что уличили в том, что он принял неправедное подношение.
- Интерес справедлив, - признал Травник. - Мы друиды, идем по своим
надобностям. Сам я - Травник, а это - Лисовин, Снегирь, Книгочей, Молчун и
Збышек Март. С нами проводник из местных, именем Януарий Дудка, Коростелем
кличут. Нас тоже всяко называют, но тебе, думаю, и этого пока достаточно.
- Вполне достаточно, господа друиды, - сказала кукла. Она шмыгнула
клювом-носом и скорчила уморительную гримасу, безуспешно пытаясь придать
себе выражение важности и многозначительности. - Я сам Гвиннеус Пинкус, а
Создатель для удобства называл меня Гвинпин. Я не возражал, да и кому
может прийти в голову спорить с Создателем.
И он обвел друидов подозрительным взором, словно пытаясь обнаружить среди
них безумцев, способных пойти на такой отчаянный риск.
- О каком Создателе ты упомянул, Гвинпин? - спросил Март, и Травник
обменялся с Книгочеем быстрыми взглядами. - Разве говорящие куклы созданы
не людьми или магами?
Кукла презрительно фыркнула и что-то невнятно пробормотала себе под нос.
- Тело - это всего лишь бренная оболочка. - Гвинпин похлопал ластом по
своей довольно дородной оболочке. - Главное во мне - душа.
При этих словах куклы Снегирь уморительно крутнул носом, и друиды дружно
расхохотались, не удержался от улыбки даже Травник.
- Можете смеяться сколько угодно, - с чувством морального превосходства
заявила кукла. - У нас тоже есть свой Создатель, это касается также и
игрушек, и других забав. Между прочим, наш Создатель кое в чем вполне мог
бы дать вашему сто очков вперед. Мастер только изготовляет тело куклы, это
просто футляр. А вот душа делается на небесах, и у вас, людей, по-моему,
так же.
- А что значит твое имя, любезный Гвиннеус? - спросил улыбающийся Март.
- Честно говоря, я и сам не знаю. Когда Создатель делал души, я сидел у
него за спиной и советовал, как назвать ту или иную куклу. Справедливости
ради надо упомянуть, что иногда он прислушивался к моим рекомендациям. -
Гвинпин горделиво оглядел друидов и неожиданно горестно шмыгнул носом. -
Когда же дошла очередь до меня, я оказался последним. Создатель уже
собрался уходить, и тут я дернул его за ногу. Он обернулся и с крайне
раздраженным видом ухватил меня двумя пальцами поперек тела. "А ты,
Гвинпин, - промолвил он, - если б ты только знал, как ты меня утомил". И
он дал мне пребольного щелчка, так что я стремительно полетел вверх
тормашками, но вниз, на землю. Мне показалось, что Создатель даже
перегнулся через край своего облака и проводил меня долгим взглядом. А я
летел, кувыркаясь, и молил судьбу, чтоб она подложила хотя бы маленький
стожок сена или, на худой конец, соломы. Тут я увидел перед собой что-то
черное и закричал от ужаса, но в тот же миг влетел прямо в круглый
деревянный бочонок и на мгновение лишился всех чувств. Придя в себя, я
обнаружил, что уже нахожусь в своем новом теле, о чем так долго мечтал. Но
даже сильнее этого внезапного обретения телесности я был поражен до
глубины души неким обстоятельством, разумного объяснения которому я до сих
пор не могу придумать. Оказывается, не то от раздражения, не то от
забывчивости, чем он прежде никогда не страдал раньше, Создатель не
произвел того, чему он неизменно подвергал всех кукол и игрушек, прежде
чем отправить их в свои тела. Он забыл лишить меня Чувств и Умения
выражать свои мысли! И я решил, что никогда не скажу Кукольнику об этом,
потому что он сразу сломал бы меня или как-нибудь переделал.
- Это мастер, который вырезал твое тело? - спросил Книгочей. Все это время
он строго смотрел на куклу, словно на расшалившегося ребенка, застигнутого
за очередной проказой.
- Это мой хозяин и еще хозяин над другими куклами.
- Какими другими? - быстро спросил доселе хранивший молчание Травник.
Гвинпин в недоумении воззрился на друида и громко шмыгнул клювом-носом.
- Теми самыми, которые всегда разыгрывали представление. Он их носит в
заплечном мешке, а на ночь выкладывает просушиться. Они все разные:
перчаточные, резиновые, тростевые, а есть и на ниточках, но я их боюсь,
честно говоря.
- Как зовут твоего хозяина? - прищурился Книгочей.
- Его зовут Кукольник, - ответил Гвинпин, недоверчиво разглядывая друидов.
- Я спросил о его настоящем имени, - пояснил Книгочей. - Род занятий и его
ремесло нам понятны.
Наверно, кукла пожала бы плечами, если б могла. Чувствовалось, что хозяин
был для нее непререкаемым авторитетом, и она вряд ли задумывалась о том,
кто он и откуда взялся.
- Кукольник и есть его настоящее имя. Так его всегда зовут приятели, так
его называет Птицелов, а тот знает, что говорит.
- Кто такой Птицелов? - мягко и вкрадчиво промурлыкал Снегирь, ставший
сразу похожим на сытого и разморенного котяру, словно он и не лежал
недавно вместе с Яном в дозоре на холодной утренней траве. Травник меж тем
отвернулся и стал разглядывать деревню через окно, пытаясь тихо насвистеть
веселый и разудалый мотивчик, доносившийся от площади силами дудочников и
скрипачей, словно впавших в некий транс.
- Птицелов? - переспросил Гвинпин. Его внешне неподвижная физиономия
явственно выявила признаки замешательства. - Я... я даже не могу себе его
представить, хотя и видел много раз. Он... он очень удивительный, это
трудно выразить простыми словами, да еще кукле, не сведущей в изящных
искусствах. Впрочем, - кукла скорчила серьезную гримаску, - даже Птицелов
не сумел справиться с Наваждением, более того, он, как и все, даже не
заметил его, а если и заметил, то виду не показал.
- Ты говоришь о всенародном гулянии, любезный Гвиннеус? - осведомился
Збышек, тихо наступая все еще глухо ворчащему Яну на ногу мягким оленьим
сапогом.
- Явно меня окружают одни слепцы...
Кукла картинно закатила глаза и горестно вздохнула.
- Эту глупую гулянку сельские устроили себе сами. Не надо было обижать
Кукольника. Им, видишь ли, позарез захотелось Представления, а человек
устал после дороги. Староста стал угрожать, он решил, что перед ним
заезжие комедианты, с которыми можно не особенно церемониться. Кукольник и
устроил им тогда представление, да такое, что сельские до сих пор пляшут,
хоть и с ног валятся от усталости.
Книгочей переглянулся с Травником, и тот в ответ сделал пальцами
непонятный Коростелю знак. В ту же минуту Снегирь медово улыбнулся кукле.
- Что же это за наваждение, о котором ты поведал, дорогой Гвинпин?
Кукла, однако, не лишена была проницательности; во всяком случае, Гвинпин
недоверчиво покосился на Снегиря и подозрительно шмыгнул носом-клювом.
Однако природная словоохотливость все же взяла верх, и кукла
покровительственно воззрилась на друидов:
- А разве господа друиды ничего не замечают вокруг? Разве не заметно, что
наш бренный мир уже как сутки уменьшился в несколько раз? Неужели вам
этого до сих пор не видно?
Гвинпин заложил крылья за спину и нервно забегал по избе, невнятно бормоча
себе под нос. Друиды же с немалым удивлением не сводили с него глаз,
силясь понять смысл неожиданного сообщения.
- Подожди, Гвиннеус, не горячись, - мягко промолвил Травник. - Давай
разберемся спокойно.
Кукла на мгновение остановилась и картинно всплеснула крыльями, осыпав
окружающих соломенной пылью и трухой.
- Как же мне не горячиться, как же мне не нервничать, - запричитал
Гвиннеус голосом незадачливого персонажа сельской сказки, - если вы никак
не уразумеете очевидные вещи! Еще вчера я с трудом переваливал через порог
избы, а сегодня спокойно могу заглянуть в окошко! Вчера стул был
громадным, а теперь я запросто могу на него забраться! Что вы на это
скажете, господа, не видящие дальше собственного носа?
Друиды смотрели на него как на безумного, а рыжий Лисовин даже отодвинулся
на всякий случай от куклы. Травник некоторое время раздумывал, затем
как-то по-новому, оценивающе взглянул на куклу и лукаво ей улыбнулся.
- Любезный Гвиннеус, ты упомянул, что мастер Кукольник носил своих
подопечных в походном заплечном мешке, я не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - хладнокровно ответила кукла, ставшая очень Внимательной
и Осторожной Куклой.
- Так вот... - продолжил Травник, также очень внимательно глядя кукле в
глаза. - Тебя он тоже таскал в своем мешке, верно?
- Верно, - подтвердила кукла, не в силах понять, куда настойчиво тянет
свою мысль этот друид.
- Тогда поразмысли. Как он мог носить целую кучу кукол самого разного
калибра и, что немаловажно, веса?
- Как? - машинально повторил Гвинпин.
- Ведь и ты сам довольно весомый, прости за невольный каламбур, - заметил
Травник, по-прежнему улыбаясь.
Он подсадил куклу на край стола и говорил с ней, сдержанно жестикулируя, а
Гвинпин зачарованно следил за движениями пальцев друида, и его ласты
нервно подрагивали.
- Ни один из известных мне силачей не способен на такое, а тем более -
расхаживать с этой ношей по городам и весям. Между прочим, ты один
заполнишь собой целый рюкзак, а у твоего Кукольника там обитал целый
театрик. Понимаешь, куда я клоню?
- Нет, - честно призналась кукла. - А куда?
- Объясняю, - терпеливо проговорил друид. - Как бы тебе этого ни хотелось,
любезный Гвиннеус, мир остался прежним, во всяком случае, в своих прежних
размерах. Все дело в тебе, это твое собственное приключение.
Гвинпин ничего не ответил, но вся его физиономия выражала живейший
интерес, он даже весь подался к друиду.
- Понимаешь, Гвиннеус, с тобой произошла действительно странная вещь.
Странная и поразительная. По каким-то неизвестным причинам за эти сутки ты
сильно вырос. Понимаешь, не мир уменьшился относительно тебя, а ты вырос
относительно мира. Признаться, я и прежде слышал о подобных чудесах, но
это происходило с людьми, да и то чаще всего они делались мелкими, хотя
внешне и казались прежними. Поэтому тебе сейчас все кажется маленьким, как
ребенку, ведь он уже вырос из своих коротеньких штанишек. Что же с тобой
случилось за этот день, как ты здесь оказался и почему тебя бросил хозяин?
И что это за деревня такая, ведь здесь уже не гулянье сейчас творится, а
безумство?
Кукла подавленно молчала. При всей ее самоуверенности немудреные
рассуждения Травника заметно выбили ее из колеи, и Гвинпин теперь уже
недоверчиво разглядывал свое пухлое тело, словно видел его впервые.
- Отвлекись! - дружественно похлопал его Лисовин. - Тебе еще предстоит
привыкнуть к своей новой тушке. - И он весело расхохотался, а вслед за ним
и все остальные. Уязвленный Гвинпин сделал неуловимое движение клювом и
ловко ухватил обидчика за рыжую бороду. Тот возмущенно завопил и рухнул,
увлекая за собой Марта и Снегиря. Травнику стоило немалых усилий растащить
задир и навести относительный порядок.
- Успокойся и расскажи, что ты здесь делаешь и как оказался один тут, в
чужой деревне. Нам ты можешь доверять, ведь мы тебя в обиду не дадим. - Он
погрозил пальцем Лисовину. Рыжий друид сварливо хмыкнул, однако где-то в
дальних уголках его колючей бороды пряталась озорная детская улыбка.
- А я никого и не боюсь! - заявила кукла. - Что до меня, господа друиды, -
при этих словах Гвинпин обвел всех покровительственным взором и, не
удержавшись, скорчил жуткую рожу Лисовину, от чего все снова покатились со
смеху, а бородач возмущенно повернулся к Травнику, словно призывая того в
свидетели, - что до меня, любезные господа друиды или как вас там, то я
как раз к вам и послан передать кое-чего.
Смех прекратился мгновенно, а Травник заинтересованно потер ладони.
- Так-так, интересно, и кто же это тебя к нам послал?
- Как кто? - удивился Гвинпин. - Мои хозяева, конечно. Птицелов прежде
всего, а раз Кукольник ему подчиняется, значит, он тоже мой хозяин.
- И что же почтенным господам нужно от бедных друидов? - поинтересовался
Книгочей. Рядом с ним с самым безмятежным видом стоял Молчун.
- Ничего себе бедные! - возвел очи долу Гвинпин. - Вон какие морды наели!
- И он указал почему-то на Лисовина, хотя стоящий рядом Снегирь имел
гораздо более цветущий вид. Бородач только руками развел, встретив
мстительный взгляд куклы.
- Ну-ка остынь, почтенный Гвиннеус, - негромко проговорил Травник,
пристально глядя на куклу. - Дело, видишь ли, серьезное, а балагана вокруг
и так хватает. - И он жестом указал за окно, откуда доносились уже явно
фальшивые звуки рожков и скрипок.
Гвинпин громко засопел, однако взгляд друида не выдержал, отвернулся. С
минуту он обиженно молчал, затем попытался улыбнуться (или это только
показалось Яну). На Травника он старался не смотреть.
- Не бог весть что мне и поручили-то... - пробормотал он, глядя исподлобья
на друидов.
- Ты говори, а мы уж сами решим что и как, - нахмурился Лисовин, и Март
положил ему руку на плечо.
- Ну и решайте, - огрызнулся Гвинпин. - Птицелов велел встретить вас и
передать, что ждет господ друидов у замка Храмовников, что на русинской
дороге. Он сказал, что вы непременно пожелаете с ним переведаться и что
время для этого пришло. Птицелов просил не мешкать, потому что он и его
люди намерены в скором времени покинуть эту страну. У него вы можете найти
ответы на все вопросы, которые вас волнуют сейчас.
- Больше он ничего не прибавил? - гневно воскликнул Збышек. Книгочей
улыбнулся горячности приятеля и покачал головой.
- Прибавил, - откликнулся Гвинпин. - Он еще велел кланяться человеку по
имени Ян Коростель и передать, чтобы он впредь подбирал себе компании
поприличней и... побезопаснее.
- Именно так и сказал? - беззвучно проговорил Травник. Гвинпин, однако,
услышал, молча кивнул и опустил голову, насколько это могло получиться у
деревянной куклы.
- Это они, - сказал Книгочей, и Травник, как секунду спустя и кукла, молча
кивнул.
- А с тобою что дальше? - спросил Март. Гвинпин нахохлился и стал очень
похож на настоящую, хоть и диковинную, несуразную птицу.
- Ничего, - просто ответила кукла. - Они сказали, что я им больше не
нужен, могу идти куда захочу. Правда, я еще не решил, куда я теперь пойду,
да мне в общем-то и все равно.
- Наверно, это оттого, что ты вырос, - сказал задумчиво Збышек. - А может,
ты стал расти с тех пор, как стал свободным.
Яну пришло в голову, что первое впечатление о Гвинпине было скорее всего
обманчивым. Он почувствовал, что начинает испытывать симпатию к этой
смешной и трогательной всеми брошенной кукле, вдруг выросшей в одночасье и
даже не заметившей этого, потому что ее уделом было развлекать, забавлять
других и вечно прятаться, скрывать, что она тоже может видеть, слышать,
радоваться, что у нее тоже есть своя гордость, а она просто не успела
научиться держать свои чувства в узде. И он вдруг вышел вперед, на
середину круга, и обнял куклу, поймав искорку удивления в глазах Травника.
- Давайте возьмем его с собой! Куда он один в этих краях - ни дома, ни
крыши, ни словом перемолвиться... Кто знает, может, он еще немного
вырастет!
Збышек шагнул к Яну и порывисто обнял его. Лисовин усмехнулся в бороду, и
даже сдержанный Книгочей улыбнулся краешками губ, что было высшим
проявлением чувств с его стороны за все время пути. Гвинпин же совершенно
стушевался и, опустив голову, стеснялся отчаянно.
- Я не против, почтенный Гвиннеус, - сказал Травник. - Дело для тебя
найдется. Сейчас же нас интересует твой хозяин, да и в деревне надо что-то
делать. Не скрою, нам кое-что о нем известно, из прочего о многом
догадываемся. Что им от нас нужно, этому Птицелову и его людям, ты не
знаешь? Подумай хорошенько, не торопись. Может быть, ты слышал
какие-нибудь разговоры, они упоминали наши имена, прозвища?
- Птицелов никогда не разговаривал со своими людьми при нас, только с
Кукольником перекидывался одной-двумя фразами. После представления нас
всех собирали и складывали в мешок, а я чаще всего оказывался на самом
дне. Когда они уходили из деревни, Птицелов вытащил меня из мешка и велел
спрятаться в пустом доме, найти вас, когда вы сюда придете, и передать это
послание. Потом забросил меня на чердак, и они ушли.
- Так он не стал писать никакой записки, не привязал к тебе какое-нибудь
послание на листочке или лоскутке? - с тревогой в голосе спросил Книгочей.
- Не-ет, а что? - непонимающе замотал головой, а значит, и всем своим
тучным телом Гвинпин.
- Получается, что он знал о твоих способностях, и, видимо, давно, -
подытожил Травник, обменявшись с Книгочеем понимающими взглядами. Тут даже
клюв у Гвинпина посерел от страха. Он бессильно опустился на низкую, грубо
сколоченную табуретку и часто-часто задышал. Травник нагнулся к нему,
слегка встряхнул и посадил на подоконник.
- Интересный тип этот твой Птицелов, ничего не скажешь. Однако пора и в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг