- Красиво,- повторил Муса.- Здесь тихо, здесь отдыхала душа. Опасность
нет, наши горы - нас всегда защищали. И красиво, и крепость. Два хорошо
пара, да?
- Да, красиво,- искренне подтвердила Клава.
- Наши горы нас защищали как крепость,- повторил Муса.- Настоящие горы
- настоящие люди здесь жили. Мы - из горы, мой отец из горы, мой дед -
все. Чеченцев тоже разных есть.
Внизу жить, русским продаться - вам. Те внизу, давно продались - сто
лет, двести. Вашему царю продались. А мы - никогда не продались! Настоящий
мужчина, настоящий чеченец - только из гор, да.
Клава перевалилась через хребет коня, встала на землю - и не
почувствовала ног. Казалось, ниже живота у нее просто ничего нет - всё
ампутировалось. Если бы она не держалась за стремя, то упала бы,
подломившись на уровне таза. А так - повисла на руках.
- Пошли,- позвал-приказал Муса, но оторваться от опоры она не могла.
- Не стоят? - оценил он ее положение.- Надо много скакать, много
тренировать. В горах без коня - не мужчина.
Клава висела, ухватившись за стремя и поводья - и ноги постепенно
возвращались к ней.
- Пошли,- снова нетерпеливо приказал Муса, и на этот раз Клава смогла
последовать за ним.
Кого она увидит в избушке, ее уже не интересовало: все мысли
сосредоточились на том, чтобы не подогнулись плохо послушные колени. А
ведь она так ждала этой минуты, рисковала ради желанного свидания не
только свободой - человеческой и специфически женской - но и самой головой.
Она вошла вслед за Мусой. Избушка была освещена несколькими свечами.
Навстречу им вскочили двое полумальчишек, похожих на елки, увешанные
игрушечным оружием - явно ненужным в таком изобилии.
Но Клава знала, что игрушечных автоматов здесь не бывает - даже дети
играют настоящими, хорошо если разряженными заботливыми родителями.
Мальчишки что-то доложили - на своем. Муса махнул рукой, коротко
приказал, мальчишки распахнули маленькую дверку в глубине комнаты и вошли
первыми - со свечами.
За дверкой оказалась не комната - тесный вонючий чулан.
Там на уложенных вдоль стены овечьих шкурах лежал человек.
Клава за время своей невольной практики уже немного пригляделась к
больным - и поняла с первого взгляда, что этот пленник очень плох, что у
него, наверное, сильный жар.
Кожа туго обтягивала лицевые кости, глаза смотрели равнодушно. С таким
лицом легко умирать.
Со второго взгляда она с трудом узнала своего Виталика.
Господи, а она-то почти поверила, что эти несчастные чеченцы страдают
невинно! Выжечь их всех надо было отсюда!
Перестрелять. Сталина сейчас ругают - и правильно ругают:
недострелял! Вывозил куда-то, проявлял гуманность - вот и оставил в
наследство чеченские проблемы, а надо было всех на месте, если они такие
изверги!
Яростная ненависть словно бы успокоила ее. Исчез страх, растворились
всякие расчеты - словно бы включилась другая система управления. Клава
принялась действовать бессознательно и точно - как лунатичка.
- Берите, перенесите в комнату, где воздух!
- Мы уже переносить - наверх,- сообщил страж.
- Не знаю, куда переносили. Комната нужна, воздух, понятно?!
- Из комнаты убежать,- возразил было один из охраняющих мальчишек.
- Делай, что сказано! Он только на тот свет убежит, никаким своим
дурацким калашом не удержишь!
Муса что-то приказал - и стражи взялись вдвоем, перенесли Виталика в
переднюю комнату. Видно было, как легко им нести бестелесного больного.
Виталик никак не отреагировал на Клавин голос. Правда, она уже привыкла
слегка хрипеть, чтобы звучало хоть чуточку мужеподобно.
- Ну - что? Жить будет? - задал Муса неизбежный вопрос.
- Дорогой товар потерять боишься? - не скрывая злости ответила Клава.
- Товар - да. Много убыток от вас, от русских. Получить мало назад.
Честно.
- Надо хорошо лечить, хорошо кормить, может и выживет.
- Говори, что надо.
- Кормить надо хорошо: свежие фрукты, свежее мясо. Антибиотики надо
новые. Французские бывают - хорошего спектра.
Встанет на ноги - гулять надо, воздух надо.
Виталик слушал волшебные слова: "Фрукты... мясо... воздух..." и не
подавал признаков интереса.
- Наблюдать надо непрерывно,- дошла Клава до главного.- чтобы сразу
укол, если плохо. Вези его туда вниз в свои Мохкеты.
- Не надо везти, - изрек Муса. - Будешь здесь, будешь делать укол.
Лекарств французских - нет проблемов.
Сам православный Бог внушил ему этот ответ, подумала Клава. Или
Богородица заступилась. А покровитель Мусы великий Аллах явно промахнулся,
не разглядел планов Клавы со своего высока.
Муса уехал, а резкий кислый запах, присущий только ему, еще держался в
хижине.
Охранники оставались в той же комнате, и Клава не могла попытаться
заговорить с Виталиком по-настоящему. Она только повторяла регулярно,
старательно играя доктора:
- Больной, ты меня слышишь?.. Как тебя зовут, парень?
Виталик смотрел безучастно сквозь потолок - куда-то в глубины неба - и
ничего не отвечал.
Попробуй провезти такого насквозь через всю Чечню, даже если удастся
уйти от приставленных к нему двоих стражей!
Только если Бог уж очень поможет.
* * *
На тех планетах, где Господствующее Божество предусмотрело половое
деление, половая страсть - самая сильная. Что бы ни говорили. Почти во
всех языках "любовь" в самом плотском смысле и "любовь" к Богу, и "любовь"
самого Бога, которую требуют к себе эти твари - одно и то же слово.
Повторяют в экстазе: "Бог есть любовь". То-есть получается: "Бог есть
совокупление". Лестно, ничего не скажешь. Впрочем, что Оно хотело, то и
получило: не надо было составлять такую взрывчатую половую смесь. Опаснее
смеси кислорода с водородом.
Сильные чувства видятся Божеству цветными вспышками, и сексуальная
страсть окрашена в дымно-багровые тона. Отчего вся Земля - планета в
багровом дыму.
Люди веками сетуют на неразделенную любовь. Придумали странные занятия:
литературу и искусство - прежде всего для того, чтобы перепевать муки
любви. Что же они натворили бы, оказавшись в Его положении?! Ведь Оно -
неделимо, нераздельно и заключено в Себе Самом. А любовь, из-за которой
столько шума, удел отделенных друг от друга существ.
Конечяыычно, Оно испытывает иногда некоторую симпатию к отдельным
существам. Но мимолетные симпатии не могут развеять презрительное
равнодушие к смертным мгновенным особям - которое всегда и перевешивает в
конце концов. Исступленная страсть возможна только к созданию примерно
равному. В одиночестве любовь нереальна. Реальна - мечта о любви.
* * *
Галочка только и думала о Сергее - теперь она хоть знала, как его
зовут. И ее злило, что она не может сделать для него такую малость: свести
его с Денисом.
В школу он не являлся. Она еще раз позвонила к нему домой, и его мамаша
зло ответила, что Денис срочно уехал. Галочка сразу почувствовала, что она
врет. Если бы Денис должен был уехать, он бы непременно предупредил ее,
бедненький: ведь он так влюблен.
Мальчишки в классе тоже ничего не знали, а какого-нибудь близкого
друга, которому бы Денис рассказывал всё-всё-всё, у него не было. Он
пытался найти в Галочке разом - и друга и подругу.
По всей логике оставалось, что кроме дома о Денисе можно спросить
только в церкви, куда он ходил. Галочка верит в Бога сама по себе, но не
любит попов. Они похожи на ментов, только на свой лад: такие же
пронырливые и всё хотят знать.
Галочка отправилась в церковь. Мимо нищих у ворот она прошла не
останавливаясь - и совершенно напрасно, потому что Онисимов еще не бросил
своего здешнего промысла и как раз стоял на дежурстве. В самой церкви было
пустынно. Шмыгала маленькая старушка в синем халате, чего-то прибирала.
Тетя Груша. Галочка подумала, что такие служительницы всегда всё видят и
знают. И устремилась к цели без всяких сомнений:
пусть старая сплетница думает всё, что хочет - что она гоняется за
Денисом, вешается к нему на шею.
- Здравствуйте, простите пожалуйста, вы не знаете Дениса Мезенцева,
который сюда часто ходит?
Служительница сразу прониклась сознанием своей значительности - и
осведомленности:
- Денисочку? Конечно, знаю!
- А он давно здесь был?
- Давно! Сколько-то дней. Отец Левонтий его увещевал, обличал гордыню,
и он больше не показывался.
- Какую гордыню?
- Ну - как сказать? Вообразил, что он какой-то святой, я не знаю. Что
он может благословлять. Две юроды к нему кинулись, а он их ка-ак
благословит! Такой важный стал. И ушел с тех пор.
- А куда?
- Не знаю. С юродами этими ушел. Потом у нас говорили, у одной сын
двоих ножиком распорол до смерти!
Об этом мальчике Галочка наслышалась! Потому что и он, и те двое убитых
учились у них в школе. А убийца - самый маленький из тех троих, вот что
интересно! Говорили, он неподсуден по малолетству и вернется даже в свой
класс. Но пока не приходил. И все родители подписали протест.
- Ушел с мамой этого Мишки-Потрошителя? - так его теперь прозвали в
школе.
- Ушел. Утешал ее очень.
Ну вот, появилась все-таки зацепка: мать Потрошителя.
Галочка что-то соврала и узнала в школе адрес Потрошителя. Пришла,
позвонила. Открыл ей тот самый маленький Миша.
Галочка посмотрела на него с невольной опаской. Хотя она и старшая, и
мастер спорта - координирована, значит, на случай борьбы и самообороны.
- Здравствуй, а мама твоя дома?
- А зачем тебе моя мама?
Вот нахальный мальчишка! Не желает ответить прямо.
- Затем, что у меня к ней дело.
- А какое дело?
Нужно было или дать маленькому негодяю хорошую затрещину - или
рассказать, какое дело. Если бы не слава Потрошителя, Галочка для
краткости дала бы затрещину - но с таким опытным убийцей предпочла
переговоры.
- Я ищу мальчика по имени Денис.
- Который святой?
Такой аттестации Галочка не ожидала, но ей было все равно: ей нужен был
адрес, а эпитеты ее не интересовали.
- Да-да, тот самый!
- А мама сейчас пошла к Денису,- охотно сообщил Миша.
- А когда твоя мама придет?
- Не знаю. Может, поздно.
- Хорошо, я ее подожду.
- А я тебя не пущу. Если только одно дело сделаешь?
- Сделаю. А какое?
- А не скажу. Обещай, что сделаешь.
- Сделаю. Если смогу.
- Сможешь,- обнадежил мальчик Миша.
Знала бы Галочка - какое дело!
- Ну вот,- удовлетворенно сказал Миша, вводя наконец в комнату
нечаянную гостью. - Вот смотри.
На столе был раскрыт массивный художественный альбом - какие обычны в
интеллигентных домах.
- Вот смотри.
Альбом был раскрыт на репродукции лежащей красавицы.
Совсем голой. прикрывающей только лобок ладошкой. Эта была знаменитая
Венера Джорджоне, но Галочка в живопись пока не врубилась.
- Красивая.- неопределенно сказала Галочка.
- Все женщины такие. Только я не видел. Видел только немножко, как мама
моется.
Галочка молчала.
- Вот ты разденься и ляг как она! - приказал Миша.
- Ах ты маленький нахал! - воскликнула Галочка, хотя не столько
возмутилась, сколько позабавилась.
Действительно - рано развитый мальчик.
- А ты обещала.
- Ну, мало ли. Не такое же.
- Тогда уходи.
Галочка подумала, что выходит совсем забавно, и можно будет рассказать
Сереже - Сережа немножко возбудится, а то даже не пошел в подъезд
поцеловаться.
- Хорошо. Сейчас. Только не всё сразу.
Очень удобно - Галочка была в кофточке, не нужно стягивать платье.
- Вот смотри, это бюстгальтер называется. Женщины его носят, чтобы
поддерживать грудь. Сзади застежка. Давай-ка, сам расстегивай, если ты
такой смелый.
Миша исполнил - твердой рукой.
- Вот тебе и грудь.
Миша посмотрел очень серьезно.
Потом протянул руку - потрогал одним пальцем.
- Надо всей ладонью, чтобы ладонь накрывала - как чашка. И погладить
потом.
Даже показалось приятно. Галочка никогда не думала, что будет вот так
ласкаться с малолеткой. А оказалось - тоже приятно.
Может быть, образование Миши-Потрошителя и продолжилось бы, но тут
послышался ключ в дверях. Галочка мгновенно натянула блузку и даже успела
закрыть книгу на опасной репродукции.
Миша выбежал навстречу в прихожую, радостно сообщил, что пришла молодая
таинственная гостья - таинственная тем, что недоразделась, но этого Миша
маме не уточнил - и Наталья вошла настороженная, потому что после трагедии
не ждала ничего хорошего от внезапных посещений.
Тем приятнее было узнать в чем дело и успокоиться.
- Вы простите,- зачастила еще смущенная Галочка,- я ищу Дениса
Мезенцева, я из его класса, а он уже третий день не ходит в школу и никто
ничего не знает. Мы волнуемся.
- Дениса нашего? - нараспев переспросила Наталья.- Отрока Светлого,
Сына Божия? А зачем вам, неверным?
- Но мы хотим его видеть, поговорить. Я хочу. Он и раньше со мной много
говорил о Боге,- догадалась она подольститься. - Так интересно!
- Ну если говорил, значит доверял,- смилостивилась Наталья. - Приходи.
Он всех принимает, всех просвещает. И тебя просветит до конца. Приходи.
Ну вот и можно звонить Сереже!
- Приходи,- подтвердил и Миша.
Но он имел в виду продолжение прерванного на таком интересном месте
сеанса.
* * *
Вот даже дети своими способами утоляют тягу к интересному полу.
Господствующее Божество снова и снова вспоминало заманчивую идею: а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг