больше. Но мы поплывем на катере... Таков обычай. Для вас он будет еще и
приятным сюрпризом.
Несколько минут они любовались с набережной Малекон стоявшими в порту
кораблями, подставляя разгоряченные лица морским брызгам, летящим во все
стороны от разбивающихся о парапет волн. Но вот пришел катер. На носу его
золотом было выведено название - "Ленин".
- Дело в том, что это имя катер носит уже около семидесяти лет,-тихо
заговорил Антонио, когда все они уселись на носу судна.-Не раз бывшие
хозяева города пытались переименовать его, но каждый раз вынуждены были
отказаться от своих намерений, получая решительный отпор рабочих Гаваны и
Реглы.
Всего за пять минут катер пересек бухту. За внушительным частоколом
портовых подъемных кранов лежал небольшой городок, где живут рыбаки,
докеры, рабочие нефтеперерабатывающего завода и текстильной фабрики. В этом
городе нет старинных дворцов и современных широких авенид. Здесь не слышно
перезвона курантов древних соборов, нет вековых парков, дающих прохладную
тень в самый знойный полдень, нет небоскребов, как в бело-розовой красавице
Гаване. Но жители Реглы гордятся своим городом не меньше, чем столичные -
своим. И у них есть для этого веские основания. В дни, когда пролетариат
планеты с глубокой скорбью переживал страшную весть о смерти Владимира
Ильича Ленина, прогрессивно настроенный мэр Реглы издал муниципальный
декрет, призывая в нем всех жителей собраться на окраинном холме городка,
чтобы посадить в память о вожде трудящихся всей земли оливковое
дерево-символ мира и дружбы между народами.
Когда Москва стыла от лютого мороза и страшного горя, прощаясь с
Владимиром Ильичем, в Регле шел нескончаемый тропический ливень. Но за
несколько часов до назначенного времени у здания муниципалитета собрались
не только почти все жители Реглы, но и тысячи представителей профсоюзов
Гаваны, трудового люда соседнего городка Гуанабакоа и ближайших поселков.
Печально-торжественная процессия направилась к холму, и там было посажено
оливковое дерево. Несмотря на дождь, люди долго не расходились. С тех
памятных времен и стали называть это место холмом Ленина, а рабочие многие
годы собирались здесь на маевки.
Оформление документов на право участия в Регате Свободы советского
тримарана "Семен Гарькавый" с двумя членами экипажа - Олегом и Татьяной
Слюсаренко, двумя пассажирами - мальчиком Сережей Аксеновым и
экс-капитаном, пенсионером Александром Павловичем Винденко заняло очень
мало времени. Официально приписали к экипажу и Джека. Еще меньше времени
ушло на вручение команде тримарана номеров, инструкций и положений о
регате, а также документов комиссару регаты Андрею Ивановичу Аксенову.
Этому во многом способствовало то обстоятельство, что все отделы и
службы оргкомитета фестиваля расположились в одном крыле огромного здания
Академии наук - бывшем гаванском Капитолии - копии Капитолия
вашингтонского.
Уже через двадцать минут, спустившись по парадной лестнице со
ступенями шириной с футбольное поле, они еще раз невольно посмотрели назад,
стараясь охватить взглядом это массивное здание.
Машины помчали их на Пятую авениду - одну из красивейших гаванских
улиц, в роскошных особняках которой жила когда-то кубинская знать. В годы
революции часть ее особняков передали под детские учреждения, библиотеки,
клиники, научно-исследовательские институты. А несколько десятков -
поуютней и поскромнее - выделили для послесвадебного отпуска молодоженов.
Их назвали дворцами счастья.
- Понимаешь,- объясняла Тане Каридад, пока они ехали в машине,- в
первые послереволюционные годы на острове нашем всем жилось трудновато.
Экономическая блвкада, дефицит национального бюджета, нехватка самвге
необходимого... Недоставало продуктов питания, тканей, обуви, не говоря уже
о станках, машинах, тракторах, оборудовании предприятий. Это было нелегкое
время... Но уже в первые годы победы революции среди тех, кто вместе с
Фиделем Кастро шел дорогой борьбы за подлинную свободу и настояще счастье
каждого кубинца, за освобождение нашего народа не только от цепей рабства,
эксплуатации, угнетения, неравенства, но и от всего отвратительного, что
нам осталось в наследство от буржуазного прошлого, среди тех, кто
самоотверженно трудился на заводах, шахтах, полях, новостройках, было много
юношей и девушек, которые, несмотря на тяготы и трудности, дружили, любили,
стремились создать семью. Вот для них-то - новых молодоженов революционной
Кубы - и решили отдать часть дворцов и вилл покинувшей страну аристократии,
банкиров, фабрикантов, латифундистов. Вместе со свидетельством о браке,
горячими поздравлениями и цветами им вручали двухнедельную путевку во
Дворец счастья молодых, где к их услугам были и роскошные апартаменты, и
сад, и бассейн для плавания, и веселые лужайки, и отменная кубинская кухня.
В кругу родных и близких молодожены могли справить здесь свадьбу, послушать
лучших певцов и музыкантов, принимать друзей или оставаться в полном
уединении. Всю заботу о них в эти дни брало на себя государство, а
обязанности обслуживающего персонала с превеликим удовольствием в свободное
от работы время выполняли по очереди комсомольцы предприятий и организаций
города.
С тех пор у нас на Кубе многое, конечно, изменилось, но эта хорошая
традиция сохранилась. И тебе с Алексо, как и всем молодоженам Гаваны,
вручена двухнедельная путевка во Дворец счастья на Пятой авениде. Три года
назад,- тепло улыбнулась Татьяне молодая женжина,- именно там мы провели
изумительные две недели с моим Рикардо. Ты его скоро увидишь, Танюша, он
уже, наверное, там.
- Но ведь завтра рано утром мы улетим в Сантьяго... Зачем же нам эта
путевка?
- Правильно, улетите. Но ведь через два месяца вы вернетесь. И тогда
уж отдохнете здесь в свое удовольствие. Об этом знают, я предупредила.
Смотри, какая здесь красота.
Через широко открытые ворота в ограде, сплошь увитой цветущими алыми и
пунцовыми розами, машины въехали в густую тень чудесного старого парка. В
глубине его возвышалось восьмигранное двухэтажное здание с веселыми лепными
украшениями на стенах и по фронтону верхнего этажа, с шатровым прозрачным
куполом, на тонком шпиле которого трепетало белоснежное полотнище флага с
двумя переплетенными золотистыми кольцами.
Справа, примыкая к трем стенам здания, на два десятка метров тянулась
широкая терраса, над которой был натянут голубой брезент. Сзади и со
стороны правого торца террасы из бетонной балюстрады взлетали высоко вверх
и дождем рассыпались по брезенту крыши тугие струйки доброй сотни
фонтанчиков. Потом вся масса воды стекала по крыше и бесконечным тонким и
прозрачным водопадом низвергалась с нее в углубление балюстрады,
образовывая в задней и боковой части террасы водяную стену, создавая внутри
прохладу и свежесть.
С левой, примыкавшей к дому стороны на террасу и в сам дом вели четыре
широкие беломраморные ступени, а дальше, правее их, все утопало в цветах и
густо переплетенных ветвях винограда, тяжелые гроздья которого выделялись
среди зеленой листвы то янтарной, то рубиновой россыпью.
Как только молодые вышли из машины, мелодично и дружно зазвенели
гитары невидимого оркестра. Под его аккомпанемент с террасы по мраморной
лестнице медленно стал спускаться высокий смуглолицый парень в пышном
белоснежном колпаке и такой же белой куртке. В руке - огромных размеров
поварешка, у пояса два неправдоподобной величины ножа. Олег сразу
сообразил: это и есть знаменитые мачете - ножи, которыми рубят сахарный
тростник.
Лицо молодого повара было непроницаемо. Он церемонно поклонился до
земли невесте и жениху, а потом проговорил почти чисто по-русски:
- Допро пожаловат!
И снова отвесил глубокий поклон.
- Рикардо! Вот проказник! Выступаешь, как всегда, вне конкурса и сверх
программы,-звонко смеясь, поспешила Каридад к мужу.- Даже я тебя сразу не
узнала.
- Сначала пуст увашаемый торокой жюри откушать мой паэлья, то ест...
как етот по-рюсский - рис со мясо и приправа...
Рикардо широко улыбнулся, нежно провел рукой по черным локонам жены и
что-то зашептал ей на ухо.
- Таня, переведи всем,- попросила Каридад.- Рикардо очень извиняется
за свой русский язык. Он действительно очень старался сейчас на кухне и
просит молодых принять у него бразды правления в их Дворце счастья, а также
пригласить своих дорогих гостей на маленький бантон - перекусить и
освежиться. Ведь до прибытия гостей и торжественного обеда еще целых два
часа. Молодые и все их друзья успеют за это время хорошо отдохнуть,
искупаться под летним душем или в бассейне. А пока он просит всех подняться
на несколько минут на террасу. Они не пожалеют. Пусть смелее шагают по
ступенькам.
О! Разве мог кто-нибудь из них пожалеть об этих преодоленных четырех
ступеньках! В дальнем правом углу террасы, у двух соединяющихся прохладных
водяных стен стояли несколько сдвинутых столиков, покрытых общей белой
скатертью. На ней - запотевшие кувшины со студеной водой, на поверхности
которой плавают прозрачные льдинки. В центре - большое круглое блюдо из
обожженной красной глины со знаменитой паэльей.
На маленьких тарелочках - бутерброды с рыбой, мясом и сладким сыром.
Тут же высокие фарфоровые кофейники, маленькие чашечки для кофе,
разнообразные конфеты и пирожные, чудесный кубинский мармелад, разрезанные
ананасы, румяные чурро[Чурро-крендели, обжаренные в оливковом масле.],
посыпанные сахарной пудрой.
Каждый уселся в удобное кресло и пил, пил, пил...
То студеную воду, то кофе, то удивительно вкусный лимонад, то
тонизирующий коктейль, то снова воду... Почти все отведали паэлью и чурро,
с наслаждением смаковали холодные ананасы. Пожалуй, один только Джек не
захотел отведать чего-нибудь плотного. С забавным удивлением остановился он
у водяной стены и, тихонько повизгивая от удовольствия, тыкал в нее
легонько то одной, то другой лапой, ловя языком холодные брызги.
Гости молодых, о которых еще в Сантьяго-де-Куба, а потом и здесь, в
Гаване, заблаговременно позаботились Каридад, Антонио и их друзья, начали
съезжаться ровно в шесть часов вечера. Отдохнувшие, посвежевшие после
утомительного и жаркого дня, бесконечно счастливые, Олег и Таня вместе с
обоими Аксеновыми, Винденко, со своими новыми кубинскими друзьями - Антонио
Саласаром, Каридад и Рикардо Марреро - встречали их на верхней ступеньке
террасы, принимая поздравления.
Рикардо давно снял поварскую куртку, под которой оказался ловко
сидящий на нем парадный китель летчика военно-воздушных сил Кубы с двумя
орденами на груди.
- Он у меня храбрый, милый мой сокол,-шепнула Каридад Тане.- Когда мы
поженились, Рикардо только окончил училище, а теперь вот капитан.
Первыми поздравить молодых приехали члены оргкомитета фестиваля. За
ними - летчики и служащие гаванского аэропорта. Потом большой группой
появились советские молодые специалисты - работающие на Кубе врачи,
геологи, мастера скоростного бурения, инженеры, монтажники и наладчики
электронных систем управления и различного автоматического оборудования.
Сразу следом за ними приехало несколько машин с работниками
Национального Комитета и Гаванского горкома Союза молодых коммунистов Кубы,
а затем к воротам виллы подкатил новенький красный "Икарус", из которого
высыпали бойцы молодежного интернационального стррительного отряда
"Фестиваль-Куба".
У каждого из них в руках флажки и яркие шелковые вымпелы с гербом
своей страны. Каждая пара гостей юноша и девушка - в ярких национальных
костюмах, вручая вместе с цветами и памятными подарками флажки и вымпелы
молодым, горячо просят взять эти маленькие сувениры с собой в дальний путь
вокруг Южноамериканского континента.
- Видишь, Олег Викторович,- наклонился к молодому капитану Винденко.-
Для нас фестиваль уже начался.
- Может быть, пора приглашать к столу? - тихонько спросила у Каридад
невеста.
- Подожди, Танюша, еще две-три минутки подожди.
В этот момент в раскрытые ворота виллы въехала большая, сверкающая
черным лаком и никелем, "Чайка". На ее передних крыльях с каждой стороны
трепетали по два флажка - кубинский и советский.
- Вот теперь все! - воскликнула Каридад, и глаза ее радостно
заблестели.- Он сдержал слово. Это, Танюша, посол Советского Союза.
- Неужели? - растерялась Таня.
Она невольно сделала шаг вперед, навстречу машине. Олег стал рядом.
Подтянутый, серьезный, сосредоточенный. Каридад тоже было шагнула вперед,
но Рикардо легонько придержал ее за руку.
- Погоди, Кари. По-моему, это не только посол.
Дверца машины открылась. Из нее вышли двое. Первый - стройный,
русоволосый, голубоглазый, почтительно пропустил вперед высокого
широкоплечего мужчину с седеющими прядями волос, одетого в простую
полувоенную куртку защитного цвета.
Все на секунду замерли, а потом из конца в конец старого парка
разнеслось радостное, многоголосое:
- Вива президенте!
- Вива Куба!
- Вива коммунисте!
Президент республики подошел к террасе, крепко пожал руку Олегу,
нежно, словно отец родную дочь, поцеловал Таню.
- Счастья молодым. Счастья и радости на все годы совместной жизни. И
пусть их будет очень много,- выразительно произнес он, энергично взмахнув
рукой жест, который хорошо знали миллионы людей во всем мире.
Ему, как и другим гостям во время поздравления молодых, по обычаю
подали бокал красного вина. Он отпил глоток, усмехнулся чему-то своему,
снова посмотрел на Олега и Таню. Потом сказал громко, чтобы всем было
слышно:
- Вино наше кислое, но это наше вино, говорил когда-то замечательный
кубинец Хосе Марти. Однако мне сегодня почему-то слышится в нем привкус
горечи.
У Каридад от удивления поползли вверх брови. Она встрепенулась, хотела
что-то сказать, но, уловив лукавые искринки в молодо блестевших глазах
президента, сдержалась.
- Что-то горчит и горчит... Просто горько! - сделал он ударение на
последнем слове.-Ведь именно так приветствуют на свадьбе молодых по старому
русскому обычаю?
Вокруг засмеялись, захлопали в ладоши. И вот уже все скандируют хором:
- Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!
Это была удивительная свадьба. Веселые остроумные тосты сменялись
чудесными танцами, где перед женихом, невестой и их гостями задорную польку
танцевали поляки, стремительный чардаш - венгры, удалую плясовую - русские,
искрометный гопак - украинцы, темпераментную тарантеллу - испанцы.
Неугомонные самодеятельные певцы, танцоры, импровизированные ансамбли
соперничали в своем вдохновении с виртуозностью и мастерством лучших
артистов республики.
В разгар веселья Аксенова и Винденко подозвал Антонио Саласар.
- Идемте в альтанку, товарищи, есть весьма важные новости,- тихо
сказал он.
Оба молча последовали за ним в глубину парка.
- Молодого капитана пока, пожалуй, беспокоить не нужно. Да,
собственно, теперь уже и оснований к этому нет. Но вы должны знать. А
завтра и ему расскажете. Дело в том, что опасения ваши подтвердились. На
тримаран была совершена попытка нападения. Под водой.
Со стороны пирса. Точнее - от нефтяного причала. Двое в легких
скафандрах пытались подобраться к судну с пневматическими торпедами.
Локатор тримарана обнаружил их в пятидесяти метрах за несколько секунд до
пуска торпед... Услышав тревожный зуммер и увидев на экране четкие контуры
двух людей, позы которых весьма определенно говорили об их намерениях,
четверо наших ребят бесстрашно бросились в воду. Террористы испугались,
оставили торпеды и попытались скрыться, но через несколько минут оба пошли
ко дну. Как оказалось - отравление. Запасные баллоны с кислородом, на
которые оба переключились, несли с собой смерть...
Опознать трупы пока не удалось. Торпеды обезврежены. Взрывчатки в
каждой из них хватило бы, чтобы разломить пополам крейсер.
Я попросил кого следует, чтобы немедленно установили скрытую, но
плотную охрану виллы, исключающую любое вторжение незваных гостей. Каридад
и Рикардо съездят сейчас на аэродром, организуют охрану самолета. Да и о
погоде на завтра и здесь, и в Сантьяго-де-Куба у синоптиков не мешает
уточнить. Кто-то явно заинтересован не выпустить тримаран и его экипаж на
старт регаты. Возможно, просто будущие соперники и их боссы. Но не
исключено и совсем другое. Мне коечто известно о значении тримарана.
Оргкомитет отдал распоряжение сопровождать ваше судно двум спортивным
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг