передурачить. Один Бог знает, кто кого передурит или переумнит.
Вот так скандалит папа - возражает вежливо и заумно. Но маму такой
стиль только раззадоривает:
- Кто бы про Бога говорил - только не такой нехристь.
Притворяешься крещенным, а сам умничаешь как бес. Блаженны
простодушные. Набираюсь только греха из-за тебя. И в кого такой бесовский
зануда уродился?!
- Притвориться крещенным нельзя. Невозможно. Это таинство, и раз оно
совершено - значит совершено, я крещен, тут уж ты ничего изменить не
можешь. Можно не признавать правительство, но нельзя не признавать
крещения.
- Ну-у, занудил. А все равно притворяешься. Потому что Богу от такого
верующего никакой радости.
- Зато глядя на тебя Он не устает радоваться. Он просто счастлив!
- Да, счастлив. потому что у меня чистая душа, и Он это видит. У тебя
черная, а у меня - чистая. Наичистейшая!
Мама никогда не упускает случая охарактеризовать себя - совершенно
беспристрастно и объективно, как она уверяет.
- Пусть бы об это сказали другие.
- И говорят! Все мои друзья меня ценят. Все говорят:
"Людочка - наша неподкупная совесть!" Вот как: совесть! Кто бы про тебя
такое сказал? А ты мое испытание, которое послал Господь. Значит, так
надо. Но надо чтобы и ты почувствовал, а не закрывал от света свою темную
душу! Потому что бес в тебе сидит и бес упрямится!
Тут не всё сходилось: Господь послал испытание, но мама все равно
ропщет, вместо того, чтобы благодарить Господа, за то, что испытывает Он
ее всего лишь безвредным мужем, непьющим и не гулящим, а не тяжкой
болезнью, например, или нападением грабителей в подъезде... Но пусть эти
противоречия обсуждает папа - если сумеет вставить больше десяти слов.
- Изгнание бесов - не твое амплуа. И разглядеть беса могут только
специалисты по экзорцизму, а не ты.
Слово "экзорцизм" маму и доконало:
- Пре-кра-ти-и! Прекрати, я говорю!! Я сейчас убью и меня оправдают!
Хватит издеваться!! Пре-кра-ти-и!!!
Ну вот и совершилось в семье большое истерическое событие. Впрочем,
очередное.
Игнатий Игнатьевич подумал, как бы хорошо остаться вдовцом, как легко и
приятно жилось бы без поминутного соседства с бешеной супругой. Он не
позволял себе даже мысленно слов "смерть", "умереть", "погибнуть" - лишь
обозначал желаемое состояние: "вдовец". И все-таки понимал всю греховность
такой мысли, с ужасом вспоминал, что Бог видит все мысли насквозь, от Него
не спрятать потаенные мечты - понимал, но не мог отделаться от прекрасного
видения: он наконец овдовел, они с Денисом живут вдвоем дружно по-мужски...
Признаться в таких мечтах Игнатий Игнатьевич не сможет никому и
никогда, в том числе и на исповеди перед святым причастием, но запретить
себе мечтать он не может.
* * *
Наряду с футболом замечательный вид спорта - кухонный скандал. Равно
как и семейный. Правда, в отличие от футбола играется вне всяких правил.
Людмила Васильевна при всей ее набожности склонна к вспышкам. Синапсы
не держат, в этом всё дело.
Но муж с сыном не знают, что ее разрегулированность имеет причину
вполне даже извинительную. Да и какое им дело.
Они же не врачи, а родственники.
Кухонные, а пуще семейные баталии вызывают такие же крайние страсти,
как и мировая война, вот что удивительно.
Если бы Оно тщательно регулировало шкалу чувств, то прежде всего Оно
ввело бы единицу измерения - ну скажем, одна истера. И сделало бы так,
чтобы накал чувств соответствовал важности события: мелкая семейная
перебранка по поводу неудачного слова - одна истера, явление домой в
дрезину пьяного мужа - пять истер, супружеская измена - десять истер,
смерть ребенка - пятьдесят истер, атомная война, всеобщая гибель - сто.
Сто - предел чувств, больше не бывает, дальше эмоциональный шок и смерть.
Но на практике люди редко удерживаются на промежуточных реакциях, по
ничтожным поводам Людмила Васильевна, например, сразу соскакивает с
синапсов на все сто истер, да и не она одна. Скорее, максимальная реакция
не исключение, а правило, люди равно соскакивают с синапсов по великим и
ничтожным поводам. И если случится действительно большое несчастье, люди
не смогут отреагировать сильнее, чем они чуть не каждый день срываются при
обыкновенном семейном скандале. В миллионах домов повседневно бушуют
страсти, достойные конца света. Когда потом какой-то из этих домов
разбомбят, или террористы вырежут половину близких, те немногие, у кого
сохранились остатки разума, вспомнят с недоумением: из-за чего мы каждый
день чуть не насмерть воевали в семье? Могли бы каждый день быть
счастливы, просто потому что есть теплый дом, потому что все родные живы и
даже здоровы, а мы изводили друг друга - стыдно вспомнить из-за каких
пустяков: не так помыли посуду или не туда пошли в гости. Впрочем,
большинство потом и не вспомнит.
* * *
Конечно, Романовский, тренер "Спартака", в перерыве рад был бы
наброситься на Волошина - возможно, с кулаками. Романовскому бы полегчало.
Но он не мог себе этого позволить.
Вадим - чувствительный парень, его ругать - только портить.
Поэтому Романовский сдержался и даже похлопал Вадима по плечу:
- Ничего, еще забьешь сегодня. Работал, открывался, предлагал себя -
все нормально. А мимо гола один Господь Бог не бил.
- Вот Его бы к нам в команду, Господа то-есть, - отозвался Гребнев.
Но ребята были расстроены и на шутку не отозвались.
А гол, сразу как вернулись доигрывать, залетел глупый.
Гребень набрасывал верхом, у него мяч срезался и по дуге свернул к
воротам. Березень ловил легко, он уже крикнул:
"Мой! Беру!" - но поскользнулся на ровном месте, а мяч опустился как на
парашютике. Аккуратно за линией.
Называется - поймал пенку.
* * *
Приятно все-таки наблюдать сплетение стольких страстей вокруг надутого
шарика. Величайшие порывы души, человеческие подвиги и подлости ради
вожделенного гола.
С таким же вожделением распаленные самцы на той же планетке жаждут
попасть в иные тесные пространства. Впрочем, охраняемые своими
обладательницами куда менее строго, чем охраняются вратарями футбольные
ворота.
* * *
Муса в досаде хлестанул плеткой по голенищу. Открыто легли, гады,
вывели "Спартак", задвинули "Аланию". Чего еще ждать от русских?! Ворон
ворону...
Великие дела переплетаются с малыми. И сразу же после дурацкого этого
гола ожили в памяти старые истории, которые Муса слышал с детства: как еще
во времена Шамиля проклятые русские, чтобы выжить его народ с земли дедов
и прадедов, вырубали подчистую леса со склонов гор, оставляя после себя
лысые холмы, легко размываемые весенними потоками, так что из-за русских
варваров его прекрасную Родину прорезали множество уродливых оврагов - ран
земли.
Все-таки он смотрел дальше, надеялся, вдруг "Зенит"
все-таки забьет?! Питер - еще не совсем Москва.
* * *
Вот и не обмануло Вадима предчувствие: выиграли!
И когда какой-то газетный писатель спросил громко при свидетелях:
- Но ведь не были вы сильнее? И гол получился нелогичный?
Вадим объяснил с полным убеждением:
- Бог был за нас!
И отстали - и писатели, и свидетели.
Свои фанаты тоже потом подходили:
- Что, Волоша, вратарь-то ихний - купленный? Знал, когда на ровном
месте завалиться?
Но Вадим отвечал со всей убежденностью:
- Бог был за нас.
И - больше никаких вопросов.
* * *
Ничего уже не изменишь, вот что странно.
Всемогуще, конечно, Оно - Божество, Творческое Начало Вселенной.
Но - просвистел маленький судья, закончил игру - и само Господствующее
Божество уже не может изменить результат. Всё - подписано и подшито к
истории. Что произошло - то уже окончательно произошло, затормозить время,
а тем более - повернуть вспять Божество ни в малой степени не властно.
Какие после этого могут быть разговоры о всемогуществе? Было бы Оно
всемогуще - дергало бы время туда и обратно.
Самодовольные люди сказали давным давно - гордые тем, что нагромоздили
каменные горы: "Даже время боится пирамид!"
Ничего время не боится. Ни пирамид, ни самого всемогущего
Господствующего Божества, сотворившего целую Вселенную! Так чего стоит всё
Его всемогущество, если останавливается перед потоком времени, перед
писком любого комара, захваченного этим невозмутимым потоком?!
Да что перед потоком - перед малейшим ручейком времени, текущим через
постепенно освобождающийся от зрителей стадион.
* * *
Муса в гневе выключил телевизор. Гордому горцу не найти справедливости
в подлом русском государстве! Купленный вратарь даже не стыдится, что на
глазах у всех отдал игру.
Русские вообще - бесстыдные. Их женщины раздеваются открыто, торгуя
своими прелестями. Их мужчины напиваются по-скотски и выворачивают на
людях хоть желудки, хоть души. Да у них и не отличить душу от желудка.
Разве это души?! Жирные обрубки, похожие на шматы поганого свиного сала.
Настоящие бессмертные души расцветают только у верных рабов Аллаха. Хотя и
Аллаху многие служат лицемерно. Развелись такие даже здесь среди
прекрасных гор этой праведной земли.
Но Аллах победит! Победит окончательно, изведет под самый корень этот
проклятый род. Русские уже были позорно биты, когда попытались снова
завоевать гордую Ичкерию. И это знак: знак грядущей полной победы.
Но каждый обязан выполнить свой долг, чтобы приблизить победу. Муса -
выполнит.
Несколько планов громоздились в его голове. Похитить какого-нибудь
министра или депутата из тех, которые охотно кружатся вокруг Чечни -
словно стервятники. Устроить большой фейерверк - так человек на сто.
Устроить здесь рядом - или добраться до самой Москвы. Не все сразу - но
дела будут! Муса радостно ощущал в себе достаточно сил, чтобы совершить
великие подвиги во славу Аллаха и ради будущего Его торжества над всем
миром.
Он встал и крикнул, чтобы привели коня. Сюда наверх в тайное логово не
проехать на кяфирских машинах. Кяфиры вообще сильны только своей техникой
и слабы сами собой. Сюда привезет только верный конь. А кяфиры давно уже
не умеют сидеть в седле. Разве они - мужчины, если не держатся в седле?!
* * *
В какой-то степени Игнатий Игнатьевич признает только благородный
индивидуальный спорт: бег или лучше конные скачки, потому что мчаться во
весь опор - занятие больше уместное лошади, чем разумному человеку. Но
все-таки - древние греки тоже бегали и гонялись на колесницах. Физическая
культура - тоже отчасти культура. Хотя, конечно, живопись выше.
Или театр. Вообще - высокие искусства.
Но склонность Дениса к вульгарному зрелищу приходилось все же терпеть.
Хорошо хоть, что сын пока не ходит с толпами дураков и хулиганов, уродливо
называемых фанатами. С толпами футбольных фанатиков, выражаясь правильно.
И то, что жена не то что бы одобряла, но готова была мириться с
футбольными интересами их сына, тем более доказывало, что интерес этот
пустой и вредный.
Игнатий Игнатьевич работал и старался не слышать и не слушать за дверью
футбольный навязчивый шум. Только спрашивал пару раз с тихой надеждой:
- Ну скоро они там?
- Сейчас папа! Скоро кончится!
- Ну, слава Богу.
В надежде на скорое окончание варварского зрелища Игнатий Игнатьевич
даже прислушался, что там говорят - и расслышал фразу, сказанную уже после
игры.
- Бог был за нас!
Игнатий Игнатьевич, конечно же, верующий. Убежденный нововер. Долго он
не предавал религии должного значения, но наконец просветился. И даже
настолько просветился, что стало искренне казаться, будто веровал он всю
жизнь - только не решался признаться в этом при господстве безбожной
власти.
Ну понятно же Игнатию Игнатьевичу, что не верить в Бога нельзя. Точнее,
в христианского Бога. Еще точнее - в православного. Все остальные варианты
веры - досадные заблуждения.
Но тем кощунственнее прозвучала фраза этого футболиста:
Бог был, видите ли, за них! Досуг Ему интересоваться такими игрищами.
Почти что бесовскими. Во время постов следовало бы запрещать.
Настолько возмущен был Игнатий Игнатьевич, что не удержался от
комментария:
- До чего дошли! В дурацкие свои игры Господа Бога вмешивают. Будто у
Него других дел мало!
- А какие у Него другие дела, у Господа Бога? - спросил Денис,
притворяясь наивным.
- Ну - какие. Понятно - какие. Важные. Война. Чтобы наши победили.
- Значит наши всегда побеждают?
- Не всегда, конечно. Иногда Бог попускает - за грехи наши, и чтобы
страх Божий помнили. Но когда самая главная война - Отечественная, тогда
мы всегда побеждаем. С нами Бог потому что.
- А еще что делает Бог? Курс бакса устанавливает?
В школе все они теперь только про баксы думают!
- Ну - курс. Может - и курс. Когда это важно. До копеек, наверное, нет,
тут биржа сама, но в общих чертах. Когда это важно для всей экономики.
- Значит, до копеек - люди, а свыше рубля - Бог?
Вот такие развязные растут - с наглыми вопросами в голове.
- Когда надо тогда и устанавливает. Основные показатели.
Чуть было не добавил: "Макроэкономические".
- А чтобы понравиться девочке - тоже Бог помогает?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг