не обратила на нее внимания. Гвинпин ошеломленно озирался по сторонам, а
Лисовин уже стягивал с ноги быстро начавший темнеть от воды олений сапог,
второй стоял рядом на траве.
Несколько минут назад они вылезли из громадной норы, в которую они ни за
что бы не полезли специально, встреться она им в другой истории. Но сейчас
нескончаемый коридор подземного хода, круто поднявшийся вверх и сузившийся
до толщины средних объемов бурого медведя, наконец-то отпустил их, выведя
прямо на поляну пропитанного недавним дождем леса. Приятели уже походили
по полям и лесам вокруг замка храмовников, но такого буйства красок и
зелени даже внешне невозмутимый Лисовин не мог припомнить. Лес словно
раскрасила чья-то изумрудная кисть, красок хватило с избытком и на кроны,
и на стволы, на кустарники и траву; даже земля, кажется, зеленела,
сливаясь с мягкими мхами, устлавшими лес сплошным ковром. Теперь лес был
напоен дождем, шум которого еще был слышен вдали, тихий, спокойный,
уходящий; мхи превратились в мягкие губки, прежде, наверное, они приятно
пружинили под ногой, а теперь испускали во все стороны обильные струи
дождевой воды. Как всегда после дождя проснулись притихшие птицы, в
верхушках деревьев блуждали солнечные лучи, ища дорогу меж поникшей,
набухшей влагой листвы. Не существовало никакого иного цвета, кроме
зеленого, зато он присутствовал в лесной палитре в невероятном множестве
оттенков: кленовый, березовый, тополевый, буковый шатер нависал над
говорящей куклой и рыжебородым друидом, который уже перекинул через плечо
сапоги, морщась от холодной полновлажной травы.
- Как ты ходишь все время босиком, Гвин, давно хочу тебя спросить? -
сокрушенно вздохнул бородач.
- Сколько именно? - живо откликнулся весьма заинтересованный Гвинпин.
- Чего это сколько? - удивленно покосился Лисовин, забывший о своей
недавней язвительности.
- Ну, ты сказал же, что давно хочешь спросить меня, вот я и интересуюсь,
как давно тебя это беспокоит, - ответил Гвинпин, сосредоточенно шлепая
ногой по траве: его забавляли разлетающиеся во все стороны прозрачные
брызги.
Друид некоторое время молча смотрел в честные, пуговично-круглые глаза
Гвинпина, затем в сердцах плюнул и отвернулся.
- Вот видишь, ты уже и сам вспомнил, - заметила проницательная кукла,
ободряюще похлопав приятеля по широкой спине. Лисовин стоически перенес
эту ласку, так и не решив для себя окончательно, чего же в кукле больше -
лицемерия или наивного простодушия. Оба любили последнее слово оставлять
за собой, и друид его сказал, только очень тихо, а затем вырвал с корнем
королевских размеров лопух и воткнул его в нору, из которой они недавно
выбрались. Отойдя на пару шагов, он пригляделся, тщательно расправил
ветки, закрывая полностью отверстие, затем у одного из не самых высоких
стеблей приотломил верхушку, оставив ее свисать на тоненькой ленточке
кожицы. Удовлетворенный содеянным, друид легонько щелкнул пальцем по
черной блестящей голове куклы и преувеличенно бодрым тоном скомандовал:
- Вставай, птица, пора осмотреть этот небесный уголок. Заодно и подышим
свежим воздухом.
Гвинпин послушно встал и заковылял вслед за Лисовином, который быстро и
уверенно шлепал по траве в сторону ближайшей рощи. Полянку пересекала пара
тонких тропок, но друид всегда выбирал известные ему дороги, не доверяя
незнакомым предшественникам, - так было всегда, когда ему случалось
оказаться в чужом лесу и если тропа не была звериной.
- А звери тут есть? - спросил Гвинпин, еле поспевая за своим спутником.
- Вряд ли какая лисица или волк вздумают покуситься на твои шелковые
перышки, - назидательно молвил Лисовин.
- Я, между прочим, о тебе беспокоюсь! - весело крикнул Гвинпин, догнав
наконец друида и зашлепав с ним рядом.
- За беспокойство спасибо, - откликнулся бородач, - но будет лучше, если
эти заботы ты предоставишь мне, а сам будешь смотреть под ноги, и,
пожалуйста, помягче ступай, а то я уже по колено в воде.
- Хорошо, - пообещал Гвинпин и тут же с размаху провалился лапой в
кротовую нору, залитую до краев мутной черной водой. Лисовин укоризненно
посмотрел на незадачливого спутника, выдернул его из норы и обтер пучком
травы.
- Спасибо, - поблагодарил нисколько не обескураженный Гвин и тут же дернул
за карман шагающего рядом бородача. - А ты видел, Лисовин, что в кустах,
возле большого бука, сзади подземного хода, откуда мы вылезли...
- А ты покороче не можешь? - осведомился рыжий друид.
- Если покороче, то там шелохнулась ветка, причем очень резко! И это не
мог быть ветер, - заключил вполне довольный собой Гвин.
- А ты не видел, как из этого куста потом вылез заяц? - ответил, на ходу,
не оборачиваясь, Лисовин. - Он еще полз так, словно у него лапы больные,
зашибленный какой-то.
- Нет, этого я уже не видел, - с легкой ноткой разочарования сообщила
кукла. - Ты как раз меня о чем-то спросил, в это время я и обернулся.
- Я тебе велел смотреть под ноги, иначе, как только мы доберемся до места,
будешь стирать мою одежду, - нервно предупредил Лисовин.
- А до какого места мы доберемся? - тут же спросил неугомонный Гвинпин.
- Ну-ка, послушай меня, друг ситный! - Друид резко остановился и указал на
куклу пальцем. - Я эти края знаю не больше твоего. Так почем я знаю, до
какого места мы сейчас доберемся! Куда-нибудь уж выйдем, это точно.
Поэтому хватит болтать и давай поспешай, в этакой луже мы ни одного следа
не отыщем - все водой затянет. Один след я уже приметил, пока ты, между
прочим, плескался, так что вперед и молчком.
- А чей след? - взволнованно пролепетала кукла.
- Вот это мы в ближайшее время и должны узнать, - пообещал друид и резко
свернул. Гвинпин от неожиданности поскользнулся и тут же растянулся на
мокрой траве, которая сразу же наполнилась темной жижей. Разом вскочив, он
встряхнулся и стремглав побежал вдогонку за друидом, который уже углубился
в лесную чащу.
За стволом большого бука, напротив отверстия в земле, заботливо
замаскированного Лисовином, стоял Коротышка. Он был в причудливой,
неуместной для лесной чащи желто-зеленой клоунской одежде с манжетами и
большими стеклянными шариками, нашитыми в кистях шнуровки. Голову его
украшал маленький остроконечный колпачок такой же расцветки, а к поясу был
приторочен большой заяц со свернутой набок головой и выпученными
удивленными глазами. Рука зорза сжимала небольшой моток тонкого шелкового
шнура. Коротышка улыбался, как большой довольный ребенок, сумевший
ненароком завлечь взрослых в только что придуманную им увлекательную игру.
Высоко над ним на прочном толстом суку сидела большая красноватая птица.
Человек, стоящий внизу, птице уже порядком надоел, и она оглядывалась по
сторонам в поисках шишек.
На следующее утро вновь выглянуло раннее солнце. Ночью опять пролился
обильный дождь, изрядно потрепал цветущие ветки лесной черемухи, и широкие
лужицы, в изобилии попадавшиеся двоим приятелям по пути, были словно
снегом усыпаны маленькими белоснежными лепестками. Весенние запахи кружили
голову, и даже Гвинпин поминутно фыркал носом и озирался по сторонам.
Трава мало-помалу начала подсыхать, и на редких тропинках стали появляться
ночные следы. Тонкие тройные палочки, отпечатавшиеся у воды, указывали
место прихода ворон, еле заметные круглые шнуры из песка, тянущиеся из луж
в траву, сообщали о маршрутах черных ужей, охотившихся за юркими
лягушками, ведущими свои бесконечные брачные переклички. Следы зорзов
стали встречаться чаще, они были глубоки и отчетливы - люди шли не таясь.
Лисовин и кукла иногда обменивались короткими репликами, когда теряли
направление или их мнения разделялись; кукла проявила немалую смышленость
в чтении следов, несмотря на то что этим делом она занималась впервые.
Друид слегка подтрунивал над Гвином, но тот отвечал настолько
специфическими шутками, что их деревянный смысл с трудом доходил до
друида, и тот порой никак не мог определить, кто же на этот раз взял верх.
Через час, изучив очередной след на моховой подстилке, пропитанной мутной
водой, Лисовин велел ускорить шаг, и тропинка, вдоль которой они шли с
самого утра, свернула в большую березовую рощу. Тут Гвинпин снова
поскользнулся (к чести куклы, это случилось всего лишь второй раз за
утро!) и звучно шлепнулся в грязь. На плеск и проклятия обернулся Лисовин
и весело расхохотался при виде перемазанной куклы.
- Не кажется ли тебе, дорогой друг, что ты опять выбрал не самое лучшее
место для купания? Эти хрустальные струи, что низвергаются с твоего носа,
придают вам особенное очарование, господин ныряльщик.
- Где это ты выучился так изъясняться, Лисовин? - отчаянно отфыркиваясь,
огрызнулась кукла. - Последние двадцать пять лет я что-то не встречал тебя
при дворе.
Он критически осмотрел свое забрызганное грязью тучное тельце и решительно
заявил:
- Пока я не отчищусь, никуда не пойду.
- И сколько тебе потребно времени? - спросил терпеливый друид.
- Сколько бы ни понадобилось! - сварливо ответила кукла. - Солнце уже
припекает, через полчаса я покроюсь сплошной коркой песка и грязи, а этого
я никак не могу себе позволить. Можешь идти вперед, я тебя мигом догоню.
- Хорошо, - согласился Лисовин. - Только не сворачивай с тропинки и шевели
лапами побыстрей.
- У меня, между прочим, не лапы, а ноги, - заметил Гвинпин. - Не успеешь
оглянуться, я тебя уже догоню.
- Береги краску на боках, - на прощание посоветовал друид. Он повернулся и
быстро зашагал вдоль тропы, через минуту уже скрывшись между березами.
Гвинпин сорвал большой пук травы, выжал воду и принялся тщательно
чиститься. Через некоторое время он уже блестел, как свежевыкрашенная
игрушка на столе у расторопного ремесленника. Внимательно глядя под ноги,
он двинулся по тропинке, осторожно обходя лужи и влажную грязь. Спину
изрядно пригревало, и потихонечку настроение его стало подниматься.
Гвинпин даже забурчал под нос фривольный мотивчик, который он слышал и
запомнил на игрищах в одной деревеньке. Смысла слов кукла, естественно, не
понимала и поэтому в скором времени уже распевала песенку во все горло,
являя собой весьма странное зрелище в дивном весеннем лесу.
Однако куда более странную и уж совсем неожиданную картину Гвинпин увидел
в березовой роще, куда свернула его тропинка. Посреди большой пронизанной
светом поляны стояла крепко сколоченная деревянная сцена, ее настил
состоял из широких сучковатых досок. В углу сцены возвышалась раздвижная
ширма, по бокам которой были перегородки, за которыми обычно скрываются
актеры, отыгравшие свои слова. Что за бродячий театрик тут обосновался,
откуда он взялся в насквозь промокшем зеленом лесу - все это
представлялось Гвинпину большой и увлекательной загадкой. Но еще более его
удивило то, что перед сценой было врыто в землю несколько рядов длинных
скамеек, очевидно, для зрителей, причем это было сделано давно - столбики
скамеек утопали в густой мокрой траве. На лавках чинно сидели зрители, и в
самом последнем ряду сидел Лисовин. Гвинпин, не отличавшийся особенной
остротой зрения, заковылял поближе и с изумлением обнаружил, что перед
сценой расселись все остальные известные ему друиды из отряда Травника, с
которыми они уже несколько дней как разминулись. Сам Травник, Книгочей и
Снегирь сидели в первом ряду, сбоку Молчун острым ножом с рукоятью из
оленьего копытца строгал ореховый прут. Чуть сзади примостились Збышек и
Ян по прозвищу Коростель, они оживленно болтали. Все, обернувшись разом,
поприветствовали куклу жестами и тихими восклицаниями, а Лисовин молча
указал Гвинпину на место рядом с ним.
Ошеломленный Гвин опустился на лавку с разинутым клювом. Сидящие вокруг,
казалось, совершенно не ощущали всей искусственности, неестественной
наигранности обстановки, никто их с Лисовином не спрашивал, где они
пропадали столько времени и откуда тут взялись. Лисовин тоже спокойно
смотрел прямо перед собой на сцену. Придя в себя, Гвинпин отчаянно
отмахнулся от невесть зачем приставшего к нему огромного слепня и
осторожно потряс приятеля за плечо. Лисовин, не оборачиваясь, приложил
палец к губам и кивнул, указывая на сцену. Гвинпин повернул голову.
Из-за перегородки вышла кукла, такая же деревянная, как Гвиннеус, только
человеческого обличья. Она была одета в расфуфыренный костюмчик с
оборками, манжетами и большими круглыми пуговицами. Лицо куклы было
выкрашено в белый цвет и имело печальное выражение. Голос ее, однако, был
бодрый и энергичный, только более тонок по сравнению с Гвином; руки, ноги
и голова вертелись на шарнирах, и при этом двигалась кукла весьма ловко. С
собой она вынесла некое подобие дудочки, только больше, массивнее, и
выкрашена она была в непривычный для подобных инструментов черный цвет.
Кукла сильно дунула в отверстие, как это делают заядлые и опытные
курильщики, прочищая любимую трубку. У этой гигантской дуды было слегка
выщербленное, точно обкусанное, кольцо на кончике. Кукла на секунду
задумалась, артистически закатила глаза и извлекла из дуды высокий и
протяжный звук. Друиды молча и внимательно наблюдали за ней. Гвинпин
озадаченно поерзал на лавке, переводя взгляд со сцены на друидов и
обратно. Он по-прежнему совершенно не понимал смысла всего происходящего,
и никто не хотел ему ничего объяснять. Он попытался ущипнуть себя за
круглый бок, но крылышко бессильно скользнуло по гладкой поверхности
деревянного бедра, к тому же он запоздало вспомнил, что, наверное,
абсолютно не чувствует боли. Чертыхнувшись про себя, он опять уставился на
сцену, внутренне морщась от заунывной мелодии, которую выводил грустный
клоун.
Между тем кукла завершила музыкальные упражнения, отложила массивную
дудочку и медленно обвела лукавым взором друидов. Затем быстро, на
цыпочках, с деревянным дроботом кукла перебежала на край сцены и угодливо
склонилась перед зрителями, одновременно сделав рукой изящный приглашающий
жест. Побалансировав некоторое время на барьерчике, окаймляющем помост,
кукла открыла неожиданно огромный рот с размалеванными алой краской
губами. Перед своей музыкальной увертюрой клоун что-то лопотал на
непонятном языке тонким дискантом, теперь же он заговорил удивительно
глубоким и сочным басом, невесть откуда взявшимся в этом хилом тельце.
- Прошу простить, почтеннейшая публика, за маленькую задержку нашего
представления, артисты наряжались, музыканты настраивались, да и где, если
подумать, нынче начинают вовремя?! Вы, кстати, тоже хороши, могли и
предупредить хотя бы за неделю, мы бы тогда хоть пару раз перелистнули
репертуар, заглянули, так сказать, в текст. Но что уж теперь говорить, не
ровен час, опять хлынет этот проклятый дождь, а он смывает нам весь грим.
Устраивайтесь поудобнее, лавки уже просохли, и мы покажем вам наше
скромное представление.
Кукла с чувством высморкалась за перегородку, повернулась, выдержав
приличествующую моменту паузу. Затем шаркнула ножкой и трагическим голосом
произнесла:
- Сейчас вы увидите старинную легенду северных народов об отце-короле и
его двух незадачливых сыновьях, старшем и младшем. Сии достославные рыцари
жили в прошлые времена, и о деяниях их ныне известно от морских скальдов,
что и поныне путешествуют по холодным гремящим морям под парусами, и
попутные ветра всегда дуют им в спину.
- А злодеи и колдуны найдутся? - громко выкрикнул Молчун, и Гвинпин от
неожиданности так и подскочил на своей лавке. Молчун, немой, чокнутый,
тихо помешанный Молчун заговорил, и никто из друидов даже бровью не повел,
будто все это так и должно быть. Видимо, предстоит увидеть еще немало
удивительных вещей, решил Гвин, и это странное представление - еще только
начало. Гвинпин на всякий случай отодвинулся от слегка задремавшего
Лисовина и приготовился смотреть во все глаза, все слушать и все
запоминать.
Раздался мелодичный серебристый звон колокольцев, и на сцену из-за ширмы
вышла высокая кукла в короне и мантии, изображающая, по всей видимости,
короля. Она обвела всех присутствующих величественным взором и холодно
взглянула на клоуна. Тот скрестил руки, отвесил зрителям торопливый поклон
и семенящей походкой выбежал за перегородку. Впрочем, через минуту его
физиономия опять появилась в отверстии ширмы, так как на нем, как
оказалось, лежало нелегкое бремя повествователя.
- В стародавние времена, - начал он, - когда горы были еще низкие, а моря,
наоборот, глубокие, в могучей стране на побережье правил достославный
король, и звался он именем Хельгус.
У говорящей куклы одновременно двигались уши и брови, она периодически
помаргивала одним глазом, словом, вид имела представительный.
Король на сцене, заслышав свое имя, принял героическую позу, грозно обводя
царственным взором зрителей. Несмотря на то что Гвин сам принадлежал к
кукольному народу, он еле удержался от крайне невежливого смеха. Плотнее
захлопнув клюв, Гвинпин стал с интересом следить за представлением, решив
отложить на потом все свои удивления.
Король тем временем соорудил на сцене из досок, лавок и другого подручного
материала подобие трона, на который и не преминул усесться, по-прежнему
бросая грозные взгляды по сторонам. Тут из-за ширмы вышли две куклы, одна
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг