- Одну минуточку подожди, я скажу ему,- кивнула на Олега Таня.- Пусть
кольца достанет в тримаране. Она тут же вернулась к Каридад.
- Пошли.
- Стойте,- остановил их Антонио.- Переведи товарищам: начальник
аэропорта все-таки выделил бензозаправщик. Вполне подойдет вместо тягача.
На целых два часа. Понял наш батя всю важность задачи,- улыбнулся он лукаво
в сторону Олега.- Так что составляйте поезд из тележек, грузите на них все
и - вперед.
Через тридцать минут они уже были на авениде, ведущей через центр
города в порт. Антонио предложил доставить поезд прямо туда, к погрузочным
кранам.
Но уже через десять минут пути Олег остановил необычный караван.
Широкая авенида подступала здесь очень близко к воде, почти вплотную
подходя к берегу. От кромки прибоя дорогу отделяла всего двадцатиметровая
полоса светлого песка и гальки.
- Давайте попробуем в этом месте спустить тримаран на воду. А потом
яхты и лодки можно будет на тележках довезти до места их базирования.
Аксенов одобрительно кивнул головой.
- Правильно, капитан. И во времени выигрыш, и для безопасности судна
надежней. Ты скажи ему, Саша,- кивнув в сторону Антонио, взял он под руку
Вмнденко,- надо бы охрану на "Гарькавом" организовать, пока мы в Гавану и
обратно слетаем. Мало ли что... Сейчас сюда всякого народу понаехало.
Бензозаправщик в это время, тяжело пыхтя, уже подобрался к самой воде.
Подъезд был отличный - песок с крупной галькой вперемешку с крошкой
ракушек. Олег и Аксенов вместе с десятком бойцов отряда быстро установили
на опорах монорельс, не без удовольствия окунувшись несколько раз в теплую
лазурную воду. Конечная опорная штанга в двадцати метрах от берега показала
вполне подходящую для осадки гондолы глубину. Еще несколько минут - и
тримаран вместе с поплавками легко закачался на спокойной глади Карибского
моря.
Молодежь бурно приветствовала завершение первой - самой трудной
половины поставленной перед отрядом задачи. Но Антонио быстро успокоил
ребят.
- В аэропорту ждет бензозаправщик. Если не хотите все тащить на себе,
скорее грузите тележки и к гребному каналу! Клименте, Эвелио, Игнасио,
Марио, Бартоло, Франсиско, ко мне! - позвал он.- Пойдем на тримаране к
месту его стоянки. Командира отряда я предупредил.
Они скромно стали за доброй сотней изящных, расцвеченных флагами всего
мира, яхт почти в самом дальнем углу причала, ничем не вызвав понятного в
данном случае любопытства. Шли сюда без парусов, с зачехленными поплавками
и покрытой брезентом палубой гондолы, на которой весело тянули бесконечную
ковбойскую песню четверо юношей в алых футболках.
Два их товарища находились внутри судна. Все шестеро были секретарями
Союза молодых коммунистов различных предприятий Сантьяго-де-Куба. Все
охотно согласились провести сутки на борту "Семена Гарькавого", не
подпуская к нему никого, кроме членов его экипажа и сеньора комиссара
регаты. Согласились тем более охотно, что получили возможность
присутствовать при старте Регаты Свободы, в которой, по словам Антонио, уже
готовы были принять участие сто пятьдесят девять парусников из ста тридцати
четырех стран мира.
Здесь же доверху заполнили баки пресной водой.
- Теперь жажда нам не угрожает,-широко улыбнулся смуглый стройный
юноша по имени Бартоло - самый молодой из шестерых.- А вот об обеде надо
подумать,- смущенно добавил он.
- У нас это очень просто,- ответил Олег.- Сережа, покажи ребятам, где
взять продукты и как пользоваться камбузным оборудованием.
- Нет, нет,- живо запротестовал Антонио.- Каридад принесет им все, что
нужно. Она знает. Я только что говорил с ней по телефону. Вместе с Таней
они уже едут сюда, в порт. У вас дальняя дорога впереди, друзья, да и по
обычаю мореходов нельзя перед отходом корабля уносить с него пищу и воду.
Правда, капитан? повернулся он к Винденко.
Тот промолчал, пряча улыбку.
- А зачем нам здесь дежурить? - вдруг спросил неугомонный Бартоло.-
Порт охраняется. По пирсу ходят патрули. Вон какие здоровяки,-показал он
рукой на трех высоких парней с красными повязками на руках.- Оргкомитет это
дело строго поставил. Товарищ Саласар может подтвердить.
- Кто не разводит котов, разводит мышей,- обняв за плечи парня,
серьезно сказал Антонио.-Так говорит кубинская народная мудрость... Судно
это особое, малыш. Единственное пока в своем роде. Его начинка и команда
весьма интересуют боссов судостроительных монополий разных
капиталистических государств, в первую очередь, наших северных соседей.
Даже имя корабля подтверждает это. Подполковник Семен Гарькавый погиб
девять месяцев назад.
Наступила долгая пауза. Ребята подтянулись, стали серьезными.
- А если кто-то под водой? - спросил Марио.
- Вот экран подводного локатора,- показал на прибор Александр
Павлович.- Он будет включен, как и сейчас. Если к привычному контуру дна,
пирса и подводной части стоящих рядом судов добавится какойлибо инородный
предмет достаточно большого размера, чтобы походить на человека или,
скажем, торпеду, вы сразу увидите на экране его отчетливый контур.
Одновременно прозвучит тревожный сигнал в рубке.
К тому же за подводную часть опасаться нечего - у "Гарькавого" сейчас
включен блок подводной охраны корабля. Его электроника в нужный момент
задействует двигатели и успеет отвести тримаран в сторону даже от залпа
нескольких, одновременно пущенных под водой торпед с расстояния в пятьдесят
метров. Совсем другое дело - надводная часть. Берег, пирс, люди... На лицах
людей, проходящих мимо корабля, не написано друзья они или враги. Тут надо
быть исключительно внимательными, я бы сказал -бдительными. Надо суметь
распознать не в меру любопытного гостя заранее.
- Да, капитан, вы правы,- отозвался Антонио.- Среди прибывших на
фестиваль безусловно есть и наши лютые враги. Они сейчас внешне любезны,
почтительны, даже милы. Но кубинская мудрость говорит: не верь спящему
зверю. И каждому из нас следует об этом помнить... А вот и наши девушки!
Как раз вовремя.
Таня, Каридад, а с ними еще две ее подруги подошли к стоянке "Семена
Гарькавого". У каждой в руках - полные сумки.
- Две - ребятам, а в остальных трех наше свадебное одеяние,- сказала
Таня Олегу.- Замечательные здесь люди! Радушные, сердечные. Последнюю
рубашку готовы отдать русским камарадо. Кольца ты не забыл? - вдруг
вспомнила она.- Конечно, забыл! Собирайтесь быстрее. У въезда в порт ждут
две машины.
У нас в запасе почти два часа до отлета. Каридад обязательно хочет
показать нам город. Ведь старт завтра в десять утра, а финиш в Гаване. Мы
вернемся домой, так и не увидев Сантьяго.
Нет, Каридад зря времени не теряла. За два часа она успела не только
побывать вместе с Таней в молодежном поселке и найти все до мелочей для
невесты, жениха и, конечно же, для дружки, то есть для себя, не только
купить ребятам, остающимся на "Гарькавом", запас продуктов, но и забежать в
городской Национальный комитет Союза молодых коммунистов Кубы, чтобы
выпросить там на пару часов автомашину. Ведь такой редкий случай: гости
фестиваля - советские друзья, участники Регаты Свободы - решили пожениться
здесь, на кубинской земле! Не могут же они, в самом деле, отправиться в
плавание, не посмотрев прекрасный город революции!
Вторую машину - черную "Волгу" - она выпросила у начальника порта
Луиса Серрада, которого все в городе уважительно называли Синим Мавром. Его
темная кожа, продубленная ветрами и просоленная всеми морями и океанами
мира, действительно отливала синевой. Однако на прозвище свое он откликался
так же охотно, как и на имя. Если тебя так называют пять десятков лет,
поневоле привыкнешь. К тому же он отлично знал, что никто из друзей ничего
обидного в эти слова не вкладывает. Просто это одна из традиций порта,
отражающая склонность кубинских моряков и докеров к меткому слову. А
традиции Луис уважает. Можно даже сказать.что он стал здесь, в порту, их
главным хранителем. Что ж, годы и здоровье выходить в море больше не
позволяют, а оторвать душу от моря он сможет только вместе с жизнью. Вот и
стал он не просто начальником, но и наставником молодых, судьей в
возникающих порой житейских спорах между его подчиненными, человеком, свято
берегущим законы морского братства и взаимовыручки, живой историей порта,
отцом и воспитателем целой плеяды молодых капитанов.
Каридад не вошла - влетела к нему в кабинет, ворвалась, словно
штормовой ветер. Быстро объяснила, в чем дело. Луис Серрада очень
обрадовался, что среди советских моряков находится и его хороший знакомый,
капитан "Друга" Александр Павлович Винденко.
- Скажи, где я могу увидеть капитана Александре? - спросил он Каридад.
- Завтра перед стартом регаты. Сегодня некогда. Ему еще в Гавану
лететь,- крикнула Каридад уже из дверей.
Конечно, за два часа они не успели осмотреть весь город. Но главное
все же увидели. С волнением подошли все вместе к приземистому розоватому
зданию, на фронтоне которого крупными буквами выведено: "Первая казарма,
превращенная в школу". Надпись свежая.
Каридад сказала, что ее обновляют несколько раз в год: к началу
школьных занятий, к Первому января - национальному празднику освобождения -
и обязательно к 26 июля. Потому что это розоватое здание не просто символ
революции, превратившей казармы в школы.
Оно - сама Революция, ее история. Здание, где теперь расположился
школьный городок имени 26 июля, и есть та самая бывшая казарма Монкада, у
стен которой пролилась кровь первых героев революции.
Неподалеку от нее высится суровый монумент в память погибшего здесь во
время штурма Абеля Сантамария - одного из верных
соратников-единомышленников Фиделя Кастро.
Посмотрели они и старинный дом возле кафедрального собора, который
считается самым древним во всей Южной Америке. Несколько минут побродили
среди .старинных улочек, то сбегающих вниз, то карабкающихся на горную
крутизну, пролегающих между великолепными парками и величественными
соборами. А потом Каридад повезла их в новый жилой массив имени Хосе Марти.
Четко спланированные, утопающие в зелени, улицы, современные дома,
выкрашенные в веселые тона, огромные магазины, детские комплексы,
многочисленные уютные кафе-все здесь радовало глаз, поднимало настроение. И
совсем уже не верилось, что район этот вырос на этом самом месте, где
прежде ютились лачуги, слепленные от отходов опалубки, кусков старой жести,
фанеры. Даже старое название бывших трущоб Мансана-де-Гомес-мало кто теперь
помнил. Его бы и вовсе забыли, если бы под развесистыми кронами деревьев не
стояло причудливое ярко-голубое здание, вокруг остроконечной крыши которого
весело мигали разноцветные неоновые буквы.
- Кафе "Манасана",- прочитал Олег и, взглянув на Каридад, не совсем
уверенно попросил: - Может быть, выпьем по чашечке?
- О! - хлопнула та в ладоши.- Это же чудо, как хорошо!
В пустых уютных залах было прохладно. Заказ принесли мгновенно. От
маленьких, будто игрушечных чашечек исходил необыкновенный аромат.
- Пить надо маленькими глоточками и очень медленно,- предупредила
Каридад.
- Но у меня всего полчашечки,- с ноткой обиды в голосе проговорил
Сережа.- Тут и воробышку мало будет.
- Это для тебя на первый раз даже многовато,- усмехнулся Александр
Павлович.- Тут, брат-воробышек, вполне взрослая доза. Ее, если разбавить в
принятой у нас пропорции, хватит, чтоб два или даже три больших стакана
приготовить. Двадцать пять граммов лучших в мире зерен на порцию идет.
Понял?
Он наклонился к мальчику, потрепал его вихры.
- Ты, воробышек, и вправду не пей его весь, только попробуй. А потом
поищи какую-нибудь посудину, чтобы Джека напоить. Да и бутерброд ему,
видимо, не помешает.
Кофе действительно был крепким и очень сладким. Несмотря на маленькую
порцию, каждый почувствовал прилив бодрости и какой-то удивительной
легкости...
Самолет - знакомый и милый сердцу АН-72 - поднялся в воздух в
одиннадцать тридцать. Прошло немного времени, и вот уже они приземлились на
аэродроме Гаваны.
Прямо у трапа их ожидал огромный, сверкающий лаком и никелем открытый
автомобиль с ослепительнобелым тентом. Однако цвет самой машины распознать
было трудно - столько на ней было гирлянд из благоухающих роз и лилий. На
радиаторе сверкали два больших переплетенных золотых кольца.
У служебного входа Каридад остановила машину.
- Мы ровно на пять минут,- сказала она и, захватив все три сумки,
Татьяну и Олега, исчезла с ними за дверью.
Появились они только через двадцать минут. Всех троих невозможно было
узнать. Пышное белоснежное платье, словно морская пена, обнимало стройную
фигуру Тани. В волосах - белые лилии. Длинная кружевная, простроченная
серебряными нитями и усыпанная белыми розами фата тянется по земле. Сережа
выскочил из машины и подхватил этот воистину королевский шлейф. Олег - в
светлом фраке, на лацкане которого-чудесная белая лилия. А сама Каридад!
В черных, высоко поднятых волосах сверкает диадема. Через белый
кружевной сарафан поблескивает золото парчи. Маленькие белые туфельки
сверкают серебром каблучков.
За свадебным автомобилем остановился микроавтобус.
- Все - туда! - скомандовала Каридад.- В первой машине едут невеста,
ее паж, дружка и капитан Александре. Остальные, включая жениха,-в
автобус...
Проехав мимо небоскребов Ведадо, машины повернули к гавани, вход в
которую со стороны Мексиканского залива сторожат старые башни и форты
крепостей Ла Кабанья и Эль Морро, спускающиеся своими серыми, выщербленными
временем стенами прямо в море, невидимой линией отделяя Мексиканский залив
от гавани.
Гордость гаванцев - широкая набережная Малекон - у самого выхода из
бухты раздваивается. Один ее рукав, нырнув в тоннель, пробегает под
морскими водами и появляется уже на другой стороне бухты в новом качестве и
с новым именем. Это авенида Виа Бланка одна из лучших и красивейших дорог
Кубы, ведущая в соседний Матансас. Другой рукав у самого въезда в тоннель
резко сворачивает вправо и идет стройной тополиной аллеей. Это улица Прадо.
Аллея делит ее на две части, отгородившись от потока машин, бегущих по обе
ее стороны, каменным барьером и зеленью деревьев. На перекрестках с улицами
Колумб и Нептуно покой улицы Прадо сторожат бронзовые львы, под охраной
которых здесь с утра до вечера играют дети и отдыхают степенные старики,
удобно откинувшись на массивные спинки мраморных скамеек, украшенных
тяжелыми бронзовыми виньетками.
Именно здесь, на улице Прадо, у одного из великолепных старинных
дворцов Каридад остановила машину. Первым из нее вышел Александр Павлович,
подал руку Татьяне, помог ступить на плиты древней мостовой. Со всех сторон
посмотреть на молодых сбегались дети. Бросили недоигранными свои партии
шахмат и шашек многие старики. Кто-то щелкал фотоаппаратами, застрекотала
любительская кинокамера.
Из следующей машины выходит Олег. Лицо его растерянно-счастливое. Он
никак не ожидал такого пышного празднества. Ведь Каридад говорила, что все
будет очень скромно... Рядом с Олегом часто моргает глазами Аксенов. Широко
улыбается довольный Антонио. Молодец Каридад! На эту девушку во всем мцжно
положиться. Ничего не забыла, везде успела, предусмотрела каждую мелочь.
Вдоль широкой мраморной лестницы-от дороги до самого входа в
здание-выстроились двенадцать девушек и столько же парней в кубинских
национальных костюмах с гирляндами цветов через плечо. Это товарищи Каридад
- летчики, механики, стюардесы, ра.дистки - молодежь гаванского аэропорта.
Они дружно поют по-испанки "Катюшу" и хлопают в такт песне в ладони.
- Вива Танио!
- Вива Алексо!
По команде Каридад Таня берет об руку Александра Павловича, и они,
возглавляя притихшую процессию, поднимаются по лестнице, осыпаемые
лепестками роз.
Таков обычай. В столичный Дворец бракосочетаний принято приводить
невесту ее отцу либо кому-нибудь из старших родствеников или друзей по
мужской линии.
Обогнув последнюю пару напряженно вытянувших хвосты бронзовых львов в
конце аллеи, молодые и их спутники поехали обратно к гавани.
- По новой революционной традиции,-рассказывала Олегу и Тане Каридад,-
жених с невестой прямо после регистрации отправляются на холм Ленина в
городок Регла, чтобы возложить там цветы к скульптурному портрету вождя
мирового пролетариата.
- Туда можно проехать и на машине,- продолжил ее рассказ Антонио,
когда они остановились у набережной.-По тоннелю это минута-полторы, не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг