- Недавно знал. А теперь - может и летит сейчас куда-нибудь на
Каймановы острова. Сам он тоже - кайман хороший. В смысле - крокодил.
- Ничего, найдется,- неопределенно пообещал Дионисий.
И позвал Левона, велел разведать Зину по старому адресу.
Зиновий знал, что Пустырь не взорвался вместе со своей тачкой - и
значит, может попытаться ответить взаимностью.
Надо было дожимать ситуацию. Не взорвалась машина, надо рвануть весь
этот сумасшедший дом, как и планировал с самого начала. А то соблазнился
сработать тонко, нанести маленький точечный взрыв. Где тонко, там и
порвалось.
Левон полночи прослонялся у подъезда - и доложил, что интересующий
объект пришел домой и остался ночевать.
Зиновий призвал прежних неудачных исполнителей и приказал начинить
подвал килограммами двадцатью надежного зелья - чтобы больше никаких
случайностей!
В футболе это называется игрой на встречных курсах.
* * *
Интересно, что к недавнему проекту Собственного разделения на мужскую и
женскую Ипостаси Господствующее Божество подошло очень осторожно,
поставило предварительно мысленный эксперимент, провело Само с Собой
подробное обсуждение проекта. И в результате проект отпал как незрелый.
А вот ведь проект Космоса никогда Им не обсуждался: разом принято было
волевое решение, Слово было сказано - и Хаос мгновенно преобразовался. А
удачно ли были рассчитаны те же константы? А каковы желательны формы жизни
на предстоящих планетах? Необходима ли стихийная саморегуляция путем
непрерывной борьбы за существование или есть другие способы поддержания
планетарных экосистем? Вопросы эти не прорабатывались, не моделировались.
Эксперимент сразу был поставлен в режиме реального пространства и времени.
Такое различие подходов легко объяснимо: сотворение Космоса - действие
хотя и масштабное, но все-таки частное:
Господствующее Божество при этот осталось неизменным по Своей сущности.
И пока Оно неизменно, пока Оно не изменило Своих основных свойств, можно,
в случае надобности, сотворить иной Космос. Проще говоря, Божество
первично, а Космос вторичен.
Но если поставить Себе целью установление в Космосе всеобщей
справедливости, то подходить к этому можно двояко:
либо попытаться исправить уже существующий вариант Космоса, либо
признать данный конкретный вариант неудачным в своей основе, не подлежащим
никакой разумной реорганизации и принять кардинальное решение
пересотворить Космос, выпустив более совершенную модель.
А что нынешние планетяне при этом быстро и безболезненно сгорят - ну,
такие мелочи Его никак не могут беспокоить.
Как не беспокоится селекционер, уничтожая неудачные гибриды.
* * *
Олена прилетела на Алтай и сразу же нашла Анфису. Анфиса привела ее в
староверский скит. Олена была уже достаточно крепка в новой вере, чтобы не
поддаться проповедям староверов, но была слишком неопытна и
некрасноречива, чтобы попытаться переубедить их. Она слушала молча,
смотрела вокруг и думала, что новая вера и должна расцвести здесь, среди
чистоты и красоты природы, а не в дымном грязном городе. Смотрела, дышала
и утверждалась окончательно: да, Горний Эдем только здесь!
О чем она и написала.
Писем стали теперь мало писать в России, а потому они доходят быстро.
Пустынцев прочитал вместе с Учителем - и сразу понял, что в письме -
судьба. Один раз Олена, милостью Небесной Четы, спасла его, и теперь
спасает во второй раз. Если сейчас ему улететь вслед за нею на Алтай,
никакие киллеры там не достанут. И в то же время, действительно надо
открывать там филиал. Хватит жаться в Питере, надо расширяться сначала на
Россию, а потом и на весь прочий мир! Никакой банановый импорт не даст
таких дивидентов как экспорт веры. Весь мировой опыт тому подтверждение!
Мун стал миллионером на своем учении. То-есть миллиардером.
Дионисию идея прокатиться на Алтай тоже понравилась. Он никогда не
ездил так далеко.
- Отдадим маленькие долги и отправимся,- решил Он.
Дионисий призвал Левона, усмехнулся:
- Ну что ж, пора и тебе расти. Не вековать же в простых быках. Как
одноклассник с детства Самого Сына Божия должен же ты чего-то достичь в
жизни. Замочишь Зиновия - сразу человеком станешь. Киллером с
квалификацией. А там и начальником личной охраны.
Левона такая судьба вовсе не привлекала. Он-то надеялся, что в ХБС
пойдет по духовной части. Тем более, при поддержке одноклассника. А
Учитель, наоборот, решил его унизить, хотя и под видом милости. Что ж,
Денис Мезень всегда ему завидовал и ревновал к Галочке. Но Левон понимал,
что есть предложения, от которых не отказываются. Тем более, что Дионисий
теперь торжествует - вот и упивается торжеством.
- У меня и оборудования нет соответствующего,- только и возразил Левон.
- А какое тебе нужно?
- Со взрывчаткой работать я не умею. Пистолет, наверное. Автомат -
слишком большая штука: могут засечь по дороге.
- Сделаем тебе оборудование.
И ведь сделает! А Левон больше не хотел. Достаточно его шантажировали
той разминкой, которую он с ребятами устроил на чердаке. Но тогда всё
случилось неожиданно, он не знал, на что шел. А теперь знает - и не желает.
После своего дежурства Левон снова заглянул в дом, где живет Зиновий. И
сбежать не удосужился, дурак!
В ящик Зиновию он бросил записку, изготовленную печатными буквами -
ничего оригинальнее он в спешке придумать не успел: "ЖЕЛАЕШЬ ЖИТЬ -
ИСЧЕЗНИ". Сообразительный человек поймет, откуда дует ветер. Свинцовый.
Зина понял, конечно. И приказал предельно ускорить акцию в Шувалово.
Игра на встречных курсах ускорялась.
Пустынцеву не хотелось ждать раздачи долгов, обещанной Учителем. Он
теперь каждую минуту чувствовал себя мишенью. И потому он улетел вперед. В
аэропорт уехал на своем белом "ауди", которым в последнее время
пользовался Учитель - чтобы сбить ищеек со следа. А Дионисию оставил
"ситроен".
И шпионы доложили, что "ситро" поездил по городу и вернулся в Шувалово.
А значит - Пустырь на месте!
* * *
Нет ничего удивительного в том, что даже Господствующее Божество не
смогло с первого раза безупречно сотворить совершенный Космос. На пути к
совершенству очень даже естественно произвести некоторые опыты.
Эксперименты. Задать определенные законы природы - и запустить процесс,
получить результаты, оценить. Потом слегка скорректировать первоначальные
параметры - и начать сначала. И только произведя необходимое количество
экспериментов, выйти на оптимальный режим функционирования Космоса.
Количество экспериментов значения не имеет, потому что Господствующее
Божество вечно, пресуществовало до времени и просуществует после времени,
и следовательно, торопиться некуда.
Кто сказал, что Космос должен идеально функционировать с первого раза,
порождать только прекрасных и совершенных существ? Сколько земные
скульпторы разбивали неудачных набросков будущей статуи, прежде чем
приходили к идеальной гармоничной форме! А они-то работают с простым
неживым материалом. А Оно вынуждено иметь дело со своевольной живой
субстанцией, которая, случается, дерзает сопротивляться воле Его.
Всемогущество и всеведение не предполагают идеального успеха с первой
попытки. Всемогущество и всеведение тоже развиваются, совершенствуются.
При таком трезвом и здравом подходе всё становится на свои места.
Просто, Оно - учится, Оно - экспериментирует, как и пристойно подлинному
Творчеству, которое всегда должен испытывать святое недовольство Самим
Собой.
Оно, разумеется, вечно и существовало прежде начала всех времен, но
все-таки Оно - молодое Божество, если считать от начала времен. Потому что
до начала Оно хоть и существовало в Себе Самом, но учиться Ему было негде,
незачем и не на чем. Тренироваться. Не было еще ни пространства, ни
материала.
И как только материал появился, Оно со всем рвением принялось творить.
Не мог же с первой попытки получиться законченный шедевр. Подучится Оно,
испортит несколько ранних эскизов - получится и шедевр!
Да и не должно Оно ни перед кем оправдываться! Как сделало - так и
сделало, а когда покажется, что сделало не совсем хорошо - уничтожит Оно
этот первый слепок, набросок, черновик, и попробует начать сначала.
И, быть может, уже пора начать сначала?!
* * *
Первозванная Нина постаралась искренне простить сестру Наталью и ее
сынка Мишу. Даже заставляла себя ласково смотреть на маленького убийцу
своей Валечки, когда тот крутился под ногами здесь в Храме.
И только бесстыдство сестры Натальи, которая откровенно соблазняла
юного Учителя, заставило Нину поколебаться в новой вере. Она была бы рада
ничего не знать, но будто нарочно несколько раз встречала Наталью в
коридоре, когда та бегала в комнату Учителя и обратно. И Клава
рассказывала об этом же всем подряд - не уши же затыкать.
А Дионисию больше всех нравилась Наталья. Клава получила свое, все
знали, что она носит Внука Божия - и это уже сделалось видно по ее фигуре.
А удовольствия больше всего доставляла ласковая и заботливая Наталья,
которая своей совсем уже взрослой тридцатилетней красотой лучше всего
умела принять в себя Его отроческие порывы. Каждый раз Он удостоверялся,
насколько отросли у нее волосы, скоро ли она укутается в них как в
собственную власяницу?
А Нине начинало казаться, что даже тогда в далекий уже первый день Он
заставил ее простить Наталью и ее преступного сыночка, чтобы сохранить
Наталью для Себя.
Лысый Его приспешник, нахальный Оркестр, и вовсе ни в каких Богов не
верует - ни в Двоицу, ни в Троицу, это же сразу видно! На глазах выбился
из нищих, а теперь разыгрывает из себя нового апостола. Вздумал по примеру
своего шефа тоже ночью в женскую келью лезть! Так Дионисий - красавчик, а
этот что о себе воображает? Нина хватила его по лысине - от души.
Нина насмотрелась когда-то, как муж ее покойный на собраниях говорил
одно, а дома немного другое: больше всего любил считать, сколько ковров
привез. Вот и здесь такое же двоедушие и двоесловие.
И пусть бы Дионисий с приспешниками занимался своим молитвенным
бизнесом, их это дело, их душам после погибать, но страшно было за
Валечку. Если родная мать сначала опоздала спасти ее дома, потому что
задержалась в проклятой очереди, а теперь опаздывает молить о ее невинной
душе, потому что опять завернула не туда, вверила свои молитвы недостойным
пастырям, то пострадает на Небе невинная девочка! Вот что страшно.
Стоит сомнениям завестись, и они начинают разъедать весь покров веры.
Нина уже скептически смотрела на череду паломников, приходящих поклониться
нетленной мученице в гробу. Нина прекрасно знала, что праведницу просто
набальзамировали, что так за хорошие деньги можно сохранить любое тело,
освободившееся от самой развратной души, и никакого чуда в этом нет.
Видела она пару раз, как Онисимов в коридоре наставляет убогих, которых
потом при всем народе чудесно исцелял Учитель. И вспоминались все
разоблачения чудес, о которых она со смехом читала в своем атеистическом
прошлом.
Всё бы сошлось; может быть, она бы даже восстала громко, но если
вернуться в атеизм своей молодости, пришлось бы признать, что Валечка
погибла просто так, зря, что невинная душа ее не утешается сейчас на
Небесах - неважно, подле Божественных Супругов или столь же Божественной
Троицы. А душа Валечки на Небесах, это Нина знала доподлинно, она
чувствовала, что душа дочки смотрит сверху на свою мать и шлет утешения. А
как бы Нина смогла жить без таких утешений?!
И тут кстати Нина вспомнила про Николая Коровина, писателя, которого
немного знала в прежней советской жизни. Писатель - по профессии отчасти
исповедник, и Нина решилась посоветоваться сперва с ним.
В прежние годы Коровин писал о духовно застойной социалистической
реальности - насколько позволяли осторожные редакторы и бдительные
цензоры. Отчасти все-таки позволяли, - настолько, что читатели вполне
улавливали его прозрачные намеки и охотно покупали книги, чтобы тихо и
тайно посмеяться над тупой властью, не понимавшей простого подтекста.
В новой жизни намеки потеряли смысл, книги Коровина перестали сначала
покупаться, а потом и издаваться, что привело писателя в некоторую
растерянность. Не то что бы он совсем уж ничего не умел делать помимо
писания, но он считал унизительным менять профессию, тем более, что
духовный застой вокруг стал явственно сгущаться снова, и следовательно,
его навыки вежливого борца с застоем должны были незамедлительно
пригодиться.
Он не сразу узнал свою старая знакомую - и потому что не так уж близко
они были некогда знакомы, и потому в особенности, что Нина Антоновна
сильно постарела.
Сначала он был насторожен, боялся ненужных докучных разговоров, но
быстро понял, что старая знакомая пришла рассказать именно о новом
духовном застое, выражающемся в религиозном легковерии!
Сам Коровин не впал в лубочное православие, как многие его коллеги, не
отрастил бороду подлинней чем у Серафима Саровского, не отправился
путешествовать по монастырям, отыскивая духовные истоки. Но личные
отношения с Богом у него особым образом сложились.
Еще в советские времена он не был законченным атеистом просто из
чувства противоречия: раз нелюбимый им строй провозглашал официальный
атеизм, это уже было достаточным основанием, чтобы заняться посильным
богоискательством. Официальная церковь с ее византийскими обрядами и
палестинскими мифами казалась ему все же наивной даже тогда, когда она
была гонима и потому симпатична, но некое Высшее Начало он признавал - и
даже считал себя выразителем Божественных замыслов, так как творчество, в
особенности художественное, по его понятиям, неразрывно связано с Богом и
охотно Им вдохновляется. В счастливые минуты, когда писалось легко и
свободно, он словно чувствовал, что ему помогает снисходительный и
доброжелательный к нему Господь.
* * *
Господствующее Божество всегда с недоумением наблюдает, с каким
упорством некоторые земляне предаются занятиям, называемым ими
"творчеством" - а многие другие почтительно за этими занятиями наблюдают.
Некоторые так называемые "творцы" - потому что истинным Творцом
выступает только Оно, бессмертное и совершенное - в показном смирении
утверждают, будто бы они лишь проводники Его творчества, будто бы Сам
Господь Бог водит их руками и повелевает их вдохновениями. Так и
объявляют, не обинуясь:
"Со мною был Бог!" Смирение паче гордости. Потому что тем самым эти
"творцы" намекают на особенные милости к ним, ничтожным, ниспосылаемые с
Его высока. Они тоже метят в любимые дети Его, через которых Оно готово
явить Свои откровения.
Как будто достойно Его унижаться до сотворения мелкой розницы, понятной
только таким же мелким планетянам как и сами "творцы".
Вообще разговоры об авторстве, о приоритете выдают неизлечимую
суетность планетян. Им мало переживать счастье творчества - им нужен
последующий почет.
Но счастье своего малого творения некоторые действительно переживают,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг