитвы деда, Роберто вслед за ним
решительно шагнул вперед.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Несмотря на сезон дождей, Остров Свободы готовился торжественно
отметить юбилей одной из первых героических страниц новой истории - День 26
июля.
Много лет назад - 26 июля 1953 года - за час-полтора до рассвета от
маленького домика в местечке Сибоней, километрах в двадцати от
Сантьяго-де-Куба, соблюдая интервалы и необходимые меры предосторожности,
отъехало несколько машин. В них находились сто пятьдесят восемь мужчин и
две женщины. Спустя несколько часов их имена навечно внесены в летопись
героической борьбы кубинского народа за свою свободу против собственной
буржуазии и иностранных монополий.
В пять часов тридцать минут утра, ровно за семь минут до восхода
солнца, небольшой отряд прогрессивно настроенный молодежи, вооруженный
винтовками и пистолетами, открыл огонь по военной казарме Монкада, где
находилось около двух тысяч солдат буржуазного правительства. Бой у казармы
поднял в кубинском народе волну великого гнева, огромный подъем
национального самосознания.
Но в тот ранний предрассветный час смельчаков было только сто
шестьдесят. Возглавлял их Фидель Кастро. Внезапной атакой повстанцы хотели
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг